Глава 3. Краткая предыстория изобретения нового метода.
Автор этой книги болеет лимфедемой вот уже более 50 лет. Я написал книгу «Полвека борьбы с лимфедемой», где обобщил всю свою жизнь с этой коварной болезнью, свои ошибки и достижения в борьбе с ней. К сожалению, книга «Полвека борьбы с лимфедемой» пока не приобрела должного признания у читателей-лимфедемиков. Считаю, что напрасно: там есть чему поучиться.
Вот уже около 50 лет я знаком с цинкожелатиновыми повязками Унна (сокращенно ЦЖП), которые совсем недавно я успешно применил для своего лечения, удаления огромных отеков, когда обнаружил ещё одно полезное свойство этих повязок, которое никому в голову до меня не могло прийти.
А когда мне было 11 лет, я заболел лимфедемой, или, как её тогда называли, слоновостью. И почти сразу же столкнулся с повязками Унна. Ими тогда лечили (правильно или неправильно – это другой вопрос) даже в самых захолустных районных больницах. В одну из таких больниц попал и я. Хирургическое отделение Андреевской центральной районной больницы было тогда переполнено, и я лежал в коридоре вместе с очень тяжелобольным парнем, разбившемся на мотоцикле. Пролежал несколько дней с приподнятыми ногами, потом мне сделали на них повязки. Моя койка находилась рядом со столом дежурной медсестры и я слышал, как врач звонил в аптеку по поводу цинкожелатиновых повязок для меня: какого-то компонента не было в наличии и врач предложил заменить его чем-то другим. В итоге вместо мягких и эластичных повязок (мне потом такие делали в Донецке) получились твердые и ломкие, содержимое бинтов чем-то напоминало битое стекло. И наложили тогда неправильно (во время бинтования носок надо оттягивать на себя). Получилась невыносимая боль в голеностопном суставе при ходьбе, я еле отходил две недели в школу. После этого отец меня снова повез в больницу снимать эти повязки. Так безуспешно закончилась первая попытка моего лечения.
| 
|
| Рис. 3-1. Иона Моисеевич Чижин. | Рис. 3-2. Андрей Павлович Войтенко. |
Потом я ещё лежал в больницах Бердянска, Запорожья. Вот именно, что «лежал» - никакого конкретного лечения мне не проводили.
Однажды моя мама узнала, что в нашем селе живет женщина, которая лечит свои больные ноги в Донецке. Мы пошли к этой женщине и расспросили об отделении цинкожелатиновых повязок (ЦЖП) в одной из городских больниц Донецка, которое возглавлял профессор Иона Моисеевич Чижин. У этой женщины в Донецке жила сестра, через которую она узнала об этом лечении. Женщина ездила в Донецк раз в месяц-два менять повязки. Она показала нам свои ноги, и мы впервые увидели, как выглядит настоящая цинкожелатиновая повязка, мягкая и удобная.
Кроме И.М. Чижина, который был тогда уже стареньким (под 80 лет) в отделении работал также молодой врач Андрей Павлович Войтенко. Об этих двух людях, их исследованиях будет подробно рассказано в Главе 5.
А сейчас расскажу, как проходило лечение в отделении ЦЖП. При выписке во время предыдущего посещения назначалась дата следующего приезда. Нужно было приехать точно в указанный день, потому что резервировалась койка для каждого конкретного больного. Где-то к обеду, когда уже освободились койки с предыдущей ночи, начинался прием поступающих пациентов. При этом больной должен был предоставить необходимые анализы (если поступал впервые, или если ему было предписано их сделать), а также оговоренное при предыдущей выписке количество желатина или уже готовой цинкожелатиновой пасты (допускалось или то или другое). Кроме того нужно было привезти определенное количество обычных марлевых бинтов. С бинтами тоже временами были проблемы: не было необходимой ширины или вообще приходилось покупать в аптеке и резать на полоски медицинскую марлю. Что касается анализов, то лично мне особых хлопот пришлось испытать, чтобы сделали анализ на реакцию Вассермана. Еле нашли в Бердянске место, где такие анализы делали. Это был кожно-венерический диспансер. Эта реакция показывает, не болен ли пациент сифилисом, потому что там часто тоже бывают воспаления паховых лимфоузлов, отеки и другие схожие симптомы.
Принятые пациенты проходили в палаты, занимали койки. Потом был обед, тихий час, ужин, необходимые процедуры (кажется, даже измеряли температуру тела), - в общем, все, как в обычной больнице. Кровати были с регулировкой подъема ног. Ночью нужно было спать с возвышенным положением нижних конечностей. В те годы у меня, как и у варикозных больных, отек спадал к утру полностью.
Утром был завтрак и всем больным накладывали цинкожелатиновые повязки. Для этого приносили в палату банки с уже разогретой на водяной бане пастой. Повязку накладывала медсестра. Она опускала приподнятую часть кровати, застилала постель в области ног клеенкой и на эту клеенку ставилась небольшая скамеечка под пятку. Медсестра кистью, как для покраски, наносила на конечность пасту, имевшую в подогретом состоянии вид жидкой сметаны. Язвы на ногах (у тех, у кого они были, у меня не было) ничем не обрабатывались, прямо на них наносился слой пасты. После того, как нога была покрыта слоем пасты, из марлевого бинта вырезались лоскутки и прилеплялись к смазанной пастой поверхности ноги. Обязательное условие – пальцы ног и ступню нужно была все время наложения повязки держать оттянутыми на себя до отказа – тогда при застывании всей конструкции было комфортно ходить, как будто повязки и нет вовсе (в Андреевской ЦРБ, о которой я писал выше, этого не учли или не знали, поэтому я всё время нахождения в повязке чувствовал невыносимую боль в голеностопах при ходьбе).
После наложения первого слоя бинтов ногу «красили» вторично и накладывали второй слой лоскутков бинтов так, чтобы стыки перекрывались. Особо укрепляли пятку. Накладывали третий слой пасты и лоскутков. Потом в последний раз смазывали «сапожок» цинкожелатиновой пастой и обильно поливали слабым раствором формалина. Получалась нелипнущая корочка. После подсыхания можно было надевать на повязку простой женский чулок (тогда еще были и хлопчатобумажные чулки, не знаю, сейчас бывают?), обуваться, одеваться и идти на выписку.
Так несколько медсестер за несколько часов накладывали повязки, кажется, полусотне пациентов. Было три большие палаты для женщин и одна для мужчин. В каждой палате лежало не менее десяти человек.
Не буду судить о других пациентах, но мне эти цинкожелатиновые повязки очень помогли. В этих повязках я даже бегал, занимался физкультурой. На несколько лет развитие болезни приостановилось и я чувствовал себя превосходно. Так как я рос, то мне было предписано менять повязку раз в две недели (взрослым – раз в месяц или более). Во всяком случае, гипсовые повязки при переломах тоже ведь долго не снимают.
Люди приезжали в отделение ЦЖП донецкой горбольницы № 28 со всех уголков Советского Союза. Хорошо помню мужчин из Курска, Ростова-на-Дону, Волгограда… Помню также столетнюю бабушку с огромной трофической язвой на ноге. Её привезли и завели в отделение внучка и внук, сами уже, по моим тогдашним понятиям, старички. Ион Моисеевич тогда ещё пошутил: «Вот видите, с вашими болезнями люди живут до 100 лет!».
Совсем недавно, припоминая те ощущения, что испытывал, когда носил ЦЖП, вдруг обнаружил одну интересную деталь. По утрам, до того, как вставал с постели, повязка неплотно облегала ногу. Иногда под неё можно было просунуть несколько пальцев или даже ладонь. И я подумал: а что, если при лимфедеме по утрам в образовавшиеся пустоты засовывать не пальцы, а например тряпки, вату или другой материал?
Вот так я пришел к изобретению метода лечения тяжелых запущенных форм лимфедемы с помощью усовершенствованных ЦЖП («сапог Унна»).