Король, дама, валет (1928).
Написан на русском языке в берлинский период в 1928 году.
Немецкая литературная топика: порывает с русской тематикой, русским сюжетом, обращается к традиции немецкого романтизма, тема человека-автомата, противопоставление человеческого автоматизма и стихийной и творческой жизни вещей (Тик, Гофман).
Автоматизму повинуются: лишённая воображения Марта, марионетка Франц и даже творчески-импульсивный Драйер. Вещи же наоборот оживлены, одухотворены. Автоматизму героев противостоит сила случая (оружие Провидения).
Принцип сюжетосложения как в «Машеньке»: 1/3 сюжет не развивается, ложная завязка (любовь Ф. и М.). Истинная завязка (решение убить Д.) в середине романа, не сразу распознаётся читателем. Как только становится очевидным, всё кажется предзаданным: дама убьёт короля, чтобы утвердить валета. Но случай всё меняет: умирает дама, а не король.
Итог оказывается двусмысленным: умирающей даме мерещится, что её муж погибает, как было задумано, - и блаженная улыбка появляется на её лице. Это та самая прекрасная улыбка, которую всё время мечтает увидеть – и видит в последнее мгновение её жизни – король. Для обоих финал ознаменован исполнением желаний, каждый получил своё – и навеки остался в неведении относительно того, какой в действительности явилась финальная комбинация. Король никогда не узнает, что улыбка жены вызвана грёзами о его смерти, никогда не узнает, что чуть было не стал жертвой детективного сюжета, дама никогда не узнает, что это она умирает, а не он.
Айхенвальд один из главных приемов видит в том, что мостики между сценами в романе сняты, герой появляется там, «где его не ждали, и не появляется там, где его ждали» - и всё же события и эпизоды сцеплены между собой «невидимыми, но прочными связками». Автор работает с «бесконечно малыми величинами и оттенками наблюдений», с «мозаикой и микроскопией блистательных подробностей». Правда, некоторые подробности кажутся Айхенвальду избыточными, он недоумевает по поводу введения периферийных фигур, например, по поводу изобретателя, который вполне мог остаться «за порогом романа». Появление изобретателя – одна из тех «невидимых связок», которая определяет исход сюжета. Ведь идеи изобретателя – залог предстоящего обогащения Драйера, узнав о котором Марта отказывается от намерения убить мужа. Но Набоков намеренно оставляет в глубокой тени эту связь событий и персонажей.
Несмотря на все симпатии к автору, Айхенвальду, как многим другим критикам, всё же хотелось бы встретить в романе более традиционные черты. Он сожалеет, что души героев мелки, что дама – не Анна Каренина, что блистательное мастерство автора и его новые приёмы не применены «к теме старой, к теме важной, к теме истинной любви».
Защита Лужина (1929).
Третий роман Набокова, написан в 1929 в Берлине. Опубликован под псевдонимом Сирин. Реакция современников была хорошая. С этого романа Набоков признан в эмиграционных кругах. «Современные записки» - самый влиятельный журнал – отныне постоянно печатают Набокова. С другой стороны, этим романом было положено начало литературной войне между Набоковым и писателями вокруг журнала «Числа» (Георгий ИвАнов плохо отзывался).
Много автобиографических черт, хотя образ героя, неуклюжего, тучного, совсем не совпадает с образом автора. У них общее детство в усадьбе, общая страсть к шахматам, общая французская гувернантка и т.д. Училище, в котором учится Лужин, - копия Тенишевского училища, в котором учился Набоков.
Лужин с детства идет к шахматам. Из всего прочитанного его занимает только Жюль Верн и Конан Дойль, но увлекает его не путешествия и не детективная история, а стройная логика. Увлечение математикой. С одной стороны, рациональность. С другой стороны, Лужин все время хочет соединить ее с иррациональным, с чудом (я не очень понимаю эту мысль).
Лужин сходит с ума, и постепенно вместо поиска защиты от комбинации в шахматах начинает искать защиты от комбинации, которую углядывает в собственной жизни. Противник не воплощен, Лужин не может угадать конечной цели его ходов, он видит эти ходы, когда они совершаются, но не может их предугадать и преодолеть. С фатумом борется? Неясно. В чем проявляются признаки этой комбинации? В ощущении повтора. Лужин постоянно чувствует, что это уже было.
Повторы важны и для самого Набокова. Он пишет в «Других берегах», что задача его – описать «развитие и повторение тайных тем в явной судьбе». Другое дело, что для Набокова обнаружение этих повторов – это акт свободы, а для Лужина – порабощения. Авторы статьи в учебнике связывают это с разными профессиями этих двух людей: писатель не подчинен законам, строит их сам; шахматист играет по правилам, причем в шахматах нет места случайности (как в картах, например), все подчинено логике, разуму. В жизни же случайности отведена огромная роль.
Лужин пытается выверить все ходы, предугадать ходы невидимого противника. То есть пытается выверить жизнь и найти на ее комбинации один единственно верный ход. Но это невозможно: жизнь не имеет единственного прочтения (2 стороны одной медали и т.д.). В партии с Турати Лужин придумал защиту против знаменитого дебюта Турати, но он не продумал, что этот дебют может и не быть примененным. Лужин в своем сумасшествии пытается учесть абсолютно все факты, это невозможно, особенно для него, т.к. до сумасшествия он совершенно не замечает мира вокруг. Он слишком захвачен всеми этими умозрительными процессами (помните, там есть описание того, как Лужин воспринимает шахматные фигурки: он видит их сущности, поэтому может играть вслепую). Фрагменты его собственной жизни не складываются, потому что многие воспоминания позабыты (Лужин «чувствовал удивительное волнение от точных сочетаний этих пестрых кусков, образующих в последний миг отчетливую картину» - о пазлах). Вот он постоянно обнаруживает какие-то пустые клеточки, потерянные пазлы.
Шахматы в романе связан со смертью. Шах – король, мат – смерть. В эпизоде, когда маленький Лужин находится в кабинете отца, а какой-то музыкант разговаривает по телефону и находит ящик с шахматами, слово «ящик» повторяется 6 раз, а слова с корнем «игра» - 7. Обыгрывается фразеологизм «сыграть в ящик». Однажды ящик для шахмат назван «маленьким гробиком». В финальном эпизоде Лужин высовывается в окно: он «оказался в странном и мучительном положении: одна нога висела снаружи, где была другая – неизвестно» (одной ногой в могиле). В общем, интерпретация такая: человек все время находится под страхом смерти. Но это не просто страх смерти, а еще и неизвестность, когда именно будет вынесен смертный приговор. Все к этому идет, этой и есть та комбинация, от которой пытается спастись Лужин. А противник его – сама жизнь, создающая эту комбинацию.
Есть и другое объяснение. Лужин после перелома видит гармонию в своей невесте и в своем детстве. Шахматный период забыт. Аверин пишет, что он добровольно отрекается. Мне так не кажется, если честно. Он рожден шахматистом, шахматистом и умер. Призвание невозможно отрицать. Он говорит языком шахмат и пытается осмыслить свою новую жизнь и свою новую роль в этой жизни при помощи этого языка.