Б) Антисоциальное поведение
Антисоциальных больных много среди преступников. Большинство случаев обусловлено не столько болезненными процессами, сколько конституциональными аномалиями. Антисоциальные элементы встречаются среди больных шизофренией — в особенности на ранних стадиях, — а также среди больных прогрессивным параличом. Среди больных маниакально-депрессивными расстройствами их практически не бывает.
Развитие исследований по психологии преступников прошло через три фазы, с позиций настоящего времени эти фазы выглядят как ряд параллельных, разумно дополняющих Друг друга направлений. Bнaчaле изучались отдельные преступники, они рассматривались как редкие, аномальные, отклоняющиеся случаи. Были продемонстрированы классически отчетливые сопряжения событий психической жизни, которые обычно выступают в менее явных, неразвитых формах. Затем были выделены психологически понятные связи, встречающиеся достаточно редко и толкуемые в целом неправильно, то есть слишком «интеллектуально» (это касается, в частности, психологии отравительниц и женщин. совершивших преступления на почве ностальгии). Наконец, исследовалось воздействие болезненных процессов на отдельные случаи. В работах, относящихся к этой первой фазе, психологическое понимание часто носит упрощенный, наивный характер, что оставляет в читателе чувство неудовлетворенности. Преступления сплошь и рядом ошибочно приписываются определенным влечениям или страстям; им даются чрезмерно интеллектуальные толкования; слишком многое в психической жизни, в незаметных сопряжениях инстинктов, символических актах и комплексах приписывается осознанному мышлению С другой стороны, многие описания свидетельствуют о том, что авторам удалось выявить в высшей степени ценный и незаменимый материал. К ряду случаев был успешно применен понимающий психологический подход. Были осуществлены попытки обобщающей систематизации всего множества описаний преступников. В качестве образца можно привести недооцененную книгу Крауса\
Вторая фаза была отмечена переходом от понимающего исследования отдельных случаев к статистическим. методам. Анализ причин преступлений и приведших к ним обстоятельств стал основой для выведения длинных рядов корреляций. Исследования такого рода осуществлялись обычно по данным официальной статистики и сосредоточивались на связях преступности в целом, равно как и отдельных видов преступлений, с самыми разнообразными факторами: временем года, возрастом, ценами на хлеб. В частности, было обнаружено, что пик воровства и мошенничества приходится на зиму, а пик преступлений, связанных с повышенной психической возбудимостью (таких, как изнасилование, оскорбление словом и действием), — на лето; было обнаружено также, что количественный рост случаев воровства происходит отчасти параллельно росту стоимости жизни. Оценить и объяснить эти и другие аналогичные корреляции, как правило, нелегко. Существует тенденция к упрощенным объяснениям; однако сторонники критического подхода указывают на значительное многообразие факторов и предостерегают от интерпретации любых параллелизмов в терминах одних только причинных связей. Регулярно повторяющиеся связи вполне могут быть обусловлены зависимостью обоих членов корреляции от целого ряда каких-то неизвестных факторов.
Интерпретация результатов статистических исследований трудна потому, что, подсчитывая преступные действия, мы ничего не знаем о людях, которые эти действия совершают. Необходимость приблизиться к пониманию реальных, глубинных связей привела к тому, что в третьей фазе исследований основное внимание вновь переключилось на личность преступника, на человека в целом. Но на этот раз, в отличие от первой фазы, речь шла уже не о поиске отдельных, редких, классически отчетливых случаев. Материал, собранный в специальных заведениях и других местах, исследовался во всей своей целостности. Это делалось ради того, чтобы познать феномен среднего, обычного преступника, так как с точки зрения борьбы с преступностью именно этот феномен наиболее важен. В таких работах приходится оперировать относительно малыми числами; соответственно, удается достичь высокой точности подсчетов и изучить весьма обширный спектр связей, ибо основой для статистики служит исследование индивида в целом (здесь, в отличие от массовой статистики предыдущей фазы, речь идет об индивидуальной статистике). Груде применил этот подход к качественному и количественному анализу уже известных объективных признаков. Он также попытался сделать предметом статистики данные по типологии характеров, наследственным предрасположенностям, психологическому пониманию, зависимости асоциального поведения от факторов среды или конституции (так называемая личностная статистика)'.
Роль психиатра заключается в том, чтобы выявить и сообщить факты, имеющие значение для борьбы с преступностью, установления наказания и организации работ в местах наказания. Здесь цели определяются обществом и господствующими в нем воззрениями. Прикладная психология должна ответить на вопрос о том, насколько эти цели достижимы и какие в связи с ними возможны решения.
Как ученый, психиатр должен давать непредвзятые отчеты о фактах всякий раз, когда положение кажется «безнадежным». В таких случаях складывается трагическая ситуация, из которой не видно сколько-нибудь приемлемого выхода. Ветцелю удалось отчетливо показать это на примере аномальной личности-кверулянта («сутяги»)-\ Этот человек десять лет боролся за справедливость, невыносимо надоедая властям, которые, в свой черед, нередко бывали по отношению к нему неправы. Будучи психопатом, этот человек не имел абсолютно никаких преступных намерений; в конце концов, он покончил с собой, предварительно отослав в газеты сообщение о своей смерти: «Всю свою жизнь фон Хаузен мечтал служить Родине. Но волею жестокой судьбы жизнь его закончилась безрезультатно».
Психопатология духа
Дух, как таковой, не может заболеть; поэтому вынесенные в заглавие слова содержат в себе некоторое противоречие. Однако носителем духа является наличное бытие. Болезни, затрагивающие наличное бытие, влияют на реализацию духа, которая в итоге может тормозиться, задерживаться, принимать искаженные формы, но может и активизироваться, избирая для этого самые разные пути.
Кроме того, дух по-своему истолковывает аномальные психические феномены и трансформирует их. Здесь возможны различные точки зрения. Я могу считать, что мною движут мои естественные passiones animae («страсти души»); я могу винить себя и считать свои действия и чувства злыми и греховными; я могу верить, что подвержен влиянию богов и демонов, одержим ими: наконец, я могу верить, что на меня воздействуют другие люди, что это именно они околдовывают меня. Аналогично, разные люди по-разному относятся к собственному опыту овладения своими же душевными расстройствами: одни видят в этом опыте покаяние, другие — философское самовоспитание, третьи — отправление культа, четвертые — молитву, пятые — посвящение в таинства.
Связи и единства, составляющие мир духа. не могут служить предметом психологии. Возможности психопатологии ограничиваются исследованием некоторых частных аспектов духа, нашедших свое проявление в тех или иных феноменах. Во-первых, мы отмечаем эмпирические исследования конкретного материала (патографии и анализ воздействия медитативных упражнений); во-вторых, мы обсуждаем некоторые вопросы общего характера-, в-третьих, мы рассматриваем животрепещущую для всех времен проблему взаимоотношения психопатии и религии.