Упадок и гибель кочевых империй
Исследователями неоднократно выделялось много причин, которые приводили к кризису и распаду империй номадов. Среди них:
Ø природные явления (усыхание степи, кратковременные климатические стрессы и эпидемии);
Ø внешнеполитические факторы (нашествия врагов, затяжные войны, прекращение внешних поступлений, кризисы соседних земледельческих цивилизаций);
Ø внутренние причины (демографический взрыв, потеря внутреннего единства и сепаратизм, гигантские размеры и слабость административной инфраструктуры, классовая борьба, усобицы ханов и гражданская война, бездарные политические правители).
В то же время имелись причины, которые потенциально способствовали структурной неустойчивости кочевых империй:
Ø внешние источники поступления прибавочного продукта, которые объединяли экономически независимые племена в единую имперскую конфедерацию;
Ø мобильность и вооруженность кочевников, вынуждавшие верховную власть империй балансировать в поисках консенсуса между различными политическими группами;
Ø специфическая “удельно-лестничная” система наследования власти, согласно которой каждый из представителей правящего линиджа, рожденный одной из главных жен хана, имел право в соответствии с очередью по возрасту на повышение административного статуса, в том числе и на занятие престола;
Ø полигамия в среде высшей элиты кочевников (конкуренция за наследство среди многочисленных наследников приводит к гражданской войне).
Судьба степной державы часто зависела от того, насколько ее правитель был способен решить все перечисленные выше проблемы, направить энергию своих многочисленных родственников и соратников вовне собственного социума. Если это не удавалось, империя номадов редко переживала три-четыре поколения и оставалась обреченной на забвение.
11. Концепция вождества: проблемы и дискуссии
Теория вождества принадлежит к числу наиболее фундаментальных достижений западной политантропологии. В качестве иллюстрации вождества можно привести пример одного из традиционных обществ северо-восточной Танзании второй половины XIX в. Вождества обычно состояли из общин численностью 500-1000 чел. Каждая из общин возглавлялась помощниками вождя (валоло) и старейшинами (уачили), которые соединяли общины с центральным поселением. Общее количество этих лиц не превышало нескольких десятков человек. Общинники подносили вождю подарки (продукты, скот, пиво). Вождь же обеспечивал их магической защитой в отношениях с богами, защищал от природных, хозяйственных, политических напастей, перераспределял между ними подарки. Термин "вождь" (мфумва) значил "тот, кто дает". Реальная власть вождя была ограничена советом старейшин. Совет мог сместить неудачливого или неугодного вождя, а также выбирал из его родственников нового.
Вождества известны у многих этнографических народов мира: в Африке у ашанти, банту, баганда, волоф, зулу, свази, тсвана, в Бенине, в Азии, у качинов Бирмы, у многих номадов Евразии (пуштунов Афганистана, бедуинов Северной Африки, казахов, киргизов, монголов), в Океании – на Фиджи, Таити, Тонга, Гавайях, у североамериканских индейцев северо-западного побережья, на Гаити, Пуэрто-Рико, у чиба в Андах, инков в Перу и т. д.
Возникновение института вождей, а затем и вождеств нередко сопровождалось возведением мегалитических сооружений: гробниц, святилищ, насыпей, статуй, гигантских ворот и т. д. Количество социальных рангов в вождествах было различным. Простые вождества делились на вождей и общинников. В более стратифицированных обществах имелось три и более групп: правящий линидж, региональная знать, общинники (Тонга, Павери Пойнт в США); вожди, общинники и "рабы" (Таити); аристократия, земледельцы-общинники, неполноправные категории, "рабы" (Гавайи).
В целом в наиболее распространенном варианте для вождеств социальная стратификация имела троякий вид: вверху располагались наследственные вожди и другие категории элиты; в середине - свободные полноправные производители; внизу - различные группы неполноправных и бесправных лиц.
Элман Сервис определил вождество как промежуточную форму социополитической организации с централизованным управлением и наследственной клановой иерархией вождей теократического характера и знати, где существует социальное и имущественное неравенство, но нет формального, легального репрессивного, принудительного аппарата.
Тимоти Ёрл выделяет следующие признаки данной формы социально-политической организации: (1) политая с населением в несколько тысяч (простое вождество) или в несколько десятков тысяч (сложное вождество) человек; (2) наличие региональной иерархии поселений; (3) политическая централизация и стратификация; (4) зарождение политической экономии для институализации финансовой системы.
Можно выделить следующие основные признаки этой формы социополитической организации: (1) вождество – это один из уровней социокультурной интеграции, который характеризуется наличием надлокальной централизации; (2) в вождестве существует иерархическая система принятия решений и институты контроля, но отсутствует узаконенная власть, имеющая монополию на применение силы; (3) в вождестве существует четкая социальная стратификация, ограниченный доступ к ключевым ресурсам, имеются тенденции к отделению эндогамной элиты от простых; (4) важную роль в экономике играет редистрибуция – перераспределение прибавочного продукта по вертикали; (5) чифдом как этнокультурная целостность характеризуется общей идеологической системой и/или общими культами и ритуалами; (6) правитель вождества имеет ограниченные полномочия, а чифдом в целом является структурой, не способной противостоять распаду (концепция Р. Коэна); (7) верховная власть в вождестве имеет сакрализованный, теократический характер (мнение, разделяемое не всеми).
Суммируя вышеизложенное, можно дефинировать вождество как форму социополитической организации позднепервобытного общества, которая, с одной стороны, характеризуется как система, имеющая тенденции к интеграции посредством политической централизации, наличием единой редистрибутивной экономики, идеологического единства и т. д., а с другой стороны, как система, имеющая тенденции к внутренней дифференциации посредством специализации труда (в том числе и управленческого), неравного доступа к ресурсам, отстранению непосредственных производителей от управления обществом, статусной дифференциации культуры.
Типология вождеств. Существует много различных попыток типологии вождеств. В зарубежной науке высказывались мнения о делении вождеств на (а) военные, теократические и тропико-лесные; (b) компактные, дисперсные и прибрежные; (с) групповые (без выраженного неравенства), индивидуализирующие (с ярко прослеживаемой стратификацией); (d) с контролем над внутренней экономикой, внешней торговлей и военными силами.Однако более популярны классификации по степени структурной сложности (простые и сложные, или составные).
Для простых вождеств характерен один уровень иерархии. Это группа общинных поселений, иерархически подчиненных резиденции вождя, как правило, более крупному поселению. Карнейро полагает, что типичное простое вождество состояло примерно из 12 деревень. Население обычно было невелико, в пределах нескольких тысяч человек.
Сложные (или составные) вождества – это уже следующий этап сложности социально-политической организации. Они состояли из нескольких простых вождеств. Их численность измерялась уже десятками тысяч человек. К числу характерных черт составных вождеств можно также отнести вероятную этническую гетерогенность, исключение управленческой элиты и ряда других социальных групп из непосредственной производственной деятельности. Многие сложные вождества не ограничивались двумя уровнями политической иерархии. По этой причине ряд исследователей выделяет еще третий уровень иерархии (верховные, максимальные, суперсложные).
Вождество и государство. Внешне правители многих вождеств выглядели как самодержцы. Однако их власть была сильно ограничена. У некоторых бантуских групп существовали весьма развитые механизмы социального контроля. У готтентотов вождь мог штрафовать провинившихся, у гегеро выносить смертные приговоры. Сомнения вождей были вызваны отсутствием институтов принуждения. Многие вожди банту были убиты за притеснения своих соплеменников. Если вождь не прислушивался к советам старейшин, пытался изменить традиции, нарушал табу, совершал убийства, его могли заменить (ашанти, йоруба, эгба). Многие из гавайских вождей также были убиты за притеснение простых общинников. Последние признавали права своих вождей на некоторую долю произведенного продукта, однако настаивали на соблюдении "справедливости" в подобных отношениях. Если же вожди и их люди злоупотребляли своим положением, это могло вызвать взрыв народного возмущения. Поскольку правители вождеств не имели специализированного аппарата принуждения, их положение было незавидным.Данная особенность является самым важным отличием вождества от гос-ва. Правитель вождества обладал лишь авторитетом. В гос-ве правительство может осуществлять санкции с помощью легитимного насилия.
12. Вождества в доколониальной Полинезии
Гавайский архипелаг состоит из семи крупных островов, расположенных на севере центральной части Тихого океана, в тропической зоне (19-22°северной широты). Для данного исследования был выбран Кауаи – самый западный и самый старый из крупнейших островов архипелага.
Гавайский архипелаг был заселен около 400 г. н. э. Колонизаторы-полинезийцы постепенно трансформировали исходную природную среду. Изменился состав почв, ландшафт. Появилось много орошаемых полей. Изменение окружающей среды сопровождалось ростом населения. Небольшая группа поселенцев (несколько сот человек) к 800 г. выросла до нескольких тысяч.
Первые поселенцы несли с собой архаические, протополинезийские принципы рангов и лидерства. Хотя сами по себе эти принципы были недостаточным источником власти, они могли служить важным средством ее легитимизации. Полинезийская социальная структура часто описывается как конический клан – неэкзогамная, амбилатеральная социально-политическая группа с внутренним ранжированием. Ранги зависели от близости к старшей линии. Наивысший ранг имел старший сын в старшей линии. Теоретически каждый человек имел индивидуальный ранг «в точности пропорциональный его родству со старшей линией наследования» Наименование вождя (арике, гав. али’и) является общеполинезийским. Вожди поддерживали свой статус разными способами, возможно, изначально как владельцы морских каноэ и организаторы колонизации. За рассматриваемый здесь тысячелетний период сложность гавайской политической организации значительно увеличилась.
Периодизация вождеств:
1)Раннее гавайское общество было организовано по принципу простых вождеств, в которых вожди возглавляли местные родовые группы, владевшие землей.
2)В формативный период (1200–1400 гг.) размеры вождеств выросли,
3) В период консолидации (1400–1500 гг.) возникли два региональных объединения – на востоке и на западе острова соответственно. Каждое пыталось расширить свою территорию за счет другого.
4)В период унификации (1500–1600 гг.) на Мауи сформировалось вождество, охватывающее весь остров.
5)Период аннексии, 1650–1820 гг.) правители Мауи и Гавайи постоянно воевали, чтобы создать многоостровное объединение. Используя европейские корабли, оружие и специалистов, юный вождь Гавайи Камеамеа в 1790 г. завоевал Мауи в своей первой успешной кампании по созданию Гавайского
Истоки вождиства, его основы.
1) Рост населения
2) Развитие сельского хозяйства
3) Контроль над сельскохозяйственными работами
4) Потребность а перераспределении прибавочного продукта. А именно:
Гавайские вожди смогли создать эффективную стратегию власти, основанную на высокопродуктивном сельском хозяйстве. Прибавочный продукт, создаваемый на орошаемых угодьях, шел на поддержку ремесленников, воинов и жрецов, обслуживавших правящий род. Контрольнад земледельческой экономикой был основным источником власти, позволявшим использовать и другие источники. Али’и владели самыми крупными сельскохозяйственными участками, включая ирригационные комплексы в долинах и поля на «сухих землях» на склонах гор. На них общинники собирали таро и другие овощи, которые поддерживали значительное земледельческое население и обогащали вождей. Тяжелая работа крестьян производила прибавочный продукт, чтобы поддерживать элиту.
5) Контроль над ирригационными работами. Высокая продуктивность ирригационной системы и значительное вложение труда удерживали общинников на их земле. Они неохотно отказывались от участков, расположенных на лучших землях. Управляющий общиной (конохики) «собирал» своих людей для постройки новых оросительных каналов, работы на полях вождя, заготовки перьев для плащей, сооружения храмов и дорог (предоставляя рабочую силу для различных инициатив вождей).
6) Контроль за строительными работами (дороги, храмы). . На Гавайских островах экономический базис власти вождей доказал свою эффективность, поскольку ресурсы, инвестированные в строительство земледельческих комплексов, возвращались в виде прибавочного продукта, который можно было мобилизовать. Эта система в исследуемый период имела практически неограниченный потенциал. В дальнейшем масштабные строителсьства сменяются пышными церемониями.
7) Контроль над землей и ее перераспределением.
8) Войны и политические экспансии. Война играла особую роль на раннем этапе. По всей Полинезии вожди боролись друг с другом за власть, влияние и ресурсы. Война между гавайскими политиями была главным мотивом устной истории. Первые региональные и островные вождества были созданы путем завоеваний. Война была основным инструментом политической экспансии.
9) Религия и идиология. Идеология связывала вождей с богами, представляя их как ответственных за жизнь (плодородие) и смерть (война). Вождь вымолнял ряд ритуалбных функций(???).
На момент контакта с европейцами социальная организация Гавайских островов была наиболее сложной среди всех полинезийских вождеств. Между вождями и их подданными существовало четкое разделение. Вожди были организованы в линиджи, управлявшие крупными островами – Кауаи, Оаху, Мауи и Гавайи. Специалисты по генеалогии помнили родословные знати до 20 поколений или даже больше. Верховный вождь обладал самым высоким статусом в правящем линидже. Теоретически права на должности вождей долин определяла генеалогическая дистанция от верховного вождя. В действительности борьба за эти посты была очень ожесточенной, так как большинство местных вождей были родичами верховного вождя (как правило, двоюродными братьями) и часто сражались на его стороне в династических войнах и в завоевательных походах.
Вожди жили чтобы править. В общинах они назывались али’и ’аи ахупуа’а («вождь, которого кормит община»). Менее знатные могли входить в состав свиты верховного правителя как воины или прислуживать ему и нести символы его должности – кахили (мухобойку) и плевательницу. Они также выполняли функции управляющих (конохики) ахупуа’а (общины) вождя, собирая общинников для земледельческих и иных работ. Конохики выступал как местный лидер, организуя экономическую деятельность общины. Например, если оросительные системы нуждались в починке, он как представитель правителя организовывал работы и последующий праздник. Кроме того конохики руководил подготовкой даров, которые ежегодно вручались верховному вождю, когда он, персонифицируя бога Лоно, прибывал в общинное святилище. Общинники сильно зависели от вождей.
Первоначальная стратегия, делающая упор на войну и идеологию была трансформирована. Развитие политической экономии было необходимым условием для централизованной властной стратегии, которую застали европейцы. Потенциал ее роста дает основания полагать, что гавайские вождества могли бы стать государствами. Для этого были необходимы лишь небольшие технические нововведения. Гавайские вожди знали, что им нужно, и быстро осознали ценность европейского оружия. Камеамеа эффективно использовал западные суда и ружья, чтобы завоевать острова Мауи, Молокаи и О’аху и создал первое гавайское государство.
Гавайское королевство, созданное вскоре при помощи европейцев и их военной технологии, было организовано по европейской модели.
13. Акефальные сложные общества: механизмы социальной интеграции (на примере апатани)
Апатани - народ, проживающий в Северо-Восточной Индии. Существует версия о северном (скорее всего тибетском) происхождении, есть представители, внешний вид которых схож с тибетским, но у большинства выражены южно-монголоидные черты. Апатани никогда прежде не были интегрированы в состав каких-либо государственных образований и не были знакомы с религиями неместного происхождения.
Собственности, которая принадлежит всем жителям долины, нет, а собственность отдельных деревень ограничивается лесными участками на периферии. Характерно, что каждый апатанин мог без ограничений покупать и продавать землю как в своей деревне, так и в шести остальных.
Это право купли-продажи земли неизбежно должно было бы привести к концентрации богатств и власти в руках немногих семей, если бы в обществе апатани не выработались институты, эффективно тормозившие подобный процесс и не позволявшие богатым собственникам монополизировать власть и сделаться классом землевладельцев. Самым главным из таких институтов был и остается лисуду (род потлача). Чем зажиточнее становится апатани, тем легче его честь может быть задета. Чтобы восстановить свой престиж, следует принести в жертву ценности, главным образом быков, что требует ответного щедрого жеста со стороны оппонента. Лисуду проходит под контролем соседей, следящих за тем, чтобы уничтожение собственности не зашло чересчур далеко и не подорвало бы полностью благополучия семей. Каждый большой лисуду является важным событием в жизни апатани: мясо приносимых в жертву быков распределяется сперва среди обитателей данной деревни, а затем и по всей долине.
Существуют 2 главных механизма для предотвращения и улаживания конфликтов: во-первых, это массовые церемонии и праздники, во время которых осуществляется обмен ритуальными подношениями и складывается сложная, охватывающая все деревни система межличностных связей и обязательств. Во-вторых, в деревнях функционируют неформальные советы уважаемых мужчин — отдельно взрослых глав домохозяйств, стариков и молодых людей. Решения советов, касающиеся, например, наказания преступников, заранее оговариваются с участием представителей всех заинтересованных родов и деревень. В крайних случаях споры заканчиваются ритуальными сражениями, в которых непосредственные виновники конфликта участия не принимают, но выплачивают компенсацию за убитых и раненых. Такие сражения являются родом жертвоприношения и прекращаются после первой же пролитой крови. В случае, если конфликт не задевает групповых интересов, спорящие должны решать свои проблемы любыми средствами с условием, что третьим лицам не будет нанесен ущерб. Апатани предпочитают избегать конфликтов, в отличие от своих воинственных соседей — лишми и дафла. Отсутствие больших семей коррелирует именно с ведением мирного образа жизни.
Раннее развитие частной (семейной) собственности не связано исключительно с кочевым скотоводством. Например, археологический и этнографический материал Юго-Западной Азии, по оценке Ю.Е.Березкина, свидетельствует о потестарной организации земледельческих народов, отличающейся от выраставших из иерархии родов протоимперских пирамидальных объединений. Речь идет об акефальном, децентрализованном, но многочисленном сообществе, единство которого поддерживалось сложным переплетением связей достаточно равноправных семейных групп, где родственные отношения не играли определяющей роли, земля же находилась не в общинной, а в частной собственности.
14. Африканский вариант политогенеза
Предки бини пришли в места своего нынешнего расселения в зоне тропических лесов к западу от низовьев р. Нигер из пояса саванн, вероятнее всего, из области слияния Нигера и Бенуэ. После примерно трех тысячелетий жизни в саванне они начали проникать в леса в IIIII тыс. до н.э. и окончательно переселились туда в I тыс. до н.э. Первые биниязычные обитатели тропических лесов были еще охотниками-собирателями, и им, несомненно, потребовалось время для всесторонней адаптации к новым экологическим условиям; адаптации, приведшей к не только экономическим, но и социокультурным, политическим изменениям.
Подъем независимых общин представлял собой наиболее раннюю стадию процесса, в итоге приведшего к возникновению Бенинского «королевства». С момента своего сложения большесемейная община, в которой большесемейные связи дополнялись соседскими стала базовым, субстратным социально-политическим институтом бини. Таковым она оставалась и после образования надобщинных уровней сложности бенинского социума, причем не только в социально-политическом, но и в культурном и экономическом отношениях. В ходе последующей эволюции большесемейно-соседская община послужила моделью, своего рода матрицей, по которой строились надобщинные уровни бытия бини, хотя переход на более высокие уровни социально-политической организации сопровождался не только количественными, но и качественными изменениями во всех подсистемах социума.
Фундаментальное значение большесемейно-соседской общины для социокультурной и политической эволюции бини во многом было связано с характером их системы земледелия. Покрытость значительной части территории страны труднопроходимыми тропическими лесами в сочетании с тонкостью плодородного слоя почвы практически исключала внедрение плуга и препятствовала индивидуализации земледельческого производства. Система ручного (мотыжного) земледелия представляется оптимальной и, по сути дела, предельной для бини. Следовательно, и существование у них большесемейно-соседской общины как субстратного социального института оказывается оправданным и необходимым на весьма длительную историческую перспективу. В практически неизменном виде большесемейно-соседская община сохраняется в деревнях бини по сей день. И именно ее стабильность позволяет экстраполировать значительную часть этнографических данных по общине на более ранние периоды социально-политической истории народа с достаточно большой степенью уверенности в близости получаемой картины к истинной.
Принцип старшинства, столь характерный в большей или меньшей степени для всех уровней бытия бини времен существования у них независимого «королевства», коренился в общинной системе трех мужских возрастных рангов. Члены каждого возрастного ранга выполняли определенные виды работ. В частности, обязанностью представителей старшего ранга эдион («старшие»; ед.ч. одион) было управлять семьями (эгбе) и общинами. В сознании бенинцев культ предков определял место каждого человека в мироздании и в обществе как важнейшей части мироздания. Именно пожилые люди считались наиболее близкими к предкам, а потому способными лучше всех играть роль посредников между ними и их ныне живущими потомками.
Члены возрастного ранга эдион, включая глав и представителей всех без исключения больших семей, образовывали общинный совет старейшин. Совет провозглашал старейшего члена общины, главу эдион пожизненным главой и совета, и общины. Он получал титул одионвере (мн.ч. эдионвере). Таким образом, глава общины вполне мог не быть представителем семьи своего предшественника: изначально в общине бини не существовало единственной привилегированной семьи. (В тех случаях, когда община состояла только из одной большой семьи, глáвы и представители ее малых семей становились членами семейного и общинного советов одновременно. Главой общины и главой семьи одионмваном также был один и тот же человек. Но такие общины были редкостью, исключением из правил.
Общинный совет собирался по инициативе или одионвере, или совета одной из больших семей, будучи продолжением и развитием этого института на более высоком уровне. Он принимал реальное и весьма деятельное участие в управлении общиной, рассматривая совместно с ее главой (и при сохранении за последним права решающего голоса) все вопросы, входившие в компетенцию одионвере: поземельные, судебные и др.
Однако в середине I тыс. н.э. в Биниленде созрели условия для дальнейшей политической централизации и концентрации власти.
Следующим этапом общественной эволюции бини явилось разделение власти в общине на ритуальную, оставшуюся в руках одионвере, и профанную. Этот шаг был связан с процессом преодоления общинного уровня организации как предельного со сложением исторически первой из ставших в дальнейшем основных надсубстратных форм бытия бини. Такой формой социально-политической организации явилось вождество структура иерархического типа.
Но все же в конкретных условиях общества бини эдионвере в принципе продемонстрировали неспособность обеспечивать своим общинам военные успехи в борьбе с соседями, через которые, вероятно, и пролегал путь к сложению вождеств. Будучи членами старшего возрастного ранга, эдионвере не только в силу возраста, но и потому, что участие в боевых действиях предписывалось людям среднего ранга, более не могли проявлять себя в военной сфере. И это притом, что и соответствующие достоинства, и достижения в этой сфере ценились исключительно высоко, тогда как былые заслуги здесь в счет, похоже, не шлт. К тому же, эдионвере были слишком тесно связаны со своими родными общинами, ассоциировались только с ними и считались лишь их законными правителями как наследники предков именно данных общин. Стремление эдионвере к «профанной» власти подавлялось тем, что сакрально-ритуальные функции всегда рассматривались как наиглавнейшие из выполнявшихся ими, ну а в общинах с «разделением властей» являлись абсолютно доминирующими.
Именно в силу этих обстоятельств вождества у бини формировались исключительно вокруг общин с «разделением властей»: на ритуальную власть одионвере и профанную, включая военную, оногие. Хотя, в отличие от оногие, одионвере существует в каждой деревне бини по сей день, поддерживая связи с предками членов данной общины и в связи с этим также осуществляя (совместно с другими членами эдион деревни) контроль над общинным землепользованием, только носитель «профанной» власти мог стать главой вождества. Община оногие занимала в вождестве столь же привилегированное положение, сколь и семья оногие в этой общине. Культ же предков главы вождества был подобен культам глав семей и общин (а в эпоху монархии и верховного правителя).
15. Теория дара Марселя Мосса
Племена, которые рассматривает Марсель Мосс, - все обитают на побережье северо-запада Америки, Аляски и Британской Колумбии. Они промышляют больше морской и речной рыбной ловлей, чем охотой, у них нет земледелия. Они, однако, очень богаты, и даже сейчас рыбная ловля, охота, меха оставляют им значительные излишки. Даже до знакомства с железом в XVIII в. они умели собирать, плавить, формовать и чеканить медь. Медные пластинки служили им чем- то вроде денег. У этих народов есть превосходные профессиональные скульпторы и рисовальщики.
У них существуют братства, часто межнациональные. Часть даров и ответных поставок предназначены для оплаты последовательно достигаемых степеней и возвышений в братствах. Ритуалы этих братств и кланов следуют за бракосочетаниями вождей, "продажами меди", инициациями, шаманистскими и погребальными церемониями. Все это осуществляется в ходе непрерывного потлача. Существуют потлачи в любом направлении, соответствующие другим потлачам в любом направлении. Это постоянный процесс give and take ("даем - получаем"). Сам потлач, характерный для этих племен, есть не что иное, как система взаимообмена дарами.
Экономическая система индейцев Британской Колумбии, как и у цивилизованных народов, широко базируется на кредите. Во всех своих предприятиях индеец полагается на помощь своих друзей. Он обещает заплатить им за эту помощь впоследствии. Если оказанная помощь заключается в ценных вещах, измеряемых индейцами в одеялах, он обещает вернуть стоимость займа с процентами. Индеец не располагает системой письменности, и поэтому, чтобы обеспечить гарантии соглашению, оно совершается публично. Получение в долг, с одной стороны, оплата долга, с другой - это потлач. Эта экономическая система развита до такой степени, что капитал, которым владеют все индивиды, объединенные в племя, намного превышает количество наличных ценностей, находящихся в распоряжении.
Необходимо понять, что индеец, приглашающий всех своих друзей и соседей на большой потлач, где на первый взгляд растрачиваются результаты труда многих лет, преследует две цели, которые мы не можем не признать разумными и достойными похвалы. Первая цель - оплатить свои долги. Это совершается публично, с большими церемониями и в манере нотариального акта. Другая цель состоит в таком размещении плодов своего труда, чтобы извлечь наибольшую выгоду как для себя, так и для своих детей. Те, кто получает подарки на этом празднике, получают их как займы, которые они используют в своих теперешних предприятиях, но по прошествии нескольких лет они должны вернуть их с выгодой для дарителя или его наследника. Стало быть, потлач в конечном счете рассматривается индейцами как способ обеспечить благосостояние своих детей в случае, если они оставят их сиротами в юном возрасте.
Дары циркулируют вместе с уверенностью, что они будут возмещены, имея в качестве "гарантии" силу даваемой вещи, которая сама есть эта "гарантия". Но в любом обществе природа дара обязывает к определенному сроку. Из самого определения явствует, что совместная трапеза, раздача кавы, уносимый талисман не могут быть возвращены немедленно. Необходимо "время", чтобы осуществить любую ответную поставку. Понятие срока, таким образом, логически присутствует, когда речь идет о нанесении визитов, брачных договорах, союзах, заключении мира, прибытии на регулярные игры и бои, участии в тех или иных праздниках, оказании взаимных ритуальных и почетных услуг, "проявлениях взаимного уважения". Эти проявления обмениваются наряду с вещами и становятся все более многочисленными и дорогостоящими по мере того, как общества становятся богаче.
Весьма значительна роль, которую в соглашениях индейцев играет понятие чести. Именно здесь индивидуальный престиж вождя и престиж его клана не связаны так тесно с расходами и точным ростовщическим расчетом при возмещении принятых даров, с тем, чтобы превратить в должников тех, кто сделал вас должниками. Потребление и разрушение при этом действительно не знают границ. В некоторых видах потлача от человека требуется истратить все, что у него есть, и ничего не оставлять себе. Тот, кому предстоит быть самым богатым, должен быть самым безумным расточителем. Принцип антагонизма и соперничества составляет основу всего. Политический статус индивидов в братствах и кланах, ранги разного рода достигаются "войной имуществ" так же, как и войной, удачей, наследованием, союзом или браком. Но все рассматривается так, как если бы это была только "борьба богатств". Бракосочетание детей, участие в братствах осуществляются только в процессе обменных и ответных потлачей. Их теряют в потлаче, как теряют на войне, в игре, на скачках, в борьбе. В ряде случаев их даже не дарят и не возмещают, а просто разрушают, не стремясь создавать даже видимость желания получить что-либо обратно. Сжигают целые ящики рыбьего жира, сжигают дома и огромное множество одеял, разбивают самые дорогие медные изделия, выбрасывают их в водоемы, чтобы подавить, унизить соперника. Таким образом обеспечивают продвижение по социальной лестнице не только самого себя, но также и своей семьи.
Отдавать - уже значит разрушать. Часть ритуалов дарения включает разрушения. Иногда это церемония символическая. Но иногда поездки на потлач включают реальное разрушение лодок прибывших после усердной помощи при выгрузке всего, что в них было. Затем при отъезде гостям отдаются лучшие лодки. Но разрушение в собственном смысле составляет, по-видимому, высшую форму траты. В эту практику разрушения в потлаче вторгаются также две движущие силы. Во-первых, тема войны: потлач - это война. Он носит иногда название "танец войны". Существуют танцы, исполняемые для того, чтобы сделать кого-то рабом, и потлач без танца с целью убить кого-то. Точно так же как на войне, можно овладеть масками, именами и привилегиями убитых обладателей, в войне собственностей убивают собственность: либо свою, чтобы другие ею не обладали, либо собственность других, отдавая им имущество, которое они будут обязаны вернуть или не смогут вернуть. Присутствует также тема жертвоприношения. Если собственность убивают, то это поэтому, что у нее есть жизнь.
Понятие чести здесь производит настоящие опустошения. Понятие чести в не меньшей мере присуще этим цивилизациям чем понятие магии. Сама полинезийская мана символизирует не только магическую силу каждого существа, но также его честь, и один из лучших переводов этого слова - это авторитет, богатство. Люди научились связывать между собой честь и имя задолго до того, как научились расписываться.
Этикет пира, дара, которые принимаются с достоинством, которых не домогаются, отчетливо выражен в племенах. Укажем на три поучительных факта: вожди и знать на пирах едят мало, много едят зависимые и простые люди. Они поют на пиру, гудят в раковину, "чтобы сказали, что мы не умираем с голоду". Знатный человек никогда не упрашивает.
Потлач гораздо больше, чем юридический феномен: он - один из тех феноменов, называемых "тотальными". Он является религиозным, мифологическим и шаманистким, поскольку вожди, участвующие в нем и представляющие его, олицетворяют в нем предков и богов, имена которых они носят, танцы которых они исполняют и во власти чьих духов они находятся. Он является экономическим, и надо измерять стоимость, значение, основания и следствия этих соглашений, огромных, даже если исходить из сегодняшней европейской стоимости. Потлач есть также феномен социально-морфологический: собрание племен, кланов и семей, даже наций сообщает ему нервозность, чрезвычайное возбуждение. Люди братаются и в то же время остаются чужими; они общаются и противодействуют друг другу в гигантской коммерции и постоянном турнире. Наконец, даже с юридической точки зрения, в придачу к тому, что уже выявлено в форме этих контрактов и в том, что можно было бы назвать человеческим объектом договора, в придачу к юридическому статусу договаривающихся сторон (кланов, семей, рангов и брачующихся), надо добавить вот что: материальные объекты договоров, обмениваемые в них вещи, также обладают особым свойством, заставляющим их давать и особенно возмещать.