Все успешные люди делают это
Мег Джей 20-30 лет
https://www.ted.com/talks/meg_jay_why_30_is_not_the_new_20?language=ru
Пять эссе
5 эссе для переосмысления действительности:
Бродский о скуке, Уэллс об умничанье и Эмерсон о доверии к себе
Александра Добрянская
Традиция эссеистики — это, в первую очередь, подвижность ассоциаций, установка на интимную откровенность и разговорную интонацию. Это одновременно и научная статья, и литературный очерк, и философский трактат. T&P выбрали 5 важных произведений этого жанра, заставивших нас по-другому взглянуть на вещи.
«Похвала скуке»
Речь, произнесенная Бродским перед выпускниками Дармутского колледжа, мало похожа на торжественные наставления в духе Stay Hungry, Stay Foolish. От текста разит тоской, мизантропией и местами даже сожалениями о потерянных годах.
Бродский объясняет, что скука — главный атрибут человеческой истории, что механическое повторение, будучи пагубным для искусства, вместе с тем есть основной инструмент эволюции и развития сугубо материального мира. Конкретных рецептов от скуки Бродский не дает, зато объясняет природу сопутствующих скуке симптомов и предостерегает от главных ловушек, расставленных ей.
При всей грустной раздражительности, с какой написана речь, главное в ней — искренность. «Похвала глупости» — это будни Бродского-поэта, это его творческие муки и нелюбовь к заскорузлой будничности; и если уж в тексте чего-то и нет, так это попыток притвориться, что творческая натура — это праздник, который всегда с тобой.
«Ни точные науки, ни гуманитарные не предлагают вам курсов скуки. В лучшем случае они могут вас познакомить со скукой, нагоняя ее. Но что такое случайное соприкосновение по сравнению с неизлечимой болезнью? Наихудший монотонный бубнеж, исходящий с кафедры, или смежающий веки велеречивый учебник — ничто по сравнению с психологической Сахарой, которая начинается прямо в вашей спальне и теснит горизонт»
«Об уме и умничанье»
Лаконичное эссе Уэллса посвящено феномену «оригиналов», расцветшему к концу XIX века: они, если верить Уэллсу, были сведущи во всех вопросах, имели собственное мнение по любой проблеме, а главное — шутили обо всем на свете с завидной хлесткостью. По мнению Уэллса, произведения искусства «умников» — не что иное, как помещенные в раму лучшие их остроты.
Поразмышляв о том, кому хорошо от таких шуток (и придя к выводу, что никому), Уэллс замахивается на более масштабные рассуждения — о судьбах государств и о тех, кто стоит в их главе. «Уверяю вас, разумное есть противоположность великому. Британская империя, как и Римская, создана тупицами. И не исключено, что умники нас погубят», — пишет Уэллс, и затем в одном абзаце объясняет родство великого искусства с умением избегать того мелкого эгоизма, проявлением которого и является умничанье.
Наивный Уэллс полагал, что конец XIX века — последнее пристанище «умничанья», но, как показала история, джентльменство с его «умением быть великодушно-банальным» осталось в истории, уступив место острословию в качестве высшего проявления человеческого духа.
«Наверно, эпоха умничанья переживает свой последний расцвет. Люди давно уже мечтают о покое. Скоро заурядного человека будут разыскивать, как тенистый уголок на измученной зноем земле. Заурядность станет новым видом гениальности. И тогда, подымет голову круглолицая и заспанная литература, литература огромной цели и крупной формы, полнотелая и спокойная»
«Доверие к себе»
Чтобы понять, откуда растут ноги у сегодняшних экоактивистов во всем их разнообразии (начиная с защитников китов и заканчивая теми, кто вопреки здравому смыслу сортирует мусор у себя на кухне), достаточно прочесть сборник эссе Эмерсона «Природа». Правда, воспринимать его в сугубо материалистичном контексте не стоит: оно, как никакое другое, пытается понять что есть человеческий разум, вернее даже — сознание.
Ученик Эмерсона (а позже его садовник) Генри Торо, прочитав работы своего наставника, стал по сути первым экопоселенцем, уйдя жить в леса. В некотором смысле его поступок предельно ясно выражает идею о том, что человеческая действительность ущербна в первую очередь потому, что сами люди открещиваются от собственной природы. Для Эмерсона важно было также определить само понятие человеческой природы — не привычки, возобладавшей человеком на протяжении жизни, но подсознательного стремления к прекрасному, ведущего через заросли человеческих обычаев и заблуждений.
«Человек — существо боязливое, вечно оправдывающееся; он больше не осмеливается сказать «я думаю» и «я убежден», но прикрывается авторитетом какого-нибудь святого или знаменитого мудреца. Ему должно быть стыдно при виде побега травы или розы в цвету. Вот эти розы, растущие у меня под окном, не оправдывают свое существование ни тем, что до них здесь тоже росли розы, ни тем, что бывают и более красивые экземпляры; они то, что они есть, они живут сегодня и живут вместе с Богом»
«Традиция и индивидуальный талант»
В ключевом эссе из сборника «Назначение поэзии» Элиот размышляет о двух составляющих поэзии: личном чувстве автора, вносящего свою индивидуальность в произведение, и также о литературной традиции, в которой автор существует. Ключевая мысль эссе, если пытаться втиснуть ее в рамки одной неловкой фразы, — о ценности эмоции, возникающей внутри произведения (она, по мнению Элиота, — плод попытки автора убежать от того, что он чувствует в своей привычной реальности).
Гениальность «Традиции…» — в том, что, разбирая как будто бы только поэтическое творчество, Элиот охватывает всю литературу, а если вдуматься, то и все искусство. И еще в виртуозно простом определении разницы между хорошими и плохими поэтами, которая заключается в осознанном или бессознательном подходе к созданию: хороший поэт, уверен Элиот, предпочитает сознание как более тонкую сферу.
«Ни один поэт, ни один художник, представляющий свой вид искусства, взятый сам по себе, не исчерпывает своего значения. Его значение, его оценка является оценкой его отношения к поэтам и художникам прошлого. Нельзя оценить только его одного, необходимо, ради контраста и сравнения, рассматривать его в сопоставлении с предшественниками. Я считаю это принципом эстетического, а не только исторического критицизма»
«Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости»
В небольшом — всего несколько страниц — эссе Беньямин поднимает, в общем-то, все главные вопросы об искусстве «тогда» и «сейчас». О том, как мы воспринимаем искусство вообще. О том, как менялось это восприятие на протяжении веков. О том, искусство ли фотография — и о том, как изменилось представление об искусстве вообще с появлением фотографии. О том, как оценивать пресловутую «техническую воспроизводимость» в контексте ценности отдельного произведения.
Ответов, как таковых, у Беньямина нет, но способ, который он избрал для объяснения своей позиции, вполне красноречиво заменяет все пространные рассуждения, которые могли бы появиться, задай он себе труд ответить. По большому счету, для того, чтобы понять бурление чувств автора, достаточно несколько раз подряд прочитать одно-единственное предложение из его эссе: «Ориентация реальности на массы и масс на реальность — процесс, влияние которого и на мышление, и на восприятие безгранично».
«Удивительный рост наших технических возможностей, приобретенные ими гибкость и точность позволяют утверждать, что в скором будущем в древней индустрии прекрасного произойдут глубочайшие изменения. Нужно быть готовым к тому, что столь значительные новшества преобразят всю технику искусств, оказывая тем самым влияние на сам процесс творчества и, возможно, даже изменят чудесным образом само понятие искусства»
Эссе И. Бродского
http://lib.ru/BRODSKIJ/brodsky_prose.txt
Как читать книгу
К вопросу о топ-темах и соотношении проза/поэзия Идея книжной ярмарки в городе, где век тому назад лишился рассудкаНицше, обещает интересный круг чтения.1 Вернее, лист МЈбиуса (обычноименуемый порочным кругом), ибо несколько стендов на этой книжной ярмаркезаняты полными или избранными собраниями этого великого немца. В целомбесконечность -- довольно ощутимый аспект книгоиздания, хотя бы потому, чтооно продлевает существование покойного автора за пределы, на которые онрассчитывал, или обеспечивает автору живому будущее, которое все мыпредпочитаем рассматривать как нескончаемое. В целом, книги, в действительности, не столь конечны, как мы сами. Дажехудшие из них переживают своих авторов -- главным образом, потому, что онизанимают меньшее физическое пространство, чем те, кто их написал. Часто онистоят на полках, собирая пыль еще долго после того, как сам писательпревратился в горстку пыли. Однако даже эта форма будущего лучше, чем памятьнескольких переживших тебя родственников или друзей, на которых нельзяположиться, и часто именно стремление к этому посмертному измерению приводитнаше перо в движение. Поэтому, когда мы крутим и вертим в руках эти прямоугольные предметы inoctavo, in quarto, in duodecimo и т. д. и т. д., -- мы не слишком ошибемся,если предположим, что ласкаем в руках, так сказать, реальные илипотенциальные урны с нашим возвращающимся прахом. В конце концов то, чтозатрачивается на книгу -- будь то роман, философский трактат, сборникстихотворений, биография или триллер, -- в сущности, собственная жизньчеловека: хорошая или плохая, но всегда конечная. Тот, кто сказал, чтофилософствование есть упражнение в умирании, был прав во многих отношениях,ибо, сочиняя книгу, никто не становится моложе. Никто не становится моложе и читая книгу. А коли это так, нашеестественное предпочтение должно быть отдано хорошим книгам. Однако парадоксзаключается в том, что в литературе, как почти всюду, "хорошее" не являетсяавтономной категорией: оно определяется по своему отличию от "плохого".Более того, чтобы написать хорошую книгу, писатель должен прочесть огромноеколичество макулатуры -- иначе он не сможет выработать необходимые критерии.И именно это могло бы составить лучшую защиту плохой литературе на СтрашномСуде; и в этом также raison d'etre мероприятия, в котором мы сегодняучаствуем. Поскольку все мы смертны и поскольку чтение книг съедает массу времени,мы должны придумать систему, которая даст нам подобие экономии. Конечно,нельзя отрицать возможного удовольствия зарыться в толстый, медленноразворачивающийся посредственный роман; однако, все мы знаем, что можемтешить себя таким образом лишь до известной степени. В конечном счете мычитаем не ради самого чтения, но чтобы познавать. Отсюда потребность всжатости, спрессованности, плотности произведений, которые приводятчеловеческую ситуацию во всем ее разнообразии к возможно более резкомуфокусу; другими словами, потребность в кратчайшем пути. Отсюда также -- какодно из следствий нашей догадки, что такие кратчайшие пути существуют (а онисуществуют, но об этом позже), -- потребность в некоем компасе среди океанаимеющейся печатной продукции. Роль такого компаса, конечно, играет литературная критика, рецензенты.Увы, его стрелка колеблется произвольно. Что север для некоторых -- юг(точнее, Южная Америка) для других; то же самое, но в еще более произвольномварианте с востоком и западом. Неприятность с рецензентами, как минимум,троякая: а) он может быть ремесленником и столь же невежественным, как мысами; б) он может иметь сильное пристрастие к писаниям определенного родаили просто работать на определенных издателей; в) если он талантливыйписатель, он превратит свою рецензию в независимый вид искусства -- ХорхеЛуис Борхес тому подтверждение, -- и вы можете кончить тем, что будетечитать рецензии, а не сами книги. В любом случае вы окажетесь без руля и ветрил в этом океане, причемстраницы и страницы шуршат со всех сторон, цепляясь за плот, в способностикоторого оставаться на плаву вы не столь уж и уверены. Альтернативой поэтомубыло бы развить свой собственный вкус, создать свой собственный компас,ознакомиться самому, так сказать, с определенными звездами и созвездиями --тусклыми или яркими, но всегда отдаленными. Однако это отнимает чертову уймувремени, и вы легко можете оказаться старым и седым, направляясь к выходу спаршивым томиком под мышкой. Другая альтернатива -- или, возможно, часть тойже самой -- положиться на чужие мнения: совет друга, ссылку в тексте,который вам пришелся по душе. Хотя никак не закрепленная официально (чтобыло бы не так уж плохо), процедура такого рода знакома нам всем с нежноговозраста. Однако это также оказывается плохой гарантией, ибо океанналичествующей литературы постоянно растет и ширится, о чем ясносвидетельствует данная книжная ярмарка: еще одна буря в этом океане. Так где же твердая земля, будь она всего лишь необитаемым островом? Гденаш добрый Пятница, не говоря уже о Чите? Прежде чем я выскажу свое предложение -- нет! то, что я считаюединственным способом развития правильного вкуса в литературе, -- я бы хотелсказать несколько слов об источнике этой идеи, т. е. о моей скромной особе,-- не вследствие личного тщеславия, но потому что я полагаю, что ценностьидеи связана с контекстом, в котором она возникает. Вообще, будь яиздателем, я бы ставил на обложках книг не только имена их авторов, но иточный возраст, в котором они написали то или иное произведение, чтобы датьвозможность их читателям решать, хотят ли читатели считаться с информациейили взглядами, содержащимися в книге, написанной человеком настолько моложеили -- коли на то пошло -- настолько старше их. Источник следующего предложения принадлежит к категории людей (увы, яне могу больше применять термин "поколение", который подразумевает некотороеобозначение массы и единства), для которых литература всегда означаланесколько сотен имен; к людям, чьи светские таланты заставили бысодрогнуться Робинзона Крузо или даже Тарзана; к тем, кто чувствует себянеуютно на больших сборищах, не танцует на вечеринках, стремится найтиметафизические оправдания для адюльтера и не в меру щепетилен в разговорах ополитике; к людям, которые не любят себя гораздо больше, чем их хулители;которые все еще предпочитают алкоголь и табак героину или марихуане, -- тем,кого, по словам Одена, "мы не найдем на баррикадах и кто никогда нестреляется и не стреляет в своих возлюбленных". Если такие люди случайнооказываются плавающими в собственной крови на полу тюремных камер илипоявляются на трибуне, это потому, что они восстают (или, точнее, возражают)не против конкретных несправедливостей, но против мирового устройства вцелом. У них нет иллюзий относительно объективности взглядов, которые ониисповедуют; напротив, они настаивают на своей непростительной субъективностипрямо с порога. Однако они действуют таким образом не с целью защитить себяот возможных нападок: как правило, они полностью сознают уязвимость,присущую их взглядам и позициям, которые они отстаивают. Тем не менее --придерживаясь воззрений, до некоторой степени противоположных дарвинским, --они считают уязвимость главной чертой живой материи. Это, я должен добавить,не столько связано с мазохистскими тенденциями, приписываемыми сейчаскаждому литератору, сколько с их инстинктивным, отнюдь не заемнымпониманием, что крайняя субъективность, предвзятость и, в сущности,идиосинкразия суть то, что помогает искусству избежать клише. А именносопротивление клише и отличает искусство от жизни. Теперь, когда вы знаете подоплеку того, что я собираюсь сказать, я могуэто сказать: чтобы развить хороший вкус в литературе, надо читать поэзию.Если вы думаете, что я говорю это из приверженности цеху, что я пытаюсьпродвинуть интересы собственной гильдии, вы ошибаетесь: я не член профсоюза.Дело в том, что, будучи высшей формой человеческой речи, поэзия не толькосамый сжатый, но и наиболее конденсированный способ передачи человеческогоопыта; она также предлагает наивысшие из возможных стандарты для любоголингвистического действия -- особенно на бумаге. Чем больше мы читаем поэзию, тем менее терпимы мы становимся кмногословию любого вида, будь то в политической или философской речи, вистории, общественных науках или художественной литературе. Хороший стиль впрозе -- всегда заложник точности, ускорения и лаконичной интенсивностипоэтической речи. Дитя эпитафии и эпиграммы, замысленное, по-видимому, каккратчайший путь к любой мыслимой теме, поэзия в огромной степенидисциплинирует прозу. Она учит последнюю не только ценности каждого слова,но также подвижности душевных состояний вида, альтернативам линейнойкомпозиции, умению опускать самоочевидное, подчеркиванию деталей, техникеантиклимакса. Прежде всего поэзия развивает в прозе стремление к метафизике,которая отличает произведение искусства от просто belles lettres. Однакоследует признать, что именно в этом отношении проза оказалась довольноленивым учеником. Пожалуйста, поймите меня правильно: я не пытаюсь развенчать прозу.Истина состоит в том, что по стечению обстоятельств поэзия просто оказаласьстарше прозы и таким образом покрыла большее расстояние. Литература началасьс поэзии, с песни кочевника, которая предшествует писанине оседлости. И хотяя где-то сравнивал различие между поэзией и прозой с различием междувоздушными силами и пехотой, предложение, которое я высказываю сейчас, никакне связано ни с иерархией, ни с антропологическими истоками литературы. Все,что я пытаюсь сделать, -- это быть практичным и избавить ваши глаза имозговые клетки от массы бесполезного печатного материала. Поэзия, можносказать, была изобретена как раз для этой цели -- ибо она синонимичнаэкономии. Поэтому все, что нам следует сделать, -- это воспроизвести, хотябы в миниатюре, процесс, который имел место в нашей цивилизации напротяжении двух тысячелетий. Это легче, чем вы могли бы подумать, ибо общийобъем поэзии гораздо меньше общего объема прозы. Более того, если васинтересует главным образом современная литература, то ваша работа -- сущийпустяк. Все, что вам нужно, -- это вооружиться на несколько месяцевпроизведениями поэтов на вашем родном языке, предпочтительно с первойполовины этого столетия. Полагаю, дело сведется к десятку довольно тонкихкнижечек, и к концу лета вы будете в отличной форме. Если ваш родной язык английский, я мог бы рекомендовать вам РобертаФроста, Томаса Харди, У. Б. Йейтса, Т. С. Элиота, У. Х. Одена, Марианну Мури Элизабет Бишоп. Если язык немецкий -- Райнера Марию Рильке, Георга Тракля,Питера Хухеля и Готфрида Бенна. Если испанский -- Антонио Мачадо, ФедерикоГарсиа Лорку, Луиса Сернуду, Рафаэля Альберти, Хуана Рамона Хименеса иОктавио Паса. Если язык польский -- или если вы знаете польский (что было быдля вас большим преимуществом, потому что в высшей степени замечательнаяпоэзия нашего столетия написана на этом языке) -- я бы назвал вам ЛеопольдаСтаффа, Чеслава Милоша, Збигнева Херберта и Виславу Шимборскую. Еслифранцузский, то, конечно, Гийом Аполлинер, Жюль Сюпервьель, Пьер Реверди,Блез Сандрар, кое-что Поля Элюара, немного Арагона, Виктора Сегалена и АнриМишо. Если греческий, то вам следует читать Константина Кавафиса, ГеоргияСефериса, Яниса Рицоса. Если голландский, то это должен быть МартинусНейхоф, особенно его потрясающее "Аватер". Если португальский, то ФернандоПесоа и, возможно, Карлос Друмонд де Андраде. Если язык шведский, читайтеГуннара ЭкелЈфа, Гарри Мартинсона, Томаса ТранстрЈмера. Если русский, этодолжны быть, как минимум, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Анна Ахматова,Борис Пастернак, Владислав Ходасевич, Велимир Хлебников, Николай Клюев. Еслиэто итальянский, я не беру на себя смелость представить какое-либо имя этойаудитории, и если я упоминаю Квазимодо, Сабу, Унгаретти и Монтале, то простопотому, что я давно хотел выразить мою личную благодарность и отдать даньэтим четырем великим поэтам, чьи строки решительно повлияли на мою жизнь, ия рад сделать это, стоя на итальянской земле. Если после прочтения любого из них вы оставите книгу прозы, снятую сполки, вашей вины в этом не будет. Если вы продолжите читать ее, это будетговорить в пользу ее автора; это будет означать, что у автора действительноесть что добавить к правде о нашем существовании, как она была известна этимнемногим только что названным поэтам; это докажет, по крайней мере, чтоданный автор не избыточен, что его язык имеет независимую энергию илиизящество. Или же это будет означать, что чтение -- ваше неистребимоепристрастие. Что до пристрастий -- это не самое худшее. Позвольте мне здесь нарисовать карикатуру, ибо карикатура подчеркиваетсуть. На этой карикатуре я вижу читателя, обе руки которого заняты открытымикнигами. В левой он держит сборник стихотворений, в правой -- том прозы.Посмотрим, которую он бросит раньше. Конечно, он может занять обе рукитомами прозы, но это оставит его с критериями, которые сами себя сводят нанет. И конечно, он может также спросить, что отличает хорошую поэзию отплохой и где гарантия, что то, что он держит в левой руке, действительностоит хлопот. Ну, во-первых, то, что он держит в левой руке, будет, по всейвероятности, легче того, что он держит в правой. Во-вторых, поэзия -- повыражению Монтале -- искусство безнадежно семантическое, и возможности дляшарлатанства в нем чрезвычайно малы. К третьей строчке читатель будет знать,какого рода вещь он держит в левой руке, ибо поэзия проявляется быстро икачество языка в ней дает себя почувствовать немедленно. После трех строк онможет взглянуть на то, что держит в правой руке. Это, как я вам сказал, карикатура. В то же время, я полагаю, это моглобы быть позой, которую многие из нас бессознательно принимают на сегодняшнейкнижной ярмарке. По крайней мере удостоверьтесь, что книги, которые выдержите в руках, принадлежат к разным литературным жанрам. Конечно, этотперевод взгляда слева направо -- с ума сводящее предприятие; однако наулицах Турина больше нет всадников, и вид извозчика, хлещущего своеживотное, не усугубит состояние, в котором вы будете покидать это помещение.К тому же спустя сто лет ничье помешательство не будет много значить длятолп, численность которых намного превзойдет общее количество маленькихчерных букв во всех книгах этой ярмарки вместе взятых. Так почему бы вам неприбегнуть к этой небольшой хитрости, которую я только что предложил. 1988 Перевод с английского Е. Касаткиной 1 Эта речь была произнесена на открытии первой книжной ярмарки в Турине18 мая 1988 года. * Сосканено и распознато по изд.: Иосиф Бродский "Письмо Горацию", М.;1998. Yuri Kanchukov 2:5017/10.17 03 May 99 22:25:00 * Форматирование и вычитка: С. Виницкий. --------Похвала скуке
(речь перед выпускниками Дармутского колледжа в июне 1989 года) Но если ты не сможешь удержать свое царство И придешь, как до тебя отец, туда, Где мысль обвиняет и чувство высмеивает, Верь своей боли... У. Х. Оден, "Алонсо -- Фердинанту" Значительная часть того, что вам предстоит, будет востребована скукой.Причина, по которой я хотел бы поговорить с вами об этом в стольторжественный день, состоит в том, что, как я полагаю, ни один гуманитарныйколледж не готовит вас к такой будущности; и Дармут не является исключением.Ни точные науки, ни гуманитарные не предлагают вам курсов скуки. В лучшемслучае они могут вас познакомить со скукой, нагоняя ее. Но что такоеслучайное соприкосновение по сравнению с неизлечимой болезнью? Наихудшиймонотонный бубнеж, исходящий с кафедры, или смежающий веки велеречивыйучебник -- ничто по сравнению с психологической Сахарой, которая начинаетсяпрямо в вашей спальне и теснит горизонт. Известная под несколькими псевдонимами -- тоска, томление, безразличие,хандра, сплин, тягомотина, апатия, подавленность, вялость, сонливость,опустошенность, уныние и т.д., скука -- сложное явление и, в общем и целом,продукт повторения. В таком случае, казалось бы, лучшим лекарством от неедолжны быть постоянная изобретательность и оригинальность. То есть на чтовы, юные и дерзкие, и рассчитывали. Увы, жизнь не даст вам такойвозможности, ибо главное в жизненной механике -- как раз повторение. Можно, конечно, возразить, что постоянное стремление к оригинальности иизобретательности есть двигатель прогресса и тем самым цивилизации. Однако-- в чем и состоит преимущество ретроспективного взгляда -- двигатель этотне самый ценный. Ибо, если мы поделим историю нашего вида в соответствии снаучными открытиями, не говоря уже об этических концепциях, результат будетбезрадостный. Мы получим, выражаясь конкретнее, века скуки. Само понятиеоригинальности или новшества выдает монотонность стандартной реальности,жизни, чей главный стих -- нет, стиль -- есть скука. Этим она -- жизнь -- отличается от искусства, злейший враг которого,как вы, вероятно, знаете, -- клише. Поэтому неудивительно, что и искусствоне может научить вас справляться со скукой. На эту тему написано несколькороманов; еще меньше живописных полотен; что касается музыки, она главнымобразом несемантична. Единственный способ сделать искусство убежищем отскуки, от этого экзистенциального эквивалента клише, -- самим статьхудожниками. Хотя, учитывая вашу многочисленность, эта перспектива столь женезаманчива, сколь и маловероятна. Но даже если вы шагнете в полном составе к пишущим машинкам, мольбертами Стейнвеям, полностью от скуки вы себя не оградите. Если мать скуки --повторяемость, то вы, юные и дерзкие, будете быстро удушены отсутствиемпризнания и низким заработком, ибо и то, и другое хронически сопутствуетискусству. В этом отношении литературный труд, живопись, сочинение музыкизначительно уступают работе в адвокатской конторе, банке или дажелаборатории. В этом, конечно, заключается спасительная сила искусства. Не будучиприбыльным, оно становится жертвой демографии довольно неохотно. Ибо если,как мы уже сказали, повторение -- мать скуки, демография (которой предстоитсыграть в вашей жизни гораздо большую роль, чем любому из усвоенных вамиздесь предметов) -- ее второй родитель. Возможно, это звучитмизантропически, но я вдвое старше вас и на моих глазах население земногошара удвоилось. К тому времени, когда вы достигнете моего возраста, оноувеличится вчетверо, и вовсе не так, как вы ожидаете. Например, к 2000 годупроизойдет такое культурно-этническое перераспределение, которое станетиспытанием для вашего человеколюбия. Одно это уменьшит перспективы оригинальности и изобретательности вкачестве противоядий от скуки. Но даже в более монохромном мире другоеосложнение с оригинальностью и изобретательностью состоит в том, что онибуквально окупаются. При условии, что вы способны к тому или другому, выразбогатеете довольно быстро. Сколь бы желательно это ни было, большинствоиз вас знает по собственному опыту, что никто так не томим скукой, какбогачи, ибо деньги покупают время, а время имеет свойство повторяться.Допуская, что вы не стремитесь к бедности -- иначе вы бы не поступили вколледж, -- можно ожидать, что скука вас настигнет, как только первые орудиясамоудовлетворения станут вам доступны. Благодаря современной технике эти орудия так же многочисленны, как исинонимы скуки. Ввиду их назначения -- помочь вам позабыть об избыточностивремени -- их изобилие красноречиво. Столь же красноречивым являетсяиспользование вашей покупательной способности, к вершинам которой вызашагаете отсюда под щелканье и жужжание некоторых из этих инструментов,которые крепко держат в руках ваши родители и родственники. Это пророческаясцена, леди и джентльмены 1989 года выпуска, ибо вы вступаете в мир, гдезапись события умаляет само событие -- в мир видео, стерео, дистанционногоуправления, тренировочных костюмов и тренажеров, поддерживающих вас в форме,чтобы снова прожить ваше собственное или чье-то еще прошлое:консервированного восторга, требующего живой плоти. Все, что обнаруживает регулярность, чревато скукой. В значительнойстепени это относится и к деньгам -- как к самим банкнотам, так и кобладанию ими. Разумеется, я не собираюсь объявлять бедность спасением отскуки -- хотя Св. Франциску, по-видимому, удалось именно это. Но несмотря навсю окружающую вас нужду, идея создания новых монашеских орденов не кажетсяособенно увлекательной в нашу эпоху видеохристианства. К тому же, юные идерзкие, вы больше жаждете делать добро в той или иной Южной Африке, чем пососедству, и охотнее откажетесь от любимого лимонада, чем вступите в нищийквартал. Поэтому никто не рекомендует вам бедность. Все, что вам можнопредложить, -- быть осторожнее с деньгами, ибо нули в ваших счетах могутпревратиться в ваш духовный эквивалент. Что касается бедности, скука -- самая жестокая часть ее несчастий, ибегство от нее принимает более радикальные формы: бурного восстания илинаркомании. Обе временные, ибо несчастье бедности бесконечно; обе вследствиеэтой бесконечности дорогостоящи. Вообще, человек, всаживающий героин себе ввену, делает это главным образом по той же причине, по которой вы покупаетевидео: чтобы увернуться от избыточности времени. Разница, однако, в том, чтоон тратит больше, чем получает, и его средства спасения становятся такими жеизбыточными, как то, от чего он спасается, быстрее, чем ваши. В целом,тактильная разница между иглой шприца и кнопкой стерео приблизительносоответствует различию между остротой и тупостью влияния времени на неимущихи имущих. Короче говоря, будь вы богаты или бедны, рано или поздно выпострадаете от избыточности времени. Потенциально имущие, вам наскучит ваша работа, ваши друзья, вашисупруги, ваши возлюбленные, вид из вашего окна, мебель или обои в вашейкомнате, ваши мысли, вы сами. Соответственно, вы попытаетесь найти путиспасения. Кроме приносящих удовлетворение вышеупомянутых игрушек, вы сможетеприняться менять места работы, жительства, знакомых, страну, климат; выможете предаться промискуитету, алкоголю, путешествиям, урокам кулинарии,наркотикам, психоанализу. Впрочем, вы можете заняться всем этим одновременно; и на время этоможет помочь. До того дня, разумеется, когда вы проснетесь в своей спальнесреди новой семьи и других обоев, в другом государстве и климате, с кучейсчетов от вашего турагента и психоаналитика, но с тем же несвежим чувствомпо отношению к свету дня, льющемуся через окно. Вы натягиваете вашикроссовки и обнаруживаете, что у них нет шнурков, за которые бы вы выдернулисебя из того, что вновь приняло столь знакомый облик. В зависимости отвашего темперамента или возраста вы либо запаникуете, либо смиритесь спривычностью этого ощущения; либо вы еще раз пройдете через мороку перемен. Невроз и депрессия войдут в ваш лексикон; таблетки -- в вашу аптечку. Всущности, нет ничего плохого в том, чтобы превратить жизнь в постоянныйпоиск альтернатив, чехарду работ, супругов, окружений и т.д., при условии,что вы можете себе позволить алименты и путаницу в воспоминаниях. Этоположение, в сущности, было достаточно воспето на экране и в романтическойпоэзии. Загвоздка, однако, в том, что вскоре этот поиск превращается восновное занятие, и ваша потребность в альтернативе становиться равнаежедневной дозе наркомана. Однако, из этого существует еще один выход. Не лучший, возможно, свашей точки зрения, и не обязательно безопасный, но прямой и недорогой. Теиз вас, кто читал "Слугу слуг" Роберта Фроста, помнят его строчку: "Лучшийвыход -- всегда насквозь". И то, что я собираюсь предложить -- вариация наэту тему. Когда вас одолевает скука, предайтесь ей. Пусть она вас задавит;погрузитесь, достаньте до дна. Вообще, с неприятностями правило таково: чемскорее вы коснетесь дна, тем тем быстрее выплывете на поверхность. Идеяздесь, пользуясь словами другого великого англоязычного поэта, заключается втом, чтобы взглянуть в лицо худшему. Причина, по которой скука заслуживаеттакого пристального внимания, в том, что она представляет чистое,неразведенное время во всем его повторяющемся, избыточном, монотонномвеликолепии. Скука -- это, так сказать, ваше окно на время, на те его свойства,которые мы склонны игнорировать до такой степени, что это уже грозитдушевному равновесию. Короче говоря, это ваше окно на бесконечность времени,то есть на вашу незначительность в нем. Возможно, этим объясняется боязньодиноких, оцепенелых вечеров, очарованность, с которой мы иногда наблюдаемпылинку, кружащуюся в солнечном луче, -- и где-то тикают часы, стоит жара, исила воли на нуле. Раз уж это окно открылось, не пытайтесь его захлопнуть; напротив,широко распахните его. Ибо скука говорит на языке времени, и ей предстоитпреподать вам наиболее ценный урок в вашей жизни -- урок, которого вы неполучили здесь, на этих зеленых лужайках -- урок вашей крайнейнезначительности. Он ценен для вас, а также для тех, с кем вы будетеобщаться. "Ты конечен", -- говорит вам время голосом скуки, -- "и что ты ниделаешь, с моей точки зрения, тщетно". Это, конечно, не прозвучит музыкойдля вашего слуха; однако, ощущение тщетности, ограниченной значимости вашихдаже самых высоких, самых пылких действий лучше, чем иллюзия ихплодотворности и сопутствующее этому самомнение. Ибо скука -- вторжение времени в нашу систему ценностей. Она помещаетваше существование в его -- существования -- перспективу, конечный результаткоторой -- точность и смирение. Первая, следует заметить, порождает второе.Чем больше вы узнаете о собственной величине, тем смиреннее вы становитесь исочувственней к себе подобным, к той пылинке, что кружится в луче солнца илиуже неподвижно лежит на вашем столе. Ах, сколько жизней ушло в эти пылинки!Не с вашей точки зрения, но с их. Вы для них то же, что время для нас;поэтому они выглядят столь малыми. "Помни меня", -- шепчет пыль. Ничто не могло бы быть дальше от душевного распорядка любого из вас,юные и дерзкие, чем настроение, выраженное в этом двустишии немецкого поэтаПитера Хухеля, ныне покойного. Я процитировал его не потому, что хотел заронить в вас влечение к вещаммалым -- семенам и растениям, песчинкам или москитам -- малым, номногочисленным. Я привел эти строчки, потому что они мне нравятся, потомучто я узнаю в них себя и, коли на то пошло, любой живой организм, которыйбудет стерт с наличествующей поверхности. "Помни меня", -- говорит пыль. Ислышится здесь намек на то, что, если мы узнаем о самих себе от времени,вероятно, время, в свою очередь, может узнать что-то от нас. Что бы этомогло быть? Уступая ему по значимости, мы превосходим его в чуткости. Что означает -- быть незначительным. Если требуется парализующая волюскука, чтобы внушить это, тогда да здравствует скука. Вы незначительны,потому что вы конечны. Однако, чем вещь конечней, тем больше она заряженажизнью, эмоциями, радостью, страхами, состраданием. Ибо бесконечность неособенно оживлена, не особенно эмоциональна. Ваша скука, по крайне мере,говорит об этом. Поскольку ваша скука есть скука бесконечности. Уважайте, в таком случае, ее происхождение -- и, по возможности, неменьше, чем свое собственное. Поскольку именно предчувствие этой бездушнойбесконечности объясняет интенсивность человеческих чувств, часто приводящихк зачатию новой жизни. Это не значит, что вас зачали от скуки или чтоконечное порождает конечное (хотя и то и другое может звучатьправдоподобно). Это скорее наводит на мысль, что страсть есть привилегиянезначительного. Поэтому старайтесь оставаться страстными, оставьте хладнокровиесозвездиям. Страсть, прежде всего, -- лекарство от скуки. И еще, конечно,боль -- физическая больше, чем душевная, обычная спутница страсти; хотя я нежелаю вам ни той, ни другой. Однако, когда вам больно, вы знаете, что, покрайней мере, не были обмануты (своим телом или своей душой). Кроме того,что хорошо в скуке, тоске и чувстве бессмысленности вашего собственного иливсех остальных существований -- что это не обман. Вы могли бы также испробовать детективы или боевики -- нечто,отправляющее туда, где вы не бывали вербально / визуально / ментально прежде-- нечто, длящееся хотя бы несколько часов. Избегайте телевидения, особеннопереключения программ: это избыточность во плоти. Однако, если эти средстване подействуют, впустите ее, "швырните свою душу в сгущающийся мрак".Раскройте объятия, или дайте себя обнять скуке и тоске, которые в любомслучае больше вас. Несомненно, вам будет душно в этих объятиях, нопопытайтесь вытерпеть их сколько можете и затем еще немного. Самое главное,не думайте, что вы где-то сплоховали, не пытайтесь вернуться, чтобыисправить ошибку. Нет, как сказал поэт: "Верь своей боли". Эти ужасныемедвежьи объятия не ошибка. И все, что вас беспокоит, -- тоже. Всегдапомните, что в этом мире нет объятий, которые в конце концов не разомкнутся. Если вы находите все это мрачным, вы не знаете, что такое мрак. Если вынаходите это несущественным, я надеюсь, что время докажет вашу правоту. Еслиже вы сочтете это неуместным для такого торжественного события, я с вами несоглашусь. Я бы согласился, знаменуй это событие ваше пребывание здесь, но онознаменует ваш уход. К завтрашнему дню вас здесь уже не будет, поскольку ваширодители заплатили только за четыре года, ни днем больше. Так что вы должныотправиться куда-то еще, делать карьеру, деньги, обзаводиться семьями,встретиться со своей уникальной судьбой. Что касается этого куда-то, нисреди звезд, ни в тропиках, ни рядом в Вермонте скорее всего не осведомленыоб этой церемонии на лужайке в Дармуте. Нельзя даже поручиться, что звуквашего оркестра достигает Уайт-Ривер-Джанкшн. Вы покидаете это место, выпускники 1989 года. Вы входите в мир, которыйбудет населен гораздо плотнее этой глуши, и где вам будут уделять гораздоменьше внимания, чем вы привыкли за последние четыре года. Вы полностьюпредоставлены себе. Если говорить о вашей значимости, вы можете быстрооценить ее, сопоставив ваши 1100 с 4,9 миллиарда мира. Благоразумие,следовательно, столь же уместно при этом событии, как и фанфары. Я не желаю вам ничего, кроме счастья. Однако будет масса темных и, чтоеще хуже, унылых часов, рожденных настолько же внешним миром, насколько ивашими собственными умами. Вы должны будете каким-то образом против этогоукрепиться; в чем я и попытался вам помочь здесь моими малыми силами, хотяэтого очевидно недостаточно. Ибо то, что предстоит вам, -- замечательное, но утомительноестранствие; вы сегодня садитесь, так сказать, на поезд, идущий безрасписания. Никто не может сказать, что вас ожидает, менее всего те, ктоостается позади. Однако, единственное, в чем они могут вас заверить, что этопутешествие в один конец. Поэтому попытайтесь извлечь некоторое утешение измысли, что как бы ни была неприятна та или иная станция, стоянка там невечна. Поэтому вы никогда не застревайте -- даже когда вам кажется, что вызастряли; это место сегодня становится вашим прошлым. Отныне оно будет длявас уменьшаться, ибо этот поезд в постоянном движении. Оно будет для васуменьшаться, даже когда вам покажется, что вы застряли... Поэтому посмотритена него в последний раз, пока оно еще имеет свои нормальные размеры, покаэто еще не фотография. Посмотрите на него со всей нежностью, на которую выспособны, ибо вы смотрите на свое прошлое. Взгляните, так сказать, в лицолучшему. Ибо я сомневаюсь, что вам когда-либо будет лучше, чем здесь. июнь 1989 * "Знамя", N 4, 1996 г.Эссе́ (из фр. essai «попытка, проба, очерк», от лат. exagium «взвешивание») — литературный жанр, прозаическое сочинение небольшого объёма и свободной композиции[1].
Эссе выражает индивидуальные впечатления и соображения автора по конкретному поводу или предмету и не претендует на исчерпывающую или определяющую трактовку темы (в пародийной русской традиции «взгляд и нечто»). В отношении объёма и функции граничит, с одной стороны, с научной статьёй и литературным очерком (с которым эссе нередко путают), с другой — с философским трактатом. Эссеистическому стилю свойственны образность, подвижность ассоциаций, афористичность, нередко антитетичность мышления, установка на интимную откровенность и разговорную интонацию. Некоторыми теоретиками рассматривается как четвёртый, наряду с эпосом, лирикой и драмой, род художественной литературы.
История термина[править | править вики-текст]
В качестве особой жанровой формы ввёл, опираясь на опыт предшественников, Мишель Монтень в своих «Опытах» (фр. Les Essais, 1580). Своим сочинениям, изданным в виде книг в 1597, 1612 и 1625, Фрэнсис Бэкон впервые в английской литературе дал название англ. essays. Английский поэт и драматург Бен Джонсон впервые использовал слово эссеист (англ. essayist) в 1609.
Развитие жанра[править | править вики-текст]
В XVIII—XIX веках эссе — один из ведущих жанров английской и французской журналистики. Развитию эссеистики содействовали в Англии Дж. Аддисон, Ричард Стил, Генри Филдинг, во Франции — Дидро и Вольтер, в Германии —Лессинг и Гердер. Эссе было основной формой философско-эстетической полемики у романтиков и романтических философов (Г. Гейне, Р. У. Эмерсон, Г. Д. Торо)..
Жанр эссе глубоко укоренился в английской литературе: Т. Карлейль, В. Хэзлитт, М. Арнолд (XIX век); М. Бирбом,Г. К. Честертон (XX век). В XX веке эссеистика переживает расцвет: к жанру эссе обращались крупнейшие философы, прозаики, поэты (Р. Роллан, Б. Шоу, Г. Уэллс, Дж. Оруэлл, Т. Манн, А. Моруа, Ж.-П. Сартр, Н. Хикмет, Олд. Хаксли).
Эссе в русской литературе[править | править вики-текст]
Для русской литературы жанр эссе не был характерен. Образцы эссеистического стиля обнаруживаются уА. Н. Радищева («Путешествие из Петербурга в Москву»), А. И. Герцена («С того берега»), Ф. М. Достоевского(«Дневник писателя»). В начале XX века к жанру эссе обращались В. И. Иванов, Д. С. Мережковский, Андрей Белый,Осип Мандельштам, Лев Шестов, В. В. Розанов, позднее — Илья Эренбург, Юрий Олеша, Виктор Шкловский,Константин Паустовский, Иосиф Бродский. Литературно-критические оценки современных критиков, как правило, воплощаются в разновидности жанра эссе.
https://www.proza.ru/2013/04/02/515
Эссе как жанр:
Эссе и зарисовка
Эссе и зарисовка как форма журналистского произведения. Общее и различное.
Эссе – жанр, находящийся на пересечении литературы, публицистики, науки. В научной литературе можно встретить различные определения эссе и различные суждения о жанре. Приведем некоторые из них.
Эссе (франц. «essey» – опыт, набросок) – жанр философской, литературно-критической, историко-биографической, публицистической прозы, сочетающий подчеркнуто индивидуальную позицию автора с непринужденным, часто парадоксальным изложением, ориентированным на разговорную речь [Советский энциклопедический словарь 1987: 1565].
Литературоведческий словарь определяет эссе как «прозаическое сочинение небольшого объема и свободной композиции, выражающее индивидуальные впечатления и соображения по конкретному поводу или вопросу и заведомо не претендующее на определяющую или исчерпывающую трактовку предмета» [Литературный энциклопедический словарь 1987: 516].
Эссе – это жанр, имеющий непосредственную близость с научной, публицистической и художественной литературой, однако не относящийся целиком ни к одной из них. Широта выполняемых эссе функций позволяет относить к этому жанру любые произведения с неявно выраженной жанровой принадлежностью [Лямзина]. С научной литературой эссе роднит его тематика, которая объединяет все объекты мысли преимущественно гуманитарных наук: философии, литературной теории и критики, эстетики, политологии, социологии и др. Эссе является одним из наиболее продуктивных жанров в выражении философской мысли, то есть знания о наиболее общих сторонах мира и человека. Общие родовые свойства эссе: ведущая роль личности автора, что является важнейшим структурообразующим принципом эссе. При этом в эссе осуществляется анализ какого-либо, преимущественно гуманитарного, объекта мысли, а не личности автора. Еще одно свойство – особая актуализированность, соотнесенность с настоящим моментом. Другая черта эссе – наличие образности, экспрессивности – всего, что является выражением его художественности и публицистичности [Лямзина].
На страницах эссе, по мнению одного из исследователей, «герой-автор и читатель «пожимают друг другу руку», встречаются лицом к лицу. Это попытка сразу, с первых же строк найти новую форму разговора с читателем» [Дмитровский].
Диалогичность – еще один жанрообразующий признак эссе. Какую бы форму для изложения своих мыслей не избрал эссеист, как бы не выстраивал композицию, главным всегда остается искренность с читателем. Современный эссеист Андрей Битов, например, избрал для своих эссе определение: «правда – как жанр». Еще одной важной особенностью жанра является мифотворчество. Автор строит собственные теории, создавая миф (в основе мифа – образы), читатель же может верить в него или не верить [Дмитровский].
В эссе «концепция» сформулирована нечетко. При этом образ обладает внутренней динамикой, характерны сложная сеть ассоциативных связей и парадокс как способ игры с читателем.
Немецкий философ Теодор Арно определил эccе как жанр, отражающий момент зарождения мыcли, которая пока не развилаcь в логичеcки завершенное целое (Теодор Адорно «Эccе как форма»).
Основателем жанра в европейской традиции принято считать французского философа Мишеля Монтеня («Опыты», 1580). «Опыты» Монтеня содержат философские, исторические, политические, религиозные, лингвистические, педагогические, этические и др. воззрения автора, от наиболее частных до наиболее общих.Монтень рассказывает о нравах и обычаях разных народов, о содержании прочитанных книг, но все это превратилось бы в обрывочный комментарий, в сумму выписок и цитат, если бы не возвращалось каждый раз к истоку – к образу личности, многое понимающей и приемлющей, но ни к чему не сводимой, не равной даже самой себе [Эпштейн]. «Опыты» исследуют мир, но отправной точкой и принципом такого исследования является личность автора. Так, например, прерывистость структуры «Опытов» связана с особенностями авторского мышления, его отношения к миру.
Выделяются различные виды эссе. Например, художественно-критическое или литературно-критическое. В таком эссе автор имеет дело не c жизнью, а c ее отображением в произведениях музыки, живопиcи, литературы. Форма эccез адаетcя cамими произведениями иcкуccтва. Через анализ произведения автор предлагает cвой взгляд на мир, и вcеcредcтвавыразительноcти жанра направлены на то, чтобы донеcти этот взгляд до читателя.
Другой вид эссе – философское. Объектом осмысления в нем являются философские категории и теории, общие размышления о мире и о человеке. Яркие примеры философских эссе – тексты Жан–Поль Сартра («Что такое литература?»), Альбера Камю («Миф о Сизифе»), Габриеля Марселя («Эссе по конкретной философии») и др.
Автобиографическое, личностное эссе. В таком эссе автобиография автора становится сюжетной основой текста. Взгляд на различные явления, свою ценностную позицию автор показывает через воспоминания, дневники, впечатления.
Разнообразны литературные формы эссе, среди них: проповедь, статья, дневник, рассказ, очерк, исповедь, речь, письмо, слово.
Эссе обладает собственным стилем. Ему характерны образность и афористичность. В эссе используется разнообразная лексика – от высокой до разговорной. Многообразны средства художественной выразительности: метафоры, аллегорические и притчевые образы, символы, сравнения. Например, в эссе «Досужими путями мышления» («Иностранная литература») Эльфриде Елинек высказывает парадоксальную мысль о том, что «пишущие» убили живой язык, и использует не менее парадоксальные, чем сама теория, образы и сравнения: «Сохраняя изящество, я покидаю тело, для прощания с которым постаралась одеться как можно лучше. Сквозь мою прозрачную блузу мысли мерцает чувство ответственности, влекущее моральное требование, за которым, скорее всего, моя привлекательность не поспеет».
Для передачи личностного восприятия, освоения мира автор эссе подбирает аналогии, привлекает многочисленные примеры, проводит параллели, использует всевозможные ассоциации. В эссе могут чередоваться полемичные высказывания, вопросы, рассуждения, зарисовки, воспоминания.
Эссе преследует художественно-эстетические и познавательно-практические задачи.
Начинающим эссеистам можно дать следующие советы:
1. Для создания текста в жанре эссе необходима четкая и нестандартная (один из основных жанрообразующих признаков эссе – парадоксальность) авторская позиция.
2. Нужно определить характеристики автора – главного действующего лица эссе. Во-первых, обозначить для себя, в какой роли выступает реальный автор: человек социальный или частный. Во-вторых, необходимо установить отношения автора с читателем. От того, каким в результате станет образ автора, зависит все построение текста, его форма, композиция, лексика, приемы.
3. Определить, какой будет логика текста: интуитивной или хронологической. Здесь нужно учесть, что логика строится на интуиции только в том случае, если автор стремится «захватить» читателя собственными эмоциями, а не увлечь новой и оригинальной теорией. В противном случае логика развивается по примеру логики в аналитической статье: гипотеза – аргументы.
4. В эссе важен диалог с читателем (важен как для автора, так и для читателя). Метод, с помощью которого автор выстраивает этот диалог, выбирается индивидуально. Однако один из самых простых приемов – риторические вопросы: непроизвольно у читателя возникает желание на них ответить. Еще один метод, популярный в современной прессе (используется в молодежном разделе журнала «Журналист») – указывание координат автора (электронная почта, ICQ), чтобы читатель сумел донести свои мысли по поводу текста.
5. Эссе требует от автора определенного жизненного опыта, высокого интеллектуального уровня. Начинать работу над эссе рекомендуется с малых форм: зарисовок, записок и т.п. Необходимо усилить наблюдательность за окружающим миром, постоянно искать интересное в обычных вещах и заворачивать впечатления в слова, т.е. «набить» руку. Только после того как жанры, смежные с эссе, начнут получаться, следует пробовать себя в жанре эссе.
Усложнение жанровых форм газетной публицистики сопряжено с повышением роли понятия и анализа в тексте и с обращением к образным выразительным средствам. Большая группа художественно-публицистических жанров включает зарисовку и очерк, сатирические жанры – фельетон, памфлет, пародию, сатирическую заметку и завершается жанром эссе. Художественно-публицистическими их называют потому, что автор, обращающийся к этим жанрам, всегда остается публицистом, создающим строго документальные, фактографичные тексты. Но в то же время он пользуется для их создания некоторыми художественными методами отображения действительности, характерными для художественного, в частности литературного творчества.
Зарисовка имеет немало общего с репортажем и очерком. Но у нее свое, особое назначение: запечатлеть момент встречи автора с кем-либо или чем-либо – с другим человеком, животным или природным явлением. Ее предмет отображения – участники встречи и ситуация, в которой они оказались. Заметим, что в зарисовке всегда показаны две стороны – сам автор и то, с чем он встретился: другой человек или люди, животные и т.д. Методы этого отображения – описание, воспроизведение деталей и подробностей. Автор как бы воспроизводит картину, которая предстает перед ним в момент встречи. В отличие от репортажа зарисовка одномоментна и локальна, ситуация, в которой оказался автор, всегда ограничена – в пространстве и во времени. Как репортер, автор зарисовки стремится обеспечить эффект присутствия читателя на месте встречи. И стилистика зарисовки сходна со стилистикой репортажа, ее характеризуют образные сравнения, яркие эпитеты, эмоциональность и динамичность, стремление запечатлеть – зарисовать внешний портрет того, с кем встретился автор.
Все эти особенности зарисовки характерны для творчества таких мастеров этого жанра, как Василий Песков, напечатавший в течение ряда лет в «Комсомольской правде» под своими персональными рубриками «Отечество» и другими множество зарисовок, и Юрий Рост, опубликовавший под рубрикой «Альбом Юрия Роста» в еженедельнике «Московские новости» сотни зарисовок в сочетании с фотопортретами их героев. Нередко они писали и очерки.
Воспроизводит детали и подробности события, явления, впечатления автора от увиденного; много общего с репортажем: сравнения, эпитеты, но чаще всего зарисовка рассказывает о встрече с человеком и о впечатлениях от этой встречи; публицистический характер определяется особенностями характера героя или его работы. Успех зарисовки зависит от живости, образности, интересности отобранных деталей.
http://cyberleninka.ru/article/n/pochemu-ya-vybral-spetsialnost-upravlenie-personalom-esse
ПОЧЕМУ Я ВЫБРАЛ СПЕЦИАЛЬНОСТЬ «УПРАВЛЕНИЕ ПЕРСОНАЛОМ» (ЭССЕ)
Черепанов В.С.
http://cyberleninka.ru/article/n/pochemu-ya-vybral-spetsialnost-upravlenie-personalom-esse
При выборе профессии многие ориентируются на престижность будущего рода деятельности, другие делают акцент на высокую заработную плату, третьим выбор навязали родители. Единицы выбирают будущую профессию согласно своим собственным желаниям и интересам. На мой взгляд, работа по интересу - это редкая удача и большое счастье.
В выборе будущей профессии могут помочь профильные центры, которые есть при каждом учебном заведении. О профильной школе начали говорить в конце 2001 г., именно тогда появилось распоряжение Правительства РФ «Об утверждении Концепции модернизации российского образования на период до 2010 года». В Концепции сказано, что на старшей ступени школы предусматривается профильное обучение, т. е. создается система специализированной подготовки, «ориентированной на индивидуализацию обучения и социализацию обучающихся» [1].
О специальности «Менеджер по управлению персоналом» я узнал случайно. Поступая в вуз, я внимательно изучал буклеты о различных направлениях подготовки. Каждое привлекало меня по-своему. Я старался представить себе, как смогу реализовать себя в каждой области. Мой выбор пал на специальность «Управление персоналом». В тот момент я еще не знал всех тайн этой профессии, меня привлекли ее востребованность на рынке труда и перспектива стать управляющим персоналом.
Начав обучение, я стал постигать все тонкости этого рода деятельности, и теперь считаю данную профессию уникальной. Ведь в ней нашли отражение такие науки, как экономика, менеджмент, психология, делопроизводство, маркетинг, право и многое другое. Такое изобилие предметов показывает, что специалист по управлению персоналом (HR, эйчар) - это разносторонне развитый работник с глубокими знаниями всех механизмов функционирования организации.
В моем понимании, эйчар - это связующее звено между руководством и подчиненными, ему необходимо сохранять паритет, иметь уважение и тех и других. Именно от него во многом зависит атмосфера в коллективе, а это немаловажная составляющая успеха любой компании. Через службу управления персоналом работник общается с руководством компании, совершает карьерный рост, и многое другое.
Бытует мнение, что менеджером по управлению персоналом может стать любой образованный человек, ему только нужны базовые знания и высокая коммуникабельность. Я считаю - это не так. Специалист HR-службы должен не просто уметь выслушать, но и провести глубокий анализ, оценить особенность поведения, профессиональную пригодность, будущую успешность работника. Также ему необходимо обладать экономическими знаниями, прекрасно понимать структуру организации, уметь мотивировать работников, разбираться в работе маркетинговой службы, представлять специфику деятельности различных компаний и динамику развития рынка труда. Он должен ориентироваться в трудовом законодательстве, уметь вести кадровое делопроизводство и т. д. [2].
Чтобы быть эффективным руководителем и достигать целей компании, помимо умственных качеств необходимы внутренний контроль, умение управлять своим эмоциональным интеллектом. Самомотивация поможет в стрессовых ситуациях, а умение конструктивно решать конфликты придаст эйчару авторитет. Любое конструктивное решение конфликта помогает организации развиваться, находить новые решения и совершенствовать производство.
Менеджер по персоналу должен строить работу, прежде всего исходя из потребностей своей компании, а не конкретных сотрудников [2]. Поэтому личные интересы работников отходят на второй план. Специалисту HR-службы необходимо уметь абстрагироваться в ситуациях кризиса и применять все возможные средства для достижения целей.
Мне нравится обучаться по данному направлению подготовки, эта специальность изменила меня, теперь при общении с людьми я оцениваю личностные качества собеседника, анализирую его сильные и слабые стороны. Стараюсь применять накопленные знания на практике, и это помогает мне решать многие повседневные задачи. Профессия «менеджер по управлению персоналом» затягивает целиком, отправляя в увлекательный мир вечной игры руководителя и подчиненного. Ты стремишься быть лидером, тебе хочется опробовать новый метод мотивации, о котором вчера прочитал в профессиональном журнале, или же просто проверить новые навыки и разрешить конфликт в группе. Ты постоянно в центре внимания и не боишься трудностей. Я считаю эту профессию ключевой в работе организации. На плечах эйчара лежит ответственность за деятельность всего трудового коллектива, но такая ответственность не пугает меня, а, наоборот, притягивает, ведь человек, владеющий этой профессией, способствует работоспособности всего персонала, повышает его мотивацию, помогает достичь целей компании и целей каждого отдельного работника. Осознавая это, ты чувствуешь себя нужным! Поэтому я и решил реализовать свой потенциал в данной области.
Литература
1. Концепция модернизации российского образования на период до 2010 года [Текст]: [утв. распоряжением Правительства РФ от 29.12.2001 № 1756-р] // Бюл. Минобразования РФ. - 2002. - № 2.
2. Абрамова А. В. Персонал организации как объект управления [Электрон. ресурс] / А. В. Абрамова. - Режим доступа: http://knowledge.allbest.ru/management/2c0b65625a3bc68a-4d43a89521216c37_0.html (дата обращения: 08.12.2013).
Мотивация и стимулирование труда персонала в современной компании
http://www.wiseowl.ru/showwork/2583/
В данной работе мне хотелось бы отразить точки зрения современных специалистов на вопросы стимулирования и оплаты труда в современной компании.
Управление персоналом включает многие составляющие. Среди них: кадровая политика, взаимоотношения в коллективе, социально-психологические аспекты управления. Ключевое же место занимает определение способов повышения производительности, путей роста творческой инициативы, а так же стимулирование и мотивация работников.
///////////////////////////////
В последнее время одной из основных задач компаний является сохранение квалифицированных кадров. Появляется множество конкурентов, которые предлагают более выгодные условия сотрудничества. Текучесть кадров по праву можно считать результатом нерешенных проблем стимулирования работников предприятия. К сожалению, российских предприятий, в которых была бы создана эффективная система стимулирования персонала, не так уж много. Еще меньше организаций, где имеются разработанные программы по удерживанию сотрудников.
Известно, что мотивированный персонал — это залог процветания организации. Но по-прежнему одним из самых противоречивых остается вопрос о влиянии материальных и нематериальных стимулов на качество работы сотрудников. Очевидно, что эффективная система стимулирования предполагает баланс этих двух видов стимулов.
/////////////////////
Все большее число руководителей и владельцев бизнеса приходят к пониманию, что мотивированный сотрудник работает гораздо более эффективно и обеспечивает компании большую прибыль, чем немотивированный. Мотивированный персонал является залогом успешной работы и поступательного движения компании для реализации ее стратегии и упрочения положения на рынке. Поэтому мотивация персонала является универсальной темой, актуальность которой не уменьшается, несмотря на постоянное внимание теоретиков и практиков менеджмента.
//////////////////////////
В настоящее время наибольшей популярностью пользуются две системы глобального грейдинга. Они предложены компаниями Watson Wyatt и Hay Group. Эти схемы различаются по сложности внедрения. Первая из них достаточно проста и в адаптированном виде может примеряться в любой компании. Вторая система более трудоемка: для ее внедрения требуется привлечение консультантов, а для сопровождения – тщательная работа специалистов отдела персонала. Некоторые компании используют и другие варианты грейдинга в зависимости от специфики их деятельности.
Так, например, в статье «Каждому - по грейду» автор рассказывает о системе мотивации персонала по системе грейдов. Так, отмечается, что каждый сотрудник компании имеет свой грейд, в соответствии с которым рассчитывается уровень его заработной платы.
//////////////////////
4) разработка системы оценки труда персонала компании;
5) создание почвы для планирования развития сотрудников компании;
6) внедрение единого подхода к циклу приёма, ротации и увольнения персонала компании.
Я пролагаю, что грамотное использование системы формирования окладов способствует повышению эффективности использования фонда оплаты труда на 10-50%.
/////////////////Ее методы каждая организация определяет сама.
Список используемой литературы:
1. Багракова А.А. Материальная и нематериальная мотивация сотрудников. Роль нематериальных стимулов в системе мотивации. //Управление человеческим потенциалом, 2008, № 2.
2. Лазарев С.В. Мотивационные программы по удерживанию сотрудников в компании. //Мотивация и оплата труда, 2008, № 3.
3. Терентьева М. Каждому - по грейду. //Бизнес-курс, № 29(256) от 30.07.2008
4. Трофимова С.В., Топчиев Е.Л. Разработка системы материального стимулирования для сотрудников сбытового подразделения в оптовой торговле на примере компании «Биокад». //Мотивация и оплата труда, 2005, № 3.
5. Чумакова Е. Рыжкина В. Построение системы мотивации в компании. //http://www.arsvitae.ru/postroenie-sistemy-motivatsii-vkompanii.html
6. Яхонтова Е.С. Системный подход к мотивации персонала. //Менеджмент сегодня, 2008, № 4.
5.77.0.5
Много тем для эссе
http://www.hr-life.ru/hrm/main
http://psyfactor.org/lib/time-management-2.htm
Тайм-менеджмент: простые способы управления временем
Ритм, в котором живет большинство из нас, вряд ли можно назвать спокойным и размеренным. Нехватка времени, аврал и жесткий цейтнот являются испытаниями, справиться с которыми под силу далеко не каждому. Постоянное пребывание в состоянии «не знаю, за что хвататься» вряд ли можно назвать подходящим, когда речь идет о личной эффективности.
Эмоциональное напряжение блокирует производительность, приводит к быстрой утомляемости и апатии. Поэтому, чтобы не стать жертвой стресса или, еще хуже, синдрома хронической усталости, займемся управлением временем или тайм-менеджментом.
Все успешные люди делают это
Все успешные люди очень продуктивны. Они много работают и много успевают, а это не одно и то же. Под продуктивностью, в первую очередь, подразумевается результат, а не процесс. Если Вы намерены повысить свою производительность, твердо решите сделать это. Люди тратят время впустую, потому что они так и не решили повысить свою производительность.
И если Вы решились, то не отступайте и повторяйте то, что делают все успешные люди, пока это не станет Вашей второй натурой. Основной секрет личной эффективности заключается в правильном распределении времени. Тайм-менеджмент помогает избежать незавидной участи заложника собственного бизнеса или карьеры.
Планирование высвобождает время
Те, кто добился успеха в своей жизни, много времени посвящают планированию. Ежедневное планирование просто необходимо для повышения производительности и эффективного управления временем.
Правило 6 «П» гласит: правильное предварительное планирование предотвращает плохие показатели.