Что молчишь, мразь? Не молчи, когда с тобой говорят!
Наконец, Мэлори дошла до второго этажа, отворила интересующую её дверь и первым делом огляделась. По начальному впечатлению – комнатка комнаткой, ничего экзотического. Но, представляя, как много секретов таит в себе замок, секретов, скрытых от глаз, искательница не отчаялась, не опустила руки и принялась разгребать ворох обручальных колец, простых колец, ожерелий, сувениров и кукол – подарков, которые отец дарил своим женщинам, когда те старились и умирали (либо когда он сам убивал их). Подарки были сложены высокой кучей, лежавшей на коврике возле маленькой, вероятной, детской кроватки.
Толком не зная, что именно нужно искать, и что из всего разбросанного хлама когда-то дополняло красоту мифической цыганки, Мэлори предположила, это могло быть какой-нибудь картиной, шкатулкой, чем-то, на чем есть доказывающая надпись, кому принадлежал предмет, или же пометка. Мэлори не теряла уверенности – такая вещь хранится здесь. Вряд ли великий Доктор Фатум испытывал серьезные чувства к человеку, чья жизнь не имела для него особого значения, коль он так жестоко распорядился ею, но если не любовь, то имели место баловство и временная увлеченность. Это было ясно с его слов…
- Комбинация природных и социальных дарований, она показалась мне неприступным божеством. В процессе просмотра танцев английской Эсмеральды все сильнее хотелось задохнуться, чтобы не мешать ей ни дыханием, ни даже присутствием…
Ищуха оставила блестящую кучку в покое, и обратила внимание на переполнявшие комнату разные диковинки и сувениры из дальних стран, те же картины, предметы искусства в интерьере и старинный антиквариат, имеющий значительную ценность…
“Где же? - но все это не то, как чувствовалось ей. Лучше всего скрыто то, что лежит на самом видном месте, и… - Может… - а на самом видном, в аккурат между иконами Спасителя и Богородицы, зачем-то висела застекленная фотография в темной рамке, - А что если… – Мэлори сняла фотографию со стены и, дунув на неё, убрала со стекла толстый слой пыли, - Опаньки”
Фотография оказалась небольшой масляной картиной: на опушке посреди огненно рыжего осеннего леса стоит безликая толпа одинаковых черных фигур. Застывшие фанатики укоризненно глядели на высоченный кострище, казалось, достигший небес, трудноотличимый от весеннего окраса из-за “масленности”. И Мэлори поймала себя на неудобной мысли, что когда-то находилась на этой кромке лесного массива. Её пальцы побелели, сжимая рамку картины. Через миг дочке бессмертного показалось, будто её переместило в детство с помощью какого-то телепорта, вернуло на сто сорок лет назад…
Тысяча восемьсот восемьдесят шестой год. Окрестности рочестерского замка, расположенного на восточном берегу реки Медуэй в Рочестере, в графстве Кент.
Маленькая девочка убежала из-под надзора воспиталки, которой приказали в этот тревожный день верховного покарания особенно следить за ней - за преемницей Рока. Эта жизнелюбивая девочка озорно пробежалась по опавшим листьям вдоль красивого искусственного пруда, прислонилась к каждому деревцу, к молодому и к старому, погладила все шероховатые корочки. Она любила так гулять, могла топтаться на одном месте часами, еще больше она любила качаться на качелях, но с одной маленькой обязательностью - чтобы качели раскачивали папа и мама.
Мама, кстати говоря, не качала малышку уже три дня и вообще не появлялась в замке. Отец, воспитательница и простые монахини – все до одного успокаивали девочку, заверяя, что хозяйку обязательно найдут, если та не вернется к ужину.
После нескольких таких дней, прошедших в тревожном ожидании, крохотуля начала интуитивно распознавать обманчивую недосказанность. Вечно опускавшиеся уголки губ монахинь, престарелых Повелительниц Смерти, в среду, через неделю после маминого исчезновения, перестали вселять всякую надежду.
Хозяин подозрительно часто говорил о завтрашнем дне – о пятнице. Постоянно вылетала ПЯТНИЦА-ПЯТНИЦА-ПЯТНИЦА! Дочке показалось, отец в курсе, где находится мама, но специально не говорит, подделывая неправдоподобное удивление.
Девочка почти не спала, ворочаясь, а утром решила проследить за передвижениями папы. Маленькая Мэлори тайно проникла в задний багажник кареты. Послушная лошадь дважды ударила копытом по мягкой земле и тронулась с места. Карета поехала…
Дождавшись, когда все фигуры в черном скрылись в лесу, смышлененькая кроха потянулась и аккуратно вылезла наружу. Её главная задача - не упустить отцовских сопроводителей из виду – была выполнена.
Застывшие Повелители Смерти укоризненно глядели на огонь, на высоченный кострище, казалось, достигший небес. Добравшейся до первой опушки юной любопытнице стало ясно, что кого-то или что-то сжигают. Скорее всего, второе, как ей казалось, потому то, что сжигали, не двигалось и не кричало. Было бы это живым существом, логично предположить, лес бы пронзил животрепещущий крик!
Но вот что так насторожило девчушку - непонятная вещь, привязанная к деревянному столбу, имела руки и ноги, вещь, на которой висело не до конца сгоревшее платье, сильно похожее на то, что носила мама по субботам. Хоронить маму раньше времени Мэлори не стала, а уж думать, что отец мог сделать такое со своей любовью, себе не позволяла. Мало ли горело чучело, соломенная кукла, одетая в женский костюм, а эта вылазка дяденек в лес – прочная неукоснительная традиция и символ какого-то кельтского праздника.