Невинное прошлое. Глава 1. 4 страница
…Вечером, когда ресторан переполнен, я дежурно улыбаюсь парочкам, которые ждут свободного столика, а сама прокручиваю в голове свой разговор с Элли. Я не стала объяснять ей, почему позвонила Лоренсу, чтобы не сознаваться в том, что Уолкер причинил мне настоящую боль. Что он, точно Троянский конь, нанес мне удар в момент, когда я меньше всего этого ожидала, и показал, насколько я все-таки уязвима, сломав те нерушимые, как мне казалось, стены, которые я возвела вокруг себя. Он показал мне, насколько легко их можно разрушить.
Несмотря на улыбку на лице, чувствую я себя дерьмово. Я обещаю себе сделать все, чтобы такого никогда больше не повторилось. В конце концов, я — Блэр Уайт.
Я не раскисаю и не плачу.
Я забываю и продолжаю жить. Я бросаю… или меня бросают. Но я выживаю и не унываю.
Свой путь в жизни я всегда буду определять сама. Я слишком много перенесла, чтобы оно было иначе. И если для этого нужно связаться с человеком, который реально хочет платить мне за то, что я с ним сплю — я готова.
А на чувства мне наплевать.
Глава 9.
Лежа в постели, я раздумываю, чем бы сегодня заняться. На работу мне только вечером, а валяться весь день в постели, глазея на белый потолочный вентилятор, и гадать, могут ли его лопасти перерубить человеку шею — не самое веселое времяпрепровождение.
Я встряхиваю головой, отбрасывая нездоровые мысли, и, зевая, потягиваюсь. Какое-то время лежу в тишине, слушая собственное дыхание и доносящийся из-за окна шум. Потом берусь за «Доводы рассудка», свой любимый роман, и пытаюсь погрузиться в историю любви капитана Уэнтворта и Энн Эллиот, но сегодня остроумное повествование Джейн
Остин не увлекает меня. На душе беспокойно, и сосредоточиться не удается.
Положив книгу на тумбочку, я выбираюсь из кровати и плетусь в душ. Мне надо чем-то занять себя, чтобы отвлечься от мыслей о том, что я делаю со своей долбаной жизнью и есть ли у меня иное предназначение, кроме как жить на подачки богатых мужчин. Как же меня бесит, что обманывать себя, в отличие от других, почти невозможно, ведь в глубине души человек всегда знает, хороший он или полное дерьмо.
И на свой счет я иллюзий не строю.
В итоге я принимаю решение отправиться по магазинам. Отличное занятие — и думать не надо, и настроение можно поправить. А если не выйдет… что ж, буду, по крайней мере, грустить красивой.
Выбрав миленькое мини-платьице в стиле 70-х из летящей шоколадно-коричневой ткани с нежным цветочным орнаментом и лоферы в тон, я одеваюсь, но когда начинаю наносить макияж, в голову приходит мысль, что, пока Уолкеру не нашлась замена, стоит, наверное, поберечь его деньги, а не спускать их на тряпки. Обычно я трачусь по-крупному только в том случае, если оплату счетов может взять на себя кто-то другой. Свои личные сбережения я стараюсь не трогать.
Но потом я вспоминаю о Лоренсе…
***
Пополнив гардероб короткой кожаной юбкой и шелковой кремовой блузкой с черным кантом, я выхожу из Barneys. На улице шумно, люди перебегают дорогу, бродят, погрузившись в себя, и я, насмотревшись на них, решаю тоже пройтись пешком.
В конце концов ноги приводят меня к фонтану Вифезды в Центральном парке. Присев на бортик, я ставлю пакеты с покупками на землю и полощу пальцы в прохладной зеленоватой воде, разглядывая знаменитого Ангела вод. На руках и крыльях статуи сидит с десяток голубей, а на голове всего один. Он кажется мне таким одиноким. Я наблюдаю за птицей, пока она не улетает, потом перевожу взгляд на заросли деревьев вокруг.
Становится жарко. Воздух, горячий и влажный, давит почти ощутимо; платье липнет к моей покрытой легкой испариной коже. Я смотрю на обнимающую справа парочку, как вдруг кто-то садится рядом и мою ногу задевает чья-то нога.
Машинально обернувшись, я обнаруживаю слева от себя мальчика лет пяти-шести. Он уплетает хрустящий соленый крендель и делает это с таким аппетитом, что мой пустой желудок начинает громко ворчать. Я смущенно обнимаю себя за талию. Мальчишка, очевидно, все слышал, поскольку он тотчас поднимает на меня глаза и дружелюбно улыбается.
Я краснею.
— Прошу прощения.
— Ничего, у меня тоже все время урчит в животе. Мама говорит, я ем как слон, потому что расту. — Он отламывает половину кренделя и протягивает мне. — Хотите? Вкуснятина.
Во рту у меня скапливается слюна, но взять крендель я не могу, потому что не ем мучное. Совсем. Это мой пунктик, ведь стоит мне закрыть глаза, и я вспоминаю, как Пейдж и ее подружки дразнили меня за лишний вес.
Я качаю головой.
— Я не хочу, спасибо.
— Держите. Честное слово, я не стану просить вас купить мне второй.
Мальчишка протягивает мне крендель с таким трогательным выражением на лице, в его карих глазах ожидание. Как тут отказаться?
— Ладно, уговорил. — Я с улыбкой беру предложенное. — Спасибо еще раз.
— Пожалуйста. — Он ухмыляется от уха до уха, а потом снова вонзается в крендель зубами.
Я нерешительно смотрю на кусок хлеба, который держу в руке. Сплошные углеводы. А, к черту! Откусываю и признаюсь:
— И правда вкусно.
— Ну. Я же говорил. Кстати, меня зовут Олли.
— Приятно познакомиться, Олли. Я Блэр. Он ухмыляется.
— Ну вот. Познакомились — теперь можно и поболтать, куколка. Я кое-как сдерживаю смех, чтобы не смущать пацана.
— Куколка? Кто научил тебя этому слову?
— Самый большой спец в этом деле, — важно заявляет мальчишка, а потом морщит нос. — Только он не знает, что я подслушивал, как он болтает со своей шалавой. Меня отправили делать уроки, пока они смотрят телек в гостиной…
А-а-а! Я не выдерживаю и хохочу.
— Со своей шалавой? А это откуда, Олли? Надеюсь, не твой спец так ее называл?
— Нет! Моя мама.
— А она знала, что ты ее слышишь?
Он заливается краской и рассматривает свои башмаки.
— Нет…
Хихикая, я понимаю, что уже очень давно так не веселилась. Кто бы мог подумать, что невинная болтовня с этим ребенком может принести столько радости и удовольствия?
Я собираюсь приложиться к кренделю во второй раз, как вдруг до меня доходит, что мальчик гуляет в парке совершенно один. Сдвигаю брови и спрашиваю:
— Слушай, а где твои…
— Олли! Ну ты даешь, приятель! Я же просил ждать меня у Фрэнка!
Голос кажется мне смутно знакомым, и когда я, обернувшись, вижу, кто зовет Олли, то понимаю, почему. Это тот самый парень, с которым мы столкнулись возле музея. Оцепенев от удивления, я только и могу, что глазеть на него. Он тоже явно не ожидал увидеть меня снова — судя по такому же ошарашенному, как у меня, выражению на лице.
— Привет, — говорю я, внезапно занервничав. — Значит, этот милый маленький мальчик ваш?
Я уже и сама замечаю сходство — у них одинаковые волосы цвета кофейных зерен, волнистые, естественно отливающие на солнце золотом. У Олли кудри длинные и непослушные, а мужчина, который смотрит на меня своими необыкновенно яркими светло- карими глазами, подстрижен коротко, впереди волосы длиннее, чем по бокам. Еще у них одинаковые носы, прямые и ровные, только у мужчины переносица усеяна веснушками, придающими ему озорной мальчишеский вид… короче говоря, просто ах.
Он улыбается, засунув ладони в задние карманы джинсов.
— Может и мой. А что, Олли вам докучал? — Голос у него низкий и хрипловатый, как у голливудских актеров старой школы.
Мальчишка с широкой улыбкой придвигается ко мне поближе. Я заговорщецки ему подмигиваю.
— Нисколько. Напротив, он был ужасно любезен и даже угостил меня кренделем.
— Ага. Я вел себя хорошо и поделился, как вы с мамой меня учили, — сообщает Олли.
— Молодец, — слышу я ответ незнакомца. Меня несколько расстраивает тот факт, что он, похоже, женат, и это полнейший бред, ведь я даже не знаю этого парня.
Он подсаживается к Олли, обнимает мальчика за плечи и ерошит ему волосы, а тот хихикает.
— Приятель, ты меня до чертиков испугал. Сам посуди, прихожу я за тобой к Фрэнку, а тебя нет. Надо, кстати, написать ему, что ты нашелся, пока он там не обделался от страха. Серьезно, никогда больше так не делай. Теперь нам придется рассказать обо всем твоей маме, и мне наверняка крепко от нее влетит.
Олли виновато опускает плечи.
— Ну прости, дядя Ронан. Мне стало скучно слушать, как Фрэнк болтает со своей подружкой, вот я и ушел. Я просто хотел посидеть на улице.
Дядя Ронан? Хм. А что, мне нравится.
Мужчина, который на самом деле оказывается гораздо красивее, чем мне запомнилось, поднимает глаза на меня и улыбается.
— Дружок, я отлично тебя понимаю, но все равно, так делать нельзя. Обещаешь, что больше не будешь?
— Обещаю, дядя Ронан.
Я краснею и опускаю взгляд в землю. Краем глаза вижу, как они пожимают друг другу руки, и пользуясь тем, что внимание незнакомца переключилось, разглядываю его. Теплый, карамельный оттенок кожи говорит о том, что он много времени проводит на солнце. Литые мускулы сильных рук — значит, занимается спортом. Налет двухдневной щетины на квадратной челюсти — не особенно любит бриться? Своей расслабленной сексуальностью он напоминает мне модель из рекламы Gap или рок-звезду. И, кажется, я еще не видела, чтобы кто-то выглядел настолько мужественно и сексуально в простой черной футболке.
Я все еще изучаю его, когда он ловит мой оценивающий взгляд. И улыбается, точно все это время знал, что я на него пялюсь.
Ну, класс. Меня застукали.
Улыбаюсь в ответ — а что мне еще остается?
— Простите. Я забыл представиться, — говорит он.
— Ничего страшного. Вы, наверное, тот самый спец, который научил Олли убойному обращению с дамами.
Он со стоном запускает пятерню в свою шевелюру.
— Лучше даже не спрашивать, да?
Я пожимаю плечами, безмерно наслаждаясь его смущением.
— Не знаю, не знаю… куколка.
— А что тут такого? Ей же нравилось, — недоумевает Олли. — Она начала так смешно дышать и просить его не останавливаться.
Я слышу, как Ронан чертыхается сквозь зубы, и усмехаюсь. Бедняга…
Подавшись вперед, он упирается локтями в колени и оборачивается на нас с Олли. В глазах пляшут озорные искорки, на скулах легкий румянец.
— Очень рад, что вам так весело за мой счет.
— Ну… вы же сами спросили, верно, Олли?
Олли с энтузиазмом кивает, спутанные кудряшки подпрыгивают в такт.
— Ага.
Расхохотавшись в голос, Ронан притягивает Олли к себе и лохматит его шевелюру.
Мальчишка визжит от смеха. Глядя на них, и я улыбаюсь.
— Ах ты, плутишка! Мы же с тобой, вроде, в одной команде.
— Она пахнет приятней, чем ты, дядя, а еще она красивее. Я усмехаюсь.
— Видите… он умный мальчик.
— Да уж, мне до него далеко.
— Вот-вот, — со смехом соглашаюсь я. — Кстати, меня зовут Блэр.
— Блэр, — повторяет он, пробуя мое имя на вкус. — Вам идет. Красивое имя.
— Спасибо.
— Ну что, Блэр… как поживает тот тип в смокинге? — небрежно интересуется он, глядя в землю и потирая свой щетинистый подбородок. Мыщцы его рук напрягаются, пока он ждет моего ответа, и я понимаю, что вопрос задан не из праздного интереса.
— А вы не любите ходить вокруг да около, да? Типа в смокинге больше нет.
Ронан поднимает голову, смех на его лице сменяется чем-то искренним, чем-то нежным.
— Не скажу, что мне жаль это слышать.
Я хочу заговорить, но то, как он смотрит на меня — словно видит насквозь, — создает внутри совершеннейший хаос и лишает меня дара речи. Все мои мысли рушатся под мягким взглядом его карих глаз.
Мы смотрим друг на друга, не отрываясь. На его лице мелькает мягкая улыбка. Он снова что-то говорит, но в голове моей полный сумбур, все внимание приковано к тому, как двигаются его чувственные, зовущие к поцелуям губы, и слова ускользают от моего восприятия.
— П-простите, я не расслышала. — Мне не хватает дыхания. Что за фигня происходит? Его взгляд блуждает по моему лицу, останавливается на губах.
— Я думал, что никогда больше тебя не увижу.
— Дядя Ронан, я есть хочу. Можно мне мороженое? — раздается голосок Олли, и толстая стена напряжения, окружившая нас секунду назад, рушится как от удара молотком. Ох!..
Со вздохом облегчения я случайно бросаю взгляд на часы. Черт! Уже больше четырех.
Мне давно пора быть дома и собираться на работу.
Я встаю, вытягиваю затекшие ноги и оглядываюсь. Парочка, которая обнималась рядом, уже ушла. Вокруг фонтана сидят теперь другие люди, духота спáла. Забавно, как быстро летит время, когда тебе хорошо. Вовремя вспомнив о пакетах с покупками, я подхватываю их с земли и поворачиваюсь к Олли и Ронану. Заправляю за ухо выбившуюся прядь.
— Ужасно жаль, но мне пора. Через два часа я должна быть в одном месте, а еще нужно поймать такси. Было очень приятно познакомиться, Олли и дядя Ронан. — Я подмигиваю Ронану.
Он криво улыбается мне, качает головой.
— Это у вас привычка такая — убегать от меня, да? Кусая губу, я вспоминаю тот вечер.
— А у вас — со мной сталкиваться?
— Может да… а может и нет. Кто знает, может, это судьба. — Он делает паузу и дерзко ухмыляется мне. — А может, мне просто нравятся красивые… виды.
Я хохочу и шлепаю его сумкой по колену.
— Ах вы!..
— Дядя Ронан… — снова встревает в наш разговор Олли. Такое чувство, что он это специально!
Я хихикаю.
— Да, Олли? — спрашивает Ронан, не сводя с меня взгляда. В его глазах пляшут смешинки. Мальчишка путает ему все карты, причем сознательно и, надо сказать, довольно успешно.
— Можно спросить кое-что?
— Валяй.
Я смотрю, как Олли прижимается своим маленьким тельцем к Ронану и шепчет что-то ему на ухо. Слушая его, Ронан улыбается — мне.
— Не знаю. Может, задашь ей этот вопрос сам?
Олли запускает ладошку в свои непослушные кудри, чем приводит их в еще больший беспорядок.
— Я хотел спросить, не хотите ли вы завтра прийти ко мне на день рождения, — произносит он скороговоркой.
Мое сердце ухает вниз. Я ненавижу вечеринки в честь дня рождения. И никогда на них не хожу. Внутри стремительно нарастает паника, и мне приходится откашляться, чтобы вновь обрести голос.
— Ой. Нет-нет-нет… а-а… я не знаю… Я не смогу. К тому же, это семейный праздник, а я чужой человек. Но все равно, спасибо за приглашение, Олли. Это так мило с твоей стороны.
Олли упрямо трясет головой.
— Но моя мама не будет против. Правда, дядя Ронан? Ронан похлопывает его по спине.
— Конечно, не будет. Чем больше народу, тем веселее. Ну же, соглашайтесь. Не разбивайте парню сердце. Будет здорово. — Он смотрит на Олли. — Верно, приятель?
— Да. Не разбивайте мне сердце, — кротко вторит ему мальчуган.
— Вы ведь знаете, кто вы такие? — беспомощно спрашиваю я, пока две пары карих глаз глядят на меня в ожидании ответа.
— А то. Мы отличные парни. Ты согласен, Олли? На щеках Олли появляются детские ямочки.
— Ага.
— Не знаю, Олли. Мы ведь только что познакомились. Вряд ли мама похвалит тебя за то, что ты зовешь в гости чужих людей, — говорю я, хотя в душе уже знаю, что пойду. В смысле, разве я могу отказать ребенку, который приглашает меня на самый главный свой праздник, когда знаю, насколько это обидно, когда ты зовешь гостей, а к тебе никто не приходит?
— О, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Будет торт, хотдоги, гамбургеры и кукуруза с маслом. И вы можете подарить мне подарок. И мы не чужие люди! Мы вместе ели крендель, и вы знаете моего дядю Ронана. И нравитесь мне в сто раз больше, чем его бывшая
шалава.
На этом месте глаза у Ронана чуть не выкатываются из орбит.
— Ты у кого услыхал это слово? — Он издает сердитый стон. — Хотя неважно, наверняка у своей матушки. Ну все, дома кое-кого ждет серьезный разговор.
Я спешно выпаливаю, спасая Олли от неприятностей:
— Хорошо. Я приду.
Олли сияет, виноватое выражение мигом слетает с его лица.
— Я знал, я знал, что вы согласитесь!
Мы обмениваемся номерами телефонов. Я записываю адрес, где будет проходить вечеринка, (Ронан, проныра, не упускает случая записать мой) и уже ухожу, когда Олли догоняет меня, встает на цыпочки и шепотом сообщает мне на ухо:
— Мисс Блэр, мне кажется, вы нравитесь моему дяде.
Онемевшая, зардевшаяся, я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Ронана в последний раз, и вижу, что он пристально на меня смотрит. Когда наши глаза встречаются, чертов засранец имеет наглость подмигнуть мне перед тем, как послать вслед одну из своих гипнотических улыбок, и я — прямо затмение какое-то — не нахожу в себе сил отвернуться.
…Уже в такси я вспоминаю, что так и не посмотрела, какой марки его часы. Хотя в любом случае это не имело бы никакого значения.
Глава 10.
Я так нервничаю, пока еду на метро в Бруклин, что почти ничего, кроме этого, не замечаю. Два раза я по рассеянности садилась не на тот поезд, из-за чего теперь совершенно неприлично опаздываю — из-за чего, в свою очередь, беспокойство изводит меня еще сильнее.
Ох, ну почему, почему я поддалась на уговоры Олли?
Потому что в глубине души хотела прийти и провести время с ним и с Ронаном — вот почему.
Ронан. От одной мысли о нем я начинаю улыбаться.
Красных флагов в этом сценарии множество, но что ужасного может случиться, если всего раз, всего на пару часов, закрыть на это глаза? Все равно между нами ничего не будет.
Я живу в апартаментах, которые мне не по карману, на кредитке ноль, потому что перед разрывом с Уолкером я основательно прошлась по магазинам, и я работаю хостесс. Конечно, у меня есть кое-какие деньги на сберегательном счете, но они быстро закончатся, если вести тот образ жизни, к которому я привыкла.
Постукивая каблуком по полу, я достаю телефон и пишу Элли.