Глава 13. Через льды и торосы
Походы в тыл противника через Таганрогский залив начались с неудач.Только мы разместили бойцов по квартирам, разработали первый маршрут иназначили день и час выхода боевых групп, как подули сильные восточныеветра, завыл буран. Пришлось отсиживаться по рыбацким хатам. Вениаминовмрачно шутил: "Ждем у моря погоды, товарищ полковник! " Наконец к утру. 3 февраля стихло. Мокляков, командиры рот, испанскиетоварищи спрашивали, не пора ли начать. Чувствовалось, люди истосковались поделу. Что ж? Если погода устанавливается, пора! В третьем часу дня санныеупряжки с минерами съехали на лед и вскоре исчезли за торосами, за снежнойпылью. А к вечеру, в начале седьмого, небо вновь сделалось аспидно-серым,тучи, наползшие на степь и залив, словно бы придавили их, повалил крупнымихлопьями снег, завыл и заметался восточный ветер. Ночью в батальоне неспали. Посты до утра дежурили на берегу, пытаясь что-нибудь разглядеть вслепящей ночной круговерти, подавали сигналы фонариками, но никто ничего невидел и не слышал. Безмерна тревога матери, проводившей в бой сына. Нобезмерна и тревога командира, отправившего на опасное задание своихбойцов... Первыми возвратились под утро бойцы капитана Чепака. Он рассказал отом, что происходило. Боевые группы двигались вблизи друг от друга, выдерживая направление поазимуту. Налетевший буран застал их на полпути, и группы лишь к полуночидобрались до торосов перед северным берегом. Через час-другой показалось,что ветер ослаб и снег валит не так сильно. Стали пробиваться вперед.Поддерживая товарищей и лошадей, падая и поднимаясь, одолели еще шестькилометров. И тут в снежной мути взмыли осветительные ракеты противника. Вих неверном свете минеры различили два судна, вмерзшие лед. Оттуда, снеизвестных судов, ударили немецкие автоматы. Командиры отдали приказ на отход. Обратный путь оказался не менее тяжелым. Выбившихся из сил колхозныхлошадей пришлось тянуть и подталкивать. Преодолевая торосы на середине залива, капитан Чепак потерял из видуостальные группы. -- Мы и в воздух стреляли, и гранаты взрывали, все без толку, -- усталовздохнул Чепак. -- Никого не нашли... На помощь не вернувшимся немедленно выслали группы поиска. Ониуглубились в залив, обшарили берега в районе расположения спецбатальона, нов буране никого обнаружить не удалось. Ветер и снегопад прекратились только во второй половине дня. Тогданаконец наше долгое ожидание было вознаграждено: вдали, на ледяном полепоказались черные точки. Навстречу им сразу помчались упряжки со свежимилошадьми. Они вывезли отделение Франсиско Гаспара. Сам Франсиско вылез изкошевки с трудом и. с трудом разлепил губы: -- Муй фрио [12] Час спустя в одиночку выбрался Чико Марьяно. В буране он отбился оттоварищей, но упорно шел по компасу и одолел в буран и мороз сороккилометров ледяной дороги. Поднимаясь на берег, Чико совсем не походил натого красавца, которого провожали восхищенными взглядами молоденькие рыбачкииз Ейска. Шапка-ушанка туго завязана под подбородком, подшлемник густооблеплен инеем, в овале подшлемника потемневшая от стужи кожа и безмерноусталые глаза. А все же, взобравшись на берег, расправил плечи ивыпрямился... Вскоре неподалеку от Порт-Катона вывел боевую группу Канель. Сам Канельобморозился очень сильно. Нос раздуло, ноги и руки распухли. Да чтоговорить! Чтобы снять примерзшую к волосам Канеля шапку-ушанку, пришлосьего, растертого снегом, подержать у печи. Канеля срочно отвезли в ейский военный госпиталь. Последними выбрались изо льдов и торосов люди капитана Казанцева.Группа капитана, возвращаясь, достигла южного берега залива чуть восточноеШа-бельской косы. Обрывистые берега не позволили выехать наверх. Лошади вглубоких прибрежных заносах встали, их пришлось бросить. В поисках удобноговъезда на берег люди разошлись, выбираясь по двое, по трое. А один человек так и не выбрался. Ни в тот день, ни в два последующих.Им был наш испанский товарищ Мануель Бельда. Уроженец Андалусии, студент,сменивший книги на винтовку, чтобы защитить республику, отважный боец,ставший в двадцать два года командиром дивизии республиканской армииИспании, коммунист, посчитавший за счастье вновь сражаться с фашизмом даже взвании рядового! Пламенный патриот своей родины, он так мечтал вновь увидетьродную Валенсию! И вот -- замерз! Я не сдержал обещание, данноегенерал-лейтенанту Малиновскому, 12 Муй фрио -- очень холодно (исп. ). 269 и до сих пор не могу оправдаться перед самим собой... Погода установилась на вторые сутки. Тогда в тыл противника из трехпунктов одновременно отправилась новые группы минеров. Одной из первыхпроникла на северный берег, неслышно пересекла фашистскую патрульнуюдорожку, установила мины и уничтожила вражеский грузовик с солдатами--боевая группа младшего лейтенанта И. М. Яценко. Незримыми, неслышнымипробирались во вражеский тыл группы лейтенанта П. А. Романюк, группыбарселон-цев Ипполито Ногеса и Франсиско Гаспара, младшего лейтенанта Ф. Е.Козлова, младшего лейтенанта А. В. Короленко, бывших летчиков Испанскойреспубликанской армии Кано, Эсмеральдо, Браво, Устаросса и Эрерры,валенсийца Анхеля Альберки, бывшего механика Хуана, старшины М. А. Репина,рядового В. Липницкого, бывшего донбасского горняка сержанта Г. И. Ненепо,Франсиско Гульона и Рафаэля Эстрелло. Чтобы не пропала даром ни одна зимняя ночь, чтобы удары по врагунаносились непрерывно, минеры спецбатальона работали, выражаясь языкоммирного времени, в три смены: пока одни совершали вылазки, другие готовилиськ походу, а третьи отдыхали. Каждую ночь в тыл противника проникали от двухдо шести групп. И каждую ночь на северном берегу гремели взрывы, взлетали, ввоздух вражеские автомобили, тягачи с орудиями, взрывались фашистскиесклады. К середине февраля гитлеровцы вынуждены были прекратить ночное движениетранспорта по прибрежным дорогам между Бердянском и Таганрогом. По утрам,прежде чем пустить машины, оккупанты посылали на проверку дорог командысаперов, пытались тралить дорожное полотно тяжелогруженными санями. Тогда мыначали ставить мины, пропускавшие трал и взрывавшиеся под толкавшими санибронетранспортером, и мины замедленного действия, которые приводились вбоевую готовность спустя час-два после траления. Взрывы на дорогахпродолжали греметь. Враг пытался пробивать возле северного берега полыньи -- наши минерыперебирались через полыньи 270 с помощью досок или появлялись там, где берег считался сильно крутым инепреодолимым. Враг усилил охрану побережья. Однако через каждые сто метров патруль непоставишь --личного состава не хватит, и минеры без труда отыскивали проходыв цепочке вражеских постов. Гитлеровцы кинулись минировать побережье. Это "было опаснее. За двеночи боевые группы потеряли трех бойцов. А потом научились не только сниматьвражеские мины, "но и менять места их установки, уничтожать врага егособственными ловушками. Заминированный валенок Однажды минеры почти в плотную приблизились к занятому фашистамиберегу. Анхел Альберка, возглавлявший дозор, провалился в снег ипочувствовал, что нога запуталась в проволоке. Заграждение! Не исключено,что в нем мина натяжного действия. Тогда при малейшей попытке выдернуть ногу-- взрыв, гибель, срыв задания... -- Стоять! Минное поле! -- подал знак товарищам Анхел. Придерживая валенок за голенище, осторожно вытянул из него ногу. Достализ сумки мину-сюрприз, так же осторожно опустил в валенок, обмотал босуюногу шарфом, "обул" в вещевой мешок и повел дозор дальше. Группа вышла в заданный район, заминировала дорогу, благополучновозвратилась к оставленным в торосах саням. Только тут заметили странную"обувь" Альберки. -- Ничего. Фрицы заплатят за мою замерзшую пятку! -- отшучивался Анхел. Перебежавший-сутки спустя на нашу сторону полицай рассказал, междупрочим, о валенке Альберки. Обходивший сторожевые посты обер-лейтенантзаметил и приказал доставить странный предмет. Солдаты аккуратно отсоединилипроволоку, опутавшую валенок, от собственных мин натяжного действия, вынеслитрофей на берег. Тут из валенка вынули сверток, туго обвязанный шпагатом,разрезали шпагат и отправились к праотцам. С тех пор в батальоне 271 шутили, что Анхел умудрился наподдать валенком фашистам через весьзалив!.. Получая все новые и новые "сюрпризы", враг разнервничался. Каждый вечерфашистское боевое охранение выпускало в воздух многие десятки ракет,ощупывало залив лучами прожекторов, открывало бешеную ружейно-пулеметнуюстрельбу по каждой тени. Поддерживая автоматчиков и пулеметчиков, гвоздилипо льду фашистские минометы и орудия. Догадавшись, что минеры выезжают на лед до наступления темноты, авозвращаются на рассвете, противник бросил против малочисленных боевых группистребители. Но шел февраль сорок второго, а не июнь сорок первого года!Пытавшиеся патрулировать залив вражеские самолеты сталкивались в воздухе ссоветскими истребителями и, как правило, спасались бегством. Пробовало фашистское командование организовать вылазки собственныхподразделений на наш берег. Они тоже использовали санные упряжки, а частьсолдат пускали на коньках. Но встреченные огнем наших подразделений, несущихохрану берега, гитлеровцы всякий раз торопливо отступали. Раза двафашистские боевые группы столкнулись на льду с нашими, и тоже стремительноотошли, не приняв боя, бросив взрывчатку. Вскоре враг вообще оставил мысльпроникнуть на южный берег... Боевая кобыла вызывает огонь на себя Случались неудачи и у нас, конечно. Как-то вражеские истребители сумелиобнаружить и атаковать возвращавшуюся с задания группу младшего лейтенантаКозлова. Один красноармеец был убит, несколько человек получили ранения,побило всех лошадей. А ко мне сразу обратился лейтенант П. А. Романюк: -- Товарищ полковник! Позвольте вытащить лошадей! -- Для кухни стараетесь? -- Кухня само собой, товарищ полковник. Думка есть чучела из лошадейсделать. -- Понял! А сумеете? -- Не сомневайтесь! Романюк и его помощник младший лейтенант И. А. Науменко поработали наславу. Дня через два к северному берегу направились три упряжки. На первыхсанях сидели бойцы Романюка, на последних, покрытые белыми полотнищами,лежали чучела лошадей. За упряжками бежала шумная ватага шабельскихребятишек: -- Глянь, глянь, копыта!.. Это те кони, что фашист побил!.. Романюк с бойцами глубокой ночью остановились в километре от северногоберега, за снежным валиком. "Подняли на ноги" макеты, запалили фитилисигнальных спичек, бросились в сани и погнали упряжки вдоль берега, чтобы непострадать после того, что начнется через семь минут... Враг нервничал, пускал ракеты, а когда через семь минут вспыхнула возлемакетов первая красная сигнальная спичка, совсем всполошились: заметалисьлучи прожекторов, ракеты взлетали стаями. И вот один из лучей прожекторовуперся в "лошадок". Что тут поднялось! Пулеметы, за ними -- минометы.Грохот, взрывы, столбы воды из-под разбитого льда! Не менее получаса вели яростный огонь фашисты. Стрельба стала затихатьпосле того, как взрывом макеты наконец разбросало. Утром Романюк вручил мне отличную схему огневых точек и минометныхбатарей противника на том участке, где стояли макеты: выдумка лейтенантаоказалась весьма полезной! Впоследствии минеры не раз использовали различные макеты дляобнаружения огневых точек противника, принуждая врага впустую тратить сотнимин и снарядов. Взорванные 16 февраля два моста возле станции Буденовской, где стоялгарнизон гитлеровцев, навели оккупантов на мысль, что успешные действияНаших минеров осуществляются с помощью партизан, а партизанам способствуют"местные гражданские власти" из фашистских же ставленников. Рассказали об этом бежавшие с оккупированного северного берега люди. Мыподлили масла в огонь: уничтожили фашистскую комендатуру в Буденовской.Гитлеровцы, озверев, тут же расстреляли всех тамошних полицаев... Атомная тетрадь В ночь на 19 февраля, выполняя приказ генерала Цыганова, боевые группымладшего лейтенанта Козлова и сержанта Липницкого захватили двух пленных. Изпоказаний пленных явствовало, что обстановка благоприятствует нанесениюмощного удара по северному берегу залива, и командование армии решилоуничтожить вражеский гарнизон на так называемой Кривой Косе. Операциюприурочили к 24-й годовщине Красной Армии. Г|о согласованию с контрадмираломГоршковым для проведения операции создали сводный отряд из усиленной ротыморской пехоты батальона майора Малолетко и боевых групп спецбатальона. Перед заходом солнца 22 февраля сводный отряд под командованиемМалолетко двинулся в путь. Фашистский гарнизон оказался неподготовленным котпору, а гарнизоны из соседних населенных пунктов прийти ему на помощь несмогли. Минеры перерезали линии связи, густо минировали ведущие на КривуюКосу дороги, прикрыли фланги наступающего отряда. Морские пехотинцы и минеры захватили пленных, взорвали двеартиллерийские батареи и три прожекторных установки, уничтожили все средствасвязи. А группа старшины Максима Алексеевича Репина захватила и доставила вштаб спецбатальона большое" количество различных документов противника, вчастности, толстую общую тетрадь случайно заночевавшего на Кривой Косе ипогибшего в бою немецкого офицера из инженерных частей. Тетрадь былаиспещрена графиками и формулами, сопровождавшимися пояснениями. Не владеянемецким языком, я дал прочитать тетрадь одному из офицеров. Тот не нашел вней ничего интересного: -- Все какая-то синтетика, товарищ полковник. Обычные фрицевские"эрзацы". Да еще бред об атомной энергии.., Но я тетрадь не выбросил. Мало ли что! А места не пролежит. Успешное нападение на Кривую Косу породило мысль навести в рядах врагапанику. Из отходов фанеры, жердей, проволоки и рогож наши умельцы смастерили"танки", "орудия", "грузовики" и "минометы", которые даже с небольшого, вполкилометра, расстояния выглядели как замаскированные танки, орудия,грузовики и минометы. Всю эту бутафорию в ночь на 26 февраля отвезли ксеверному берегу и установили в трех километрах от врага. Через четвертьчаса после того как сани с минерами отъехали от макетов, там сталипомигивать огоньки самовоспламеняющихся спичек. Лучи фашистских прожекторов,конечно, скрестились на "потемкинской деревне", сооруженной минерами. Памятьо Кривой Косе была свежа, враг решил, видимо, что на этот раз русскиебросили против него еще большие силы, и открыл мощный огонь из орудий иминометов. Чтобы "поощрить" фашистских артиллеристов, минерыпредусмотрительно оставили возле макетов смоченные керосином рогожи."Удачными попаданиями" гитлеровцы подожгли рогожи. А тут еще сработалипоставленные минерами дымовые шашки. Дым, отлично заметный в лучах прожекторов, густо заклубился надутильсырьем, среди его клубов взметывалось пламя, гитлеровцы поняли, чтопристрелялись, и обрушили на горящий хлам прямо-таки ураганный огоньартиллерии и минометов... Между тем февраль кончился, наступил март. Пошел трещинами лед,расширились старые, появились новые полыньи. Совершать вылазки на северныйберег становилось все труднее. Близились дни прощания с Таганрогскимзаливом. Контр-адмирал Горшков, учитывая это, просил прислать инструкторовдля обучения моряков действиям в тылу врага, и мы направили вПриморско-Ахтарск Чепака и Рафаэля. А сами подготовили свою последнююбольшую операцию на льду: уничтожение двух барж с военным имуществом взатонах станицы Весело-Вознесенской, с которых противник заметил боевыегруппы минеров в день первого, неудачного похода. 275 Готовились к последней вылазке очень тщательно. Особенное вниманиеуделили оружию, непромокаемой обуви и сооружению удлиненных мостиков дляпреодоления разводий и трещин во льдах. В состав группы отобрали опытнейшихпроводников -- сержанта Короленко, красноармейцев Трояна, Симоненко,Шапошникова, Чико Марьяно и Хосе. Но многие сочли себя глубоко обиженнымитем, что не попали в состав группы. Прежде всего, командир взвода управлениялейтенант Владимир Кондрашев, которому не раз обещали участие в вылазках.Пришлось включить в группу Кондрашева. Но тогда оказалось невозможнымотказать и военфельдшеру Сердюку. Ведь человек специально изучилминноподрывное дело, так ждал, так надеялся! Однако уполномоченный СМЕРШа Афанасий Дымов, просмотрев список группы,покачал головой: -- Не пойдет. Я встревожился и огорчился: -- Как это "не пойдет"? Почему? -- А потому. Меня забыли. Или не доверяете? Я только руками развел и вписал в список его фамилию... Вместе с командованием спецбатальона я ожидал результатов действиягруппы и ее возвращения на наблюдательном пункте в станице Шабельской. Впятом часу утра вышли на берег. Под обрывом смутно темнел вспучившийся,покрытый талой водой лед. В пять часов одиннадцать минут в полной тишиневстали из темноты в стороне Весело-Вознесенской неправдоподобно яркиесултаны огня. Я нажал кнопку секундомера. Тоненькая стрелочка проскакалакруг и отсчитала еще двадцать семь делений, прежде чем донесся сдвоенныйзвук взрыва. Звук заглох, султаны огня опали, зато по всему северномупобережью мгновенно вытянулись цепочки мигающих огоньков, минуту-другуюспустя задрожали артиллерийские сполохи, а потом и канонада послышалась. Группа благополучно возвратилась в Шабельскую. Отличился в этой вылазкелейтенант Кондрашев. Вместе с двумя бойцами первый подполз к баржам" снялчасового, открыл подрывникам путь. Вскараб-276 кавшись на палубы барж, заставленные ящиками с минами и снарядами,бойцы группы установили мины замедленного действия и отошли незамеченными. Евдокия Ивановна -- русская мама Гарсия Канеля Тепло и ветер взломали, сдвинули льды, над расползшимися дорогамисолнечно синело высокое небо. Пора возвращаться в Ростов! Штаб спецбатальонаподводил итоги: диверсионные группы минеров ходили в тыл врага сто десятьраз; на вражеских дорогах, патрульных тропинках, вдоль линий связи, узанятых оккупантами зданий установлено семьсот сорок четыре мины; взрывамимин и огнем стрелкового оружия уничтожено свыше ста солдат и офицеровпротивника, выведено из строя пятьдесят шесть фашистских автомашин и дватанка, подорвано семьдесят четыре телефонных и телеграфных столба, двамоста, две баржи, четыре машины с прожекторами; батальон и моряки Азовской флотилии вынудили противника развернуть дляобороны северного берега от Мариуполя до Таганрога около двух пехотныхдивизий. В десятых числах марта подразделения спецбатальона покидали Ейск,Шабельск и Порт-Катон. Станичники высыпали из домов, толпились вдоль обочин.Минеров провожали как родных и близких. Да мы за полтора месяца и в самомделе стали близки друг другу! Рыбаки ежедневно доставляли на ротные кухникорзины со свежей рыбой, женщины-станичницы не жалели дров и кизяка, чтобпромерзшие бойцы и командиры хорошенько прогревались, поили возвратившихсяиз походов горячим фруктовым взваром, молоком, заваренным до черноты чаем,вязали для своих постояльцев теплые перчатки и носки, а солдаты помогалилюдям, чем могли, по хозяйству. По пути в Ростов я заехал в Шабельск проститься с колхозницей ЕвдокиейИвановной Пусташевой. В хате Пусташевых квартировало отделение ГарсиаКанеля. Читатель, наверное, помнит, что из первой вылазки в тыл врага Канельвозвратился сильно обмороженным и тотчас был отправлен в госпиталь. Тамсочли, что ему необходимо ампутировать пальцы на руках и на [: ] ногах. Евдокия Ивановна, узнав об этом, заплакала: -- Да как же можно такого парня увечить? Не позволю, не дам! Кинулась в кладовую, запаслась крынками, горшками, накинула тулупчик ипошла, несмотря на пожилой возраст ло льду в Ейск, в военный госпиталь. Втот день Канель получил первую передачу: горшочек гусиного жира длясмазывания обмороженных частей тела, крынку сметаны и укладку с жаренойрыбой. По два, по три раза в неделю ходила в Ейск русская женщина, чей сынсражался на другом фронте, носила испанскому парню гостинцы, наставлялаврачей, как надо втирать в обмороженную кожу гусиный жир. И вернула ГарсияКанеля в строй! С тех пор Канель называл Евдокию Ивановну своей русской матерью. Как жебыло не проститься с ней?.. Зашел я и в хату Ивана Саввича Оноприенко, пятидесятилетнего рыбака,отдавшего молоденькому красноармейцу тулуп: -- В шинельке-то холодно, сынок, а я на печке и без кожушка перезимую! Много рук пришлось пожать на прощанье, не на одних глазах увидетьслезы... Уходилбатальон. Асобочинынеслось: "Возвращайтесь! Осенью с победой приезжайте! На виноград, на яблоки!Ждем! " И бежали за ротными колоннами, разбрызгивая грязь, ейские, шабельские,порт-катоновские мальчишки.Глава 14. Время надежд