СИЛА АРХЕТИПИЧЕСКОГО ОБРАЗА
Поскольку архетипические слои психики в каком-то смысле фундаментальны, они производят образы и ситуации, которые имеют огромное воздействие на человека, захватывая и удерживая его, зачастую с сопутствующим этому ощущением тайны и ужаса; он не сможет остаться незатронутым. Мы можем поразмышлять о том, что поворотные моменты в жизни человека во многих случаях происходят вследствие архетипической деятельности. Якоби указывает, что эта сила происходит из того факта, что архетипические образы не изобретаются, но "накладываются" на сознание изнутри; они являются убедительными в силу своей непосредственности:
"Только когда архетипы вступают в контакт с сознательным, то есть когда свет сознания падает на них, ... и (они) наполняются индивидуальным содержанием, ... только тогда сознание может оценить, понять, разработать и ассимилировать их" (Jakobi, 1959, с. 66).
Я добавил бы, что архетипические образы следует лишить их власти и автономии, "поменяв названия"; они должны сделаться понятными на личном уровне, и поляризации между божественным или внушающим ужас и обыденным тогда можно избежать. Если это происходит, если эго может справиться с такой интеграцией, тогда личность обогащается. Способствовать такому переходу — одна из частей аналитического мастерства.
ПСИХОИДНЫЙ АРХЕТИП
Юнг связывал психологию, поведение, биологию и духовность. Он также пытался включиться в создание unus mundus, или унитарного взгляда на мир. Он чувствовал, что его занимает область психики, настолько глубокая, что было бы ошибочно рассматривать ее как нечто происходящее из общей инстинктивной, неврологической и морфологической основы человека. Он называл эту область "психоидным бессознательным" в 1947г., чтобы совершенно выделить ее из всех других категорий бессознательного. Психоидное бессознательное — это первичная упорядочивающая структура, но ее проявления "невозможно непосредственно воспринять или представить" (CW 8, para. 436). Именно здесь мы можем выдвинуть гипотезу происхождения фундаментальных категорий восприятия, таких как боль или удовольствие. Юнг сравнивал психоидное содержание с "невидимой, ультрафиолетовой областью спектра... Оно само по себе, видимо, не может достичь сознательного уровня" (CW 8, para. 417). С этой точки зрения, заключает Юнг, архетип непостижим.
Теперь у некоторых комментаторов возникают трудности с тем, что невидимо и непостижимо, и они рассматривают эти понятия как ненаучные (ср. Rycroft, 1982). Но другие приняли отвергнутые Юнгом традиционные эпистемологические категории (например, Bateson, 1979, Сарга, 1975), а также его идею о том, что организм имеет некую форму внутренне присущего "знания" относительно своего выживания и судьбы.
Подчеркнем интуицию Юнга — теперь кажется, что гипотеза действия на расстоянии в физике, первоначально отвергнутая Эйнштейном, на самом деле, может быть, имеет смысл. Она говорит о предполагаемой тенденции двух очень разных частиц меньше атома действовать гармонично, как если бы каждая из них знала , что делает другая. Если поведение одной частицы изменяется, поведение другой тут же изменяется точно так же, при этом нет никакой видимой силы или сигнала, связывающего их. Квантовая теория предсказывала это, в отличие от Эйнштейна и в научном разделе "Санди Тайме" от 20 февраля 1983 года говорилось, что теперь имеется экспериментальное подтверждение этому. В той же статье Дэвид Бом, профессор теоретической физики Лондонского Университета, пытаясь определить значение этого эксперимента, утверждал:
"Может показаться, что все во Вселенной находится в некоторой общей связи, так что все, что происходит, соотнесено со всем остальным; либо это может означать, что есть некий вид информации, который может передаваться быстрее, чем со скоростью света; либо это может означать, что наше понимание пространства и времени следует каким-то образом видоизменить, но мы не знаем или не понимаем, как. Тем не менее, какую бы интерпретацию мы ни избрали, эксперимент устанавливает раз и навсегда, что физика в том виде, в каком мы её знаем, незаконченна."
Найдутся те, кто скажет о бесполезности привлечения какого-либо научного материала, поскольку это противоречит мысли Юнга о том, что "нет никакой надежды, что ценность какого-либо утверждения о бессознательных состояниях или процессах может когда-либо найти научное подтверждение" (CW 8, para. 417). Тем не менее, картина unus mundus (единого мира) у Юнга ведет к размышлениям о его природе (еще о unus mundus см. ниже с. 166, 199).