ПОСТЪЮНГИАНСКИЕ ВЗГЛЯДЫ НА РАЗВИТИЕ В РАННЕМ ВОЗРАСТЕ
Читатели, вероятно, отметили, что существует противопоставление теорий Фордхама и Нойманна. Например, мы видели в главе 3, насколько различны их взгляды на эго-сознание. В главе 4 стало ясно, что оба теоретика имеют различные концепции самости. В некоторой степени их теоретическое противопоставление происходит из того парадоксального факта, что они оба решили восполнить пробел, который они усматривали в аналитической психологии, связанный с нежеланием Юнга систематизировать свои идеи относительно развития в раннем возрасте. Тем не менее, mutatis mutandis Фордхам и Нойманн противостоят друг другу как представители Школы Развития и Классической Школы соответственно.
Поскольку интеллектуальной основой различий между этими двумя авторами является их разный подход к младенчеству и детству, я хочу представить их идеи параллельно для сравнения. В целом я опирался на собственное понимание работы их обоих, но основными источниками были "Ребенок" Нойманна (1973, опубликовано посмертно в Германии в 1963 г., а написано, как сообщила мне г-жа Нойманн, в 1959-60 гг.), "Возникновение анализа детей" Фордхама (1980а) и четкое изложение идей Фордхама Ламбертом в книге "Анализ, восстановление и инди-видуация" (1981а). Я должен подчеркнуть, что и Фордхам, и Нойманн написали гораздо больше, чем может показать этот концентрат, посвященный раннему развитию.
Я выбрал четыре раздела для облегчения сравнения: (1) самые ранние состояния; (2) отношения матери и ребенка; (3) процессы взросления и (4) психопатология.
(1) САМЫЕ РАННИЕ СОСТОЯНИЯ (сравнения)
Фордхам (1)
Ф. подчеркивает, что его взгляды на развитие в раннем возрасте основываются на объективных наблюдениях за поведением матери и ребенка; таким образом, в дихотомии эмпиризм-эмпатия Ф., видимо, стоит на стороне эмпиризма. Но взгляды Ф. содержат также и значительный субъективный элемент, поскольку опираются на аналитический материал, полученный в работе со взрослыми и детьми.
Ф. постулирует первичную самость, существующую в некотором смысле до рождения и содержащую все психофизиологические потенции, которые принимают форму архетипических ожиданий от окружения и предрас-положенностей к определенным способам восприятия, воздействия и реакции на окружение. Первичная самость также содержит потенцию эго-сознания, но во фрагментарной форме. Самое главное — первичная самость несет в себе то, что можно охарактеризовать как врожденные способности к индивидуации. Они включают стремление к росту, телеологический фактор, гомеостатическую способность и различные функции самозащиты. Стремление к росту заключено в способности первичной самости де-интегрировать, а затем реин-тегрировать ритмически (см. ниже в разделе о процессах взросления). Деинтеграция предполагает нечто большее, чем развитие соотнесенности со средой; мы должны помнить, что дифференцированные части самости обладают собственным набором внутри-психических отношений.
Уже с момента зачатия ребенок рассматривается отдельно от матери, и он всегда остается отдельным человеком. Его задача состоит в установлении отношений с матерью, и это остается справедливым даже тогда, когда самые ранние отношения носят характер слияния или мистического соучастия. Ребенок обладает хорошо развитыми способностями к восприятию (ср. с. 126—127 выше) и Ф. понимает его как активного ребенка, поскольку он способен привлекать чувства матери и привязывать ее к себе.
Ребенок рожден со способностью к адаптации; адаптацию следует понимать не как подчинение, но как способность влиять и управлять внешним миром, так что постепенно ребенок и мать узнают друг друга как целое. Несмотря на то, что полные объектные отношения еще не действуют, картина совершенно человеческая; даже частично объектное функционирование является личностным.
Нойманн (1)
Концепция Н. относительно развития в раннем возрасте происходит главным образом из субъективных источников, а именно, из эмпа-тической экстраполяции взрослого материала, и он особо указывает, что пытается рассматривать развитие в раннем детстве изнутри так , как его воспринимает сам ребенок . В то же время, как и уФ., мы видим, что это не вся картина. Н. также заявляет, что использует объективную точку зрения, которая опирается на использование в качестве метафор психологических явлений мифологического материала, не связанного ни с каким конкретным человеком.
Н. говорит о втором, психологическом рождении младенца, которое имеет место к концу первого года. (Он также говорит о третьем рождении, когда ребенок вступает в преобладающую культуру). Он называет эти первые стадии внеутробными эмбрионными фазами, имея в виду, что ребенок еще не вполне сформировался как человек, и самость лучше всего рассматривать как нечто заключенное в материнском водном окружении. Н. считает, что различные стадии развития архетипически обусловлены, и в целом делается небольшой акцент на окружении как на рецепторе архетипических элементов. Исходная стадия развития далее характеризуется как не-эго или пре-эго, и Н. использует образ уроборуса для определения характеристик этого этапа. Следует помнить, что уроборус служил образом младенческого всемогущества, отрицания матери и отсутствия ощущения границ. Будучи самой ранней стадией, уроборус вызывает особую форму регрессии, сходную со стремлением к бессознательному с одной стороны, и с другой стороны, с желанием слиться с творческой матерью. Несмотря на то, что эго совершенно не активно у уроборуса, оно существует в пассивной форме, как еще не пробудившееся ядро эго. Как мы видели в предыдущей главе, Н. рассматривает мать как "носителя" самости ребенка или иногда "как" самость ребенка. Развитие личности