Марксов метод анализа сознания.

Впервые в истории философии Маркс стал изучать сознание и его содержание через анализ предметно-практических форм человеческой деятельности, т.е. анализировать сознание, «вплетенное» в бытие людей. Последнее он понимал как «реальный процесс их жизни». Общественное сознание людей, несмотря на какие-то всеобщие элементы содержания все же дифференцировано по носителю, а значит, и по содержанию.

В зависимости от того, к какому классу, нации, другой социальной группе принадлежит индивид, содержание его сознания будет иметь специфические особенности. Классики марксизма неоднократно отмечали, что соответственно трем классам в XIX в.— феодальной аристократии, буржуазии и пролетариату — существуют одновременно и параллельно три формы морали.

Общественные отношения и связи были рассмотрены Марксом в качестве предельных детерминант сознания агентов капиталистического способа производства. Поэтому он анализировал их сознание одновременно с изучением политической экономии капитализма, не прибегая в ходе данного анализа к терминам самосознания, столь популярным для философии Нового времени после Декарта. Общественное сознание потому и «общественное», что оно не связано только с субъектом и его способностью к самосознанию, рефлексии. Оно вплетено в реальное бытие реальных людей, и если это бытие одинаково для какой-то группы людей, то будет продуцироваться и примерно одинаковое содержание сознания представителей названной группы. Поэтому содержание сознания можно, по Марксу, выяснить, если знать, «что» и «как» люди производят. В этом и состоял материалистический метод анализа сознания, предложенный и успешно примененный Марксом.

Современен ли Марксов метод анализа сознания? Открытый Марксом метод анализа сознания, безусловно, не является универсальным. Почему? Во-первых, в нем слишком сильно утверждается зависимость содержания сознания от предметно-практической деятельности и материально-экономических побуждений. Но ведь история человечества демонстрирует духовные устремления индивидов и даже целых народов, которые никак не связаны с заботами о земном благополучии и с корыстной борьбой за материальные интересы. Достаточно вспомнить о сознании исихастов (гр. hesychia— внутреннее спокойствие, отрешенность) в Византии XIV в., которое затем стало одним из компонентов православной веры. Григорий Палама, Григорий Синаит в Византии, а затем Нил Сорский, Сергий Радонежский в России призывали к строгому аскетизму, смирению перед Богом, к отказу от устремленности к земному, материальному благополучию.

Во-вторых, Марксов подход к анализу сознания безличностен. Он дает возможность охарактеризовать общее содержание какого-то усредненно-надындивидуального сознания, которое выступает в качестве принудительной силы по отношению к сознанию индивида. Этим умаляется активность и самостоятельность индивида, а также его ответственность за содержание собственного сознания. Всегда есть возможность оправдать индивидуальное сознание ссылкой на обстоятельства. Индивидуальное сознание, в случае признания его полной детерминированности обществом, выводится за пределы всякой нравственной ответственности. Тогда все преступники могут быть оправданы, ибо объяснить их извращенное сознание можно ссылками на несовершенство общества. Индивидуальное сознание ищет тогда своего оправдания в чем-то надличностном или сверхличностном, что порождает один из самых страшных пороков человеческой натуры— умственную и нравственную лень.

Происходит сужение его собственного сознания, подавляются или вытесняются многие существенные черты сложной эмоциональной и интеллектуальной жизни человека. Работа индивидуального сознания прекращается, а содержание его порождается не свободным творчеством самого индивида, а коллективными внушениями и демагогией. Духовная жизнь индивида как автономный творческий акт прекращается.

Такие серьезные возражения в адрес Марксова анализа сознания формулируют многие мыслители, предлагая отказаться от данного анализа и рассматривать сознание только как уникально-личностный процесс, процесс творческого разрешения культурно-исторических конфликтов, совершаемый каждым индивидом по-своему. Сознание, считают критики Маркса, надо рассматривать как духовную деятельность, протекающую в уникальном внутреннем мире человека.

Правы ли критики Маркса? Да, поскольку сознание существует только там, где индивид сам решает все смысложизненные вопросы, сам делает выбор жизненной позиции, сам оценивает свое место в жизни и т.д. «Сам»— это означает, превозмогая давление обстоятельств, подняться на вершины личностной ответственности за все, что происходит с тобой. В любом обществе жили люди, сознание которых не было нерефлексивным, бездумным повторением мнения своей социальной группы или общества в целом. Они сохраняли свою индивидуальность вопреки официальной ортодоксии. В основном это были разрушители традиций: социальных, этических, эстетических и др. К людям такого типа относятся, например, все ниспровергатели социальных устоев, от киников до «демократов», начавших революционную ломку СССР и социализма.

Иметь личностное сознание — значит иметь готовность к свободе. Подобная «готовность» может реализоваться двумя способами: либо человек «свободно» решается разрушить существующий социальный мир, заменить его новым, переделать его любыми способами (таков путь киников), либо он становится на путь личностного самосовершенствования и тем самым совершенствования жизни (это путь Сергия Радонежского). И киники, и Сергий Радонежский имели личностное сознание, имели готовность к свободе, но по-разному направляли свои усилия: один— на преобразование внешнего мира, насильственное разрушение традиций, другой- на совершенствование внутреннего мира собственной души и «просветления духовного зрения» своих сподвижников для совершенствования и укрепления традиций.

Европа нового времени выбрала путь киников: насилие стадо «повивальной бабкой истории» (К. Маркс). В XX в. Запад отказался от насилия в деле переустройства социальной жизни, «дух кинизма» трансформировался во всякие молодежные движения сопротивления буржуазной цивилизации и, соответственно, традиционной буржуазной морали. Европа по-прежнему ценит нонконформизм личности, ее стремление к независимости от общества и традиций. Выступая в мае 1995 г. перед студентами Московского университета, президент США Клинтон отметил одно, с его точки зрения, достоинство американских университетов: в них стремятся сделать молодежь, не похожей на своих отцов, т. е. воспитать поколение духовных киников, не ориентированных на традиции, претендующих на уникальность, личностную независимость в делах и мыслях.

Однако весь вопрос в том, какова степень этой «уникальности»? Ведь если американский университет планомерно воспитывает у молодежи установку на «несхожесть» с отцами— старшим поколением и традицией, то налицо все черты социальной ортодоксии, только в меньших размерах, по сравнению, например, с социальной ортодоксией тоталитарного общества. Более того, молодежь как бы объединяется рамками своей принадлежности к определенному поколению, и каждый индивид культивирует свою «уникальность», «неповторимость», стараясь сознательно, а часто в бессознательно, соответствовать «духу» своего поколения. Например, хиппи, борясь за право быть индивидуальностями в обществе, в котором власть денег «подминает» под себя всякую индивидуальность, все же имели корпоративное сознание: примерно одинаковые жизненные установки, ценности, что проявлялось в схожести внешнего вида, поведения и т.п. Поэтому говорить о полной свободе сознания от общества, об абсолютной уникальности и неповторимости каждого индивида, по-видимому, нельзя. Жить в обществе и быть свободным от него невозможно.

В современном обществе существуют разделение труда и соответствующие пм классы и иные социальные слои, государства с их политикой, нации с их самосознанием, религии с их догматами и т.д. Отдельные люди, как общественные существа, формируются в сфере реального, конкретного разделения труда, действительного на данное время государства с его интересами, данной национальности и религиозности и т.д. Эти сферы являются всеобщими формами бытия определенных конкретных индивидов, в силу чего индивидуальность опыта их сознания не сводится только к неповторимости и уникальности, а включает в себя и всеобщее содержание. Индивидуальность сознания непременно кореллируется в соответствии с установками, ценностными ориентагутми того социального слоя, к которому принадлежит конкретный человек: будь то религиозная община, молодежное движение, политическая партия, круг людей, занятых бизнесом, и пр. Люди, принадлежащие к тон или иной социальной группе, вынуждены принимать и «правила ее игры». Современный мыслитель Фромм считает, что этому способствует присущий людям страх одиночества, боязнь изоляции и остракизма (гр, ostrakon — черепок). В Древней Греции остракизмом называли изгнание граждан, опасных для государства, решавшееся тайным голосованием посредством черепков, на которых писались имена изгоняемых.

Потребность быть вместе с другими — одна из сильнейших. Чтобы не быть изгнанным из группы (сверстников, коллег, других социальных слоев), многие люди стараются уложить свои мысли и.поступки, а также речевой сленг в стандарты, созданные данной группой. Тогда, как неординарные личности часто осознают причины своего «подчинения» правилам групповой игры, понимают таящуюся в таком подчинении опасность утратить самотождественность, индивидуальность. Здесь возможны два варианта поведения этих людей: одни из них начинают жить «двойной» жизнью в ситуации «раздвоенного» сознания — внешне идентифицируют себя с группой, внутренне живут по другим меркам и ценностям; другие — не выдерживают диктата данной группы: они или принимают коллективные ценности какой-нибудь иной группы, или вырываются в область переживания себя как «гражданина мира». Первых называют изменниками и предателями, вторых — космополитами. Гражданин мира, или космополит, не должен идентифицировать себя с каким бы то ни было государством, нацией, религией и т.д. Он как бы над всем этим. Казалось бы, что именно осознание себя в качестве гражданина мира делает сознание личностным, экзистенциально-уникальным. Но и в этом случае главные компоненты содержания его сознания обусловлены той или иной духовной парадигмой данной цивилизации. Так, современный «гражданин мира» никогда не сможет почувствовать себя античным человеком или монахом средневековья. Эпоха Нового времени создала свои уникальные для нее ценности и установки, о которых мы уже не раз говорили.

Итак, с одной стороны, мы утверждаем, что критики Марксова анализа сознания правы, когда говорят о его «невнимании» к индивидуальному сознанию в рамках этого анализа. С другой, мы признаем, что существуют какие-то всеобщие (групповые, классовые, национальные и т.д.) формы восприятия мира, ценностные ориентации и переживания, которые воспроизводятся в индивидуальном сознании. Естественно возникает вопрос: что есть сознание? Индивидуальный творческий уникальный акт или содержание духовного опыта, детерминированное положение человека в структуре общественных отношений и потому особенно не отличающееся от сознания других индивидов, занимающих то же место в обществе? Кто более прав — Маркс с его идеей общественного сознания, или его оппоненты, утверждающие уникально-личностную, а не общественную природу сознания?

Дело в том, что Маркс никогда не отрицал, что сознание есть всегда «мое сознание», что каждый человек переживает свою национальную сопричастность на «свой лад», верует в Бога на «свой лад», понимает и переживает классово-групповые интересы на «свой лад» и т.д. Как нет двух одинаковых листьев на одном и том же дереве, так нет и двух одинаковых людей, и соответственно-двух одинаковых форм духовного опыта. Но как листья связаны с жизнью дерева, так и люди «подпитывают» свой духовно-внутренний мир «соками», идущими от социальных слоев, к которым они принадлежат, от общества, в котором они живут, и в итоге—от всего рода человеческого. Разумеется, человеку дан дар свободы выбирать «древо» своей жизни, и он может менять источники своей духовной «подпитки», однако освободиться полностью от них ему не дано. Поэтому пока существуют государства, разделение труда, нации и Т.Д., Марксов метод анализа сознания нельзя списыватьв архив истории.