История богоискателя Досифея
Сначала этот Досифей, как сказано в житии, был абсолютно невежественным во всех религиозных вопросах (2). Конечно, мне c трудом верится, чтобы в Византийской империи юноша из богатого сословия, готовившийся делать светскую карьеру, и не знал ничего о христианстве! Ну да ладно, может он до 17 лет прожил в какой-нибудь башне! И то хорошо, что он однажды христианством заинтересовался и решил пойти с друзьями в Иерусалим, поглядеть на святые места.
Там в церкви он увидел картины великого страшного суда, которые его испугали. Тут к нему подходит женщина, как следует из контекста – Богородица , которая исчезла у него на глазах сразу после разговора. Он ее спрашивает: "Госпожа, что нужно делать каждому, чтобы избавиться от сих мучений?" Фактически, он спрашивает у нее, как спастись. И что же она отвечает? "Постись (первое), не употребляй мяса (второе), возможно чаще молись (третье) – и будешь избавлен от сих мук" – отвечает мнимая Богородица. Нонсенс! Человек, никогда не слышавший Божьего Слова, получает для спасения эти три заповеди!
Ап. Павел говорит в Рим.10:14: "Но как призывать Того, в Кого не уверовали? Как веровать в Того, о Ком не слышали? Как слышать без проповедующего?" В другом месте он еще более четко говорит: "А без веры Богу угодить невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть…" (Евр.11:6). Вере нет заменителя, а именно с подобным заменителем мы имеем дело в случае с Досифеем.
А чтобы вера появилась, необходим кто-то, кто правильно и толково сможет раскрыть суть отношений человека с Богом. Здесь одного светского образования и положения мало, нужен тот, кто раскроет истину с библейских позиций. Вот почему, даже министр финансов эфиопской царицы не стеснялся признаться в своем духовном невежестве, когда его, читающего Библию, спросили: "Разумеешь ли, что читаешь?" (Дн.8:30). Он честно признался: "Как могу разуметь, если кто не наставит меня?" (Дн.8:31). И этот кто-то должен не басни рассказывать, а толково излагать библейские истины (Дн.8:32-35).
Проповедь же этой загадочной женщины никак не раскрывает личность Того, Кого надо призывать, а призывать советуют (вспомните третье условие). Нельзя правильно молиться, если ты не знаешь, кто именно должен быть объектом молитвы. Парадокс ситуации состоит в том, что он стал это делать, как это делают сегодня миллионы таких же духовно "просвещенных" православных. Житие так говорит о Досифее в этот момент его жизни: "Он ничего не знал о Боге и не представлял, что такое монастырь".
Как можно догадаться, когда он начал исполнять сказанное незнакомкой, его друзья и посоветовали ему туда пойти: "Иди в монастырь, и там спасешь свою душу". Такая мысль звучит в житиях довольно часто. Специально или случайно, но авторы этих сказаний подразумевают, что спасение наверняка возможно только за монастырскими стенами (3). Я не видел примеров в житиях, где бы какой-то мирянин, не прибегая к аскезе или мученичеству, дал пример жизни, достойный подражания и послужил бы примером для достижения спасения.
Но мытарства Досифея только начались, и конца им не предвиделось. Он приходит в монастырь и говорит игумену: "Я хочу спастись". Часто мы даже не удосуживаемся об этом спросить человека: "Ты спасен?", да и люди редко этот вопрос задают. Здесь же приходит желающий сам и просит помочь спастись – это же рост церкви без евангелизации! Игумен предлагает св. Дорофею взять над ним духовное наставничество. Тот же начинает делать то, что иначе как словом "выкаблучиваться" не назовешь: "Я не могу наставить его на путь спасения, это выше моих сил". Если это выше сил святого монаха в монастыре, то я просто подсознательно начинаю понимать, что для приходских священников это и вовсе неподъемная ноша.
Досифей был гневлив и обидчив, и настолько же был склонен после вспышек гнева и обиды впадать в депрессию и длительное слезотечение. Когда он начинал рыдать без причины, тут же вызывали Дорофея: "Иди, твой опять расквасился". К тому же наставник запрещал ему иметь какую-либо любимую вещь: то требовал одежду отдать другим, то ножичек. Представляешь, он шьет себе вещь, а ему говорят: "Отдай другому". Подобное в наших церквях назвали бы признаком деструктивного культа, а в православии это образец совершенства.
Но начал Досифей впадать в грех великий: захотел узнать значение отдельных текстов Священного Писания, т.к. захотел, негодный, просвещения ума. Бдительный наставник посчитал это причиной впадения в гордость, хотя этого и не было на самом деле. На все вопросы своего подопечного он отвечал: "Не знаю" (а может так было и на самом деле?). Предварительно договорившись с игуменом, Дорофей отправляет своего ученика к нему, когда тот в очередной раз пришел к нему с расспросами. Когда же салага стал задавать вопросы игумену, то настоятель стал бить его по щекам и спине, приговаривая: "Зачем не молчишь, если не понимаешь? Больше заботься о чистоте, а не испытании Писания!" Из сказанного этим самодуром, вытекает довольно абсурдное положение: "чем меньше знаешь Писание, тем легче можно стать святым".
Также Досифей обязан был постоянно докладывать своему наставнику обо всех своих помышлениях, т.е. у человека отнималось даже его последнее право – на мысль. Это положение было воплощено в XIX веке в оптинском старчестве, хотя от него и сильно попахивает тоталитаризмом, против которого так сильно сегодня ополчаются православные и особенно главный борец А. Дворкин.
Всего за 5 лет такой монастырской жизни, характер Досифея был сломлен. Он "совершенно отказался от своей воли" и не имел пристрастия ни к какой вещи. Его настолько "опустили", что он даже перестал беспокоиться о своем здоровье, что прямо вступает в противоречие с библейскими заповедями (Кол.2:23; Еф.5:28). Не могу не вспомнить тут завета Амвросия Оптинского, утверждающего, что монахам полезно болеть (4). Зная о болезни (скорей всего – туберкулез – кровь шла горлом) он просил наставника: «не приказывай употреблять лекарство, иначе мой дух будет побуждать суетные мысли о выздоровлении».
По-моему, так это не сила его веры, а прямой результат монастырской обработки. Его готовили к бесстрастию по отношению к своей воле, вещам, Писанию. Как он мог противостоять болезни верой, если "вера от слышания, а слышание от Слова Божьего" (Рим.10:17), у него же забрали это средство для роста веры? Монастырь сделал его духовно ВИЧ-инфицированным: он потерял иммунитет противостоять духовным трудностям. И это не смирение пред Богом, а беспомощность перед проблемами.
Досифей просил смерти, а Дорофей своими молитвами оттягивал его встречу с костлявой, поддерживая в нем жизнь молитвами. Перед смертью наставник попросил молиться за него, когда он окажется в раю, и тут такое поднялось! Это можно по праву назвать монастырской дедовщиной. "Как это он в рай?! Мы здесь пахали в аскезе десятилетиями, а он за 5 лет и в рай?!" – возмущались насельники святой обители.
Пример Досифея в житиях приводится как образец послушания, т.е. он достиг спасения не через аскезу, а через послушание. Хотя, как я уже говорил, в нем вытравили все, чем должен пользоваться человек в жизни от Бога и, слава Богу, не смогли или не успели убить саму веру в Бога. Досифей умер лет в 25, а ему бы жить еще и жить, но зачем святому долго жить? В житиях есть примеры, когда настоящие святые умирают молодыми (5). В таком положении дел заложена и своего рода бомба: много ли людей пожелает полностью отдаваться Богу, зная, что это может послужить причиной их смерти?
К сказанному выше я присовокуплю еще один пример. Чудное дарование в лице св. Феодосия, как наставника, открылось при следующих обстоятельствах (6). Около него собралось несколько учеников, а памятование о смерти он считал для начинающих лучшей добродетелью. Для этого он велел им вырыть могилу и сказал ученикам: "Ну, кто из вас желает быть готовым к смерти и обновить могилу?". Это не совсем корректно, на мой взгляд, предлагать могилу ученикам, ведь он сам им должен показывать пример во всем.
Нашелся один молодой герой, принял вызов. Феодосий велел совершить по нем поминовения как по умершем в 3, 9 и 40-й дни. В сороковой день он умер, как будто уснул (один из признаков православной богоугодности). Как знать, возможно, это сказание и послужило основанием для использования панихид по живым в оккультизме для их умерщвления. Известно, что в православных храмах колдуны вовсю ставят свечи за упокой по еще живым людям, и срабатывает, и иконы не мешают!
Через 40 дней после смерти умерший герой явился своим сожителям. Когда один монах кинулся к нему с объятиями, тот уклонился и сказал: "Спасайтесь, отцы и братия, спасайтесь, а меня здесь больше не увидите!" Из этого видения ученики сделали вывод: Феодосий великий наставник, поскольку, следуя его наставлениям, умерший ученик попал в рай. Правда, здесь не все ясно.
Кто с точностью может сказать, что это на самом деле был их умерший товарищ, а не бес дурил им головы? Никто же для проверки даже крестным знамением его не испытал! Но даже если бы это и была умершая душа монаха, то почему он говорит, что его больше не увидят? Ведь по житиям умершие святые как раз-таки и покровительствуют своим прежним обителям. Может "вы спасайтесь" относится только к ним, а ему уже не суждено спастись?