Затем что этой злой главы главнейший смысл - предупрежденье.
Даниил Андреев
В «Таттва-Вайшаради», одном из ранних комментариев на «Йога-сутры», Вачаспати Мишра поясняет: «Самьяма есть совокупность методов работы с сознанием, включающая дхарану (концентрацию), дхьяну (созерцание) и самадхи (сосредоточение). Эти три - суть средства реализации паранормальных способностей» («Классическая йога», с. 231).
Самьяма (иногда «саньяма») - общее название трех последних ступеней Раджа-йоги, именуемых внутренними средствами (антаранга) постижения истины (самьяма переводится как «совместное движение», «повозка», состоящая из собранных в определенном порядке и функционирующих совместно частей).
В «Дао дэ цзин» встречается образ глиняного кувшина, главная ценность которого - пустота, она может быть заполнена чем угодно. Данная метафора применима и в отношении самьямы: только молчание ума активирует подсознание и дает возможность инфильтрации его материала в лишенное обычного содержания (опустевшее) ментальное пространство.
Итак, шестой этап йоги Патанджали, первый шаг самьямы, называется дхарана или концентрация.
Определения: «Концентрация есть фиксация сознания на определенном месте» («Классическая йога», с. 147, 1). «Когда тело закалено асанами, а ум очищен огнем пранаямы, чувства обузданы пратьяхарой, садхака (ученик) достигает шестой ступени. Здесь он сосредотачивается целиком на одном объекте или задаче, в которую полностью погружен. Чтобы достичь этого состояния, ум должен быть успокоен» («Прояснение йоги», с. 41).
«Дхарана - фиксирование ума (читты) на определенной точке» («Индийская философия», т. 2, с. 315).
Вот слова Асанги (основателя махаянской школы Йогачары или Виджнянавады, буквально - «учение йоги», одной из школ позднего буддизма, IV в. н. э.): «Что такое внимание или концентрация? Это способность удержания сознания на определенном объекте так, чтобы оно не отклонялось в сторону».
«Созерцание (дхьяна) есть сфокусированность однородных состояний сознания на этом месте» («Классическая йога», с.147, 2).
«Автор (Патанджали) определяет дхьяну как то, что должно быть реализовано с помощью концентрации. Однородность потока (сознания) определяет однонаправленность» (то же, с. 232).
«Дхьяна является заключительным состоянием равномерного потока, которому не мешают другие. Это - созерцание» (индийская философия», т. 2, с. 315).
«Как вода принимает очертания сосуда, так и ум, созерцая объект, принимает форму этого объекта. Переливая масло из одного сосуда в другой, можно наблюдать непрерывно льющуюся струю. Когда струя сосредоточения непрерывна, возникает состояние дхьяны» («Прояснение йоги», с. 44).
«Дхьяна – это такое состояние сознания, когда все духовные силы находятся в равновесии, так что ни одна мысль, ни одна склонность не может доминировать над другими. Это можно сравнить с тем, как на бурлящее море выливают масло: волны больше не ревут, пена не кипит, брызги не летят – остается лишь гладкое блестящее зеркало. И именно в этом совершенном зеркале сознания мириады отражений появляются и исчезают, никак не нарушая его спокойствия» («Чань-буддизм и культура психической деятельности в средневековом Китае», с. 85).
«Конечный этап Раджа-йоги - самадхи. «Самадхи - это состояние, которое предшествуетдостижению освобождения. Поскольку йога настаивает на достижении освобождения через самадхи, она определяется как самадхи. Это состояние экстаза, в котором связь с внешним миром нарушается. Это - цель дисциплины йоги. Степенями сосредоточения, или самадхи, являются: Сампраджнята, или сознание, и Асампраджнята, или сверхсознание. В первой сознание остается созерцанием объекта. В нем достигается единство между познающим и познаваемым, в котором познающий познает объект потому, что он им и является. Мысль и объект мысли составляют одно и то же. Различные названия относятся к различным оттенкам, которые принимают формы сампраджнята самадхи, такие, как савитарка, савичара, сананда и сасмита» («Индийская философия», т. 2, с. 316-317).
«Самадхи - это завершение исканий садхаки (ученика). На вершине медитации садхака переходит в состояние самадхи» «Прояснение йоги», с.45).
«Самадхи, пока оно сохраняется, представляет не простое воспринимаемое постоянство. Напротив, это последовательность внутренних состояний, которые становятся все более и более простыми, пока не завершаются в бессознательности. Асампраджнята самадхи - это сосредоточение, не имеющее формы мысли, хотя скрытые впечатления могут и оставаться.
Самадхи является состоянием, которого лишь немногие могут достигнуть, и в котором почти никто не может пребывать длительное время, так как соблазны жизни разрушают его. Поэтому говорят, что… конечное освобождение невозможно до тех пор, пока живет тело» («Индийская философия», т. 2, с. 318-319).
«Когда прана и манас (ум) поглощаются и достигается равновесие - это и есть самадхи» («Путь Шивы», с. 62, ХП: 4.6).
Сампраджнята самадхи подразделяется на следующие этапы:
- умозрительная - савитарка;
- не умозрительная - нирвитарка (у Радхакришнана - сананда);
- рефлексивная - савичара;
- нерефлексивная - нирвичара (сасмита, 148).
Все перечисленные виды собирательно называются биджа или саламба самадхи (с «зерном» или поддержкой, опорой)
Савитарка - это прямое, непосредственное восприятие реальных объектов или, например, визуализация Бога.
Нирвитарка - когда сознание, оставив собственную форму, приобретает форму объекта.
Савичара - здесь имеет место прямое познание тонкого аспекта материи.
Нирвичара - когда мысль отождествляет себя с сущностью объекта, не «производя» при этом «чувств».
Асампраджнята самадхи комментаторы не очень вразумительно толкуют как две фазы изменения сознания:
- ананданугата - переживание блаженства;
- асмитанугата - отражение зеркалом интеллекта одной только собственной сущности. Иногда эту фазу именуют Дхармамегха-самадхи, Вьяса в своей «Бхашье» говорит, что в этом состоянии йогин реализует абсолютное освобождение - кайвалья - полноеинтуитивноепонимание бытия. Мадхава считает, что это не временное стирание личности, но экстаз переживания тотальной пустоты, без сенсорного содержания. В этом переживании нет того, что обычно называют опытом, но возникает «откровение». При этом йог становится дживанмуктой, освободившимся при жизни, «мертвый посреди живого» - это слияние со всем сущим, когда исчезает желание и возможность какого-либо действия.
Итак, сознательное сосредоточение всегда имеет объект, бессознательное же таковым не располагает, как утверждают тексты, йога сознания продолжается или дополняется йогой бессознательного, то есть сосредоточением автоматическим, которое продолжает процесс на основе сформированного ранее намерения. В асампраджнята самадхи развертывание сознания прекращается и его дальнейшая трансформация, если она и возможна, не есть предмет человеческого опыта.
«Остановка или прекращение – ниродхо - это не нарушаемая отчетливость (ясность) знания и высшее бесстрастие» («Классическая йога», с. 234, 9.4).
«Прекращение функционирования сознания есть бессознательное состояние психики. Самадхи, сатори или аналогичные «состояния просветления» могут представлять собой результат переключения на доминирование правого полушария. Таким образом, медитативная практика представляет собой метод временного ограничения левополушарного когнитивного модуса (устранение текущего преобладания активности левого полушария)» («Физиологические аспекты йоги», с.117).
«Слово Samadhi имеет также общее и специальное значение. Оно может означать или обычную способность сосредоточенного внимания, или развитое сосредоточение. Тогда оно становится мистической силой, которая может привести созерцателя в высшие миры и совершенно изменить жизнь. Йога обычно употребляется именно в этом значении» («Избранные труды по буддизму», с. 206).
Если Хатха-йога отлаживает функционирование организма, то задача самьямы (как это видится сегодня) - адаптация личности к «остальной» психике и налаживание оптимального контакта с системным разумом. Контакт Эго с материей своего носителя, тела, реализуемый в практике асан, это предварительная начальная стадия йоги, имеющая, тем не менее, важнейшие эффекты и следствия.
Когда в процессе повседневной жизни основные задачи решены удачно либо оказались непосильными, у некоторых людей возникает иррациональная тяга к поиску смысла жизни, своеобразное «томление духа». К.Г.Юнг утверждает, что причина этого - неосознанное стремление к целостности, являющееся подготовкой к смерти, не менее важной, чем рождение. В рамках экзистенциальной психотерапии это даже привело к появлению такого направления как логотерапия В.Франкла. Экзистенциализм пытается примирить нас с бытием, логотерапия идёт дальше - она пытается найти в нем смысл.
В феноменальном мире человек представлен трояко и посмертное возвращение материи его тела в природу - всего лишь распад на составляющие вещества. Участок же Сети, который был «занят» данной личностью (субъектом), в той или иной форме возвращается в запредельную целостность, о наличии которой можно только догадываться. В импликативный порядок, как сказал бы Дэвид Бом, в иной, более фундаментальный уровень реальности, из которого, в результате сцепления каких-то факторов, эксплицируется (возникает) все, что рано или поздно, распадется снова. И эта вселенская игра, «свертывание» - «развертывание», бесконечна и беспредельна, человечество, как и любой отдельный индивид, лишь один из непредставимого множества ее участников.
Маслоу считает: «Принадлежность к роду... дает право (но не обязанность) стать дочеловеченным, то есть актуализировать все возможные… потенции. Человечность как принадлежность к человечеству должна определяться не только в терминах бытия, но и в терминах становления. Мало родиться человеком, нужно стать им» («Мотивация и личность», с.22.).
Почему йога притягивает абсолютно разных людей? «Многие психологи гуманистического и экзистенциального направлений придерживаются мнения, что полное удовлетворение базовых потребностей не может автоматически разрешить проблемы идентичности, построения ценностной системы, жизненного предназначения, смысла жизни» (там же, с. 123).
Человеку свойственно стремиться к чему-то большему, нежели то, что он уже есть, ему нужна какая-то объединяющая, даже не обязательно конкретная цель, то, что называется смыслом. К примеру, у Экзюпери это образ собора в «Цитадели», но у каждого есть (или нет) свое представление об этом. Вот пассаж неизвестного автора, стремящегося найти конечный, завершенный смысл:
«Является ли (может ли в принципе являться) сознание продуктом деятельности мозга? Может ли быть так, что нейронная сеть немыслимой сложности и циркуляция нервных импульсов по ней не только регулирует отношения организма с окружающей действительностью, но и осознает сама себя и все, в ней происходящее? Откуда сознанию в ней появиться? Вот, например, есть движение транспорта по улицам Москвы, ежедневный общегородской трафик. Любой участник движения не имеет представления о транспортных потоках в целом по городу. Он взаимодействует только с теми, кто едет впереди, сзади, слева, справа, реагирует на светофоры и понятия не имеет где поток машин сильный, где - слабый, где пробки, а где свободно. Ни один из миллионов участников движения не располагает полной информацией. Для того чтобы получить такую целостную картину, надо подняться над городом. В нейронной сети не видно кандидатов на роль находящегося вверху, центра, куда стекается вся информация.
Либо аналогия с телефонной сетью большого города - сотни АТС, проводные и радио линии связи, миллионы телефонов, сотни тысяч модемов к которым прицеплены компы. По всем этим линям циркулируют миллиарды бит информации. И все это немыслимо сложное хозяйство задействовано в жизнеобеспечении города. Но что получится, если из всего этого убрать людей? Вот она сеть – система линий связи, а толку никакого. Некому обмениваться информацией, поскольку телефоны между собой разговаривать не будут, может компьютеры и обмениваются спамом, но его даже удалять некому. Получается, что из сети убрано главное – ее «одушевляющая» (осознающая) часть, и сеть просто перестанет функционировать. Впрочем, точно так же произойдет сбой системы, если вывести из строя линии связи – это ответ на вопрос «Куда девается сознание, если ударить кирпичом по голове?». Следовательно, нейронная сеть мозга не более чем сложнейший регулятор, коммуникатор и не более того. Но главный вопрос остается – кто там «сидит на телефонах»? Ясно, что осознание. Если не предположить его изначального существования, то откуда оно там взялось? Ну, бегут импульсы с аксонов на синапсы, переходят эти миллиарды нейронов в различные состояния, выдают афферентные импульсы на мышцы и органы, осуществляется пищеварение и перистальтика кишечника (кстати, без всякого осознания замечательно все работает!). Но где же пресловутая часть, «отдающая себе отчет в происходящем»? Или это мозг в целом? Допустим. Но что является механизмом, интегрирующим восприятие? Пользуясь другой аналогией, вопрос можно перефразировать так – откуда мог бы появиться электрический ток, если б не было частиц несущих электрический заряд (электронов, протонов), ведь сколько не построить генераторов и электроприборов, все равно ничего не произойдет. Так и здесь – осознание должно быть изначально как имманентное (эмерджентное – В.Б.) свойство совокупности «деталей», из которых образуется осознающее существо. От количества и качества их зависит общий уровень осознания, ну и, скорее всего, еще от энергетики подпитывающей их. Но что же, черт возьми, претендует на роль этих компонент?!»
«В психике современного человека сознательная сфера гипертрофированна; соответственно, подавленная, словно перекрытая со всех сторон плотинами область бессознательного грозит в любой момент прорвать препятствие и затопить сознательный разум. Вот почему потребность в том, чтобы интегрировать бессознательное в целостную психическую субстанцию, стала специфически западной и современной проблемой, имеющей ключевое значение не только для индивидов, но и для целых народов. Что же касается людей Востока, и, вероятно, африканцев, то у них мы наблюдаем совершенно иное соотношение между сознанием и бессознательным» («Дух и жизнь», с. 469).
Чем дольше сохраняется непрерывная и вынужденная концентрация сознания и усилий человека (на каком-либо объекте, процессе, событии) в режиме непрерывного целеполагания, тем больше усиливается разобщенность Я и совокупного разума. Психика цивилизованного человека давно перестала быть саморегулирующейся системой, Данте сказал недаром: «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу...».
«Сумрачный лес» это символ тупика, утраты смысла: «Да, я еще живу. Но что мне в том, когда я больше не имею власти соединить в сознании своем прекрасного разрозненные части?».
«Весь мир ярко освещен, один я погружен во мрак» (Лао-Цзы).
Человеку известны, как правило, только два модуса бытия – сон и бодрствование, но даже если удается успешно разрешить все проблемы и достичь поставленных целей, это не гарантия счастья.
В «Афоризмах старого Китая» (с. 116) находим: «Когда мысли разбросаны, надо знать, как собрать их воедино. Когда мысли сошлись в одной точке, надо знать, как их рассеять. Если не умеешь этого, то даже если одолеть омраченность, в сердце поселится беспокойство».
Иными словами, постоянное преобладание логики, посредством которой ум беспрерывно упорядочивает поток внешних впечатлений, подобен полету с одним крылом.
«Мокшадхарма» характеризует метод йоги так: «Сильный зверь разрывает сети и уходит, слабый - в них запутывается и гибнет». Здесь имеется в виду что человек, взыскующий духовного, должен быть крайне упорным в этом своем намерении, иметь хорошие мозги, здравый смысл и нормальный уровень критичности. Кроме того: «Слабость характера это единственный недостаток, который невозможно исправить», - (Ларошфуко), иными словами йога - не для слабовольных! Прежде, чем рассчитывать на успех в ней, нужно состояться в социуме, тот, кто не сумел этого, никогда не достигнет нужного результата на «фронте» духовном. Но, опять-таки, даже наилучшая адаптация к миру не означает автоматического успеха в йоге.
Яшомитра (легендарный мудрец и философ древней Индии) сказал: «Все содержание сознания есть контакт». Взаимодействие с окружающим возможно и через посредников (электронных – Стивен Хокинг), но коммуникация с бессознательным случается только лично.
«Углубление и расширение сознания через обогащение его содержанием сферы бессознательного есть «просветление» («Дух и жизнь», с. 518). Но одновременно такое расширение означает потерю - на какое-то время - текущей устойчивости и содержит элементы системного кризиса, что нужно четко знать практикующим.
Когда процесс идет к концу, то «Равновесием называется йога» («Бхагавадгита», с. 170, II, 48). Вернее не сама йога, а результат ее долговременной практики.
Самопознание, индивидуация (по Юнгу), достижение не двойственности, самадхи, сатори - все это метафоры одного и того же явления, с той лишь разницей, что обретение целостности есть условие дальнейшего углубленного самопознания, для которого садхаке нужен либо самореализовавшийся учитель, либо очень качественная информация.
Восстановление всегда начинается с очистки (разгрузки) подсознания, процесс это достаточно деликатный, неправильный подход либо темп сброса могут не восстановить природный статус, но дополнительно деформировать личность. Грамотный наставник должен искать такие способы сброса, которые минимально задействуют сознание, Хатха-йога идеальный инструмент для этого. Прежде чем обратиться к топологии самьямы, определим понятие медитации. Для большинства людей (и не только в России) термин этот столь же туманен, что и «закрома родины». Есть конкретные психотехники, в Тантре это Чидакашадхарана, Аджапа-джапа, Таттва-шуддхи, Йога-нидра, Нада-йога и т.д. В буддизме - випассана на дыхании или движении, в классической йоге - самьяма на внешних либо внутренних объектах.
Еще Големан в работе «Разнообразие медитативного опыта» описал более сотни медитативных техник, опираясь на один только буддийский источник («Вишуддхамага», V в. н.э.).
До начала попыток медитировать субъект должен в совершенстве овладеть глубоким расслаблением, только на его основе может осуществляться спонтанная концентрация внимания. Известно, что ИСС (измененные состояния сознания) возникают в любых экстраординарных условиях: при подъеме на большие высоты, спуске под воду, физических перегрузках, стрессах, травмах, острых отравлениях и т.д. Медитация же йоги отличается от прочих ИСС тем, что это не случайный, но намеренный и тщательно организованный процесс взаимодействия бессознательного с личностью, позволяющий не утрачивать при этом текущую сбалансированность психики. Суть не в том, что именно «увидено» и эмоционально пережито в медитации, а насколько разум сумел «переварить» и усвоить пережитое.
При всем многообразии медитативные техники делятся на две основные группы, отличающиеся по способу воздействия на психику - концентрация либо инсайт, путь «единого» или «ничто».
Самадхи, достигаемое в Раджа-йоге, это полное торможение активности коры мозга, «ничто» - это достижение нирваны через инсайт, при этом ум отслеживает свои модификации вплоть до полного их затухания.
Третий метод, объединяющий - випассана, она начинается с концентрации, но переходит в инсайт, одно усиливает другое, и в итоге достигается нирваническое состояние.
Еще медитацию определяют как простоеприсутствие (простоевнимание), безличную регистрацию того, что происходит перед внешним либо внутренним взором. Кстати, термин «простой» в данном случае никакого отношения к простоте (в ее обычном смысле) не имеет! И скрывается за ней бездна сложности, о чем не подозревают те, кто не имел с этим дела.
Когда-то, в поисках смысла и спасения от неразделенной любви Петрарка отправился на поиски легендарной страны Туле, вернувшись, он сказал, что можно было и не ездить, поскольку постижение истины не связано с передвижением в реальном мире. «Божественная комедия» Данте четко показывает символику условий интроспекции, а М.Мамардашвили блестяще интерпретирует их («Психологическая топология пути», 1997), причем все сказанное им справедливо и в отношении йоги. Путь к истине может начаться откуда угодно, конечный пункт не зависит от начала и способа следования. Недаром сказал когда-то один из просветленных: «Не надо ездить в Индию, создавайте святость вокруг себя».
В средине 60-х годов ХХ века один из моих друзей посещал школу йоги при центре геронтологии в Софии (в то время болгары очень плотно контактировали с Индией). Когда в нашем симферопольском сообществе йогических дилетантов возникли разногласия, он сказал ненавязчиво: - С медитацией спешить не стоит. В одиночку и без учителя - чревато, известно множество печальных прецедентов, нас там специально предупреждали…
Как известно, на дверях дантовского Ада была надпись «Оставь надежду, всяк сюда входящий», а перед тем как войти, Вергилий сказал: «Здесь страх не должен подавать совета». Смысл этой фразы ясен тем, кто имеет подлинный медитативный опыт (хороший этюд о глубинном страхе есть в фильме «Куда приводят мечты»). Большинство людей панически боятся своего бессознательного, с древних времен это область инстинктивного табу. Исходные условия самопознания таковы: страх запрещен, чувство самосохранения, равно как и надежда на успех, отброшены.
Самопознание всегда блокируют два мощных психологических механизма - лень и надежда. Лень проявляется в стремлении отложить все на завтра и отказе от личного участия, что несовместимо с йогой, которая реализуется только лично, каждый день заново, каждый раз «от и до». Если кто-то думает, что после великолепной вчерашней практики сегодня можно не выкладываться, он не понял ситуации: йога - это сейчас и здесь, «вчера» уже нет, а «завтра» еще не наступило: «Прошлого нет уже, будущего – еще, а на их на меже нет ничего вообще…».
Второе препятствие - надежда, человек рассчитывает получить результат уже в самом начале практики. Поскольку в этом мире никто никогда никому ничего не должен, все приходится делать самому, а результаты в йоге приходят медленно - единственный ее «недостаток». Отказ от надежды порождает страх узнать о себе такое, после чего придется расстаться с образом себя любимого, а именно этого, как отмечал ММ, человек хронически избегает. Всякий кто успешно осваивает медитацию, рано или поздно увидит себя без прикрас, и это одна из самых неприятных в жизни вещей.
Выманивая из бездны чудовище Гериона (символ лжи) Вергилий говорит: «Мы истину, похожую на ложь, должны хранить сомкнутыми устами». Здесь речь идет об изначальной неполноте информации, которой располагает Эго. На каждый текущий момент времени все события в мире уже случились, истина уже есть. Но человек не видит ее в силу ограниченности (локальности), эмоциональности и омраченности, имея дело лишь с фрагментарной картиной бытия, грубым ее приближением, скверной копией. В каждом из нас содержится истина, ибо «тот, который во мне сидит» (полный или системный разум) «знает» все, а Эго располагает лишь малой толикой этой информации, которая является ложной именно в силу неполноты. Модель поведения, на этой неполноте основанная, неадекватна и ущербна, придает действиям субъекта малый КПД, зато в нее встроен совершенно позитивный образ самого себя и ошибочное ощущение правильности положения вещей.
Вслед за внутрипсихическим перераспределением информации в самьяме происходит постепенный поворот «глаз души». Старая модель мира рушится («горы перестают быть горами, реки - реками») и ложь (неадекватная система представлений о себе и мире) медленно и мучительно трансформируется в истину.
Как отметил еще Фрейд, восприятие и осмысление опасной для душевного благополучия информации блокируется бессознательной частью психики, которая управляет механизмами цензуры, подавления и вытеснения. Это стало ясно из опытов по изучению табуирования - цензура фильтрует субсенсорные стимулы, которые не могут восприниматься субъектом.
Информационный контакт между двумя частями психики возможен только на поле сознания, которое должно быть соответствующим образом подготовлено, чтобы наполнить чем-то сосуд, вначале его следует опустошить.
Когда в ментальное пространство начинает спонтанно «просачиваться» содержание бессознательного, субъект в первую очередь сталкивается с изнанкой Эго. Становится понятно, что все позитивное у человека имеет свое продолжение во тьме «изнанки», что и ты сам, и твои близкие не совсем такие, какими кажетесь, что любые стремления и помыслы, в том числе и твои собственные, далеко не безупречны. Второе рождение болезненно, это мощный душевный кризис, сопровождаемый сменой мировоззрения: «Чтобы крона дерева доросла до рая, его корни должны прорасти до ада». «Тень представляет собой моральную проблему, бросающую вызов личностному эго в целом... Ее осознание предполагает признание реального присутствия темных аспектов личности. Самопознание как терапевтическая процедура требует большого, тяжкого труда, растянутого на весьма долгое время» («Дух и жизнь», с.18).
«В скрытой части личности, как показывает опыт, присутствуют те или иные черты, демонстрирующие крайне упорное сопротивление моральному контролю. Сопротивление такого рода обычно связано с проекциями, которые не признаются таковыми, и их признание есть некое необычное моральное свершение» (там же, с.19).
Юнг утверждает, что в рамках базовой культуры человек может до какой-то степени признать лишь некоторые свои негативные стороны (качества). Те же из них, в которые отказывается поверить разум, проецируются на окружающее. Факт признания каждым человеком скрытого в себе самом личного зла - проблема наших дней, но, в общем, это было всегда. Своей осознаваемой, «светлой» и контролируемой части мы приписываем достоинства и совершенства, а зло всегда находим извне: во врагах, завистниках, скверном устройстве общества и т.д. На самом деле зачастую мы проецируем на окружающее собственное зло.
Поскольку проекции весьма эмоциональны, они вызывают такую же ответную реакцию окружающих. Бессознательно экспортируя вовне какую-то часть своих внутренних проблем, субъект непрерывно «вызывает огонь на себя».
В результате бессмысленной войны с миром наступает истощение, многие разрушают жизнь свою, родных и близких, так и не догадываясь, что подлинный источник всего этого ужаса заключен в них самих.
Теперь рассмотрим Чидакашадхарану, одну из медитаций Тантры (в дальнейшем по тексту - ЧД). Она предназначена только для людей, ведущей репрезентативной системой которых является зрение - при закрытых глазах они свободно, четко и без напряжения видят образы на экране ума (иногда это доступно и наяву).
Для субъектов с преобладанием других систем восприятия, например кинестезической (ощущения), эта психотехника непригодна, им следует применять Антара моуну либо Аджапа-джапу.
Формула Упанишад такова: «Тат твам аси» - «Ты есть то» (Атман идентичен Брахману), душа индивидуальная тождественна Абсолюту. Акаша в переводе с санскрита означает эфир, пространство; чид (чит) - сознание, следовательно, чидакаша - пространство сознания. Авторы Упанишад и Тантры были убеждены во взаимно однозначном соответствии (подобии) Большого космоса (Махакаши - бесконечного числа модификаций материи) индивидуальной психике, содержащей равномощную космической бесконечность вероятных событий. Цель ЧД - визуальное переживание процесса разгрузки подсознания и дальнейшей (если это сочтет необходимым системный разум) коммуникации сознания с бессознательным. По результатам ЧД подобна прочим психотехникам, но, повторяю, предназначена только для тех, кто ясно видит образы. Дхарана - концентрация, или осознание. Таким образом, ЧД это осознание (наблюдение) поля внутреннего пространства (Аджна-кшетра).
Освоив эту практику можно стать свидетелем и участником поразительных психических событий. ЧД эффективней многих психотехник, но и опаснее, поскольку здесь процесс «испарения» вытесненного материала имеет шанс быть осознанным и понятым.
Приступив к регулярной практике ЧД, созерцатель месяцами может наблюдать рутинный поток ментально-зрительного мусора (сброс поверхностных «слоев» подсознания – текущих вытесненных негативных эмоций), но когда амбразура откроется, подлинную глубинную «продукцию» ни с чем не спутать. В раскрытые шлюзы хлынет ад, его главный признак - крайняя эмоциональность и мощный негативный заряд потока образов, лучше это переживать при наличии опытного наставника. Главное не пугаться, то, что вы видите, давным-давно было «внутри», но оставалось неизвестным. А когда подсознание очистится, то в качестве компенсации на какое-то время может показаться и рай - потрясающие сюжеты, невиданной красоты цветовая мозаика, сопровождаемая запахом и вкусом. Но это также лишь проходной этап на пути к молчанию и покою.
Первая стадия ЧД - Кайя-стхарьям (осознание тела): при закрытых глазах направить внимание на тело и непрерывно удерживать его на всем теле. Чем полнее осознается тело, тем больше успокаивается ум, примерно, как и в практике асан, с той лишь разницей, что физическая активность полностью снята, и вы находитесь в неподвижной и удобной позе.
Затем следует, сохраняя осознание тела, ощутить его неподвижность. ЧД выполняется ежедневно, до тех пор, пока эти начальные этапы ЧД (привязка внимания к телу и неподвижность) не будут полностью освоены, продолжительность их - пять-семь минут, собственно это есть начальная пратьяхара.
Следующий момент - пение мантры АУМ. Оставаясь в удобной позе, следует семикратно, медленно и отчетливо произнести нараспев эту мантру, ощущая при этом реверберацию, пронизывающую тебя от носоглотки до пяток. Нужно полностью погрузиться в звучание мантры, в сознании не должно быть ничего кроме АУМ.
Затем следует выполнить Прана-шуддхи или Анулома-вилома, наблюдая движение воздуха в ноздрях, как при випассане. Так дышать около пяти минут. Затем ощутить, что воздух как бы входит отдельно в каждую ноздрю, и эти два воздушных потока, двигаясь в носу вверх и под острым углом, при завершении вдоха на какое-то мгновение как бы соприкасаются в точке «третьего глаза» (бхрумадхья). Там может появиться специфическое ощущение этого касания. С началом выдоха оно исчезает, потоки выдыхаемого воздуха как бы расщепляются, чтобы вновь «соприкоснуться» в конце следующего вдоха. Продолжительность этого этапа около пяти минут, со временем это касание станет привычным и удобным.
Когда всё, перечисленные выше, освоено (переключение восприятия на внутреннее пространство сознания состоялось), начинается, собственно, практика ЧД.
Итак, гарантированная тишина, глаза закрыты, спина прямая, тело и сознание полностью расслаблены, на экране сознания мелькает спонтанный визуальный «мусор». Суть в том, что на этот экран нужно просто смотреть, сохраняя глазные яблоки расслабленными (отпущенными). Но возникает вопрос: как смотреть? Если при освоении начальных этапов ЧД глаза расслабились и обездвижились не до конца, то медитативное состояние не возникает. Но в самом процессе медитации непроизвольные движения глаз вполне могут появиться!
Здесь много тонких моментов. Обычно бодрствованию сопутствует высокая динамика внимания, имеющего тенденцию сжиматься в точку и фланировать по наблюдаемому пространству. Так же, как в асанах не следует прицельно «таращиться» вниманием на ощущения, его и в ЧД следует отпустить с тем, чтобы оно «растеклось» до границ «экрана» ума, охватывая его целиком. При этом утрачивается привычная фокусировка и возникает торможение, это будет началом собственно дхьяны - созерцания.
Как и в любой медитации, в ЧД нужно оставаться отстраненным наблюдателем, но ни в коем случае не участником. На содержание экрана и разворачивающиеся там события реагировать нельзя вообще, тем более - эмоционально! Медитирующий – это свидетель, безразличный регистратор, подобно прибору, который не волнуется, не переживает, и только фиксирует параметры ситуации.
Техника безопасности. Правила, перечисленные ниже, незыблемы, их соблюдение дает приемлемую вероятность успеха медитации и гарантирует сохранение психического благополучия.
1. Не отождествлять себя с тем, что приходится видеть, слышать и чувствовать (переживать) в процессе. Ты не идентичен тому, что «показывают», но оно и твое тоже – пусть мутное, неудобное или жуткое. Чтобы очистить авгиевы конюшни подсознания, это надо просмотреть, перетерпеть, пережить.
2. Никак не реагировать, когда на экран хлынет (а в теле отзовется неприятными ощущениями) «парад уродов», его нужно созерцать в полном бесстрастии, сохраняя спокойствие и мгновенно забывая о пережитом после выхода из процесса.
Не пугаться, это третье и самое важное правило. Как говорил Толстой: «Он пугает, а мне не страшно!» Нужно просто смотреть («Не лица - муть толклась, как доктора Моро созданья жуткие в сцепленьях нетопырьих, и тлел на дне зрачков, колюче и хитро рассудок крошечный - единый поводырь их») с непоколебимым спокойствием и отрешенностью, помня: я только наблюдатель.
Инстинктивный страх, возникающий при сбросе вытесненного, не опасен, если только ему не поддаться! Он возникает как следствие утраты внутрипсихической стабильности, любая медитация имеет стандартное развитие, описанное в «Божественной комедии»: ад, чистилище, рай.
Нет способов, посредством которых можно хотя бы отчасти избежать ада и чистилища, кроме Хатха-йоги, при минимуме осознанности негатив постепенно стравливается в практике асан через тело.
Если узкие тропы самопознания неминуемо проходят через ад, то для тех, кто не владеет технологией и проявляет глупое упрямство, они в самом аду и заканчиваются. Представление о медитации как одухотворенном и радостном переживании снисходящей благодати – болтовня дилетантов.
«Расширяйте сознание!» - и вам будет хорошо!» Может и будет, но далеко не сразу. И не всегда. И не каждому. А сначала станет плохо, и, быть может, очень плохо. И не все способны это выдержать, любые попытки медитации противопоказаны «пограничникам» и невротикам, у которых вытесненное и без того рвется наружу, норовя снести «крышу». И если играть в подобные игры, не зная их сути...
Вот фрагмент полученного мною письма от 6.11.2002: «Со мной случилось нечто непредвиденное. Собственно медитацией я не занимался. Правда, немного поучился сидеть неподвижно и расслабленно. Это весной еще. Вот тогда я впервые увидел кое-что весьма странное, после чего прекратил свои попытки до вчерашнего дня. Впечатления улеглись довольно быстро, но характеристика события (данная по горячим следам) все же удерживала от экспериментов. А вчера все-таки посидел... Что-то вертелось, наброски, что ли, какие-то, но – не то. А вот ночью, я впал в искомое состояние совершенно без всякого желания. Прямо из сна. Ощущения жутчайшие. Я и вышел-то почти сразу, да только несколько минут еще боялся - а не вернется ли оно и теперь. При бодрствовании. Чувствовал себя воистину на грани сумасшествия. Думал, что не смогу после этого в постель лечь.
Новички, я к вам обращаюсь, не шутите с этим, не лезьте туда. Хотелось бы узнать, что думают профи по следующим вопросам:
а) А была ли эта медитация. (100% эффект присутствия, звук, очень неприятные ощущения, сбившееся дыхание).
б) Если да, то как относиться к ее незваному появлению и чего теперь ждать. в) Можно ли поговорить с кем-нибудь в Питере. г) Были бы интересны любые комментарии. Буду очень благодарен всем отозвавшимся!».
Сброс вытесненного в подсознание патологического материала - необходимое условие уравновешения и последующего развития, при этом у людей кинестезического склада могут возникать (даже вне практики асан) неприятные ощущения, сопровождаемые сильнейшей эмоциональной «тряской».
Не следует ожидать появления на экране ума чего-то знакомого, отнюдь не обязательно проблема «выпаривается» в том виде, в котором поступила когда-то в систему, психика микширует все. Вы наблюдаете, скажем, образ банальной табуретки, но этому сопутствуют крайнее отвращение и ужас. Порой на экране ума разворачиваются потрясающие сюжеты: «Там источник света ложного - падший ангел Люцифер - в центре мира невозможного разрушает пенье сфер».
Короче говоря, увидеть можно все что угодно, но реагировать на это нельзя! Если на «экране» появилось нечто, ввергшее сознание и тело в шок, и вы дернулись, испугавшись, последствия могут быть плачевными. Вас просто вышибет из процесса, и в пережитом негативном состоянии можно застрять надолго. Тексты утверждают - и это чистая правда! - если созерцатель отреагировал, «сцепился» с потоком исходящих аффектов, он может угодить в психосоматический ад, это главная опасность созерцательных практик на стадии отработки вытесненного. Один из немногих реальных и доступных выходов из данной ситуации - физическая нагрузка, вплоть до экстремальной. Например, быстрый бег в гору с утяжелением, погружение в ледяную воду, выливание на себя ее из ведра, несколько десятков (сотен) приседаний с выпрыгиванием вверх. Если и это срабатывает не полностью, нужно добавить лёгкие нейролептики типа алкоголя или гипервентиляции - и спать. Грубо, но действенно, по крайней мере, это будет чистилище вместо ада.
Если процесс ЧД нарушился, из него нужно выйти: медленно и глубоко вдохнуть, выдохнуть, напрячь тело, затем расслабить и, сохраняя неподвижность, медленно открыть глаза. Один из моих друзей (в прошлом пациент) осваивал йогу медленно, разбираясь с многочисленными проблемами. Режим его жизни и работы был настолько плотен, что он вынужден был вставать в четыре утра, выполнял асаны до шести, а далее везде: дорога, родной НИИ, люди и встречи до самого вечера. Все шло прекрасно, он восстанавливался, сбрасывая многолетнее переутомление, и как-то обронил, что собирается освоить раздельное дыхание. Я не согласился с ним, поскольку при подобном распорядке и сравнительно небольшом стаже практики добавлять что-то еще ни к чему, ежедневная сумма воздействий и без того такова, что любой довесок может вызвать дестабилизацию. Через полгода мы встретились, и он поведал забавную (в некотором роде) историю. В начале практики раздельного дыхания все у него шло отлично, но потом нарушился сон. Однажды, проснувшись в очередной раз где-то около трех ночи, он решил встать, но, к своему ужасу, не сумел даже пошевелиться. Если бы он знал, что в определенной фазе пробуждения тело оказывается обездвиженным! Но мой друг не владел необходимой информацией и потому сильно испугался.
- И вот уже третий месяц тащит меня, извините за выражение, фэйсом по тэйблу, - закончил он свой рассказ. - Словно клавиши пианино нажимаются сами по себе, до чего противно – передать нельзя. И спать боюсь ложиться: а вдруг снова? Врачи сказали, что просто ВНС барахлит, не опасно…
Конечно, мы сделали необходимую корректировку, и проблема отпала сама по себе. Но через полгода! А это был всего-навсего элементарный испуг, вызванный простым рассогласованием состояний тела и сознания, можно представить какие эффекты можно поймать в безграмотной медитации!
Существует вероятность (хотя и малая) что вслед за вытесненным может «всплыть» нечто более опасное, если вдруг образы приобретают символический характер, от каких-либо попыток медитации нужно отказаться полностью, оставить только асаны.
Если вдруг в сознании возник голос, и вы ему ответили, он свободно может стать неистребимой слуховой галлюцинацией.
Внутрипсихической перестройке, которая начинается при сбросе, может сопутствовать все, что угодно, например, физическая боль. Вообще основное «испарение» системных деформаций идет по кинестезической «епархии», боль может быть локальной, мигрирующей, общей, могут возникнуть судороги, тремор и т.д. Хотя полная мышечная релаксация является непременным условием грамотного входа в медитативный процесс, при возникновении нервно-эмоционального «сброса» она неизбежно нарушается, возникает мышечная контрактура и это нормально. Когда вытесненное после всех своих гримас растворится, как Терминатор в кипящем металле, приходит внутреннее уравновешение – первый этап интеграции Эго с полным разумом. На всем протяжении практики ЧД созерцать ментальный экран нужно весь целиком, не фиксируясь на отдельных его участках либо образах. Все что может лично предпринять субъект для «улучшения» процесса будет ошибкой - любой ментальный акт, произвольное движение, усилие воли автоматически восстанавливает тонус бодрствующего сознания и медитация прекращается.
При соблюдении ТБ никакие фокусы разрядки в ЧД и прочих медитативных практиках не опасны, но если страх непреодолим, значит, медитация преждевременна, нужно сосредоточиться на асанах и глубоком расслаблении.
Когда медитация «пошла», меняется характер сновидений и общее эмоциональное состояние, начинают происходить вещи, описанные ниже в главе «Необычные способности».
В 1992 году дама средних лет (назовем ее Т.) приехала в Черноголовку на один из семинаров Центра. По ряду обстоятельств детства и юности ее нервно-психическое состояние было скверным, поэтому акцент в практике был поставлен на работу с телом. Эффект был хорош, но она, к сожалению, между двумя нашими семинарами угодила на какую-то «йоговскую» тусовку в Туле, где учили «медитировать» всех без разбора. Когда в сознании у Т. возникли голоса, тульский «учитель» назвал это признаком «продвинутости». Увидев ее полгода спустя, я был в шоке: не реагируя на расспросы, она лишь бледно улыбалась: - Я теперь все время говорю с ними… Вскоре женщина эта при невыясненных обстоятельствах выпала из окна восьмого этажа своей квартиры, и трое детей остались без матери.
Закон - точное знание того, что делать нельзя, в том числе и в медитации, это было давно известно Отцам церкви. Святой Феофан весьма доходчиво объяснил неверные разновидности внимания и молитвы Иисусовой: «В естественном порядке наших сил на переходе извне внутрь стоит воображение. Надо благополучно миновать его, чтобы попасть на настоящее место внутри. По неосторожности можно застрять на воображении, и думать по незнанию, что ты вошел внутрь, тогда как это преддверие, и застреванию всегда сопутствует самопрельщение...
Самый простой закон для молитвы - ничего не воображать! До тех пор, пока наше помышление о Боге несовершенно, оно связано с какой-либо формой (на барельефах раннего буддизма место Татахагаты всегда оставалось пустым - В.Б.). Всячески надо стараться о том, чтобы молиться без образов Божьих. Стой в сердце с верою, что Бог есть тут же, а как есть - не соображай!»
«В действии Молитвы Иисусовой не должно быть никакого образа, посредствующего между умом и Господом... Сознание ока Божия, смотрящего внутрь вас, тоже не должно иметь образа, а… состоять в одном простом убеждении или чувстве» (св. Феофан).
Отцы вообще были настроены против созерцания образов, опыт показывал, что без соответствующих знаний это слишком опасно.
«Некоторые, предстоя на молитве, возводят очи на небо и ум, и воображают в уме своем Божественное промышление, небесные блага, чины, святых ангелов и обители святых - все, что говорится в Писании об этих предметах, вызывают их из памяти и перебирают воображением во время молитвы, стараясь потрясти этим свои чувства, в чем иногда и успевают. Это… и считают проявлением подлинного религиозного настроения» (Симеон Новый Богослов).
«Представлять предметы Божественные под теми образами, как они представляются в Писании, нет ничего худого и опасного. Мы и рассуждать о них иначе не можем, как облекая понятия в образы, - но не должно никогда думать, что и на деле так есть, как эти образы являются, и тем более останавливаться на этих образах во время молитвы. Во время благочестивых размышлений это уместно, или при Богомыслии, но во время Иисусовой молитвы - нет! Образы держат внимание вовне, как бы священны они не были, а во время молитвы вниманию надо быть внутри, в сердце. Если кто зрит образы в начале практики Иисусовой - он не прав! Но в этой неправости - только начало беды, которое наводит на нечто худшее и опасное. Созерцание образов этих бывает весьма приятным и разнеживает душу, ей кажется, что это именно то, что надо, человек начинает молить Бога, чтобы он оставил в этом состоянии, - а это прелесть! У такого человека путь пресекается в самом начале, так как искомое считается достигнутым, хотя достижение еще и не начато» (Св. Феофан).
«Далее же самомнение еще более разгорячает воображение и рисует новые картины, вставляя в свои мечтания личность мечтающего, и представляя его всегда в привлекательном виде, поблизости к Богу, ангелам и святым, и чем более так мечтает, тем больше укореняется в нем убеждение, что он точно уже друг неба и небожителей, достойный осязательного с ними сближения и особых откровений. На этой степени начинается визионерство (видения - В.Б.), как естественная болезнь душевная.
Таким образом, многие прельстились, видя свет и сияние очами телесными, обоняя благоухание обонянием своим, слыша гласы ушами своими и т.п., иные из них повреждались в уме и переходили с места на место, как помешанные. Иные, приняв беса, являвшегося в образе светлого ангела, до того утверждались в прелести, что до конца оставались неисправимыми, иные, по внушению бесовскому, сами себя убивали, низвергались в стремнины, удавливались. И кто может исчислить прельщения, в какие ввергал таковых враг.
Бывают видения истинные - опытные умеют их различать от порождений своего воображения и привидений бесовских. Но так как на деле людей больше неопытных, чем опытных, то поставлено вообще законом духовной жизни - не принимать никаких видений, и не доверяться им!»
Григорий Синаит: «Если увидишь свет или огонь вне себя, или внутри, или образ какой, Христа, например, или ангела, или иного кого, не принимай это, чтобы не потерпеть вреда. И уму своему не попускай строить в себе такие образы, это ведет к прелести. Если заметишь, будто тянет кто ум твой таким внешним воображением, не поддавайся, держись внутрь, и совершай дело внимания Богу без всяких образов» (Симеон Новый Богослов).
В приведенных фрагментах показана опасность автономной работы воображения, которая не имеет ничего общего ни с медитацией, ни с действительным снисхождением благодати (см. ниже главу «Йога и христианский мистицизм»). Визионерство, названное душевной болезнью, это фантастический бред, героем которого нередко становится тот, кто слишком много молится или «медитирует». Иногда по недомыслию человек начинает свято верить в достоверность своих видений, что произошло, например, с Марией Дэви из пресловутого «Белого братства».
Не будучи в состоянии отличить игры воображения от разрядки подсознания («видений истинных»), Отцы справедливо заключают, что в созерцании доверяться нельзя ничему!
Применительно к ЧД это значит - не отождествлять с Единым появляющиеся на экране сознания глюки, продуцируемые воображением - «Когда ждешь в гости друга, не следует принимать удары своего сердца за стук копыт его коня».
Второй неправильный образ молитвы Иисусовой - ментальный. Если в буддизме сознанию предписано наблюдать собственную динамику вплоть до полного ее затухания, то в «умном делании» это втягивает молящегося в противоречие: он пытается блокировать умственную активность и, в конце концов, запутывается в своих движениях, не понимая, что происходит. Тем не менее, святые Отцы утверждали, что это не так опасно, как взаимодействие с образами.
При выполнении ЧД такая ошибка будет заключаться в принятии саморазвертывающейся ментальной динамики за информацию «оттуда».
В третьем же, правильном образе молитвы: «Имея безпопечение о всякой вещи, благословной и неблагословной, совесть чистую во всем, чтоб она тебя не обличала, и беспристрастие ко всему мирскому - сядь в каком-нибудь безмолвном месте, наедине, в углу, затвори дверь, собери ум свой, отвлеки его от всякой привременной и суетной вещи, прижми к груди бороду (Джаландхара бандха! – В.Б.), сдерживай немного дыхание, низведи ум свой в сердце свое, обрати туда и чувственные очи, и, внимая ему, держи там ум свой и пробуй умом найти, где находится сердце твое, чтоб и был там совершенно ум твой.
Вначале ты встретишь там тьму и жесткость, но потом, если будешь продолжать это дело внимания день и ночь, найдешь там непрестанное веселие».
Святой Иоанн Лествичник уподобляет дело спасения лестнице о четырех ступенях: одни укрощают и ослабляют страсти (аналогия с Карма-йогой), другие молятся устами своими и поют (Мантра-йога), иные упражняются в умной молитве (нечто среднее между Мантра и Карма-йогой), иные восходят к видению (дхьяна или Самадхи-йога).
Святой Феофан: «Когда сия благодать Духа Святого сойдет на кого-либо, то не что-либо обычное показывает ему из вещей чувственного мира сего, но то, чего тот никогда не видел, и не воображал».
Уместно привести высказывание А.Маслоу о диаметрально противоположных типах восприятия: «О внимании можно говорить либо как о свежей... реакции индивидуума на уникальные свойства объекта, либо как о попытке подчинить внешнюю (или внутреннюю) реальность некой предустановленной в сознании индивидуума классификации. Во втором случае мы имеем дело не с познанием мира, а с узнаванием в нем тех черт, которыми мы сами же и наделили его. Такого рода «познание» слепо к динамике и новизне, это скорее рационализация прошлого опыта, попытка сохранить статус кво.... Рубрифицирующее восприятие не оставляет возможности для исправления ошибок. То, что однажды попало под рубрику, как правило, остается там навсегда» («Мотивация и личность», с.287, 292).
Святой Игнатий рисует идеального христианина так: «От непрестанной молитвы подвижник приходит в нищету духовную (отсюда «Блаженны нищие, ибо их есть Царствие Небесное»). Приучаясь непрестанно просить Божьей помощи, он постепенно теряет упование на себя. Это ощущение мало помалу может усилиться до такой степени, что око ума яснее будет видеть Бога в промысле Его, нежели видит глаз предметы мира. Непрестанная молитва вводит в святую простоту, отучая ум от разнообразных помыслов (т.е. торможение мыслительной деятельности становится постоянным), всегда содержит его в скудости и смирении мыслей... Наконец, молящийся может прийти в состояние младенчества, заповедованное Евангелием, содеяться буим (сумасшедшим) ради Христа, то есть утратить лжеименной разум мира и получить от Бога разум духовный». Понятно, что для современного человека такая перспектива выглядит малопривлекательной.
Цель (сегодня абсолютно не актуальная) средневековой йоги практически та же, что и у христианских мистиков: окончательное слияние частной души со вселенской целостностью, при той лишь разнице, что атрибутика и образ божества йогической традицией не предписывались. Ишвара был абстрактным богом, который в экстазе мог предстать как угодно и в любой форме (либо без оной).
Что будет, если медитацию продолжать после начального уравновешения? Каковы будут ее результаты? Если согласиться с гипотезой, что при самореализации «объем» сознания возрастает, то логичен вопрос: до каких пределов?
Здесь необходимо отступление. Станислав Лем в футурологической работе («Сумма технологии», 1968) характеризовал самадхи как нулевое информационное состояние, поскольку в нем, якобы, нет прироста информации. Сегодня ясно, что это утверждение ошибочно. Откуда возникают удивительные знания у йогов, достигших самореализации? На чем основаны их необычайные способности?
Опыты Дельгадо показали: мозг фиксирует все, что было воспринято от рождения и до текущего момента. «Через глаза и уши, практически мало зависимо от желания человека, к нему поступает огромный объем сведений. Его мозг, хочет человек этого или нет, реагирует на этот поток» («Здоровый и больной мозг человека», с. 7).
Нейрофизиолог Пенфилд обнаружил, что раздражение отдельных участков коры дает субъекту возможность заново пережить прошлое. Оперируя эпилептиков, Пенфилд воздействовал электротоком на разные участки мозга и обнаружил, что стимулирование височных долей, как правило, приводит к тому что пациент начинает в мельчайших подробностях вспоминать давние события.
Повторная стимуляция тех же областей коры вызывает почти одинаковые переживания, но отличающиеся в подробностях, словно запечатленный в долговременной памяти информационный блок всякий раз считывается немного под другим «углом». Известнейший физиолог, создатель теории функциональных систем П.К.Анохин утверждал: «Тщательно изучая реакции мозга, мы забываем, что за пределами фокуса сознания остается огромный багаж, который можно назвать памятью мозга; этот багаж накапливается в течение всей жизни и оказывается, как показывают некоторые гипнотические опыты, поразительно стойким» («Философские вопросы физиологии высшей нервной деятельности», с. 453).
Нейрофизиология подразделяет память человека на ряд отличающихся по характеру, хотя и тесно связанных «разновидностей»: органическую, физиологическую, двигательную, образную, вербальную - и все это кроме оперативной (произвольной). Сегодня считается, что память распределена по всему объему мозга и сознание в самьяме спонтанно контактирует со всеми ее модификациями.
Восприятие и осознание бодрствующего субъекта дискретно, общий же поток информации воспринимается (посредством органов чувств, а, быть может, и не только их) непрерывно, сознание успевает выхватывать из него лишь самое актуальное, более того - системный разум блокирует то, что считает необходимым.
Содержимое памяти можно условно разделить на информацию осознанную (доступную произвольному воспоминанию), забытое и вытесненное. «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь», из громадного количества полученных в жизни знаний человеком усваивается и может использоваться субъектом лишь очень малая толика. Усвоенное накапливается в памяти, какая-то часть его, будучи хронически невостребованной, со временем теряет энергию и уходит под порог восприятия. Сущность самьямы (самадхи) противоречит утверждениям Лема. При перестройке психики информация действительно не поступает извне, она проникает в сознание из «терминалов» бессознательного где, как выразился Атилла Йожеф, «все наше прошлое в нас нагромождено». Начинается восстановление старых следов, устанавливается контакт сознания с памятью внутренней среды.
Поскольку, даже при регулярном культивировании самьямы, процесс этот достаточно медленный, все это время субъект должен находиться вне социума. Если медитировать «без отрыва от производства», сохранность разума не гарантирована. Один мой знакомый обучался йоге непосредственно в Индии, в одном из филиалов Бихарской школы и за три года достиг больших успехов. Незадолго до окончания командировки учитель дал ему дхьяна-дикшу (личную медитацию), и парень сказал что займется этим, вернувшись в Россию. Гуру посоветовал не искушать судьбу, поскольку практика высших стадий йоги поглощает человека без остатка, и только после полного завершения внутренней перестройки достаточно часа медитации в сутки, чтобы сохранять мастерство, вот это уже сочетается с повседневностью. В период же овладения мастерством попытки совмещения процесса с активной жизнью в социуме - прямой путь в желтый дом. Для того чтобы системный разум безопасно интегрировал в себя сознание, оно не должно участвовать в каких-либо параллельных процессах.
Если в медитативном плане все идет успешно, личность постепенно ассимилирует большую часть информации, сознательно воспринятой в течение жизни. Интеллектуальный «калибр» субъекта при этом существенно меняется, возникают удивительные способности, например монахи в тибетских монастырях помнят наизусть сотни томов Канона. Емкость памяти огромна, Дж. фон Нейман подсчитал, что за среднестатистическое время человеческой жизни мозг накапливает порядка 2,8∙1020 бит информации.
Итак, мы обсудили два этапа внутренней интеграции: избавление от вытесненного (результатом чего является уравновешение и обретение целостности) и расширение объема памяти (но не сознания!). В самьяме энергозатраты сознания минимальны, большая часть суммарной энергии делегируется бессознательному, его информационные массивы «пробивают» анамнестический барьер и входят в ментальное пространство. По мере успешного взаимодействия обеих частей психики восприятие оптимизируется, исчезает омраченность, налаживаются отношения с окружающим миром, человек осознает темное начало как составную часть своей природы. В религиях Старого света Сатана нередко считался братом Христа, реальность невозможна без смены оппозиций.
Возможно, что при определенных условиях глубокое сосредоточение активизирует ведущую информационную структуру - «квазикристаллитный центр» эпифиза («Природные минералы и причинная медицина будущего», с. 79), одновременно она же является фрагментом Сети слабых взаимодействий, объединяя на полевом уровне все одновременные человеческие существа.
Древняя метафора показывает Бога как окружность, центр которой везде, а периферия нигде. Неважно, откуда начинать и каким путем двигаться к самореализации, если действия соответствуют природе, мы всегда, везде и отовсюду придем к Единому. Основа материального и духовного одна и та же, потому и в самьяме возникают типовые образы, ощущения и эмоции. Запредельные переживания - суть одно, разнится только описание, трактуемое, как правило, в рамках интеллектуального и культурного багажа личности и ее конфессиональной принадлежности.
Экзюпери говорил: «Человек, будучи не в силах охватить многообразие мира, усваивает ряд маленьких, однобоких истин, и потом изо всех сил воюет против остальных, с их такими же маленькими однобокими истинами».
Физики постигали законы устройства материи абстрактно-опытным путем, с помощью приборов, мистики и йоги шли опытным путем, используя для этого самих себя.
И те, и другие столкнулись с проблемой влияния наблюдателя на исследуемый процесс (объект) и преодолели ее по-разному: первые открыли диссипативные структуры и теорему Геделя, вторые - создали йогу, превратив бодрствующее сознание в детекторный приемник с минимальным уровнем помех. Результаты физиков и «лириков» в целом оказались идентичны, первые формулировали законы теоретически, с последующей проверкой, мистики переживали их непосредственно в опыте.
Физики столкнулись с динамическим вакуумом, основой вещества оказалась пустота, внутриатомные расстояния чудовищно огромны по сравнению с размерами ядер и электронов. Но с каким уровнем единства имеют дело йоги и мистики? Если даже удалось получить контакт - с чем мы сталкиваемся?
Тексты и свидетельства утверждают, что в самадхи долго пребывать нельзя. «...Человек не в состоянии продлить этой полноты - молний истины нельзя растянуть в долгое и ровное солнце, которое само по себе было бы подвешено на небосклоне... и гарантированно, достаточно длительное время... показывало бы нам истину» («Психологическая топология пути», с. 394).
Утром каждый просыпается самим собой только потому, что в бессознательном есть механизм, «включающий» сознание, он срабатывает также после обморока и глубокого торможения в йоге.
После клинической смерти (особенно неоднократной) структура психосоматики изменяется, возникает специфическая бледность кожи и экстрасенсорные способности. Исследователи связывают это с разовым разрушением большого числа клеток головного мозга, в первую очередь - коры, постоянный информационный «шум» которой заглушает «шёпот» бессознательного. Самадхи также граничит со смертью, в его «окрестностях» случаются маловероятные внутрипсихические события. Именно в момент контакта с Единым «остаток» сознания ощущает себя абсолютной системой отсчета, что производит неизгладимое впечатление на незрелый интеллект, порождая комплекс избранности.
Пройдя точку возврата можно попасть в Махасамадхи, «замыкание» на бесконечность, во вспышке растворения субъект мгновенно осознает все мировые связи, но Эго при такой нагрузке необратимо распадается. Человек больше не приходит в сознание, оставшись в «священном безумии», иногда вместе с разумом гибнет и тело. Качественная практика Хатха-йоги - своеобразный якорь, обеспечивающий психике необходимую устойчивость.
Контакт с Единым всегда был доступен весьма ограниченному числу людей. Состояние просветления - это освобождение от ментальных ограничений: «Желания самоактуализованного человека не вступают в конфликт с разумом» («Мотивация и личность», с. 258).
«Итак, если ставится задача объединения структур подсознания, сознания и сверхсознания (Сети или Единого – В.Б.) в единую структуру, то это означает стремление объединить разновозрастные структуры: замедленный темпомир подсознания, обычно текущий мир сознания и угасающий темпомир сверхсознания. Структуры появляются в одном темпомире, а не просто «всплывают» или «опускаются». Единый темп, а не единый уровень – вот что может их объединить. (Отсюда ясно, почему ментальное пространство должно быть пустым. Во-первых, сознание заторможено, т. е. его «скорость» понижена и уравнена с интенсивностью процессов бессознательного. Во-вторых – «всплывающей» из глубин информации должно быть место куда выйти, поместиться. В-третьих – суммарная энергия психики запускает и- при деактивации сознания – процесс диффузии из бессознательного в опустевшее пространство сознания – В.Б.).
Мы знаем, что на каком-то этапе (появляется – В.Б.) и начинает продвигаться волна синхронизации и гармонизации процессов (в системе - В.Б.). Восстанавливаются связи с прошлым, со слабым и тонким миром, с подсознанием. Сознание, осознаваемое – это ведь только «луч прожектора», который высвечивает, контролирует, держит в ясности лишь малую долю огромного груза прошлого, лишь «вершину айсберга», ничтожную часть колоссального информационного массива всей воспринятой мозгом информации.
Касание темпомиров может произойти и тогда, когда слабые и медленные процессы начинают разгораться, а интенсивно развивающиеся структуры, наоборот, растекаться. Быстро развивающиеся структуры сверхсознания могут «подпитывать» медленные и тем самым способствовать созреванию самопроизвольного импульса подсознания для его выхода на поверхность сознания.
Отметим еще одну парадоксальную особенность опыта медитации. В результате успокоения ума и синхронизации процессов на поле мозга создается сверхсложная структура, отражающая сложность мира. Но вербализовать и передать этот опыт другим чрезвычайно сложно. Ведь чтобы транслировать эту структуру, ее нужно отразить на такую же сверхсложную основу, основу языка, образования, культуры¸ которой (основы) еще нет. А поэтому опыт и медитации и просветления остается сугубо индивидуальным, в принципе непередаваемым, быть может, даже социально бесполезным (как говорил Мейстер Экхарт - благодать не действует – В.Б.). У просветленного остается лишь общее ощущение, происходит перекристаллизация его личности» («Основания синергетики», с. 232).