МЕРОПРИЯТИЯ В ОБЛАСТИ ЭКОНОМИКИ 8 страница
До завершения второй мировой войны государства конгломерата ещё не были раздавлены транснациональными корпорациями и в меру своего понимания относительно независимо пытались отстаивать свои национальные интересы в отношениях друг с другом. Были в это время и попытки договориться о сокращении вооружений. Поэтому важно понять реальную роль переговоров о сокращении вооружений в обеспечении мирного сосуществования и в ограничении ущерба в случае войны, при условии относительной независимости политики договаривающихся потенциальных противников.
Прежде всего, в 1897 г. весь «цивилизованный» «демократический» мир отверг высказанное Николаем II — «кровавым» — предложение «сиволапой» России о всеобщем разоружении.
После этого Германия и Великобритания пытались договориться между собой о поддержании определённого соотношения в численности их флотов. Договориться не удалось: исход дредноутной гонки решило соотношение промышленных потенциалов. Попыток ограничить развитие военной авиации и подводных лодок — видов оружия, показавших первые зубки в войне 1914–18 гг., — не было.
Хотя Германия и считается зачинщицей первой мировой войны, но это не так, поскольку Германия была ВОВЛЕЧЕНА
в первую мировую войну до того момента, как могла обеспечить себе господство на море и тем самым изолировать своих потенциальных противников друг от друга и раздробить их военно-экономический потенциал. Ещё пять-семь лет дредноутной гонки в условиях мирного противостояния, и Великобритания
без боя передала бы владение морями Германии и России, а её колониальная империя распалась бы под требованием «свободы торговли» и национальной независимости колоний уже в 30-е годы.
Поскольку Германия и Россия в эти годы были самодержавными, а их национальный капитал был склонен
к анти-«семитизму», то сионо-масонство, защищая в лице Великобритании своё «право» владеть миром, столкнуло две империи в войне. Но причиной войны всё же явилось опережающее, по сравнению с Великобританией, развитие военно-экономического потенциала Германии. Само же военное столкновение явилось следствием НЕИСКУСНОСТИ ПОЛИТИКОВ Германии и России в этот критический период смены европейского экономического лидера, пытающегося быть КОНЦЕПТУАЛЬНО самостоятельным, но НЕ НЕСУЩЕГО глобальную ответственность за свою концепцию.
После первой мировой войны были попытки договориться о запрещении военной авиации и химического оружия, но
ко второй мировой войне это всё было в арсеналах всех воюющих стран. Удалось договориться кое о чём только в области морских вооружений. Все были обеспокоены ограничением мощи артиллерийского вооружения кораблей, включая авианосцы и подводные лодки. Объединение авианосцев и подводных лодок с артиллерийскими кораблями по признаку артиллерийской мощи отражало идиотизм высоких договаривающихся сторон. Удалось договориться об ограничении водоизмещения линкоров 35000 тонн; крейсеров — 10000 тонн; о доле авианосцев в тоннаже флота примерно на уровне 1/3 от тоннажа линкоров; об ограничениях на тоннаж для стран-участниц.
Итоги реализации соглашений были таковы, что крейсеры и линкоры во всех справочниках заявлялись с максимально разрешённым водоизмещением, но на самом деле были больше. Япония спроектировала серию крейсеров с таким расчётом, чтобы в случае необходимости просто заменить на них башни главного калибра на более крупнокалиберные. К середине 30-х годов выяснилось, что современный линкор не вмещается в 35000 тонн, и военно-морская печать стала обсуждать проблему создания и узаконивания нового класса — «линейного лидера». Япония
не была законопослушной и, столкнувшись с невозможностью построения добротных, по её понятиям, кораблей в рамках соглашений, просто стала игнорировать их. Результатом этого явилось создание двух линкоров типа «Ямато» водоизмещением 72000 тонн и артиллерией главного калибра 457 мм; оба монстра были потоплены авиацией. СССР ограничился для своих линкоров 62000 т и артиллерией главного калибра — 406 мм (они не были достроены).
Разговоры о «линейном лидере» сопровождались утверждением, что по критерию «стоимость–эффективность» уничтожение вражеских линкоров с помощью своих линкоров будет обходиться дешевле, чем уничтожение линкоров с помощью авиации. Из высокопоставленных деятелей ВМФ разных стран правильную точку зрения о приоритете авианосцев над тяжёлыми артиллерийскими кораблями имели только японский адмирал Ямомото и советский Н. Г. Кузнецов. Очередная конференция 1936 г. провалилась, и к 1939 г. соглашения полностью утратили смысл и перестали соблюдаться.
Война же показала, что большинство боевых кораблей было потоплено авиацией, (так все довоенные расчёты по критерию «стоимость–эффективность» пошли прахом), а меньшинство — артиллерийским огнём линкоров и крейсеров,
об ограничении которых так заботились соглашения. Но вне СССР основное количество авианосцев и подводных лодок, также доказавших свою эффективность, было построено уже в ходе войны, исходя из боевого опыта и военной целесообразности. Сами же соглашения сказались только в ублюдочности ряда кораблей, построенных в период, когда в тесные рамки соглашений пытались втиснуть больше брони и оружия.
Из этого можно понять, что все соглашения об ограничении и сокращении вооружений не предотвращают войн; а в случае начала затяжной войны, не являющейся полигонной, ни коим образом не сказываются на ущербе, возникающем в ходе войны.
И от массового применения химического оружия во второй мировой войне население воевавших стран спасло равновесие страха, а не «Сухаревская конвенция», заключённая Паниковскими в Гааге. Отсутствие такого равновесия в ядерных вооружениях вылилось в Хиросиму и Нагасаки, поскольку «демократическое» руководство США никогда не обладало доброй волей. СССР
к концу войны с Германией имел на вооружении тяжёлой бомбардировочной авиации крылатые ракеты Х-10,
но «кровопийца» Генералиссимус Советского Союза запретил их использование, поскольку применение крылатых ракет против городов Германии привело бы к бессмысленным жертвам среди мирного населения: к этому моменту уже было известно, что подавляющее большинство потерь СССР в войне — мирное население, жертвы геноцида оккупантов, а не вполне «закономерные» потери из числа личного состава Армии и Флота.
____________________
Как-то в печати промелькнуло сообщение, что на бомбе, сброшенной на Хиросиму, было написано «За жертвы «Индианополиса». Так назывался американский крейсер, доставивший эту бомбу из США на театр военных действий и потопленный на обратном пути почти со всем (или всем) экипажем (около 800 человек) японской подводной лодкой. Крейсер опрокинулся после попадания торпеды по причине низкой культуры проектирования его создателей при следовании их вашингтонским соглашениям об ограничении морских вооружений. Остаётся только сожалеть, что «Индианополис»
не был утоплен, когда шёл с бомбой: 140 000 мирных жителей Хиросимы остались бы живы. Характерно то, что США подвергли бомбардировке два мирных города, а главную морскую базу Японии Кюре не тронули. Общие потери США в войне 1941 — 1945 гг. составили около 400 000 чел. Таковая реальная нравственность сионо-нацизма в войне. Война — продолжение политики «иными» средствами.
Имея за своей спиной в истории геноцид как в отношении коренного населения своей страны, так и в отношении других народов, США и Израиль учат других соблюдению прав человека — по «Талмуду» только еврея.
____________________
Блокирование войн — вне сферы военных соглашений. Военные соглашения носят лишь подчинённый характер.
А воплощение в жизнь статей военных соглашений, нарушающих военное равновесие, создаёт потенциал, который может реализоваться как война в случае отсутствия доброй воли
у руководства государств — потенциальных противников. Восторг от прошлых и будущих ОСВ всей либеральной чистоплюйствующей публики, не знающей реального состава и качества вооружений СССР и НАТО, не знакомой даже с текстами договоров и их приложений, якобы заключённых в интересах народов страны (и всего мира), но скрываемых от них, явно неуместен; особенно при отсутствии концептуальной самостоятельности правления в СССР, а также легализации
«Бнай Брит», «Ротари» и прочих масонских структур. Столь же неуместно и мнение военных, мыслящих категориями своего родного вида вооружённых сил, а не категориями военно-экономического в целом потенциала страны и её ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ (не вероятных) ПРОТИВНИКОВ. Потенциальные противники имеют более чем достаточно информации друг о друге для того, чтобы оценить адекватно намерения противоборствующей стороны. По этой причине реальная угроза войны связана только:
¾ с амбициозностью сторон в кризисных ситуациях при примерном равенстве их военно-экономических потенциалов (первая мировая война, Карибский кризис);
¾ с военным диктатом сильной стороны в отношении заведомо слабой (германская оккупация Австрии, Чехословакии, Бельгии и т. п.);
¾ с ошибками агрессора в определении реального военно-экономического рейтинга потенциальной жертвы агрессии, не поддающейся военному диктату на словах и намёках (нападение Германии на СССР в 1941 г.);
¾ с ошибками автоматизированных систем управления вооружёнными силами при превышении быстродействия средств выдачи директив над быстродействием средств контроля правильности директив или при отсутствии и нарушении контуров такого контроля.
По этим причинам реальная угроза возникновения войны все послевоенные годы была гораздо ниже, чем об этом писали газеты на Западе и в СССР. В этом отношении опасность представлял только Карибский кризис, когда СССР на короткое время достиг (по инерции сталинизма) РЕАЛЬНОГО, а не декларируемого военного паритета с НАТО. Хотя авианосцев и сбалансированного океанского флота благодаря инициативе Н. С. Хрущёва мы не имели, но атомные лодки СССР были примерно на уровне качества американских, что вносило достаточно высокую неопределённость в расчёты США. Но угрозу миру представляло не установление военно-стратегического равновесия сторон, а амбициозность и нервозность руководителей США и СССР, проявившаяся в эскалации взаимного наращивания угроз в ходе кризиса. Как известно, амбициозность и нервозность не удаётся ограничить соглашениями. Ко всеобщему благу у Н. С. Хрущёва и К° и Д. Ф. Кеннеди и К° хватило ума остановиться, а в вооружённых силах обоих государств не произошло случаев отсебятины в применении оружия.
Хотя эксперты ведомства адмирала Канариса и предсказывали затяжной характер войны, но А. Гитлер им не внял и совершил ошибку в оценке военного рейтинга СССР по отношению к Германии. Вина руководства СССР в одном: СССР не смог продемонстрировать в 1939–1940 гг. в войне с Финляндией или иным образом достаточно высокий военный рейтинг.
Гитлер спешил, поскольку к 1942 г. даже по германским оценкам рейтинг СССР стал бы высок, и впал в ошибку при оценке текущего рейтинга. О причинах низкого военного рейтинга СССР в 1940 г. поговорим отдельно.
Великую Отечественную войну СССР выиграл. Об этом написано много книг, названы причины — и реальные, и высосанные из пальца. Мы назовём главные.
Во-первых, это отсутствие плюрализма мнений дилетантов, сующихся в дела вне сферы своего профессионализма. Господство единой, обшей для всех идеологии. Это охватывает первый-третий приоритеты обобщённого оружия и средств управления. По этой причине к 1941 г. СССР стал ГОСУДАРСТВОМ-СУПЕРКОНЦЕРНОМ, который, может быть, не вполне хорошо справлялся с обеспечением потребностей мирной жизни, но достаточно хорошо СПРАВИЛСЯ с созданием военно-экономического потенциала. Опоздание в этом не носило убийственного для страны характера.
ПЕРЕСТРОЕЧНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ ОШИБОЧНЫХ МНЕНИЙ (А НЕОБХОДИМО ОДНО — ПРАВИЛЬНОЕ) ПРЕДСТАВЛЯЕТ ОПАСНОСТЬ ДЛЯ СТРАНЫ В ВОЕННОМ ОТНОШЕНИИ, ТАК КАК ПОНИЖАЕТ ЕЕ ВОЕННЫЙ РЕЙТИНГ.
Во-вторых, было обеспечено единство управления народным хозяйством и вооружёнными силами через структуры, подчинённые Политбюро ЦК ВКП(б), ГКО, Генеральный штаб и Ставку Верховного главнокомандования. Личная заслуга И. В. Сталина в координации деятельности этих структур несомненна.
ПЕРЕСТРОЕЧНЫЙ ПАРАД СУВЕРЕНИТЕТОВ И РАЗВАЛ УПРАВЛЕНИЯ НАРОДНО-ХОЗЯЙСТВЕННЫМ КОМПЛЕКСОМ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ОПАСНОСТЬ ДЛЯ СТРАНЫ В ЦЕЛОМ И ВОЗОМНИВШИХ О «СУВЕРЕНИТЕТЕ»
В ЧАСТНОСТИ В ВОЕННОМ ОТНОШЕНИИ, ТАК КАК ПОНИЖАЕТ ЕЕ ВОЕННЫЙ РЕЙТИНГ.
В-третьих, был культ тезиса: «Служба в Вооружённых Силах— долг и почётная обязанность гражданина СССР».
Термин «всеобщая воинская поВИННОСТЬ» исчез из лексикона
с принятием Конституции 1936 г. по предложениям граждан страны, которые не ощущали рабства, а чувствовали себя хозяевами, ПРАВЫМИ, а не виноватыми, при обсуждении проекта Конституции. Вооружённые силы, солдаты, матросы, командный и политический состав как социальное явление пользовались уважением в народе.
ПЕРЕСТРОЕЧНАЯ КАМПАНИЯ ПО ДИСКРЕДИТАЦИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СССР, КГБ, МВД, ИХ ЛИЧНОГО СОСТАВА И ИНЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ СИСТЕМ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ОПАСНОСТЬ ДЛЯ СТРАНЫ, ТАК КАК ПОНИЖАЕТ ЕЕ ВОЕННЫЙ РЕЙТИНГ.
Кроме этого, имели место ещё некоторые военно-технические особенности. Главное военно-техническое явление Великой Отечественной войны состоит в следующем:
СССР кончил войну с той же самой военной техникой, образцы которой были созданы к 1941 г. и приняты на вооружение накануне и в первые месяцы войны. Даже новые образцы — самолёты Ла-5, Ла-7, Ту-2, танки ИС-1, ИС-2, ИС-3 — имели довоенные аналоги и в ходе войны были СКОМБИНИРОВАНЫ из серийно выпускавшейся продукции. Германия же в ходе военных действий вынуждена была свернуть производство одних видов вооружений и развернуть серийное производство созданных в ходе войны для компенсации КАЧЕСТВЕННОГО превосходства образцов советской военной техники. СССР же к началу войны имел более широкий спектр образцов, чем Германия. Примером тому являются истребители МиГ-3, снятые с вооружения в ходе войны не потому, что они были плохи, а потому что у Германии не было самолётов высотной бомбардировочной авиации, аналогичных советским Пе-8 и американским «летающим крепостям», для борьбы с которыми МиГи предназначались,
а использование их в качестве истребителей поля боя было неэффективным. Также в 1941 г. была снята временно с вооружения 57-мм противотанковая пушка ЗиС-2, поскольку у немцев не было достаточно крепкого танка; с теми, что были, вполне управлялись 45-ки.
В 1941 г. все образцы советской новой военной техники, созданной после 1937 г. (!!!), обладали не только высокими по тем временам боевыми, эксплуатационными и ТЕХНОЛОГИЧЕСКИМИ качествами, но и изрядным весовым и прочими запасами на модернизацию. Этот запас на модернизацию, ИЗНАЧАЛЬНО предусмотренный в проектах в ходе массового серийного производства, использовался для совершенствования техники без снижения объёма производства в соответствии с потребностями фронта. Это хорошо видно на примере Т-34-76 и
Т-34-85. Установка более мощной 85 мм пушки на тридцатьчетвёрке не сопровождалась усилением ходовой и двигательной части в пожарном порядке, поскольку при создании Т-34-76 изначально был предусмотрен весовой запас 5 тонн, благодаря чему танк был вполне конкурентоспособен до середины 50-х годов как минимум.
Следует отметить, что благодаря сионо-нацистскому характеру переворотов 1917 г., вызвавших убыль национальной интеллигенции, в разработке и организации производства военной техники принимало участие относительно большое количество представителей еврейского населения СССР. Подавляющее большинство из них в те годы работало добросовестно на благо страны.
Германия, рассчитывая на блицкриг, вступила в войну
с СССР, не имея новых образцов военной техники, поскольку надеялась управиться с новым противником опробованными ею образцами в ходе гражданской войны в Испании. К 1941 г. многое из этого устарело, а остальное исчерпало более половины модернизационного запаса. В итоге в ходе войны Германия встала перед необходимостью разработки и серийного производства нового поколения вооружений, что и в мирное время представляет определённые трудности. При этом Германия так и не смогла создать аналогов Т-34, ИС, «Катюши», Ил-2.
Поколение военной техники СССР, предшествующее поколению 1941 г., выигравшему войну, было принято на вооружение в конце 20-х–начале 30-х годов и к 1941 г. полностью исчерпало свои модернизационные запасы и устарело. Именно оно было использовано в ходе войны с Финляндией 1939–40 гг., и именно по нему Германия оценивала военно-технический рейтинг СССР: 9 января 1941 г. А. Гитлер заявил, что «русские вооружённые силы — глиняный колосс без головы».
В СССР НЕ БЫЛО СОЗДАНО ОДНО ПОКОЛЕНИЕ БОЕВОЙ ТЕХНИКИ, КОТОРОЕ ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ ПРИНЯТО НА ВООРУЖЕНИЕ В 1937–38 гг. И КОТОРОЕ К 1941 г. ИСЧЕРПАЛО БЫ НЕ БОЛЕЕ 50% МОДЕРНИ-ЗАЦИОННОГО ЗАПАСА.
«Красная звезда» 17.04.91 г. в ст. «Как судили Тухачевского» приводит диалог члена суда В. К. Блюхера и подсудимого И. Э. Якира:
«Блюхер — Якиру: В чём конкретно выражалась ваша подготовка поражения авиации Красной Армии в будущей войне?
Якир: Я вам толком не сумею сказать ничего, кроме того, что написал... В вопросе комплектования кадров, материально-технического снабжения и т. д.»
Ответ на этот вопрос мог быть только один — не было создано новое поколение авиационной техники, которое можно было бы принять на вооружение в 1937 г. По этой причине Якир и не смог сказать, что было им сделано не для поражения (о чём его спросили), а для победы (что входило в круг его должностных обязанностей как члена РВС 1930–34 гг. и члена ЦК с 1934 г., с 1925 по 37 гг. командовавшего военными округами).
Маршал М. Н. Тухачевский с 1934 г. занимал пост Начальника Вооружений Красной Армии, а с 1936 г. был 1-м заместителем Наркома обороны. Исчезнувшее поколение вооружений должно было создаваться именно в это время, под общим руководством Начальника Вооружений.
В 1934 г. КБ Василия Гавриловича Грабина (1900–1980) создало пушку Ф-20. Пушка полностью удовлетворяла тактико-техническим требованиям, предъявленными Главным артиллерийским управлением, а по весу была даже легче. После стрельб в присутствии М. Н. Тухачевского состоялся диалог, который В. Г. Грабин приводит в своих воспоминаниях:
«Я обратился к Тухачевскому:
— Скажите, пожалуйста, может ли наша пушка удовлетворить современным требованиям Красной Армии?
Я ожидал прямого ответа, но услышал другое:
¾ Вам надо ещё поработать над ней и постараться уменьшить вес.
¾ Пушка на двести килограммов легче, чем задано в тактико-технических требованиях Артиллерийского управления.
¾ Это хорошо, но нужно ещё снизить вес.
¾ Хотелось бы знать предел, к которому мы должны стремиться.
¾ Чем меньше, тем лучше, — ответил Начальник Вооружений. На этом беседа закончилась».
Далее сообщается, что Ф-20 принадлежала к тупиковой ветви полууниверсальных полевых орудий, способных, однако, стрелять по самолётам. Тухачевский, не дал ей положительной оценки, подтвердил мнение Грабина о нецелесообразности создания универсальных систем. Но какая пушка нужна армии. Начальник Вооружений конструктору так и не сказал.
В инициативном порядке была создана пушка Ф-22 — ранний прототип ЗиС-3, лучшего 76 мм дивизионного орудия второй мировой войны. На полигоне её отказались поставить на сравнительные с другими пушками испытания стрельбой в присутствии Сталина и членов Правительства.
Грабин обратился к Тухачевскому с просьбой предъявить и Ф-22 к стрельбовым испытаниям и получил отказ. Грабин пишет: «Видя всю безысходность нашего положения, я заявил Тухачевскому, что при докладе руководителям партии и правительства скажу, что нашу третью пушку закрыли в сарае и все мои просьбы вплоть до обращения лично к Начальнику Вооружений не привели к положительному результату.
¾ Так и скажете? — спросил Тухачевский.
¾ Да, так и скажу.
¾ Хорошо, мы поставим вашу третью пушку, но стрелять из неё не будем.
¾ Согласен.
Не мог я настаивать на стрельбе, потому что прочность ствола мы не успели проверить».
В итоге пушка Ф-22, которую пытались СКРЫТЬ от высшего руководства страны при попустительстве или ПРЯМОМУ указанию М. Н. Тухачевского, вызвала наибольший интерес у Сталина и в армейских кругах. Сталин лично интересовался ходом испытаний различных артиллерийских систем, знал их конструкторов, беседовал с ними, вникал в их проблемы — военно-технические, организационно-технологические и другие — и имел свои ОБОСНОВАННОЕ мнение. По этому мнению пушка Ф-22 была признана перспективной, было признано целесообразным работать над нею дальше и совершенствовать. Тухачевский же написал Сталину письмо с предложением свернуть работы по Ф-22; это предложение не соответствовало представлениям Сталина о положении дел в артиллерии, и Сталин распорядился оказывать содействие Грабину в доводке орудия.
Тухачевский препятствовал развитию ствольной артиллерии, поскольку был сторонником её «альтернативы»: реактивной артиллерии и безоткатной газодинамической (базуки). Газодинамическая артиллерия компенсирует отдачу за счёт газового факела выстрела. Газодинамическая пушка легче, но требует в 3–5 раз более мощного порохового заряда для выстрела. Поэтому, выигрывая в весе пушки, проигрывали в рациональном использовании боеприпасов. Это особенно заметно при массовом использовании артиллерии, вызывающем необходимость подвоза большого количества боезапаса на позиции, в том числе и под огнём противника. Кроме того, газовый факел при выстреле требует мер защиты расчёта орудия: необходимо прятаться в укрытие. Скорострельность газодинамической пушки в силу этого определяется легкоатлетическими качествами расчёта. Динамореактивный принцип по этим причинам не годится для всей скорострельной артиллерии: противотанковой, зенитной; и стреляющей из закрытых помещений — танковой и казематной.
М. Н. Тухачевский с этим не соглашался, и Грабин приводит его слова: «Вы только поймите, какие громадные преимущества дает динамореактивный принцип! — с горячностью заговорил Тухачевский. — Артиллерия приобретёт большую манёвренность на маршах и на поле боя, и к тому же такие орудия значительно экономичнее в изготовлении. Это надо понять и по достоинству оценить!»
Грабин возражал, указывал на низкую скорострельность, плохую кучность боя и вызванный этим повышенный расход и без того более мощных зарядов. Сделав вывод о том, что безоткатная пушка не в ладах с экономикой, Тухачевский подвёл итог беседе:
«— Вы молодой конструктор, подающий большие надежды, но вы не замечаете того, что тормозите развитие артиллерии. Я бы посоветовал вам ещё раз более тщательно проанализировать вопрос широкого применения динамореактивного принципа, изменить свои взгляды и взяться за создание безоткатных орудий».
Подведём итоги:
1. Будучи начальником, Тухачевский избегает прямых ответов на вопросы подчинённых о целесообразных направлениях их деятельности.
2. Грабин Тухачевскому толкует про ЭФФЕКТИВНОСТЬ БОЕВОГО ПРИМЕНЕНИЯ, а Тухачевский Грабину толкует про «экономичность» производства и перевозок, обходя стороной вопрос о боевом применении.
3. Тухачевский пытался скрыть пушку Ф-22 — новое научно-техническое достижение — от вышестоящего руководства, а впоследствии пытался дискредитировать эту пушку в письме Сталину. Дело было спасено только тем, что Сталин ЛИЧНО вникал во все военно-технические разработки и имел своё мнение о них.
4. Тухачевский пытался своим авторитетом надавить на Грабина и изменить направление работы его КБ, фактически шантажируя вредительством («Вы не замечаете того, что тормозите развитие артиллерии».).
Поддайся Грабин давлению Тухачевского, восторжествуй в деле создания артиллерии точка зрения Тухачевского, — в 1941 г. не было бы советского преимущества в артиллерии, именно благодаря которому немецкие танковые клинья всё же завязли. Немецкие танки «увязли» в артиллерии РККА, а не в пехоте и коннице.
Точно так же после 1937 г. было обеспечено советское превосходство в области звукометрической артиллерийской разведки, благодаря чему была выиграна контрбатарейная борьба в ходе ленинградской обороны, и советская артиллерия УСПЕШНО справлялась с подавлением немецкой артиллерии всю войну. Немецкая артиллерия с этой задачей справиться не могла. Один из немецких генералов высказался так, что за войну ему приходилось видеть уничтоженные русские батареи — раздавленные танками, смешанные с землёй авиацией, взятыми штурмом пехотой. Но он ни разу не видел батареи, уничтоженной артиллерийским огнём. Прямая заслуга в этом маршала Н. Н. Воронова, Командующего артиллерией Красной Армии. Его предшественник полагал, что звукометрия — «обуза для артиллерии», и использовал личный состав звукометрических подразделений на хоз. работах.
Есть и другие свидетельства, что после дела Тухачевского процесс перевооружения Красной Армии ускорился. В частности, ВМФ получил торпеду образца 1938 г. До этого на вооружении стояла устаревшая торпеда образца 1912 г. Во времена Тухачевского принять торпеду на вооружение было невозможно, поскольку она крутилась в нескончаемом круговороте испытаний и переделок. Торпеда была хорошей, Германия же вступила в войну в 1939 г. с невзрывающимися торпедами и занималась их доводкой уже в ходе войны. Улучшать же можно до бесконечности, но, чтобы иметь на это право, надо иметь на вооружении современный образец, а не музейный. Вредительство было. Были ли
М. Н. Тухачевский и некоторые другие сознательными вредителями или по самоуверенности стали слепым орудием, управляемым в обход контроля сознания извне, но именно в тот период, когда Тухачевский занимал должность Начальника Вооружений РККА, НЕ БЫЛО СОЗДАНО НЕОБХОДИМОЕ ПОКОЛЕНИЕ ВООРУЖЕНИЯ, что позволило Гитлеру и Генеральному штабу Вермахта оценить военный рейтинг СССР как низкий. Можно только гадать, что было бы, если бы «военный гений» — М. Н. Тухачевский — возглавлял Наркомат обороны
в 1941 г. и как бы он проявил свои военные таланты. Деятельность же его на посту Начальника Вооружений говорит однозначно, что в 1941 г. в Вооружённых Силах СССР было бы в изобилии «нетрадиционной» военно-технической экзотики, но воевать было бы нечем. С юридическим же оформлением такого обвинения естественно возникают трудности; были они и в 1937 г. Юридическое оформление предлога трудностей не вызывает и не вызывало. Но и реабилитация в годы перестройки «безвинных» юридических трудностей тоже не вызывает, поскольку также основана на предлоге — 50-летнем ветхозаветном цикле «всепрощения»: 87 – 50 = 37. Процессы 1937 г. были, но в 1941 г. массовой пятой колонны в СССР не было. У остальных противников Германии не было предвоенных процессов, но пятая колонная сыграла активное участие в поражении их войск и создании оккупационных режимов.
В этом же и ответ на вопрос: не клевещет ли Грабин на Тухачевского? — Не клевещет, поскольку оправданием Тухачевскому и К° могло бы служить ТОЛЬКО «исчезнувшее» поколение вооружений 1937–38 гг. Правота же Грабина доказана на полях Великой Отечественной войны и последующим развитием ракетных войск и ствольной артиллерии. Это лучшие вещественные доказательства. Отсутствие вещественных доказательств — тоже улика.
Вывод из всего этого один: ОДИНАКОВОЕ ДЛЯ «ЗАСТОЯ» И «ПЕРЕСТРОЙКИ» СТРЕМЛЕНИЕ К АЛЬТЕРНАТИВНОМУ
ПО ОТНОШЕНИЮ К НАТО РАЗВИТИЮ «НЕТРАДИЦИОННЫХ» ВИДОВ ВООРУЖЕНИЙ ПРИ СДЕРЖИВАНИИ РАЗВИТИЯ УЖЕ СЛОЖИВШИХСЯ СИСТЕМ ОРУЖИЯ, ПРИ ИГНОРИРОВАНИИ СТРУКТУРЫ ВООРУЖЕНИЙ НАТО («асимметрия») в практике военного строительства СССР ПРЕДСТАВЛЯЕТ ОПАСНОСТЬ ДЛЯ СТРАНЫ В ВОЕННОМ ОТНОШЕНИИ, ТАК КАК ПОНИЖАЕТ ЕЁ ВОЕННЫИ РЕЙТИНГ.
Вся военно-техническая экзотика, новые виды вооружений не являются альтернативой уже существующим. Они только пополняют их в момент появления, а впоследствии развиваются наряду с классическими, вытесняя их либо в ходе ПРАКТИЧЕСКОГО БОЕВОГО применения, либо в ходе СИСТЕМАТИЧЕСКИХ крупно-масштабных учений и эксплуатации в войсках.
Важен вопрос и о глубоком понимании причин катастрофы в июне 1941 г. НИ О КАКОЙ ВНЕЗАПНОСТИ ГЕРМАНСКОГО НАПАДЕНИЯ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ И РЕЧИ, поскольку Военно-Морские Силы СССР встретили войну в полной боевой готовности и отразили огнём первый же налёт немецкой авиации на военно-морские базы. Боевая тревога на флотах была объявлена до того, как начали рваться бомбы. Высшее руководство государства, безусловно, допускало ошибки; было и вредительство, но если один вид вооружённых сил в этих условиях встретил начало войны после объявления боевой тревоги, то это означает, что в других видах вооружённых сил, НАХОДИВШИХСЯ В ТЕХ ЖЕ УСЛОВИЯХ, действовали какие-то сдерживающие факторы, которых не было в ВМС. ВНЕЗАПНОГО НАПАДЕНИЯ НЕ БЫЛО.
Военное дело — отрасль культуры народа. Но военно-морская культура и культура сухопутных войск — два качественно различных вида военной культуры. Традиции армии и флота России складывались с петровских времён в различных условиях.
Командир корабля, эскадры, не имея радиосвязи, за тысячи миль от родины был поставлен в такие условия, что вынужден был принимать на себя ответственность САМОДЕРЖАВНОЙ общегосударственной власти — царскую ответственность перед всеми народами России за последствия своих действий. Это требовало от моряков общегосударственного образа мыслей, исходящего из долговременных интересов страны. Это ярко видно в деятельности Ф. Ф. Ушакова, Д. Н. Сенявина, руководителей кругосветных экспедиций, Именно по этой причине
Г. И. Невельской, исходя из долговременных интересов России, нарушал рескрипты Николая I, писанные австрийским евреем Нессельроде, и Николай I, гневаясь на нарушения рескриптов, в то же время соглашался с действиями Невельского. Поэтому Амур и Приморье — часть России, а не «заморская территория» Англии.