Авантюристы, или «эксперты по баллистике из любви к искусству».
В ночь с 21 на 22 марта 1915 года в местечке Уэст-Шелби, в штате Нью-Йорк, было совершено убийство двух человек. Уэст-Шелби (скопление нескольких довольно далеко друг от друга расположенных ферм) находилось в западной части штата. В ту ночь все местечко утопало в выпавшем с вечера снегу. (стр.386)
На рассвете, около 6 часов, из теплой постели вылез Чарлз Стилоу, батрак семидесятилетнего фермера Чарлза Фелпса. Слегка сполоснув лицо, он открыл дверь дома и решил пойти на скотный двор. Полусонный, он страшно испугался, споткнувшись об окровавленное тело женщины в ночной рубашке, лежавшее на пороге дома, Стилоу узнал Маргарет Уолкотт, экономку хозяина. Кровавый след вел к кухонной двери. В кухне на полу в луже крови лежал сам Чарлз Фелпс, тоже в ночной рубашке. Ящик его конторского стола был взломан, и (как потом выяснилось) все деньги украдены. (стр.386)
В то страшное утро Стилоу было 37 лет. Немец по происхождению, с силой быка и умственным развитием ребенка, он так и не научился ни читать, ни писать и понимал лишь простейшие английские фразы. С тех пор как Стилоу стал работать, он кочевал с одной фермы на другую, волоча за собой тещу, шурина и жену, которая во время описываемых событий ждала ребенка. На ферме Фелпса он работал уже год. Занимая дом для батраков с отоплением, получая 400 долларов в год и бесплатное сено для коровы он считал, что достиг предела своих мечтаний. (стр.386-387)
Стилоу был настолько туп, что не сразу понял, что произошло. Вернувшись домой, он разбудил шурина Нельсона Грина и послал его в Шелби, чтобы тот сообщил о случившемся шерифу Честеру Бартлетту в Альбион. Грин, еще более глупый, чем Стилоу, отправился в путь. (стр.387)
Спустя полчаса на ферме Фелпса собралась толпа возбужденных людей. Никогда раньше в этих местах не слышали о преступлениях, не говоря уже об убийстве. Любопытство, страх и жажда мести наполнили сердца съехавшихся со всех сторон соседей. Возбужденные, они бегали взад и вперед, затаптывая следы, возможно оставленные убийцей или убийцами. Шериф Бартлетт (избранный, как и большинство его коллег, на этот пост из политических соображений, а не благодаря его криминалистическим способностям) впервые в жизни столкнулся с расследованием преступления. Неумело, но с важным видом принялся он за расследование. Во всяком случае, удалось установить, что Фелпс еще жив. Шериф приказал отвезти его в госпиталь в Альбион, где старик вскоре и скончался, не произнеся ни слова. Розыскная собака следа не взяла. Единственной зацепкой при расследовании могли быть только три пули, которые дежурный врач госпиталя извлек из тела Фелпса. Пули были 22-го калибра. (стр.387)
Когда 26 марта следователь по делам об убийствах из Орлеанс-Кантри приступил к дознанию, то каждый имевший огнестрельное оружие 22-го калибра был взят под подозрение. Стилоу и его шурин клялись, что у них нет и никогда не было никакого огнестрельного оружия. Бартлетт нашел типичный для того времени выход—с согласия общественного обвинителя избирательного округа он нанял частного детектива с поденной оплатой и премией в случае успеха. (стр.387)
Из Буффало прибыл детектив по имени Ньютон. Он был полон решимости как можно скорее получить свою премию. Его метод, который в неразберихе полицейских и судебных дел того времени часто оправдывал себя, заключался в следующем: среди подозреваемых нужно было арестовать самого малоразвитого и неимущего человека, противозаконно держать его под стражей, подвергать длительным допросам и измотать его так, что признание покажется арестованному избавлением. (стр.387)
Узнав, что шурин Стилоу еще более слабоумен, чем сам Стилоу, Ньютон приказал арестовать Грина. Перепугавшись, Грин вскоре сознался, что у Стилоу было оружие: дешевый револьвер, винтовка и дробовик. Грин указал место, куда он по поручению Стилоу спрятал оружие. Револьвер, винтовка и дробовик были 22-го калибра. Еще один ночной допрос, и Грин признался, что Стилоу и он убили Фелпса. (стр.387)
Ньютон и Бартлетт праздновали победу. Они арестовали Стилоу, доставили его в Альбион и «обрабатывали» на протяжении двух дней: не давали ему ни есть, ни спать, круглосуточно допрашивали, Стилоу,едва умевший говорить по-английски, привыкший к жизни на свободе, производил впечатление загнанного в клетку животного. Он признался, что оружие принадлежит ему. Да, из страха он скрыл это, когда стали искать оружие 22-го калибра. Но Фелпса он не убивал и вообще никогда никого не убивал. Конечно, в ночь убийства он слышал, как женский голос звал на помощь. Но теща уговорила его не открывать дверь, потому что жена ждала ребенка и ей нельзя было волноваться. Все это так, но убийство? Убийство? Нет, нет и нет! Ньютон же не останавливался ни перед чем, будь то уговоры или обман. Он, например, ласково говорил, что Стилоу способен на большее, чем уход за скотом, что ему следовало бы быть шерифом, носить звезду и бриллианты. Если он признается, то ему дадут звезду шерифа. И, кроме того, он смог бы пойти к своей жене домой. (стр.387-388)
На второй день Стилоу, страшно скучавший по жене, сдался и сознался, что убил Фелпса. Стилоу заявил, что в ночь убийства вместе с Грином он отправился в дом Фелпса, чтобы украсть деньги из письменного стола. Согласно признанию, произошло следующее:
оба постучались в дверь кухни. Фелпс встал с постели и со свечой в руке пошел на кухню, чтобы открыть дверь. Как только он открыл дверь, они его застрелили. Затем Стилоу и Грин пошли в спальню, чтобы, открыть стол. В это время из своей спальни выбежала экономка Уолкотт и бросилась через кухню на улицу, взывая о помощи. Они выстрелили ей вдогонку через стекло закрывшейся за ней кухонной двери. Украв из стола 200 долларов, они пошли домой. При этом они слышали, как лежавшая в снегу экономка просила о помощи. Не обратив на это внимания, они вошли через двор в дом и легли спать. (стр.388)
Стилоу не подписал это признание. С трудом подбирая слова, он отказался от него и перед судом. Уже тогда должно было броситься в глаза, что события, описанные в признании, не совпадали с обнаруженным на месте происшествием. Но обвинителя удовлетворило признание, потому что в его руках было еще одно доказательство. И тут мы снова обращаемся к судебной баллистике. Доказательством были пули, которыми был убит Фелпс, и дешевенький револьвер Стилоу. (стр.388)
На сцене появляется «доктор» Альберт Гамильтон, один из ярких представителей «самозваных экспертов», использовавший в своих корыстных целях, как и другие «эксперты» США, достижения научной криминалистики. (стр.388)
Гамильтон был опытнее и хитрее многих других «экспертов» по огнестрельному оружию, подвизавшихся в судах. (стр.388)
Следуя американским обычаям, судьи не требовали от них никаких свидетельств и довольствовались лишь заявлением эксперта, что он является «экспертом». Многие из них разоблачали сами себя, заявляя на перекрестных допросах, что микроскопические исследования они осуществляют при помощи дешевого увеличительного стекла. Другие на просьбу объяснить суду процесс изготовления пистолета отвечали, что «пистолеты изготовляются при помощи литейных форм». (стр.388)
«Доктор» Гамильтон был сделан из другого теста. Карьеру он начал с изготовления патентованных лекарств в Аубурне и Нью-Йорке. Степень доктора он присвоил себе сам. Карьера профессионального эксперта (с 50 долларами в день и суточными) неудержимо влекла его. Долгое время он называл себя «следователем-микрохимиком». С 1908 года в своей пропагандистской брошюрке «Человек из Аубурна» он рекламировал себя как эксперта по вопросам химии, микроскопии, графологии, сравнения шрифтов печатных машинок, фотографии, токсикологии, причин смерти, кровяных пятен, бальзамирования и анатомии. Не удовлетворенный этим впечатляющим перечнем специальностей, он добавил, что является также экспертом по огнестрельным ранениям, огнестрельному оружию и патронам, идентификации пуль, пороху и взрывчатым веществам. Позднее некоторые наблюдатели сообщали, что он интересовался европейскими сообщениями о произведенных опытах в области идентификации боеприпасов и приобрел себе микроскоп и фотоаппарат. Гамильтон знал, что присяжным импонируют увеличенные, таинственные фотографии. (стр.389)
Итак, Гамильтон появился в Альбионе, осмотрел револьвер и положил извлеченные из тела Фелпса пули под свой микроскоп. «Доктор» с потрясающей быстротой сделал заключение. В канале ствола оружия Стилоу он обнаружил «анормальный выступ», царапину от которого можно видеть на пуле. Заключение гласило: «Пуля убийцы выстрелена из револьвера Чарлза Стилоу! Она не могла быть выстрелена ни из какого другого оружия»,. Затем Гамильтон сфотографировал пули, чтобы произвести впечатление на судей и присяжных. (стр.389)
12 июля начался процесс над Стилоу. Признания Стилоу и Грина показались странными даже судье, поэтому во время совещания с присяжными он выразил свои сомнения. Сомнения вызывало и то, что ни у Стилоу, ни у его родственника не удалось обнаружить украденных денег. Теща Стилоу была даже вынуждена продать единственную корову, чтобы заплатить врачу, помогавшему при рождении второго ребенка ее дочери. (стр.389)
Все с нетерпением ждали выступления «доктора» Гамильтона, который наслаждался всеобщим вниманием, не испытывая угрызений совести. Продемонстрировав перед судом фотографии пуль, он повторил заключение экспертизы. Прежде всего Гамильтон произнес роковую фразу: «Пуля убийцы не могла быть выстрелена ни из какого другого оружия, кроме револьвера обвиняемого». Защитник Стилоу—молодой адвокат, назначенный судом, Дэвид Уайт—не имел никакого опыта. Это был его первый процесс об убийстве. К тому же у него не имелось средств, чтобы пригласить своего эксперта. Однако Уайту все же удалось доказать, что на фотографиях пуль, которые предъявил Гамильтон, нет никаких следов царапин от выступа в канале ствола револьвера. Но Гамильтон не растерялся. «О,—заявил он,—это не те фотографии. Здесь изображена другая сторона пули». Сила убеждения Гамильтона была столь велика, что никто и не задумался о заявлении Уайта. (стр.389)
Граждане Орлеанс-Кантри, присяжные суда были полны решимости представить общественности как можно скорей виновного и сэкономить налогоплательщикам дальнейшие судебные издержки. Доказательства Гамильтона их вполне удовлетворяли. 23 июля 1915 года суд признал Стилоу виновным в «убийстве первой степени» и приговорил его к смертной казни на электрическом стуле. Казнь была назначена на начало декабря. Стилоу доставили в Синг-Синг, где ему предстояло ожидать исполнения приговора. (стр.390)
Вероятно, судьба его была бы решена, но директор тюрьмы Спенсер Миллер проявил интерес к абсолютно беспомощному кандидату смерти. Спенсер Миллер был идеалистом, мечтавшим о реформе в уголовном праве. Поэтому он обратился в нью-йоркскую организацию «Humanitarian Cult», женское общество, выступавшее за отмену смертных приговоров. Три представительницы общества: Ирэна Леб, миссис Хьюмистон и Инец Мильхолланд Буасван ринулись в бой за оправдание Стилоу. Требование нового суда было отклонено, но казнь неоднократно откладывалась. В июле 1916 года, когда Стилоу уже сидел на электрическом стуле, поступило сообщение, что казнь вновь откладывается. Организованное «Humanitarian Cult» расследование привело к очень важному открытию: бродяги Кинг и О'Конелл, уже приговоренные к длительному тюремному заключению за воровство и ложные показания, находились, как выяснилось, в ночь убийства Фелпса в Уэст-Шелби, и на следующее утро они болтали об убийстве задолго до того, как стало известно о нем из официальных источников. (стр.390)
Миссис Хьюмистон удалось поговорить в тюрьме с Кингом. Больше того: ей удалось убедить его, чтобы он хоть раз в жизни сделал доброе дело. И Кинг действительно признался. Он добровольно рассказал судье Георгу Ларкину, что вместе со своим приятелем О'Конеллом убил и ограбил фермера Фелпса. Он так детально описал ход событий, что все сомнительные вопросы, которые возникали во время рассказа Стилоу, теперь нашли свое объяснение. (стр.390)
Признание Кинга вызвало в Орлеанс-Кантри дикое волнение. Если все, что рассказал Кинг, правда, округу предстояло новое судебное разбирательство, а следовательно, новые расходы. Прокурор, шериф Бартлетт и детектив Ньютон поспешили в тюрьму Литл-Вэли, где отбывал наказание Ки-нг, чтобы забрать его в столицу своего округа для допроса. Уезжая с ними, Кинг заверял, что его показания—чистая правда. Но, возвратившись через несколько дней, он отказался от сделанного им ранее признания. Нетрудно догадаться, что его «обработали» в Альбионе. Однако губернатор штата Нью-Йорк Уитмен, узнав об этом, созвал в 1917 году независимую комиссию, которой предстояло проконтролировать дело Стилоу. Возглавил комиссию Джордж Бонд, адвокат из Сиракуз. Бонд выбрал себе в ассистенты служащего бюро генерального прокурора Нью-Йорка Чарлза Уайта. (стр.390)
Уайт был уже немолод. Он многим занимался в жизни, но раскрытие преступлений всегда было его хобби. Поэтому он и стал работать в бюро генерального прокурора. Когда Уайт присоединился к Бонду, он и не предполагал, что вступает на путь, который сделает его пионером судебной баллистики и принесет ему бессмертную славу. (стр.390-391)
Бонд и Уайт допросили Стилоу, Кинга и О'Конелла. Уже после первых допросов у них сложилось мнение, что Стилоу невиновен, а убийство совершили Кинг и О'Конелли. Против Стилоу свидетельствовало лишь заключение «эксперта»—«доктора» Гамильтона о пуле убийцы и револьвере Стилоу. Пули и револьвер, тщательно упакованные, находились в архиве дела. Ранее Уайт никогда не имел дела с огнестрельным оружием. Но ему было известно, что в отделе детективов Нью-Йорка некий капитан Джонс уже давно занимается пистолетами, револьверами и патронами. Уайт обратился за помощью к капитану Джонсу и инспектору Фауроту, который, как нам уже известно, имел опыт работы с отпечатками пальцев. (стр.391)
Сначала Джонса попросили определить, когда из револьвера Стилоу стреляли в последний раз. Джонс тоже еще не владел совершенными методами исследования. Он делал заключения, опираясь на личный опыт, и не был обманщиком и авантюристом, как Гамильтон. После проверки револьвера Джонс заявил, что из него стреляли года три-четыре назад, то есть это не то оружие, из которого был убит Фелпс. Мнение Джонса подтверждали ржавчина и грязь в канале ствола. Однако это было мнение, а не доказательство. Поэтому из револьвера Стилоу произвели пробные выстрелы, первый — в ящик с хлопком, второй — в сосуд с водой. Обе пули сравнили с пулей убийцы. Даже невооруженным глазом было видно, что эти пули и пуля, убившая Фелпса, не могли быть выстрелены из одного револьвера. Пуля убийцы была чистой, а пробные — грязными и изменившими цвет. (стр.391)
Поскольку у Джонса не было микроскопа, пули доставили в Рочестер, где на предприятиях «Бош ломб оптикел компани» работал известный специалист по прикладной оптике и микроскопии Макс Позер. Ему и поручили найти царапину, которую якобы обнаружил Гамильтон на пуле убийцы. Если она образовалась от выступа в канале ствола револьвера Стилоу, то подобные царапины должны быть и на пробных пулях. Позер приложил максимум усилий, но даже под самым сильным микроскопом не обнаружил никакой царапины. Он не нашел ее ни на пуле убийцы, ни на пробных пулях. Царапина была, видимо, вымыслом Гамильтона. Все это были только «отрицательные доказательства». (стр.391)
Но тут Позер сделал открытие, которое доказывало прямо-таки преступное легкомыслие Гамильтона. На пуле убийцы остался след от пяти нарезов и промежутков между ними. Револьвер Стилоу тоже имел пять нарезов, но все они были равномерно расположены. Пуля же убийцы носила след необычнр широкого промежутка между нарезами. Он равнялся одному промежутку и двум нарезам. Оружие убийцы имело дефект, оружие Стилоу дефекта не имело. (стр.391)
Это был просто счастливый случай. Но он доказал, что пуля, убившая фермера, не могла быть выстрелена из револьвера Стилоу. Это уже было доказательство, а не мнение. Оно и явилось основанием для окончательного заключения Бонда и Уайта. Оба объявили Стилоу невиновным. (стр.391-392)
Отсидевшего три года в тюрьме, ни в чем не повинного Стилоу наконец оправдали и освободили. Подозреваемый Кинг снова повторил свое признание. Никто не сомневался в том, что он виновен в убийстве, хотя Верховный суд Орлеанс-Кантри отказался выдвинуть против него обвинение в убийстве Фелпса. Суд охранял округ от лишних судебных издержек и пожертвовал ради экономии средств справедливостью. Но это уже не меняло дела. История судебной баллистики извлекла из ложного приговора и неправильной экспертизы «эксперта по баллистике» хороший урок. (стр.392)
Для Чарлза Уайта дело Стилоу явилось поворотным пунктом в его жизни. Тот факт, что из-за неправильной экспертизы невиновный человек был приговорен к смерти, не давал ему покоя. Уайт был глубоко убежден, что необходимо найти средство избежать подобных ошибок. Его преследовал вопрос, как научно обоснованно определить, из какого оружия выстрелена пуля? Как сделать так, чтобы исключить возможность ошибки? Как?.. (стр.392)
На один год Уайт попал в круговорот первой мировой войны. Но с 1919 года, сразу же после возвращения домой, он полностью посвятил себя решению этой проблемы. (стр.392)