Принципиальное отличие моей работы от магии в том, что здесь нет насилия над реальностью, нет намерения переделать ее согласно своей воле.
Мы вслушиваемся в реальность с уважением и принятием, следуем за ее желаниями, находимся в контакте с тем, что приходит. Кроме того, традиционная магия базируется на именовании. А тот опыт, с которым мы имеем дело в работе, и сами ресурсы часто не имеют имени, они превосходят слова, их невозможно призвать вербально. В этом и трудность: мы зовем то, что человек забыл или не знал, как зовут; мы обращаемся за помощью к трансперсональному в надежде, что там есть это знание. Мы просим, чтобы то, что нужно человеку, просто пришло. Здесь мы можем быть ведущими и ведомыми. Включать личную волю или отдаваться на волю большему. Иногда это одно и то же.
Подведу итоги обзора. Конечно, это не расстановки по Хеллингеру. Берт Хеллингер не практикует Таро. И дело не только в инструменте. Сама технология выходит за рамки семейных расстановок, пересекается с ними лишь в общем методе работы с полем – местом, в котором мы получаем доступ к исключенному опыту. Некоторые из описанных технологий граничат с шаманскими практиками, с эзотерическим подходом к пониманию бытия. И если руководствоваться классификацией Елены Веселаго, то подобную работу можно отнести к расстановкам с большими символическими системами, такими же, как Каббала, астрология и т. п.
На моем вебинаре, посвященном расстановкам с Таро, Елена Веселаго заметила, что в данном случае важным отличием от обычных расстановок является обращение к принципиально другому уровню энергии. Если мы ставим, например, бабушку клиента, то попадаем в энергию человека, а расставляя Таро, мы попадаем в большие архетипические сюжеты, уже «размеченные». Этот слой энергии четко описан, поэтому дает сильную фокусировку. Иногда это бывает на пользу клиенту, а иногда такое описание для него слишком мощное. И наоборот, отношения с реальными фигурами могут быть невыносимыми, а архетипические фигуры закрывают частное, давая возможность контакта с этим материалом. Выбирая между частным (реальным) и общим (архетипическим), расстановщику важно принять решение, какой вариант работы наиболее полезен для клиента. От личности расстановщика и его взглядов на жизнь вообще зависит многое. Он способен поставить только то, что включено в его картину мира. Чем целостнее и гармоничнее он сам, чем глубже степень его принятия происходящего и открытость тому, что есть, тем эффективнее его работа.
Алена Солодилова (Преображенская), психолог, системный расстановщик, процессуальный психотерапевт, основатель Школы психологического Таро.
http://solodilova.ru
http://www.psytaro.com/
Феликс Эльдемуров
Архетип. Синхрония. Карма
«ОТаро, в среде знатоков и любителей, как правило, принято упоминать исключительно как об искусстве», – сообщал я еще около десяти лет назад.[26]
Так нет же! Не исключительно, и слава богу! И воистину все мы – ученики и учителя друг другу!
Прошедшее в августе 2013 года очередное заседание Таро-клуба – тому пример. Независимый эксперт Ольга Тарика в своем докладе очень даже неплохо, с позиций юнгианской психологии, сделала акценты на том, что есть аркан как архетип, умело подчеркнула роль мифологем в описании того или иного архетипа, а также прочтении того или иного аркана Таро. Чем, что называется, по-взрослому утерла нос всей аудитории, а в особенности мне, за что я лично ей весьма благодарен.
И действительно. Настала пора уйти от примитивного осмысления сути Таро исключительно в терминах оккультной науки. Пора, пора все-таки еще раз перечитать труды того же Карла Густава Юнга (теорию которого, кстати, поддерживали физики, такие как Вольфганг Паули и Альберт Эйнштейн), а также труды современных философов и психологов, чьи идеи и выводы неустанно подталкивают нас к работе над злободневным вопросом: что есть система Таро и как именно она устроена? Или, иначе – с чем мы, собственно имеем дело помимо того, что трактуем выпавшие в раскладе карты?
I. Архетипы и мифологемы
Принятые в психологии определения архетипа сводятся к следующим.
1. Архетип как смысловая единица, пусть в различной степени выраженности, обязательно имеет свои проявления вне рамок времени и пространства во все времена и у всех народов, находя свое отражение в фольклоре, представлениях об ирреальном мире, религиозных воззрениях и суевериях и т. д.
2. Понятие об архетипе является врожденной, внутренней установкой, не зависящей от научения и сознательного жизненного опыта, которые лишь способствуют его проявлению и возможному усилению этого проявления.
3. Архетипы нельзя путать с инстинктами, сфера влияния которых намного более широка и неконкретна. Во внутреннем мышлении животных преобладают инстинкты, во внутреннем мышлении человека – архетипы. Архетипы представлены эмоциями, обладающими как побудительными мотивами к тем или иным действиям, так и способностью побуждать энергетику к их осуществлению.
4. В мышлении человека архетип представлен символом или группой символов, организованных и прочитываемых в единственно возможном смысле.
5. Архетип обладает устойчивостью. Он – самостоятельная область психики. Его невозможно изменить волевым путем.
6. Архетип обязательно обладает амбивалентностью, т. е. двойственностью возможного понимания и прочтения – как два прочтения аркана Таро, в прямом и перевернутом положении. Имеющий лишь одно понимание и прочтение знак не является строгим отражением архетипа. Это в лучшем случае – мифологема.
7. Обе этих стороны архетипа обладают особым набором качеств и элементов-мифологем, не принадлежащих иным архетипам.[27]
8. Отдельные архетипы и их группировки способны, в силу объективных причин (например, условий существования), формировать традиционные образы мышления, представлений и поступков отдельных обществ, народов и этносов, которые на практике проявляются в виде наборов относительно устойчивых мифологем.
9. Архетип не есть установочная программа[28]исключительно мышления. Он проявлен в реальном мире в качестве одного из определенных факторов случайностной картины событий.
10. Проявление архетипов (или их группы) не есть проявление материалистической теории вероятности, однако они способны контролировать проявления математической вероятности событий, контролировать ее параметры и степени проявления, приводя события в состояние случайностности (видимой стохастичности, феноменальности) согласно собственным особенностям и возможностям.
По мнению Ольги Тарика (поддерживаю!), архетипы ни в коем случае нельзя путать с мифологемами.
Что есть мифологема?
Мифологема – аспект проявления архетипа в том или ином плане осмысления ситуации или в конкретном жизненном случае. Если архетип – один, то мифологем при нем может быть множество. Они, в частности, связывают архетипы в одно системное целое.
Возьмем какой-либо архетипический миф, некий сюжет с участием одного или более героев, присущий одновременно нескольким или даже многим народам. Он может быть отражен в фольклоре и касаться иных сторон бытия. У разных народов в разные времена это может быть притча, легенда, былина, анекдот и т. д. Правда, следует учесть, что, несмотря на некую общность фабулы, реальный сюжет претерпевает изменения, иногда даже в пределах одного и того же этноса.
Так, в русско-славянском былинном фольклоре (и, конечно, не только в нем), присутствует сюжет о борьбе отца с сыном. Дескать, отец – герой, богатырь, встречается в единоборстве с противником, причем противник этот – его собственный сын, хотя главному герою это неизвестно. Чем закончится поединок?
И вот, по сюжету-мифологеме одного из сборников былин мы имеем трагедию: Илья Муромец зверски (иначе не скажешь) расправляется с Сокольничком-охотничком. В то же время, по иной версии, из другого сборника, он каким-то образом узнает, кто перед ним, проводит «воспитательную работу», и в дальнейшем оба богатыря, стремя в стремя, сражаются с ворогами погаными. Где-нибудь в третьем источнике мы можем совсем не найти следов упоминания о данном Сокольничке, в четвертом – он может упоминаться, но безо всякой связи с предполагаемым отцом и т. д.
Наглядным примером подобному явлению служат мифологии, эпос. Возьмите хотя бы греческую мифологию. Попробуйте, исходя из данных «Мифологического словаря», составить таблицу на тему «Кто кому папа и кто кому мама». Такой опыт недавно провел один, кажется, английский или американский исследователь, он чуть ли не три-четыре года мужественно создавал свою систему и, как об этом писали, в конце концов добился успеха… Во что, честно говоря, весьма слабо верится (сам в свое время пробовал!). Многочисленные наслоения, вызванные присутствием на Балканах многих и порой разнородных, хотя бы в мелочах, культур, неминуемо вносили свое в исходные сюжеты мифа. Да, именно архетипическая основа-миф была и остается. Но пусть те же пелазги, дорийцы, ахейцы, ионийцы, не говоря уже о македонцах, фракийцах, славянах, латинянах и т. д., неизбежно видоизменяли исходный миф, вносили что-то свое, свои мифологемы.[29]Существуют, например, фиванский и троянский циклы мифов и подобные сборники мифов Афин, Тавриды, Малой Азии…
Мы так привыкли говорить и восхищаться: «Ах, греки!», «Ах, египтяне!», «Ах, индийцы!», забывая при этом, что и те и другие, и многие третьи претерпевали в истории многочисленные трансформации, что в области этнического состава, что в области культуры, что в сфере традиций, языка, письменности…
В чем? В мифологемах исконного мифа. Учтем, что незыблемые, исходные, архетипические основы нашего внутреннего мировоззрения характерны не только для конкретной страны-местообитания, но и для самого общества людей в целом, в каком бы времени или стране это общество не имело место быть.
Тарика в своем докладе как пример приводит, и очень удачно, одного из нередких персонажей мифов, а именно – кузнеца. Это Велунд (Воланд) германских мифов, Гефест-Вулкан греко-латинского пантеона. К сему можно добавить египетского Сетха, покровителя ремесел, северо-кавказского Курдалагона, славянского Краснояра, иранского Кей-Кубада… Они – разные как по описанию, так и по их роли в сюжете разных народов. Но данный образ-архетип неизбежно, так или иначе, в мифологиях просто обязан присутствовать. Прибавим: это должно происходить даже в том случае, если история конкретного этноса не подразумевает обязательного занятия обработкой металлов. Причем чем более развита культура, тем образ конкретнее. Например, в данном случае это не просто образ мастерового. Он обращается с огнем, он приближен к высшим таинствам, он входит в пантеон богов. У иранцев Кей-кузнец (Кубад, Кавад) – спаситель мира, в «Ригведе» он напрямую творит мир, как и сходный персонаж в сходных преданиях австралийских аборигенов.
Однако в то же самое время упоминаемый кузнец где-то будет выступать как персонаж положительный, где-то – как отрицательный, где-то – как привлекательный, где-то – он хромой и уродливый и т. д.
Наличие устойчивого мифа о конкретном герое, обязательно присутствующем в фольклоре того или иного народа, дает нам право выделить этот образ в качестве конкретного архетипа. Разные же сюжеты, как и различные его, героя, характеристики должны быть признаны мифологемами, т. е. преломлениями исходного образа в восприятии определенного этноса.
Если мифологем, как у нас выходит, возможно неисчислимое множество, то сколько же должно быть архетипов? Что они, архетипы?
Вернемся к арканам Таро.
Старшие арканы в большинстве серьезных колод – да, это те же архетипы. Младшие, по мнению Ольги Тарика, – мифологемы. Причем, по ее же мнению, колода Уэйта отличается тем, что в ней архетипы отражены и в Младших арканах.
С этим можно и соглашаться, и не соглашаться. Вопрос сложный.
Конечно, можно было бы принять, что в идеально выстроенной колоде Таро, да, действительно, в качестве архетипов как опорных точек внутреннего, врожденного восприятия мира, могут и должны выступать как Старшие, так и Младшие арканы.
Здесь, кажется, все понятно: существует прямое положение карты и перевернутое. Две половинки одного и того же архетипа.
Но как же быть с мифологемами? А вот мифологемы – это наши прочтения карт тех или иных арканов в аспектах. Т. е. если аркан Таро, во всяком случае Старший, может быть принятым как архетип, то мифологема – это то же что один из способов его интерпретации применительно к конкретному вопросу.
В этом случае должны существовать мифологемы разных порядков или уровней. Допустим, отдельный уровень – это привязка придворного аркана к одному или двум из Старших, а также привязки числовых арканов в домах Старших.
Более низкие уровни – это конкретные прочтения карт соответствующих арканов для разных случаев – прямо или перевернуто. Еще более низкий уровень – варьирование этих аспектов в зависимости от реальных ситуаций. И т. д.
Тайный, обнажающийся на практике скрытый символизм карты позволяет нам интуитивным путем угадывать, что именно на сей раз будет обозначать тот или иной аркан. Но, с другой стороны, пусть это выглядит странно или, наоборот, закономерно, каждое конкретное прочтение будет неминуемо притягивать и иные толкования, столь же конкретные. Это проявляется особенно ярко в том случае, когда мы анализируем большие расклады, как, например, «Пять крестов», рассчитанный на объективное исследование всего жизненного пути человека. Здесь мифологема сплетается с мифологемой.
Например, мы видим, что на каком-то этапе жизни данному человеку выпадает прямая карта Отшельника. Мы, вполне законно, можем утверждать, что:
• этот период посвящен его формированию как личности;
• это период большой внутренней работы;
• это период основания своего дела;
• это период неудач на любовном фронте, а также проблем в семье;
• это период установления определенного равновесия в его организме;
• в этот период он будет испытывать определенные проблемы в материальном плане, но на жизнь будет хватать…
И т. д.
Все эти мифологемы-аспекты, какая сильнее, а какая слабее, обязательно будут присутствовать в этом случае. Понять же, что для исследуемой личности будет на первом месте, а что попутно, помогут соседние арканы.
Мифологемы окутывают исходный архетип подобно тому, как кора оплетает ствол дерева. И более того, они, как соки, пронизывают ствол, а также способны проецироваться в окружающее пространство… и во взаимодействии находить подобные себе и работать с подобными себе в иных архетипах.
И вот что интересно. Поскольку мифологема предстает тем же символом, но в динамике, она способна преображаться и порождать себе подобные мифологемы. И кстати – себе подобные, но вовсе не обязательно идентичные, с точки зрения нашего реального мира.
В замечательной повести Ричарда Баха «Иллюзии» рассказчику дается задание: визуализировать в воображении любой предмет и заставить его появиться в реальности. «Голубое перо!» – говорит он. Некоторое время спустя он видит на упаковке товара наклейку: «изготовлено фирмой „Голубое перо“». Т. е. появление собственно голубого пера как определенного предмета необязательно, хотя бы потому, что рассказчик не очень опытен в магии. Однако в его реальности появляется сходная мифологема.
Подобными сюжетными линиями буквально пестрит как фольклор, так и действительная жизнь. Вспомним знаменитое: «Примешь ты смерть от коня своего». Но как именно? От удара копытом? Может быть. Подхватишь ту же болезнь, что и конь? Может быть. Изопьешь, как Иванушка, из конского копытца? Почему бы и нет…
Набор мифологем здесь многообразен. Но лишь одна, наиболее приближенная к конечному архетипу (судьбы своей не минешь!), в конце концов приводит к предсказанному трагическому результату. И змея-мифологема вполне стохастически жалит предусмотрительного князя в ногу…
Это так же как в басне о смерти древнегреческого Эсхила, которому оракул предсказал, что он умрет от того, что на голову ему свалится тяжелый предмет. В тот день Эсхил с утра пораньше отправился в поле, уверенный в том, что в поле-то никакой предмет ему на голову с небес не упадет. Но вот казус: как раз в это время над ним пролетал орел, державший в когтях черепаху…
Примем: яснее, точнее, конкретнее ни волхв, ни оракул сказать просто не могли! Хотя, очевидно, и понимали – не одно, так другое! Как, кстати, и гадалка в случае сделанного в свое время предсказания всем известному автору сего стихотворения: «От белой головы, от белой лошади…».
Сей поворот мифологем, способность их конкретно пробиваться на первый план, оттесняя при этом другие, используется в магии. Возьмем, допустим, злосчастный аркан Повешенного.
Здесь можно перечислить ряд мифологем:
• первая: опасная хроническая болезнь;
• вторая: разорение;
• третья: тюремное заключение;
• четвертая: погруженность в творческую работу;
• пятая: отчаянная влюбленность;
• шестая: трудное и опасное путешествие;
• седьмая: трудно протекающие беременность и роды…
И т. д., и т. п.
Но мифологемы, как говорилось выше (и в том их отличие от архетипов), способны:
• сопутствовать друг другу;
• перекликаться друг с другом;
• отражать друг друга;
• переплетаться друг с другом.[30]
Равновесность, равноправность, равнозначность, равновероятность поминутно проявляются в пляске мифологем.
II. Две стороны бытия
Карл Густав Юнг сравнивал факторы и аспекты официальной теории вероятности и факторы и аспекты собственной теории случайности с параллелями и меридианами на глобусе.
Да, принимаемая учеными система реальности, действительно – орел и решка, двоичная система, тут все в порядке. Но наряду с ней в действительности неотрывно присутствует, пересекаясь с первой в своих проявлениях, система иная, ирреальная – чего не воспринимают иные излишне материалистически мыслящие. Это та самая система, которую изучаем, а помимо того, пытаемся применить на практике мы, тарологи и арканологи.
Осмелюсь продолжить ее, как продолжил в колоде «РМР».[31]
Кристаллическая решетка, пусть она будет трехмерной. Первая из ее внутренних плоскостей или измерений – так называемый реальный мир (желтые карты в данной колоде). Наша повседневность. Вторая – мир ирреальный, мир, из которого исходит влияние архетипов как внешних, так и внутренних (красные карты, магия). И третья (синие карты) – наше осмысление сего влияния двух сил друг на друга, попытка вести себя адекватно и соответствуя событиям.
Как именно вести? Практики Таро подтвердят. Допустим, вы выложили на рабочий стол с десяток хорошо перемешанных колод. Очередную карту вы можете вынуть из той, с которой в данный момент работаете… да вот, подчас нет. Ваша рука почему-то потянулась и вытащила ее из совсем иной колоды. А главное, она как раз к месту и говорит вам верно!
Вы вошли в ритм, резонанс, вибрацию с великой случайностью. Что у Юнга называется термином синхронии или синхронистичности – в разных переводах по-разному.
III. Синхрония
Получается… что? А что получается?
Получается как в кино. Да, мы наблюдаем некоторое действо, игру актеров. Попутно предметы, обстановку, интерьер или пейзаж. Попутно обращаем внимание на условия – цвета, освещение, контрастность. Попутно – на звуки: музыку, перкуссию, эффекты…
Чем талантливее постановщик, тем более ярким и правдивым представляется действие. И действительно, почему? А потому что оно согласовывается с нашим личным, по большей части внутренним опытом восприятия действительности.
Различные мифологемы-проявления исходного архетипа-аркана (или их группы) следуют в резонанс друг с другом. «Беда одна не ходит», как и радость, кстати, тоже.
Наши приметы? Наши сны? Наши предчувствия? Т. е. те карты-арканы, которыми мы руководствуемся, порой принимая это за суеверия, а порой и реально убеждаемся, что они не имеют отношения к суевериям вовсе.