Ермил вновь вежливо поклонился, после чего вышел и задвинул на стенной решетке огромный театральный засов. Ключ со скрипом повернулся в висячем замке.
– Да, вот еще я забыл вам сказать. Мы располагаем большими возможностями. Для вас будут созданы любые привычные условия, у нас есть целые планеты, оборудованные под старые миры. Фактически– это их точные копии. Улучшенные, разумеется, без пороков и недостатков. После выполнения одного-единственного задания вы сможете жить в любом из этих миров.
Два существа, внешне похожие на людей, сидели в одной из наблюдательных башен.
Ее аппаратура, настроенная на гостиницу, демонстрировала на стенном экране комнату Степана, безучастно лежащего на топчане.
Не понимаю, для чего мы с ним возимся?
– Линия судьбы этого человека слишком значительна, он должен был сыграть не последнюю роль в развитии своего общества…
Я не об этом, теперь он навсегда выбит из своего времени, дело сделано. Зачем он нам?
Значительные судьбы остаются таковыми и в новом времени. Мы можем использовать в наших интересах способности и возможности этого человека. Слишком расточительно уничтожать такой материал.
А по-моему, это просто запуганный жалкий червяк. Он ничего не понял.
Он должен свыкнуться с новыми правилами игры, адаптироваться. Подождем, ночь только начинается.
Степан лежал на спине вытянувшись. Руки вдоль тела, ладонями внутрь, они не должны касаться бедер… Правила, которым учил его Сейрос, постепенно стали частью его подсознания, он выполнял их не задумываясь, совершенно автоматически.
Если Ермил сказал правду, значит, ничего у него не получилось, значит, он по-прежнему пешка в чужой игре. Ему не удалось начать собственную. Не удалось оторваться… Сейрос не предполагал такого конца… Значит, они контролируют время.
Тогда их могущество беспредельно. Незаметно, исподволь они могут навязать свою волю развитию любой Цивилизации, подчинить ее своим планам, затормозить прогресс.
Я потерял все, что у меня было. Речку, дом на скале, сухой воздух с запахом лаванды, шум моря в нижней бухте. Я не знал, что все это для меня значит, и потерял все это навсегда. В искусственно созданных мирах, о которых говорил Ермил, будут лишь копии, лишь декорации огромного спектакля, и я всегда буду помнить об этом». Оставался единственный выход– бежать дальше. Пробираться из мира в мир, учиться новым правилам игры, искать силу и мудрость, рассеянную среди звезд.
Только так он сможет противопоставить хоть что-то своим могущественным противникам.
«На два часа планета погружается в мертвый сон, все местные формы жизни активны только при солнечном свете»,– так, кажется, говорил Ермил? Он вскочил я бросился к двери. Замок на ней слишком тяжел, слишком велик, слишком декоративен. Нет, изнутри его не открыть, даже не приподнять.
Тогда он попробовал прочность стен. Стальные полосы, сплетавшие их, местами проржавели, и он легко нашел место, где их удалось отделить друг от друга, раздвинуть. Вскоре он уже висел на наружной поверхности стены, на высоте четвертого этажа.
Внизу – непроглядный мрак. Хотя небо довольно светлое. Если ему удастся преодолеть городской лабиринт, дорогу, наверное, можно будет рассмотреть.
Только бы не подвела стена. Полоса, на которой он стоял, уже слегка прогнулась и грозила оторваться. Он опустил ногу ниже, нащупал следущую полосу и перенес на нее вес тела.
Чем ниже он спускался, тем плотнее и непрогляднее становился мрак вокруг, словно его излучал сам город. Все эти решетчатые, сплетенные из стали дома, все эти странные твари, заснувшие в своих норах до утра. Наконец, в последний раз повиснув на руках, он нащупал подошвами мостовую.
Не может быть, чтобы у них не было никакой сигнализации, никакой стражи… Он шмыгнул в переулок и медленно пошел вдоль него, прижимаясь к стенам домов и все еще опасаясь погони. Но вокруг было по-прежнему тихо. Почти сразу он потерял направление. Здесь и днем-то непросто было ориентироваться, а сейчас ему оставалось лишь одно– поворачивать все время направо и надеяться на то, что это простое правило детской игры в лабиринт поможет ему выбраться.
Небо постепенно и грозно начинало светлеть. Вдруг совершенно неожиданно для себя он наткнулся на длинную, слегка изгибавшуюся внутрь поверхность и понял, что это наружная стена города. Он не стал искать прохода, на это не оставалось времени, город мог проснуться в любой момент.
Задыхаясь, смахивая со лба холодные капли пота, он лез все выше и выше по этой нескончаемой стене. Небо у него над головой с каждой минутой светлело все больше и больше. Он мысленно поблагодарил тех, кто делал эти стены, не рассчитанные на людей. Его ноги и руки свободно проходили в решетки и легко находили опору. Не прошло и пяти минут, как, перевалив через верхнюю точку, он начал отчаянно быстрый спуск. Выбраться из города – всего лишь полдела. У него должно остаться достаточно времени, чтобы, опередив погоню, добраться до плоских предгорий. На открытой, пустынной равнине, окружавшей город, он будет заметен как на ладони.
Они хотели превратить его в майского жука… Он не сомневался в том,что они легко могут привести в исполнение свою угрозу. Они могли превратить его в божью коровку, в скарабея или в одного из этих черных кузнечиков…
От города шел отвратительный смрад. Из многочисленных нор доносилось шуршание и потрескивание, с минуты на минуту жители могли проснуться…