Лишь подойдя ближе, она поняла, что перед ней лицо глубокого старца.
Седая белая шерсть на щеках и висках придавала ему выражение какого-то странного благообразия, а глубокий шрам, перечеркнувший правое крыло и изуродовавший плечо, напомнил ей о той первой схватке, когда Роман воспользовался оружием, принесенным из другого мира.
Глаза летунга были полуприкрыты. Казалось, он дремал, а когда веки поднялись, Элия прочла в его серых отрешенных глазах лишь бесконечную усталость и скуку.
Сядь, женщина, – проговорил летунг грубым, хрипловатым голосом, привыкшим отдавать команды.
Нувка пододвинула небольшой стул, и Элия опустилась на него. Молчание затягивалось, оно длилось минуту-другую. Казалось, летунг заснул. Но вот наконец он вновь открыл глаза и заговорил, глядя куда-то в сторону:
Я становлюсь слишком стар, моему народу нужен новый молодой вождь. Тебе придется вырастить его под своим сердцем. Будь проклят мир, заставивший нас доверять эту миссию женщинам ничтожных племен людей! – неожиданно воскликнул летунг, и глаза его гневно сверкнули. Видно, под внешностью благообразного старца не угас еще огонь злобы и презрения к иным существам.
Элия сдержалась и промолчала, решив выслушать его до конца. Летунг, возможно, устыженный ее сдержанностью, продолжил уже спокойно:
Я не требую от тебя слишком многого. Только старание и подчинение тем немногим правилам, о которых тебе расскажут. К счастью, мне не понадобится для этого близость с тобой. Не понимаю, как существа твоего племени выносят эту отвратительную процедуру. Зародыш будущей жизни, моего сына, просто вложат в твое лоно. И ты должна будешь согреть его своей любовью и заботой. Это не так уж много, небольшая цена за тех, кто погиб, не правда ли?! – вновь прокричал Каро, вскакивая со своего кресла и становясь перед ней во весь свой огромный рост.
Разве люди моего племени ворвались в твой город и убили твоих соотечественников? Разве это они подкрались, как ночные воры, в день моей свадьбы с человеком, которого я люблю, для детей которого я готовилась стать матерью? О какой же цене ты говоришь, предводитель ночных бандитов?
Смелые речи – глупые речи, – проговорил летунг, неожиданно остывая и теряя к разговору всякий интеpec. – К сожалению, я не могу тебя принудить. В твоей власти уничтожить единственный зародыш будущей жизни, который дается каждому из нас при рождении. Конечно, тебя потом убьют, но мне от этого не станет легче. Поэтому необходимо твое согласие. Я могу заплатить за услугу хорошую цену. Мое племя богато. Затем, когда мой сын родится, тебя вернут обратно в город россов. Ты можешь определить свой выбор сама. Но женщины твоего племени глупы и нелогичны. Если ты мне откажешь – стены города к твоим услугам. Ты также можешь оставаться здесь навсегда, как это сделала нувка. Нам нужны слуги и рабы. Но уже никогда ты не вернешься к своим. И еще одно в этом случае я тебе обещаю, один небольшой подарок: голову твоего бесценного супруга. А теперь иди и подумай хорошенько. Через пять дней мы встретимся в последний раз, если ты не изменишь решения.
И вновь шли они вдвоем по пустынным улицам города. Элию била мелкая дрожь, и она зябко куталась в плащ, все ее силы ушли на этот разговор, и она мечтала лишь об одном – поскорей остаться одной. Отдохнуть, хоть немного прийти в себя.
Нувка искоса поглядывала на нее и, очевидно, хорошо понимала ее состояние.
Лишь в замке, после того как нувка, укутав Элию теплым одеялом, принесла ей ужин и собралась уходить, Элия заметила одну поразившую ее странность – правая рука этой женщины была точной копией левой… Палец был обращен вниз, словно кто-то вывернул ей кисть левой руки, но и в этом случае большой палец не мог оказаться сверху… Никогда раньше Элии не приходилось сталкиваться с подобным уродством.
Она хорошо знала племя нувов, все люди там были с нормальными руками…
Не в силах преодолеть любопытство, она спросила: