НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ АВТОРЕ И ЕГО КНИГЕ.
Существуют научные понятия, которые стали символами XX века иопределили основное направление развития человеческой мысли. Наряду с"относительностью", "кибернетикой" и "принципом дополнительности" к такимпонятиям с полным основанием может быть отнесен и "стресс". Представление острессе касается всех людей, больных и здоровых, преуспевающих инеудачливых, и всех сторон жизни. Недаром этот термин так быстро вошел в нашповседневный язык, а само учение о стрессе послужило мощным стимуломразвития физиологии и биологии. Автор концепции стресса -- известныйканадский биолог и врач Ганс Селье -- проявил себя не только как выдающийсяестествоиспытатель, но и как мыслитель, занятый поисками ответов на основныевопросы человеческого бытия. В книге "От мечты к открытию" Г. Сельетворчески осмысливает свой огромный опыт исследователя, направленный наанализ природы научного творчества во всех его аспектах. Тот факт, что кэтим вопросам обращается человек, добившийся крупнейших достижений в науке ив то же время способный к самонаблюдению и самоанализу, делает книгуособенно интересной для читателя. Мне посчастливилось встречаться с Гансом Селье во время его приезда вЛенинград на Международный физиологический конгресс в 1935 году. Встречинаши были кратковременными, но между нами сразу установились дружескиеотношения. Он был тогда еще сравнительно молод, ему было 28 лет, но ужетогда он был поглощен идеей общего адаптационного синдрома и разрабатываемойим концепции стресса. И в тот период времени, и в дальнейшем Г. Селье был настроен в высшейстепени дружелюбно к нашей стране и народу, стремившемуся осуществить напрактике высокие идеалы социализма. Он искренне радовался достижениям нашейнауки, поддержке, которую наука получает от государства. Он был горд исчастлив успехом, который имели его книги в Советском Союзе, и с интересомследил за работами советских исследователей. Наша отечественная наука многосделала для дальнейшего развития стресс-концепции, причем не только для еефизиологических, но и философских и методологических аспектов. Идея Г. Сельео том, что любая деятельность организма связана со стрессом, что без стрессанет жизни и нормального развития, и поэтому его нельзя и не следуетизбегать, нашла конкретное воплощение в работах отечественных ученых. Былоустановлено, что именно активная позиция субъекта в стрессовой ситуацииопределяет его устойчивость к болезнетворным факторам, а стресс, сопряженныйс творческой деятельностью, должен оказывать на организм положительноевоздействие. Настоящая книга Г. Селье (вышедшая в 1964 г.) о том, какразвивается интерес к научному творчеству, как верность мечте приводит коткрытиям, получающим всеобщее признание. В этом смысле книга имеет большоевоспитательное значение, ориентируя молодых ученых на постоянное преодолениетрудностей и сомнений, заряжая их бодростью и оптимизмом. В заключение я хотел бы выразить от имени всех читателей благодарностьиздательству "Прогресс", которое уже выпустило вторым изданием книгу Г.Селье "Стресс без дистресса" и сейчас взяло на себя труд по переводу иизданию еще одной увлекательной и полезной его книги. Е. М. Крепс академик АН СССР Герой Социалистического Труда Эта книга имеет большое значение для всех тех, кто интересуетсятворчеством профессора Ганса Селье. В ней доктор Селье делится своимимыслями, говорит о своей работе, своих успехax и разочарованиях; он беседуетс читателем о своих надеждах и чаяниях. Чтение этой книги доставляетистинное удовольствие. Доктор Селье эмигрировал в Канаду из Центральной Европы в 1933 году иработал почти полвека на медицинских факультетах Университета Мак-Гилл иУниверситета Монреаля вплоть до своей смерти в 1982 году. Он получилвсемирное признание как биолог и теоретик медицины. Г. Селье первым применилпонятие "стресс" для описания реакции организма на все виды биологическихраздражителей -- реакции, вызывающей как болезни, так и состояниявозбуждения. В своих научных исследованиях он занимался изучениемвоздействия стресса на наш организм, обращал особое внимание на то, чтонекоторая доля стресса необходима для поддержания хорошего самочувствия ичто некоторые виды стресса, которые он называет "эустресс", идут нам напользу. Поглощенность работой -- вот самое лучшее средство борьбы сострессом. Ганс Селье считает, что существует два типа людей, различающихся поспособу реакции на стресс. "Скаковые лошади" прекрасно чувствуют себя встрессовой ситуации, они могут быть счастливы только при быстром, динамичномтемпе жизни. "Черепахам" для счастья нужны покой, тишина, благоприятнаяобстановка -- все то, что наводило бы скуку и было бы невыносимо для людей,принадлежащих к первому типу. "Что же касается меня, то я с трудом могупредставить себе большую пытку, чем быть вынужденным валяться на пляже и изодня в день ничего не делать", --- говорил Г. Селье. Доктор Селье обычно с трудом сдерживал раздражение, когда слышалсетования на то, что сегодня мы испытываем большие стрессовые нагрузки, чемих выпадало на долю наших предков. Он всегда подчеркивал, что в любую эпоху,не только в нашу, существовал так называемый "возраст беспокойства" и чтосегодня большинство "старых типов" стресса уступили место новым, ноаналогичным. Конечно, несколько сотен лет назад не существовало угрозыядерной войны, но в то время человек испытывал неимоверный страх передчумой. Однако, по мнению Селье, один тип социального стресса -- потерямотивации,-- безусловно, усилился в наше время. Он называет это явлениесвоего рода заболеванием духа, которое достигло размеров настоящей эпидемии,особенно среди молодежи Запада. Г. Селье впервые начал серьезно изучать эту проблему, когда наблюдалдействие этого типа стресса на своих детях и на друзьях своих детей.Казалось, их бесцельно влечет по течению жизни и они не знают, какраспорядиться собой,-- ситуация, которую Селье называет наиболее стрессовойиз всех, какие только возможно себе представить. Обычно в таких случаяхпредлагается два решения проблемы, каждое из которых содержит долю истины,но ни одно не является абсолютно верным. В первом случае предлагается житьисключительно для себя, не принимая близко к сердцу заботы других. Такоеотношение к жизни, столь ярко запечатленное на страницах современныхлитературных бестселлеров, воспевающих достоинства и преимущества эгоизма,имеет некоторый смысл, ибо человеческим существам, как и всем живыморганизмам, следует заботиться о себе. Однако, по мнению Г. Селье,беспощадное и упорное преследование своих целей должно в конечном счетепривести к серьезной проблеме. "Сомневаюсь, возможен ли более стрессовыйподход к жизни -- он ведь неизбежно приведет к возникновениюантагонистических, враждебных отношений между людьми",-- подчеркивает Г.Селье. С другой стороны -- и это не такой уж редкий случай,-- можножертвовать собой ради других. И в этом есть зерно истины, как считает Селье,так как нормальному человеку всегда приятно доставлять удовольствие другим.Опасность здесь кроется в том, что альтруизм, доведенный до крайности, --всегда ставить интересы и нужды других выше своих собственных, -- ведет кпостоянной, пусть не всегда осознанной фрустрации из-за стресса. Для тогочтобы избежать этих отрицательных последствий, Ганс Селье создал собственный"рецепт", код поведения, который назвал "альтруистическим эгоизмом". Смыслего заключается в следующем: думай о себе, но будь необходимым для других --и ты добьешься хорошего расположения к себе. Г. Селье считает, чтостремление быть всегда полезным и необходимым для других может стать цельюжизни каждого. Следуйте ему, и оно поможет вам предупредить самые плохиепоследствия стресса. Филипп М. Тойама профессор, директор Центра реабилитации от стресса (США) Посвящается Габриэль Селье, которая терпеливо делила с автором стресс, сопутствующий написанию этих заметок.ОТ АВТОРА
Цель этой книги -- представить некоторые проблемы науки на примережизни одного ученого, того единственного, кого я действительно хорошо знаю.Это не попытка изобразить идеального ученого, которому новичок долженстараться подражать, и не самооправдание, а просто человеческий документ,рабочий отчет о том, что сделал один исследователь и почему он так сделал.Ничем большим эта книга и не могла бы быть, ибо никакие два ученых не похожи-- и не должны быть похожи -- друг на друга. Я попытался безжалостно препарировать свой разум, как можно объективнееописывая и анализируя все его характеристики независимо от того, одобряю яих или нет. В результате не все страницы этой книги в равной степени приятночитать. Возможно даже, что порой вы будете шокированы, и, быть может, вполнесправедливо. Но зато вы с самого начала осознаете, что в реальной жизниученые далеки от совершенства -- факт, тактично опускаемый в некрологах оних и иногда даже в их биографиях. Свободно высказывая свои взгляды, я вполне допускаю, что демонстрируюизрядную степень наивности и неосведомленности в вопросах, о которых мнестоило бы либо знать больше, либо вовсе промолчать. Такие разделы книги я бымог с легкостью изъять, дабы соблюсти свое достоинство. Известно, чтосуществуют многочисленные пристойно отретушированные биографии и мемуарызначительно более крупных ученых, чем я, но я чувствую, что для того, чтобыв моих заметках содержалось нечто, чему можно было бы научиться, мне неследует подвергать их самоцензуре. Не исключено, что вас будет раздражатьмоя озабоченность мелочами, а некоторые мои критические высказывания ивзгляды покажутся вам бестактными. Но задача состоит в том, чтобы описыватьсебя не таким, каким я должен быть, а таким, каков я есть. Если хочешьрассказывать честно, неприятные вещи нельзя утаивать. А потом, как знать, не зависит ли успех в той или иной сфередеятельности от своего рода дефектов и даже уродств? Квазимодо из "СобораПарижской богоматери" Виктора Гюго -- один из самых уродливых литературныхмонстров, и при всем том его скрюченное гротескное обличье скрывалоисполненную бесконечной любви и сострадания душу. Трудно представить себеКвазимодо нормально сложенным, с обычной внешностью здорового французскогокрестьянина и обладающего при этом столь сильной тягой к нежности и желаниемее проявить.ПРЕДИСЛОВИЕ
Дорогой Джон! Поскольку, как ты утверждаешь, ты хотел бы продолжить мою линиюисследований, я препровождаю тебе это собрание свободных заметок, в которыхя на протяжении последних тридцати пяти лет фиксировал свои впечатления онауке и ученых. Это весьма сокровенные личные восприятия, вспышки сознания,освещающие нечто сокрытое, чего не почерпнуть из моих специальных статей икниг. До сих пор я чувствую, что это "нечто" сыграло решающую роль вопределении не только направления моей работы, но и всего стиля моей жизни.Разумеется, я не намерен навязывать тебе свои взгляды - ты должен житьсобственной жизнью. Единственное, что я прошу,- перелистать эти заметки вмоменты досуга и посмотреть, нельзя ли извлечь некоторую пользу из моегоопыта, принимая хорошее и отвергая плохое. Это могло бы в известном смыслесостыковать наши жизни, и ты смог бы с самого начала учесть тот опыт, наприобретение которого мне понадобилось столь долгое время. Если бы я в начале моей деятельности знал то, что знаю теперь, тонаверняка многое сделал бы лучше: чтобы устранить шероховатости, требуетсявремя. Моей первой статьей - "Синдром, вызываемый различными вредоноснымиагентами" (написанной, когда мне было двадцать восемь лет) - особенногордиться не приходится. Если б я знал тогда то, что знаю теперь, то,уверен, сформулировал бы понятие стрессового синдрома, вдвое сэкономивлабораторную работу и девять десятых бумаги. Полагаю, что смог бы такжеизбежать значительной доли противодействия, порождаемого случайными и малосущественными для меня спекуляциями. Мне следовало бы понимать также, чтомногочисленные критические нападки - неизбежный удел всякой новой концепции.Если бы я знал, как себя вести с начальником, когда был рядовым сотрудником,и как обращаться с подчиненными, когда сам стал руководителем! Если бы язнал тогда, как выбивать средства и штаты для ускоренного проведенияисследований, как организовать работу нашей огромной библиотеки так, чтобы вней за максимально короткий срок можно было найти желаемую книгу, какскоординировать деятельность различных лабораторий для их успешногофункционирования!.. Честное слово, Джон, если бы только я знал тогда то, чтознаю теперь, я, может быть, и тебя разыскал бы на пару десятилетий раньше (авозможно, и несколько таких, как ты)! Только представь, что мы могли бысделать, объединив наши усилия! Я уже слышу, как ты говоришь (или по крайней мере почтительнопредполагаешь в своей неповторимой манере), что у меня нет статистическихподтверждений достигнутого прогресса. Но ты должен признать, что свои болеепоздние работы, например по сердечным некрозам и кальцифилаксии, я проводилв условиях гораздо более благоприятных, чем ранее. Да и сама атмосфера внашей лаборатории за последнее время заметно улучшилась. Но, на мой взгляд, самая важная вещь, которой я научился,- это чувствоуверенности в себе; теперь мне уже не нужно тратить время на оправданиесвоих методов в глазах других и в своих собственных. Объективно настроенномумолодому человеку всегда не хватает уверенности в себе, поскольку он еще нев силах доказать, что стоит на правильном пути. Возьмем, к примеру, мое ярко выраженное предпочтение к применениюмаксимально более простых методов. Мне нравится держать крысу на ладони ипросто наблюдать за ней. Мне нравится разглядывать ее органы под лупой илина гистологических срезах, окрашенных простейшими способами. Несмотря на моюдокторскую степень по химии, я никогда не прибегал к сложным химическимпроцедурам. Я никогда не использовал изотопные методы, электронныймикроскоп, рентгеновскую дифракцию или что-нибудь еще в этом роде не потому,что я недооцениваю их значимость, а просто потому, что меня большеинтересует общая картина, чем детали. Я ощущаю себя как-то ближе кМатери-Природе, когда могу наблюдать ее непосредственно теми органамичувств, которые она сама мне дала, чем когда между нами стоят инструменты,так часто искажающие ее облик. Легко распознаваемые, явные изменения формыили поведения не только меньше подвержены "инструментальным ошибкам", но иблагодаря своей простоте лучше поддаются широкомасштабномуэкспериментированию, необходимому для установления единства и взаимосвязимногочисленных жизненных процессов, Порой мне казалось, что я выгляжу "отсталым" в этой моей страсти кпростоте и всеохватывающему подходу. Тем более что в науке сегодня действуетсовершенно противоположная тенденция. Создаются все более сложные средствадля все более глубокого "копания" в каком-то одном месте. Разумеется, этонеобходимо. но не для всех, Джон, вовсе не для всех! Узкий специалист теряетобщую перспективу, более того, я уверен, что всегда будет существоватьпотребность в ученых-интеграторах: натуралистах, постоянно стремящихся кисследованиям достаточно обширных областей знания. Меня не беспокоитвозможность пропуска отдельных деталей. Среди нас должен остаться кто-то,кто будет обучать людей совершенствовать средства для обозреваниягоризонтов, а не для еще более пристального вглядывания в бесконечно малое.Мы должны готовить ученых, которые могут организовывать большие коллективыдля исследования обширных областей знания, пусть даже самыми простымиметодами. Мы должны создавать огромные информационные системы, чтобыпостоянно быть осведомленными о многих вещах. Ряд проблем такого рода покаеще не вошли в круг твоих интересов, но, надеюсь, со временем ты займешьсяими. В любом случае я могу опереться на твою помощь в этом отношении. Но у меня есть и другая, гораздо более личная и эгоистическая причинадля того, чтобы тратить время на редактирование этих заметок,предназначенных для тебя. До сих пор мне практически не с кем было разделитьтот мир, в котором я живу, поделиться всем тем, что меня действительноинтересует, теми идеалами, ради которых, как мне кажется, стоит жить.Большинство людей считают меня достаточно самонадеянным, но я нуждаюсь вдоверительной откровенности так же, как и любой другой, а быть может, ибольше, потому что там, где витают мои мысли, не может быть множествасочувствующих. Насколько я могу судить, там нет никого, с кем можно было бытолком поговорить, с кем я мог бы почувствовать себя связанным теместественным сродством, которое делает ненужным всяческие экивоки и даетвозможность взаимной "сверки координат" в путешествии по жизни. В повседневной жизни такие близкие и теплые взаимоотношенияскладываются, как правило, между членами одной семьи или рода, однако темотивы, которыми я руководствуюсь в выборе своего пути, не совсем обычны. Ялюблю тепло семейной жизни и хочу ощущать то чувство уверенности, котороевозникает, когда делаешь что-нибудь для других. Но наиболее характерные дляменя чувства удовлетворения и соучастия обязаны своим происхождениемопределенного рода резонансу с общими законами Природы. А они слишкомграндиозны, чтобы вызывать иное чувство, кроме восхищения (если только неразделять полностью их понимание с другими людьми). Такое взаимопониманиедается не легко. Чем дальше продвигаешься в глубь неизведанного, тем меньшепопутчиков остается рядом с тобой. Если же рубеж твоего продвижения опередилдостигнутые ранее рубежи, ты останешься один. Ты, Джон, для меня символтого, кто в этот момент будет рядом со мной. Вот почему я ищу тебя всюжизнь. Когда я был молод, я воображал тебя отцом или учителем, позже - братомили женой, а теперь - сыном либо учеником. Я имел счастье испытать тепловсех этих видов связей между людьми, но дары, которые они мне приносили,были неравноценными. И тем не менее я очень ценю их все, вот мне уже запятьдесят, а я все еще ищу кого-то вроде тебя. Быть может, таких, как ты, много, а быть может, ты просто плод моеговоображения. Скорее всего, ни с кем мой разум не состоит в подлинном,близком родстве. Но время уходит, и, не зная, существуешь ли ты вдействительности, я твердо знаю, что ты мне нужен. Вот почему мне пришлосьтебя выдумать. Как часто в науке начинаешь понимать, что абстракции бывают втакой же или даже в большей степени реальны, чем осязаемые конкретные факты.Вот я и создал тебя, Джон, своим младшим духовным братом и последователем, скоторым я могу обо всем потолковать. Ибо кто брат мой? Человек моей крови - даже если у нас нет большеничего общего - или человек моего духа, с которым нас связывает теплотавзаимопонимания и общих идеалов? Я продолжаю надеяться, что где-нибудь,когда-нибудь ты материализуешься. Не исключено, что, публикуя эти заметки, яи в самом деле вызову тебя к жизни, обеспечив тем самым преемственность вмоем движении по пути с Природой - пути, который принес мне столькоудовлетворения. Ганс Селье Монреальский университет, февраль 1964 г.ВВЕДЕНИЕ
Впервые я был пленен возможностями экспериментальных исследований,когда учился на медицинском факультете. Именно тогда мне пришлось принятьсамое важное на протяжении всей своей жизни решение, а именно: выбрать этуспециальность из числа столь многих, возможных для врача. Причем в то времяя практически ничего не знал о том, чем собирался заняться. Представление онауке, которое получаешь из учебников, так же как и образ ученого, в томвиде, в каком он представлен в его лекциях или в биографии, страшно далекиот реальности. Я настолько же не догадывался об этом тогда, насколько знаюэто теперь. Я все еще живо помню, как рвался по-мужски потолковать с тем или другимиз моих профессоров, занимавшихся медицинскими исследованиями,- людьми,которые пишут учебники или, вернее, создают материал, из которого онисостоят. Я смутно чувствовал, что у них можно многому научиться, если толькозаставить их раскрыться и поговорить с ними "по душам", чтобы они не простоучили меня с лекционной кафедры или посредством своих учебников, а поведалибы мне то, чем они "дышат". Скорее всего, тогда я даже не смог бы точносформулировать свои вопросы. Но что я действительно хотел узнать, так это вкакой мере удовлетворены они своими успехами, каковы причины их тревог инеудач, что нужно для того, чтобы стать ученым. В сущности, я хотел узнатьот них все, что они могли бы мне рассказать! Теперь, по прошествии столькихлет, я все еще не уверен даже в том, что следует спрашивать, не говоря уже отом, что отвечать. По-видимому, никто и никогда не напишет исчерпывающее исследование всехпроблем экспериментальной медицины, да в этом, на мой взгляд, и нет большойнеобходимости. Как я постараюсь показать ниже, одной из главных задач наукив целом является краткое и простое формулирование фактов. Именно предельнаяпростота - быть может, чуть смягченная человеческой теплотой,- и должнастать основной тональностью изложенного ниже. Мы находимся на заре того,что, несомненно, войдет в историю как Век Фундаментальных Исследований.Наверное, нам стоит чуть приостановиться и попытаться сформулироватьосновные проблемы экспериментальной медицины, с которыми нам придется теперьиметь дело. Трудно сказать, кому бы следовало написать такого рода заметки. Что жекасается меня, то я с грустью осознаю, что почти полное отсутствие у менясистематической подготовки в области философии, логики и физических наукпредставляет собой серьезный недостаток. Хуже того, мой опыт в писательскомискусстве ограничен лишь научными текстами. Однако я обладаю по крайней мереодним необходимым для этой цели качеством, которого, похоже, нет ни у одногоиз моих коллег,- желанием пробовать. Вопросы, которые я часто задавал, будучи новичком, и которые стольмногие с тех пор задавали мне, почти всегда одни и те же. С моейнепреодолимой потребностью все классифицировать я разбил их на следующиешесть групп: 1. Почему? Почему вы избрали научную карьеру? Чем вы при этомруководствовались? Какое удовлетворение получаете вы от нее? 2. Кто? Кто должен заниматься наукой? Какие способности наиболеенеобходимы для этого? 3. Что? Что такое хорошая тема? Как оценить значимость и осуществимостьтемы, когда вы только начинаете ею заниматься и еще не знаете конечногорезультата? 4. Когда? Когда лучше всего делать одно и не делать другого? Каков"порядок приоритетов" в науке? 5. Где? Где следует работать? Из чего формируется благоприятный климатдля занятий наукой? 6. Как? Как следует проводить исследование после выбора темы? Конечно, наиболее всеохватывающей является последняя из перечисленныхгрупп. Она включает и методы лабораторной работы, и правила разработкиэкспериментов и теорий, и использование логики, статистики и интуиции длякритической оценки результатов. Она включает даже и ваше личное поведение влаборатории и вне ее, ваше отношение к критике, извечную борьбу междупотребностью в самостоятельной работе и преимуществами коллективной. Онавключает различные проблемы по организации работы, ее финансированию иподбору сотрудников и еще многое, многое другое. В процессе чтения этой книги не забывайте, что я не пытаюсь навязыватьвам какие-либо взгляды. То, что хорошо для меня, может не подойти вам; вэтой области деятельности не существует общего кодекса поведения иединственно верного пути. Ученые, на мой взгляд, самые большие в миреиндивидуалисты. Все мы абсолютно разные люди и должны бытъ такими; всепопытки подогнать нас под один шаблон заранее обречены на провал. Одно могусказать с уверенностью: если бы в начале своей карьеры я знал все, до чегомне пришлось доходить методом проб и ошибок (боюсь, в основном ошибок). этооказало бы мне громадную помощь. Надеюсь, именно такую помощь и окажет вамэта книга.*1. ПОЧЕМУ ЛЮДИ ЗАНИМАЮТСЯ НАУКОЙ?*