Эпизод как элемент структурной композиции фильма.
Фильм делится на эпизоды.
Из кирпичей строится стена, из стен — этаж, из этажей — дом.
Из кадров составляется сцена, из сцен — эпизод, из эпизодов — фильм.
Деление сценария и фильма на эпизоды порой не столь явственно и, к сожалению, не столь общепризнанно, как деление их на сцены.
Хотя на практике все фильмы, в достаточной степени правильно выстроенные по конструкции, с большей или меньшей отчетливостью внутренне делятся на эпизоды.
Часто авторы картин сами настаивают на определенности их поэпизодной композиции. В таких произведениях структура выглядит очень выпуклой. Фильм «Андрей Рублев» состоит из эпизодов-новелл. На главы поделены картины Ларса фон Триера «Рассекая волны» и «Догвилль». Три эпизода с названиями находим мы в фильме «Криминальное чтиво». Три эпизода в картине «Беги, Лола, беги!».
В чем преимущество подчеркнутой, выявленной структуры кинокартины или сценария?
В большей выразительности. Известно, что лицо человека с определенными, резкими чертами лица более выразительно, чем лицо с чертами размытыми, неопределенными.
В лучшей воспринимаемости зрителями этапов движения сюжета, а через него — этапов развития идеи.
Есть и практический смысл для кинодраматурга делить свое произведение на эпизоды:
— сценарий отделывается по частям, что дает возможность автору доводить каждую часть до возможного совершенства;
— возникает процесс постепенного выстраивания здания драматургического произведения — ведь сценарий именно строится (что очень важно знать начинающему кинодраматургу), а не просто пишется;
— появляется возможность достижения соразмерности частей произведения между собой, что способствует стройности композиции сценария и согласованию каждой его части с целым.
Даже когда профессиональные авторы не прокламируют поэпизодную структуру своих фильмов, их работы легко делятся на отдельные большие части. Картина «Пролетая над гнездом кукушки» М.Формана, к примеру, распадается на пять эпизодов, а фильм П.Гринуэя «Отсчет утопленников» с четырьмя мужчинами-утопленниками — на четыре эпизода.
Чрезвычайно органично выглядит поэпизодная структура в картинах, сюжет которых основан на мотиве дороги (road-movie) — «Баллада о солдате» Г.Чухрая, «Пугало» Д.Шацберга, «Последний наряд» Х.Эшби — каждое пребывание героев на новом месте оформляется как очередной эпизод.
Однако порой конструктивное построение вещи не столь отчетливо, и тогда разделить ее на эпизоды не так-то просто. И все же деление таких фильмов на большие законченные части (если их сценарии выполнены на профессиональном уровне) внутренне в них заложено. В подобном случае нужно различить расставленные по всей картине подчеркнуто напряженные моменты — эпизодические кульминационные точки, после которых всякий раз следует спад сюжетного напряжения, знаменующий собой начало следующего эпизода. Так в фильме И.Бергмана «Молчание» кульминационные пики — это мучительно-болезненные припадки Эстер; они, как вешки, размечают картину на четыре эпизода:
Схема № 11
К полноценно разработанным эпизодам могут добавляться пролог и эпилог. И тогда графическая схема структуры полнометражного фильма будет выглядеть так:
Пролог I эпизод II эпизод III эпизод IV эпизод эпилог
Схема № 12
Основываясь на многолетних наблюдениях над созданием структуры сценариев и фильмов), можно сделать вывод, что чаще всего в полнометражной картине задействовано четыре эпизода, хотя бывает и три («Криминальное чтиво») и пять («Ночи Кабирии»). Если фильм по объему больше двух часов, то в нем эпизодов может быть значительно больше («Андрей Рублев» — восемь, «Рассекая волны» — семь).
Более сложное структурное построение: эпизоды «прослаиваются» еще одной историей — «Расёмон» Акиры Куросавы, «Дьявол и десять заповедей» Жюльена Дювивье, «Форест Гамп» Роберта Земекиса.
Деление сценария и фильма на эпизоды исходит из традиции театра и литературы. Пьесы древнегреческих авторов состояли, как правило, из 4-6 эписодиев; драмы, трагедии и комедии Нового времени делились на акты (действия). В шекспировских пьесах было, как правило, пять актов.
В литературе — повести делятся на главы, а романы еще и на части, а иногда и на книги.
Но…
Что такое «эпизод»?
И чем он отличается от «сцены»?
Э п и з о д — (от греч. еpeisodion — вставка) — большая часть фильма, состоящая из ряда сцен, внутренне драматургически завершенная и, вместе с тем, развивающая сюжет и идею фильма в целом.
Что же соединяет сцены в эпизод?
Может быть история, переживающая начало, развитие, высшую степень напряжения и спад?
Скорее всего, так…
В третьем эпизоде фильма «Запах женщины» (режиссер М.Брест, сценарий Б.Голдмана), состоящем из одиннадцати сцен — это история о том, как юноша Чарли подрядился сопроводить слепого полковника до Нью-Йорка и как вынужден был (неожиданно для себя!) остаться при нем.
А первый эпизод «Таксиста» (режиссер М.Скорсезе, сценарий П.Шредера), состоящий из двадцати шести (!) сцен — это история любви ночного таксиста Тревиса к «женщине мечты» белокурой Бэтси, любви, окончившейся так неудачно и глупо.
Из историй, развертывающихся в каждом из эпизодов, складывается история, лежащая в основе сюжета всего фильма.
Свойства эпизода.
Это:
а) наличие конгломерата(группы) сцен,
б) смена мест действия внутри эпизода,
в) смена времен действия,
г) смена действий.
То есть смена сцен, а в результате — смена всех трех единств.
Это — как правило. В девяноста пяти с половиной процентах!
Но, как всегда в искусстве, мы находим в кинематографе исключения. В фильме Сиднея Люметта «12 разгневанных мужчин» соблюдено единство времени и места: история происходит в течение одного дня и почти вся в одном помещении — в комнате присяжных заседателей, из которой они не могут выйти пока не вынесут вердикт — от него зависит жизнь подсудимого. Тем не менее, эта картина — совокупность нескольких эпизодов, каждый из которых состоит из ряда сцен.
А посмотрите… или лучше рассмотрите с этой точки зрения фильм А.Хичкока «Веревка» — там тоже вся история разворачивается на одной площадке и, по сути дела, в режиме реального времени. Попробуйте определить, на сколько эпизодов и на какие сцены внутри них эта картина делится.
Необходимо отметить также, что при всем сказанном, эпизод в редчайших случаях может состоять и из одной (или почти из одной) чрезвычайно развернутой сцены (сцена в гостиничном номере Патриции — «На последнем дыхании» Ж.Л.Годара).
Но поспешим ещё раз подчеркнуть — все эти случаи исключения. Как правило, эпизод — это смена сцен, сопровождаемая сменой трех единств.
Следующее свойство кинематографического эпизода:
д) драматургическая завершенность — самое главное и незыблемое: в отличие от кадра и сцены эпизод являет собой структурную единицу не открытую, а в значительной степени закрытую, самодостаточную.
Данное свойство эпизода — сосредоточенность внутри себя — в неодинаковой степени бывает выражено в разных по жанру драматургических построениях: в фильмах приключенческих, остросюжетных эпизоды в большей степени служат развитию сквозного действия, в фильмах же более сложных по сюжету они превращаются в законченные новеллы со своим собственным сюжетом («Андрей Рублев», «Сладкая жизнь», «Амаркорд»).
Но в любом случае эпизод фильма по своей функции двояк (антиномичен) — с одной стороны, по своей композиции он закончен, а с другой — является частью кинокартины, ступенью в развитии ее сюжета.
Отсюда — характерная особенность построения финала эпизода: если эпизод не является последним в фильме, финал его тоже двояк — он завершает историю и, вместе с тем, в нем сохраняется или возбуждается новый интерес, требующий продолжения, перекидывающий мостик в эпизод следующий.
Так, первый, идущий после пролога, эпизод фильма «Храброе сердце» (1996, режиссер и исполнитель главной роли Мэл Гибсон) посвящен трагической истории любви ирландского парня Уоллеса и девушки Марен. Эпизод заканчивается сценой мести Уоллеса английским солдатам за смерть своей любимой. Начальник отряда англичан жестоко убит — восстание шотландцев началось, Уоллес кричит: «Шотландия свободна!» Горит английский деревянный «острог». На этом заканчивается первый эпизод. Но зритель понимает, что до свободы Шотландии еще далеко, он ждет того, как отреагирует на происшедшее королевская власть. И в самом начале следующего — второго эпизода, фильм переносит нас в Лондон: король получает известие о «разбойнике» Уоллесе и посылает своего сына с войском на подавление восстания…
Данную особенность в построении финала эпизода, требующую от исполнителя определенных профессиональных навыков, можно сформулировать как – «завершенную незавершенность».
Один из приемов возбуждения в конце главы-эпизода нового импульса читательского интереса находим мы у Ф.Достоевского: в его романах порой возникает новый, порой незнакомый ни читателю, ни героям персонаж, на чем часть или глава обрываются. Так, в самом конце III части «Преступления и наказания», когда Раскольников пребывает в мучающем его сне, дверь в его комнате открывается, и появляется господин, который говорит: «Аркадий Иванович Свидригайлов, позвольте отрекомендоваться…» Или в конце великолепно, по всем драматургическим законам развернутой сцене признания Раскольникова Сонечке о совершенном им убийстве: «Белокурая физиономия господина Лебезятникова заглянула в комнату». Прием несколько театральный, но в драматическом сюжете вполне применимый: он резко движет сюжет вперед и возбуждает зрительское внимание…
Еще одно возможное свойство эпизода:
е) структурная сложностьего построения.
В киноэпизоде мы находим все драматургические компоненты целого фильма. Казалось бы, кроме одного: он сам не поделен на эпизоды. Но…
…оказывается, что в некоторых случаях эпизод может включать в себя кроме сцен и более крупные структурные единицы:
— подэпизоды и
— микроэпизоды.
Подэпизод — структурное образование, находящееся внутри большого эпизода.
Так история ослепления мастеров-строителей вставлена А.Тарковским в новеллу-эпизод «Страшный суд» (фильм «Андрей Рублев»; в сценарии новелла «Ослепление. Лето 1407 года» была самостоятельной).
В фильме Луиса Бунюэля «Призрак свободы», состоящем из ряда новелл, вы почти в каждой из них найдете подобные включения подэпизодов.
Микроэпизоды возникают при делении больших частей фильма на отдельные главки. В сценариях Г.Панфилова «Жанна д`Арк» и А.Тарковского «Гофманиана» микроэпизоды имеют свои названия.
Существует и другой — значительно менее распространенный тип структурной композиции сценария и фильма, когда они делятся не на большие блоки-эпизоды, а на большое число миниэпизодов, каждый из которых состоит из одной основной сцены-события, сцены-подхода к нему и сцены-выхода из него. Так, замечательный фильм Вуди Аллена «Дни радио» составлен из 16-ти подобного типа коротких миниэпизодов-анекдотов. Можно вспомнить и картину «Чудовища» итальянца Дино Ризи, и «Короткие истории» («Короткий монтаж») американца Роберта Олтмена. Фильм «Остров» (2006, режиссер П.Лунгин) по своему построению в определенной степени тоже приближен к подобной структурной системе — в этой сравнительно небольшой по метражу картине кроме двухчастного пролога мы найдем целых семь эпизодов. Некоторые авторы (известный кинодраматург Валентин Черных, например) на таком структурном принципе настаивают.
И последнее из свойств эпизодов:
ж) их соразмерность — в правильно выстроенной драматургической конструкции фильма эпизоды по занимаемому ими экранному времени примерно одинаковы (конечно, не без некоторых сдвигов в большую или меньшую стороны).
В предисловии к своим «Воспоминаниям» вдова Ф.Достоевского — А.Г.Достоевская, просит читателей простить ей «несоразмерность глав» в ее книге. Но насколько важнее соразмерность частей в произведениях, исполняемых публично, — частей симфоний, актов спектаклей, эпизодов фильмов!
Виды эпизодов.
Эпизоды внутри сценария и фильма отличаются друг от друга по месту, которое они занимают в композиции картины и — соответственно — по выполняемой каждым из них функции.
Исходя из этого, мы различаем следующие виды эпизодов:
а) пролог и эпилог — их можно назвать эпизодами с некоторой оговоркой: в них вы не найдете полного и развернутого набора драматургических компонентов.
Пролог обычно выполняет функции:
— эпиграфа («Андрей Рублев», «Зеркало»; «Сны» А.Куросавы);
— сжатого изложения предыстории (II серия «Ивана Грозного», «Пианино», «Храброе сердце»);
— «стартовой площадки» для начала ретроспекций («Леди Гамильтон» А.Корда, «Форрест Гамп»).
Эпилог соответственно выполняет функции:
— сжатого изложения последующих событий («Пианино», «Храброе сердце»);
— постэпиграфа («Андрей Рублев», «Список Шиндлера»);
— завершение воспоминаний (те же «Леди Гамильтон» и «Форрест Гамп»).
Другой способ создания пролога и эпилога: один из эпизодов (или новелл) фильма разбивается на две части и как бы окаймляет внутренние эпизоды, в таком случае первая его часть служит прологом, а вторая эпилогом — как это сделано, например, в фильме Жюльена Дювивье «Дьявол и десять заповедей»; еще своеобразнее выполнен подобный прием в «Криминальном чтиве»: в этом фильме пролог — сцена с начинающими грабителями в кафе, но вторая часть этой сцены, перенесенная в финал вещи, является не эпилогом, а последней сценой основного действия картины.
б) экспозиционный эпизод — как правило, первый эпизод картины, в функцию которого входит представление персонажей и обстоятельств, предшествующих завязке конфликтного действия и сама завязка.
в) эпизоды развития — несколько серединных эпизодов, развивающих конфликт.
г) финальный эпизод, включающий в себя кульминационную сцену, развязку и финал.
Способы соединения эпизодов.
Эпизоды соединяются (разъединяются):
— названиями («Андрей Рублев», «Рассекая волны», «Криминальное чтиво»);
— закадровой речью автора или персонажа («Мой друг Иван Лапшин», «Дни радио»);
— надписями от автора («Сны» А.Куросавы);
— затемнениями («Ночи Кабирии», «Три негодяя в одной крепости» А.Куросавы; «С широко закрытыми глазами» С.Кубрика);
— прослаиванием ретроспективных эпизодов кадрами, продолжающими сцены пролога («Форрест Гамп»).
2.2. Элементы сюжетной композиции.
Вспомним названия этих элементов:
- экспозиция,
- завязка,
- развитие,
- кульминация,
- развязка,
- финал.
В основе подобного деления сюжета и расположения его частей лежат законы зрительского восприятия фильма.
Эти законы можно изложить в пяти пунктах:
1. своевременное возбуждение зрительского внимания: американские кинематографисты считают (и не без основания), что, если в первые 5-10 минут зритель не увидит ничего экстраординарно-интересного, он уходит или выключает телевизор;
2. поддержание этого внимания;
3. усиление по ходу картины напряжения действия, и тем самым усиление внимания зрителя;
4. доведение напряжения до кульминации, до взрыва, вызывающего потрясение зрителя;
5. эффектная, не разочаровывающая зрителя концовка — финал.
Выполнение на должном уровне сюжетной композиции сценария и фильма, учитывающей вышеизложенные законы зрительского восприятия фильма, во многом означает умение строить его драматургию.
Итак, части сюжета фильма, то есть элементы сюжетной композиции:
Экспозиция
Э к с п о з и ц и я (от лат. exposition — изложение, объяснение) — представление персонажей фильма и отношений между ними в период непосредственно предшествующий началу и развертыванию главного конфликта.
Почему в определении подчеркнуто слово «непосредственно»?
Потому что важно отделить понятие «экспозиция» от понятия «предыстория». В прологе фильма «Пианино» излагается предыстория героини, экспозиция же картины начинается тогда, когда Ада вместе с дочкой высаживаются на побережье, в месте, где живет будущий муж Ады.
Что должно быть в экспозиции?
В экспозиции зрителям (читателям сценария) сообщаются сведения:
- о героях и персонажах фильма: «кто есть кто»;
- об обстановке, в которой им предстоит действовать;
- о ситуации, которая чревата конфликтом и может привести к конфликтному действию;
- о теме фильма;
- о жанре картины.
Нельзя ни в коем случае пренебрегать разработкой экспозиции: зритель должен усвоить необходимую информацию о персонажах, чтобы узнавать их, сочувствовать или не сочувствовать им, чтобы разбираться в обстановке, т.е. уяснить «правила игры».
Однако сведения эти автор может и даже должен выкладывать не сразу, а постепенно, порциями, задавая зрителю загадки, тем самым усиливая его активное «втягивание» в сюжет.
При этом, разумеется, не стоит держать зрителя в недоумении слишком долго: он может потерять интерес к действию.
Как тщательно, хотя кратко и быстро экспонируются все двенадцать (!) персонажей фильма С.Люметта «12 разгневанных мужчин». Основной герой, роль которого исполняет знаменитый Генри Фонда, стоит у окна — все присяжные уже за столом, — он последний медленно садится; старик, который первый присоединится к оправдательной позиции героя, задерживается в туалете; еще до этого человек, который торопится на матч по бейсболу, пытается включить вентилятор; остальные произнесли всего одну-две характерные для них реплики, но главное, с выходом каждого на крупный план…
Обратите внимание: даже в таком фильме, действие которого в основном выражается с помощью диалогов — экспозиция рисуется прежде всего изобразительными красками. Голливудский консультант по сценариям Линда Сегер в своей книге «Как хороший сценарий сделать великим» («Making a good script great») настоятельно советует начинать вещь с описания изображения — ведь создается сценарий, а не радиопьеса… Она утверждает, что фильмы, начинающиеся с диалога, потом значительно труднее воспринимаются зрителями. Так как человек быстрее и лучше усваивает предлагаемую картинку, чем звуки
Виды экспозиций: экспозиция может быть
- прямой и
- отложенной.
Прямая экспозиция предшествует завязке конфликта.
В фильме «Пролетая над гнездом кукушки», который можно считать хрестоматийным образцом выполнения сюжетной композиции, — экспозиция прямая. Мы сначала знакомимся с местом действия фильма — психиотрической лечебницей: с ее обитателями, с ее персоналом, с ее порядками; затем знакомимся с главным героем фильма и ситуацией, которая может привести к конфликту: сразу чувствуешь, что такой человек, как Мак-Мэрфи, не будет долго терпеть здешние порядки, столь тщательно исполняемые старшей медсестрой мисс Рэчет. Тем самым заявляется и тема фильма (американцы такую заявку темы в начале вещи иногда называют «предпосылкой»): человеческая свобода и система принуждения.
Конфликтная ситуация уже содержит основные составляющие будущего главного конфликта, но еще не является им; это стычки местного значения — выпьет Мак-Мэрфи предложенную ему таблетку или нет, конфликт в дальнейшем может и не развиться.
Отложенная же экспозиция следует после завязки; такого рода экспозицию мы часто находим в детективах, в криминальных драмах. Фильм «Семь» режиссера Д.Финчера начинается с завязки, с обнаружения чудовищного преступления, и только потом — по ходу конфликтного действия — мы знакомимся с главными персонажами картины.
Завязка
З а в я з к а — это момент начала главного конфликтного действия.
Подчеркиваем: завязка — это момент, это точка, а не временной отрезок, каким является экспозиция. В «Пролетая…» это момент, когда Мак-Мэрфи заключает с другими обитателями лечебницы пари, что он в течение недели «сломает» мисс Рэчет.
Завязочной точке обычно предшествуют в ходе прямой экспозиции подготовительные стадии. Уже говорилось о ситуации, таящей в себе возможности конфликта.
Затем идет стадия коллизии, когда силы осознали необходимость борьбы и готовы к ней: мисс Рэчет запрещает новичку входить в комнату медперсонала и даже прикасаться к стеклянной ее перегородке — видите ли, он ее пачкает, а Мак-Мэрфи не глотает навязанное ему лекарство и затем выплевывает его.
Однако после наступления коллизии главный конфликт может не начать развиваться, если она не переходит в стадию борьбы. Помните в российской истории знаменитое «стояние на Угре», когда русское и татаро-монгольское войска простояли друг против друга по обеим сторонам реки, но так и разошлись, не вступив в сражение.
Красноречивые примеры таких коллизий, не вышедших на завязку конфликта, находим в «Криминальном чтиве». Весь эпизод «Винсент Вега и жена Марселога Уоллеса» проходит под знаком ситуации, которая может перейти в конфликт Винсента с его боссом. Ведь Винсент должен: во-первых, не соблазниться очаровательной Мией (он помнит, что сделали с тем его товарищем по банде, который только помассировал ее ступню), во-вторых, обеспечить сохранность женщины. С первой задачей Винсент с трудом справляется, но со второй… Положение дел достигает критической точки: вдруг Мия помрет, что тогда будет? Состояние — на острие ножа: перейдет коллизия в конфликт или не перейдет? Не перешла. Прощаясь, Винсент и Мия договариваются о том, что ничего не было.
Третий эпизод в фильме «Ситуация с Бонни» потому так и называется, что конфликт с женщиной по имени Бонни удалось избежать. Вся ситуация проигрывается изобретательно и смешно, но как бы впустую.
А вот в серединном эпизоде «Золотые часы» ситуация довольно быстро переходит в коллизию, а затем в острейший конфликт, который разворачивается по всем правилам гангстерского боевика.
Почему обращается особое внимание на точечность завязки? Потому что при написании сценария ее следует всячески заострить. Зрители будущего фильма должны почувствовать: «Началось! «И грянул бой, Полтавский бой!»
Иногда слышишь, что в фильмах бывает несколько завязок.
Что тут можно сказать?
Да, если в фильме прослеживается больше одной конфликтной линии, то в каждой из них можно обнаружить свой завязочный узел.
Но истинной завязкой в масштабе всего фильма считается тот из узлов, который находится в начале главного конфликта.
Так в ходе просмотра фильма И.Бергмана «Осенняя соната» может показаться, что завязка в нем — столкновение Евы и ее матери Шарлоты по поводу пребывания в доме Евы ее сестры — неизлечимо больной девушки Хелен. Но это не начало главного конфликта.
Главные конфликты в «Осенней сонате» — внутренние — в дочери и в матери. И завязкой его для нас, зрителей, является их обнаружение в душах главных героинь картины — Евы и Шарлоты.
За завязку вообще может быть принят (и подчас принимается) один из подготовительных этапов к ней: обозначение ситуации или коллизии, или предшествующего им провоцирующего события.
«Провоцирующее событие» — что это такое?
Это событие (Линда Сегер называет его «кризисной ситуацией), которое ломает жизнь героев, резко обостряет отношения между ними. В «Гамлете» — это появление призрака отца Гамлета. В «Осенней сонате» — это упомянутое известие о пребывании в доме неизлечимо больной Хелен. Сильное провоцирующее действие производит кровавая автомобильная катастрофа в самом начале мексиканского фильма «Сука-любовь» (режиссер А.-Г. Иньярриту) — она коренным образом меняет жизнь героев, создает условие для возникновения и развития целого ряда конфликтов. При этом катастрофа сама по себе завязкой конфликтов еще не является.
Трагедия «Ромео и Джульетта» начинается с ожесточенной схватки представителей враждующих сторон — Монтекки и Капулетти. Но драка эта — лишь расписанная в локальный конфликт изначальная тематическая ситуация. В свою очередь, коллизия создается в сцене обоюдной влюбленности на балу молодых героев трагедии, а завязка обнаруживается только в самом конце I акта:
«РОМЕО
Дочь Капулетти!
Так в долг врагу вся жизнь моя дана.
БЕНВОЛИО
Идем. Забава славно удалась.
РОМЕО
Боюсь, моя беда лишь началась».
Всё это: и провоцирующее событие, и ситуацию, и коллизию, и второстепенные начальные конфликты, и завязку главного конфликта, можно мысленно объединить в «завязочную часть». Тем не менее, представляется совершенно необходимым заострение и всяческое подчеркивание собственно завязки – в качестве точечного начала главного конфликта.
Обычно завязка стоит (и, как правило, должна стоять) недалеко от начала картины (сценария). Но вот в «Полете…» она приходится на самый конец I эпизода — на 30-ю минуту экранного времени. А в «Психо» А.Хичкока завязка главного конфликта, в котором участвует Норман Бейтс, возникает по прошествии чуть ли не половины картины.
Развитие
Развитие конфликтного действия — это наиболее длительная по времени часть сюжета фильма, она необходима для подготовки высшей точки сюжетного напряжения.
Ради выполнения своей функции развитие должно включать целый ряд моментов и событий, обостряющих конфликт. Чаще всего это происходит путем обмена ударами и контрударами противоборствующих сторон:
- Мак-Мэрфи выигрывает первое сражение: «Мы смотрим футбол по телевизору!»
- Мак-Мэрфи увозит больных на рыбалку;
- мисс Рэчет добивается решения о принудительном задержании бунтаря в стенах лечебницы;
- Мак Мэрфи вступает в драку с охранниками, защищая взбунтовавшегося Чезвика;
- Мак Мэрфи подвергают электрошоку;
- Мак-Мэрфи решает бежать, устраивает «отвальную» вечеринку и делает юному Билли подарок — у того первая в жизни женщина;
- мисс Рэчет доводит Билли до самоубийства…
Сюжетное напряжение может усиливаться и многими другими способами. Например:
- внезапное известие о чем-то случившемся; вообще новая, чрезвычайно важная информация;
- полученное письмо;
- появление лица, которого не ждали и от которого может исходить угроза;
- даже воспоминания о событиях прошлых лет: так сильнейшее конфликтное развитие фильма И.Бергмана «Осенняя соната» основано на все более и более жестких обвинениях со стороны Евы в адрес своей матери; обвинениях, имеющих свое начало и оправдание в годах детства и юности героини.
Кульминация
К у л ь м и н а ц и я (от лат. culmen — вершина) — момент наивысшего напряжения конфликтного действия.
И вновь приходится настаивать на точечности —теперь уже понятия кульминации: это пик напряжения, и чем сильнее он будет подчеркнут и заострен, тем сильнее будет потрясен зритель.
Кульминация — это не нечто уже случившееся (вопреки распространенному заблуждению), а последний момент напряженнейшего ожидания, когда зритель, затаив дыхание, в душевном трепете ждет: «кто — кого?» или «что же произойдет?».
К примеру: кульминация — это не когда человек сорвался в пропасть, а когда он, сорвавшись, успел ухватиться за край скалы, пальцы его побелели, и он вот-вот сорвется.
В «Полете над гнездом кукушки» кульминация — это момент, когда Мак-Мэрфи, узнав о самоубийстве Билли, смотрит на своего врага, виновницу гибели парня (вспомните лицо Джека Николсона в этот момент!).
Когда же Мак-Мэрфи бросается на медсестру — это уже катастрофа и начало развязки.
Заявленная в экспозиции и развитая в ходе развертывания главного конфликта тема именно в кульминации должна звучать с наибольшей силой и ясностью. В «Полете…» это противопоставление человеческой свободы и любви бездушному насилию принуждения.
Где должна находиться кульминация в сюжете фильма?
В книге «Драматургия кино» (1938 г.) В.К.Туркин определил место кульминации в середине фильма и отождествил ее с переломом в действии: «Эта высшая точка напряжения действия в середине пьесы носит название кульминации. Кульминация обычно бывает связана с переломом (решающей перипетией) в действии»[50]. С этим положением трудно согласиться. Зритель ждет решающего сражения ближе к концу произведения, именно там будет располагаться высшая точка накала борьбы, которая должна потрясти его, зрителя. И мастера драматургических построений нас не разочаровывают.
В трагедии «Гамлет» — в ее предпоследней сцене — Лаэрт, который бьется с принцем датским на рапирах для виду «об заклад», решает, наконец, ранить его по-настоящему — остро наточенным и отравленным концом своей рапиры. Они бьются, и Лаэрт кричит: «Берегитесь!» — вот высшая точка конфликтного напряжения! Когда же сразу вслед за этим Шекспир дает сухую ремарку: «Лаэрт ранит Гамлета; затем в схватке они меняются рапирами, и Гамлет ранит Лаэрта», — это уже началась кровавая развязка.
В фильме К.Муратовой «Долгие проводы» (сценарий Н.Рязанцевой) кульминация — истерические, со слезами жалобы матери: «Не хочу я смотреть этот дурацкий концерт!», звучащие на фоне песни «Белеет парус одинокий».
Когда кто-то определяет высшую точку задолго до конца картины, спрашиваешь: «А после этого сюжетное напряжение продолжает нарастать?» Получив утвердительный ответ, констатируешь ошибку: «Какая же это кульминация? После прохождения своей вершины конфликтное действие должно рушиться под гору…» Наступает время «считать… раны, товарищей считать» (М.Лермонтов).
Зрители чувствуют, что главное произошло, и некоторые из них – самые нетерпеливые – встают, хлопая сидениями.
Ошибки при определении кульминации в сценарии или в фильме чаще всего происходят по двум причинам:
- или автор произведения допустил не совсем верное распределение конфликтного материала, и у него получилось так, что кульминация одного из нефинальных эпизодов выглядит сильнее финального;
- или зрителя, воспринимающего вещь, по его субъективным данным (характер, миропонимание, возраст, душевное состояние и т.д.) сильнее затронул не тот момент напряженного действия, на который рассчитывал автор.
Поэтому дополним определение термина «кульминация»:
К у л ь м и н а ц и я (от лат. culmen – вершина – момент высшего и последнего напряжения главного конфликтного действия.
Неверно будет отождествлять кульминацию и с серединным переломом, даже если он будет выглядеть решающей перипетией в действии. В «Долгих проводах» таким переломом является согласие матери на отъезд сына к отцу. В «Полет…» — решение начальства о насильственном задержании Мак-Мэрфи в психлечебнице, что заставляет героя придти к мысли о побеге.
Как подготовить кульминацию?
Кульминацию готовит все предшествующее сюжетное действие; здесь же следует сказать о непосредственной ее подготовке. Драматург (сценарист, режиссер) должен позаботиться об этом, ибо только особым образом подготовленная кульминация способна с должной силой взволновать зрителя.
Способов непосредственной подготовки кульминации много; вот некоторые из них.
Кульминацию предваряют сцены напряженной борьбы: в «Александре Невском» — ледовое побоище, в «Титанике» — сцены аварии корабля (кульминация здесь: оставшаяся одна в ночном океане Роза зовет на помощь). В фильме «Долгие проводы» предкульминационное напряжение доводит до высокого накала совершенно нестерпимое для окружающих и затянувшееся скандальное поведение Евгении Васильевны, требующей освобождения в концертном зале занятого кем-то ее места. Психологическая сторона напряжения усиливается здесь отсутствием видимой мотивировки столь неадекватных действий со стороны героини.
И наоборот: кульминацию могут предварять сцены разрядки, тишины, контрастные по отношению к последующему за ними взрыву: в «Калине красной» В.Шукшина перед появлением бандитов, убивших затем Егора Прокудина, идут кадры лирично-спокойные: Егор пашет, пейзажи с набухшими почками берез, песня на слова Сергея Есенина…
Сильным средством непосредственной подготовки кульминационных точек являются и резкие фабульные повороты (их порой принимают за саму кульминацию; на самом же деле такие повороты ее или предваряют, или следуют сразу за ней). В «Полете над гнездом кукушки» подобные повороты: самоубийство Билли (перед кульминацией) и попытка Мак Мэрфи задушить старшую медсестру (после кульминации). В фильме «Психо» — мать Нормана Бейтса, сидящая в подвале, оказалась… мумией; сразу же за этим следует кульминация — переодетый в женское платье Бейтс вбегает в подвал с ножом в руке.
Еще одним способом непосредственной подготовки кульминации может служить искусно созданное авторами ощущение безвыходности для героев фильма. В «Леоне» (реж. Люк Бессон) герой оказывается в доме, полностью окруженном врагами: спасения нет.
Очень хорошо готовит кульминацию так называемый «саспенс» (англ. suspens — нерешенность, тревога ожидания) — равновесие противостоящих в основном столкновении сил, вызывающее напряженное ожидание зрителей: «что произойдет?», «кто — кого?», «что сделает герой?» и так далее…
В разработке саспенса существенную роль играет временной фактор: чем дольше длится остановка видимого действия, тем более напряженной и острой будет выглядеть кульминация. Недаром у английского слова «suspens» есть и второе значение: «временное прекращение, остановка». Мишель («На последнем дыхании») еще может скрыться — полиция прибудет с минуты на минуту, и он знает это: друг дает ему деньги и пистолет — беги! Однако герой фильма не убегает, он медлит и медлит. Наконец подъезжает полиция, и вот — кульминация!
Еще один способ построения саспенса — искусственная затяжка ответа на мучающий персонажа и зрителей вопрос. Герой фильма К.Кесьлевского «Декалог I» в страшной тревоге: он никак не может узнать: был ли его маленький сын среди ребятишек, провалившихся на озере под лед. Режиссер всевозможными способами оттягивает получение ответа: герой не успевает догнать женщину с девочкой, которая знает правду — за ними затворяется дверь лифта; мужчина бежит вверх по лестнице — пробегает один ее марш, второй, третий, но женщина с ребенком уже захлопнула за собой квартирную дверь; герой звонит, звонит, и, наконец, дверь приоткрывается…..
Может ли быть не одна, а две кульминации?
Может. В случае, когда параллельно развиваются две конфликтные линии, у каждой из них проходит свой кульминационный пик. В «Андрее Рублеве» две кульминации: первая — после признания Кирилла о том, что именно он предал скомороха — его упреки в адрес Рублева, который продолжает хранить молчание; вторая — последний момент перед тем, как колокол, отлитый Бориской зазвонил.
В «Полете над гнездом кукушки» — вторая кульминация: индийский вождь отрывает от пола водораспределительную колонку…
Впрочем, почти всегда можно определить, какая из кульминаций в сюжетно-тематическом плане «главнее». В «Андрее Рублеве» — это вторая, в «Полете…» — первая.
У горы Эльбрус две вершины, но одна из них все-таки повыше…
Развязка
Р а з в я з к а — заключительный отрезок развития сюжета, его итог.
Развязка, как правило, наступает сразу (!) за кульминацией: мы видим фигуру совершенно сломленной героини «Долгих проводов», слышим безнадежно потерянную ее речь — и тут же сын говорит матери, что не уедет к отцу, останется с ней.
Но в нелинейно выстроенной композиции развязка может стоять и в начале фильма: предположим, он начинается с убийства героя («Бульвар «Сансет»), а затем весь фильм — путь к этой развязке. В картине Робера Брессона «Приговоренный к смерти бежал» развязка обозначена уже в самом названии. Зрителям сообщено, что приговоренный к смерти бежал, интерес должен сосредоточиться на том, как он бежал.
Часто развязочный отрезок начинается с такого момента, который можно называть «катастрофой».
В романе «Подросток» Ф.М.Достоевский предупреждает читателя: «Но чтобы не вышло путаницы, я прежде чем описывать катастрофу (курсив мой. — Л.Н.), объясню всю настоящую правду…»
В фильме «Возвращение» — после кульминации: подросток Ваня готов самоубийственно броситься с вышки на землю, — следует катастрофический поворот… С вышки падает и разбивается на смерть его отец.
К а т а с т р о ф а — разрушительная по своему характеру драматургическое событие, следующее сразу за кульминацией и развязывающее все узлы.
В «Гамлете» — гора мертвых тел.
Схема № 13
Необходимо подчеркнуть, однако, что катастрофа — не необходимый, в отличие от завязки и кульминации, момент сюжетного действия фильма. Развязка в «Долгих проводах» начинается благоприятно: сын остается с матерью. В картине «Титаник» героиню находят и спасают. В «Криминальном чтиве» Джулс отпускает несчастных молодых грабителей.
Финал
Ф и н а л (от лат. finis — конец) — заключительная точка сюжета, конечное положение, завершающее развитие смысловой концепции фильма.
От финальной точки в большой (часто в решающей) степени зависит оформление идеи картины: что победило — добро или зло?
Существует три вида финалов:
- закрытый финал: конфликтное действие исчерпано, оно закончилось полной победой (или поражением) одной из сторон: «Приговоренный к смерти бежал», «Андрей Рублев», «Криминальное чтиво»;
- открытый финал: конфликтное действие не исчерпано, оно может и скорее всего будет иметь продолжение: «Дама с собачкой» И.Хейфица, «Долгие проводы» (да, сын остается с матерью, но конфликты не исчезли — между ними и внутри них; Саше стало нестерпимо жаль мать, но это не значит, что через неделю, месяц, год он не засобирается к отцу — к другой жизни);
- двойственный финал: «Жертвоприношение» А.Тарковского, «Полет над гнездом кукушки» (Мак-Мэрфи погиб, но индийский вождь победил свой страх и рванулся к свободе), «Ночи Кабирии» (у героини улыбка сквозь слезы).
2.3. Американская теория сюжетной композиции.
Основные ее положения.
Работающие в Голливуде практики и теоретики драматургии кино сформулировали определенные законы и правила (нормы) сюжетной композиции фильма. Они были выработаны в результате многолетнего и систематического изучения психологии зрительского восприятия кинокартин, учета их коммерческого успеха или неуспеха.
Какие же это правила? Вчитаемся в них и сравним с нашими законами и правилами, изложенными выше.
Подробное рассмотрение американской теории сюжетной композиции вы можете найти в уже цитированной книге Л.Сегер, а также в книгах: А.Червинского «Как хорошо продать хороший сценарий», А.Митты «Кино между небом и раем», американского драматурга и теоретика С.Пресса «Как пишут и продают сценарии в США для видео, кино и телевидения» и др.
Об основных постулатах американкой теории композиционного построения сюжета в сценарии и в фильме стало известно в нашей стране до выхода перечисленных выше книг: еще в октябре 1990 г. Линда Сегер приезжала в Россию и прочитала во ВГИКе лекцию на интересующую нас тему.
Основные правила, которых стремятся придерживаться драматурги, работающие в Голливуде, касаются следующего:
Части сюжета.
Американцы делят сюжет сценария и фильма на три части, или, как они их называют, на три акта:
I — начало,
II — середина,
III — конец.
Очень важно нормативное отношение между объемами этих частей: 1 : 2 : 1. То есть, если фильм предполагается по экранному времени продолжительностью в 2 часа (120 минут), а в американской записи сценария — 120 страниц (1минута = 1страница), то
I часть (начало) — 30 минут,
II часть (середина) — 60 минут,
III часть (конец) — 30 минут.
Конечно, на практике цифры могут корректироваться, но стремление приблизиться к заданному принципу существует и всячески прокламируется.
В первой части, как правило, располагаются экспозиция и завязка, во второй — развитие сюжета, в третьей — кульминация, развязка и финал.
Как видите, набор элементов сюжетной композиции в американской теории примерно тот же, что и в нашей.
Поворотные пункты.
Положение о поворотных пунктах сюжета — чрезвычайно важный раздел в теории и практике американской кинодраматургии.
В первую очередь речь здесь идет о двух поворотных пунктах, располагающихся на границах перехода от «начала» к «середине» и от «середины» к «концу» (в некоторых книгах американских авторов «поворотные пункты» имеют другое название — «точки фабулы»).
После того, как в первой части сюжета зрители познакомились с обстоятельствами и персонажами фильма, в целях перехода к стадии разработки активного действия вводится I поворотный пункт.
Линда Сегер в своей лекции иллюстрировала теоретические положения примерами из фильма «Полет над гнездом кукушки»: она работала консультантом на этой картине и считала (не без оправданной гордости), что голливудские законы построения сюжета были выполнены в ней совместными усилиями авторов (сценаристы Бо Голдман и Лоренс Хаубен, режиссер Милош Форман) и студии наиболее точно и успешно.
Так вот, первый поворотный пункт в «Полет…» приходится на заключение героем Джека Николсона спора по поводу мисс Рэчет (то есть того момента, который мы определяли в этой картине как точку завязки).
Второй поворотный пункт возникает в фильме на переходе серединной части сюжета к «концу», в момент, когда начинается «последний и решительный бой»: Мак Мэрфи решает из лечебницы бежать и устраивает для ее обитателей разгульную вечеринку.
Кроме двух обязательных «переходных» поворотных пунктов американская теория рекомендует введение перипетий местного масштаба — внутри сюжетных частей.
В первой части — по прошествии 5-10 минут от начала фильма желателен поворот, который можно назвать «переменой фокуса»: зрителю поначалу внушается представление, что картина будет рассказывать об одном, но вдруг оказывается, что она — совсем о другом. Тем самым в сильной степени активизируется зрительское внимание: американские кинематографисты по праву считают, что если зрителя в течение первых десяти минут просмотра не заинтересовать и не удивить, он может встать и уйти или выключить телевизор. В фильме «Человек дождя» (реж. Б.Левенсон) скоро и неожиданно выясняется, что картина будет не о молодом красавце и его подруге, а о взаимоотношениях этого красавца (Том Круз) с его братом (Дастин Хофман), которого ему придется взять из «психушки». Перемену фокуса можно найти и в первой части «Запаха женщины» и в других известных американских фильмах. Такая перемена особенно наглядно и резко обозначена в картине Билли Уайлдера «Бульвар «Сансет». Фильм начинается как детектив — со смерти главного героя в прологе, затем в основной части продолжается как приключенческий — с полицейскими, погонями на машинах, и только затем — с появлением героини, актрисы Нормы Дезмонд, оформляется как психологическая драма.
В «Полете над гнездом кукушки» перемена фокуса возникает в момент приезда в лечебницу Мак-Мэрфи.
Во второй, серединной части сюжета американцы рекомендуют введение центрального (по отношению ко всему фильму) поворота: в «Полете…» — это решение начальства не выпускать героя из психлечебницы. В «Бульваре «Сансет» центральная точка — попытка героини покончить жизнь самоубийством. В центральном поворотном пункте происходит обычно превращение оборонительной (страдательной) позиции главного героя — в наступательную. Это легко читается в центральной точке «Крестного отца»: Майкл предлагает себя братьям в качестве мстителя за своего отца. Братья смеются над ним, но с этого момента Майкл становится настоящим героем картины.
Итак:
Схема № 13
Достоинства и недостатки американской теории сюжетной композиции.
Главные положения голливудской теории основаны на стремлении создавать фильмы, рассчитанные на зрительский и, следовательно, коммерческий успех. Отсюда — как достоинства, так и недостатки этой теории.
Деление фильма на три части исходит из естественного процесса восприятия человеком рассказываемой истории:
- сначала необходимо понять, «кто есть кто», «что есть что» и «кто против кого»;
- затем важно без задержки перейти к восприятию напряженного хода борьбы сторон;
- и, наконец, оказаться захваченным решительным их столкновением и наслаждаться его результатом.
Очень большим достоинством рассматриваемой теории является положение о поворотных пунктах: оно прямо-таки заставляет авторов картины позаботиться о задействовании в ней минимум четырех достаточно сильных сюжетных (и смысловых) поворотов. А известно, что ничего так не активизирует зрительскую увлеченность развертывающимся действием, как неожиданные и резкие повороты–перипетии.
К недостаткам же данной теории можно отнести подчеркнуто математическую рассчитанность соотнесенности сюжетных компонентов, изначально, как трафарет, накладываемую на самые разные житейские истории.
Хорошо, когда подобная рассчитанность поглощается и претворяется талантом создателей картины — сценаристов, режиссеров, актеров, как это произошло в фильме «Полете над гнездом кукушки», «Запах женщины» и в других первоклассных работах. Но в американском кинематографическом «мейнстриме» мы наблюдаем, как жесткие установочные требования слишком часто приводят к стандартным, шаблонным решениям.
Отметим, что американские рецепты организации сюжета прилагаемы, в первую очередь, к драматическим сюжетам.
Но ведь существуют и другие виды сюжета, и другие способы его построения, культивируемые в традиционном европейском и нашем отечественном кинематографе.
Американские теоретики это понимают и признают, оговариваясь (в отличие от их эпигонов), что излагаемые ими правила рассчитаны, главным образом, на создание фильма в стиле «экшен», т.е. фильма прямого активного действия.
Среди многих, издаваемых в Америке учебных пособий по написанию сценария вы можете найти и такую книгу, как «Альтернативные сценарии: пишем не по правилам» Кена Данцигера и Джеффа Раша.
Независимые американские кинорежиссеры обретают художественный пафос своих экранных работ именно в подчеркнуто альтернативном — почти по всем пунктам — противопоставлении способов построения сюжетов своих картин голливудским нормам. В фильмах Квентина Тарантино, Джима Джармуша, Дэвида Линча, в некоторых работах Роберта Родригеса или Стивена Содерберга мы находим порой просто издевательскую насмешку по отношению к голливудским стандартам. В «Криминальном чтиве» «конец» поставлен в «середину», а «начало» растягивается почти до половины фильма. Фактом настоящего искусства фильм «Криминальное чтиво» сделала не история с крутыми мафиози, стрельбой, убийствами, а игра на уровне композиции — совершенно ошеломительной по своей виртуозной и смыслово оправданной ненормативности.
В новелле «Человек из Голливуда» К.Тарантино (в фильме «Четыре комнаты») экспозиция (начало) продолжается почти три четверти вещи; середины-развития и кульминации по сути дела нет; поворот — «палец отрублен» — возникает без всякой подготовки, что и вызывает нервный смех одураченного и восхищенного такой авторской «наглостью» зрителя.
Но!
Вышесказанное вовсе не означает, что законами американской теории сюжетной композиции должно пренебрегать. Наоборот, следует научиться ими владеть, чтобы применять их «по своему разумению».
Как соотносятся наша отечественная и американская теории композиции сценария фильма?
Возникает недоуменный вопрос:
- Вы утверждаете на примерах, что в фильме обычного размера может быть 3-5 (а порой и больше) эпизодов, а американская теория настаивает на разделении картины и сценария на три части («три акта»).
Ответ:
- «Эпизод» и «часть» американского сюжета — это образования разного рода.
Когда речь идет о трехчастности фильма, имеется в виду его сюжетная, а не структурная композиция, элементами которой являются (напоминаю) — кадр, сцена, эпизод.
Недоразумение здесь может возникнуть и возникает от неудачно, по нашему мнению, применяемому некоторыми американскими теоретиками и их последователями термина — «акт» («трехактность» и т.д.).
В трагедиях и комедиях Шекспира мы находим пять актов (по-русски — «действий»). В древнегреческих трагедиях акты назывались, как уже говорилось, «эписодиями», и их тоже было больше трех: у Софокла в «Эдипе-царе» четыре эписодия, у Еврипида в «Медее» таковых шесть…
В своих рассуждениях о трехчастности фильма американские авторы, как правило, ссылаются на одно из мест в «Поэтике» Аристотеля. Посмотрим еще раз и мы на то, что писал древнегреческий мыслитель: «… трагедия есть подражание действию законченному и целому, имеющему известный объем, так как ведь существует целое и без всякого объема. А целое есть то, что имеет начало, середину и конец»[51].
Заметим: Аристотель здесь говорит не о разделенности вещи на три части, а, наоборот, о ее законченности и цельности (выделяя слово «целое»).
Действительно, признаком целого является наличие в нем начала, середины и конца. Если нет начала или конца, то нет и целого. Обычная палка — тоже целое, т.к. у нее есть начало, середина и конец, но она не разделена на них!
Касаясь же структурной разделенности трагедии, Аристотель писал совсем другое: «…по объему же ее подразделения (курсив мой. — Л.Н.) следующие: пролог, эписодий, эксод и хоровая часть… Пролог — целая часть до появления хора, эписодий — целая часть трагедии (курсив мой. — Л.Н.) между цельными песнями хора, эксод[52] — целая часть трагедии, после которой нет песни хора…»[53]
Посмотрим пьесы Софокла и найдем в его трагедиях «Эдип-царь», «Эдип в Колоне», «Электра»: пролог, четыре эписодия,как уже говорилось и эксод, а в «Антигоне» — пролог, пять эписодиев и эксод.
Когда же Аристотель касался сюжетной композиции, он писал: «В каждой трагедии есть две части: завязка и развязка; первая обыкновенно обнимает события, находящиеся вне [драмы], и некоторые из тех, которые лежат в ней самой, а вторая — остальное. Я называю завязкой ту часть, которая простирается от начала до момента, являющимся пределом, с которого наступает переход к счастью [от несчастья или от счастья к несчастью], а развязкой ту, которая продолжается от начала этого перехода до конца…»[54]
Если рассмотреть термины, предлагаемые Аристотелем, по их содержанию, то можно увидеть: в его «завязку» входят предыстория (события «вне драмы»!), экспозиция, собственно завязка в нашем понимании, развитие — вплоть до предкульминационного поворота (в «Эдипе-царе» герой узнал о страшной своей вине), а в «развязку» — кульминация, собственно развязка с катастрофой и финал.
Можно охотно принять, как уже говорилось, предлагаемые американскими драматургами деление сценария и фильма на три части. Только хорошо бы не называть эти части «актами», не считать их структурными образованиями — не смешивать их с эпизодами. Дабы по возможности избегать недоразумений…
Но как же все-таки соотносятся наша и американская теории композиции сценария и фильма?
Смотрите:
Схема № 15 нарисована автором и должна будет помещена на следующей странице.
Наглядно сопоставив композиционные системы, убедимся: части, на которые эти системы делят фильм, в абсолютной своей норме соответствуют друг другу — основные границы их совпадают.
2.4. Элементы сюжетно-линейной композиции.
Итак, мы с вами уже поделили сюжет на части: экспозиция, завязка и т.д. …
Но можно ли ограничиться подобным делением сюжета?
Нет. Оказывается, сюжет композиционно делится не только на части, последовательно сменяющие друг друга — так сказать, по горизонтали (см. схемы № 9, №12)…..
|
То есть сюжет состоит из сюжетных линий, которые идут параллельно, переплетаясь и как бы накладываясь друг на друга (см. схему № 10).
Вспомним определение:
С ю ж е т н о – л и н е й н а я к о м п о з и ц и я — это деление сюжета фильма на сюжетные линии и лейтмотивы, их соотнесение и их соединение.
Что такое «сюжетная линия»?
С ю ж е т н а я л и н и я — это линия движения образа персонажа в фильме или в части его.
Для того чтобы выявилась сюжетная линия, необходимо зафиксировать движение образа персонажа на определенном (пусть и небольшом) отрезке действия фильма.
Поэтому не только смысловой, но и количественный (как часто появляется персонаж на экране) признак лежит в основе деления действующих лиц сценария или фильма на:
- главных героев (главные роли);
- второстепенных героев (роли второго плана);
- эпизодических персонажей (эпизодические роли).
Главный герой картины обычно проходит через все эпизоды фильма (не обязательно появляясь во всех сценах). Второстепенного героя можно наблюдать в нескольких, но не менее, чем в двух эпизодах картины. Так, если Лапшина мы видим во всех эпизодах фильма «Мой друг Иван Лапшин», то Ханина — только в трех из четырех.
Эпизодический персонаж проигрывает свою (иногда очень важную) роль только в одном эпизоде. Причем в данном отрезке фильма он может быть главным героем, тогда как главный герой картины здесь будет выглядеть как персонаж второстепенный.
Очень интересно в этом смысле выстроена сюжетно-линейная композиция мексиканского фильма «Сука любовь», состоящего из трех больших новелл. Главный герой первой новеллы — Октавио играет второстепенную и даже эпизодическую роль в двух остальных новеллах, и наоборот, эпизодические персонажи первой новеллы становятся главными — один во второй, а старик-киллер — в третьей, заключительной, новелле фильма.
Но не только из линий персонажей составляется сюжетно-линейная композиция фильма. В ее определении упоминались и «лейтмотивы».
Что такое «лейтмотив»?
Л е й т м о т и в (нем. leitmotiv — ведущий мотив) — детали, световые и цветовые акценты, речевые и сюжетные обороты, музыкальные и шумовые моменты и т.д., повторяющиеся в фильме.
Вспомните фильм «Пианино». Как много там лейтмотивов — предметных, цветовых, музыкальных! И прежде всего — само пианино: оно находится в центре сюжетного развития картины.
Следует помнить: хорошо разработанный лейтмотив — это не просто повторение деталей и образов, но повторение с преосуществлением. Как у Томаса Манна в «Докторе Фаустусе» хорошо сказано о герое-композиторе: «Андриан Леверкюн всегда велик в искусстве делать одинаковое неодинаковым (курсив мой — Л.Н.)».
Одним из многочисленных лейтмотивов фильма «Андрей Рублев» является образ Георгия Победоносца. В подэпизоде «Ослепление мастеров» мы видим икону с его изображением в руках Андрея Рублева. Затем в эпизоде «Набег» — в сценах пыток ключаря Патрикея — мы наблюдаем повторение способа пыток великомученика Георгия — ему, как и ключарю Патрикею, было залито в горло расплавленное олово. И, наконец, в эпизоде «Колокол» изображение святого воина многократно возникает на экране в виде барельефа на стенках отлитого и затем поднимаемого колокола.
Функции сюжетных линий и лейтмотивов.
1. Главная из них:
через соотнесение сюжетных линий и лейтмотивов между собой осуществлять смысловое наполнение сюжета фильма.
Посмотрите, как это сделано, например, в фильме И. Бергмана «Молчание» — сюжетно-линейная композиция в нем выполнена чрезвычайно выпукло и искусно.
В фильме «Молчание», на первый взгляд, два главных героя, то есть героини — Эстер и Анна. Их сюжетные линии идут параллельно друг другу от начала до конца картины:
Схема № 16
Эстер и Анна — сестры, они понимают друг друга на вербальном уровне, но абсолютно не понимают на уровне душевном, тем более — духовном.
Впрочем, есть тут еще один главный герой — мальчик Юхан — сын Анны.
Если линии двух сестер конфликтно и смыслово постоянно противопоставлены друг другу, то линия Юхана изменчива.
Схема № 17
Работает схема, похожая на схему электромагнитных колебаний.
Мальчик тянется то к матери, то к тете; пребывает в тесном общении то с одной, то с другой. Если Юхан близок к матери телесно (тут не обошлось и без фрейдистских мотивов), то в тете Эстер он находит отзвук своих душевных переживаний.
Кроме того, линии сестер нагружены тяготеющими к ним линиями второстепенных персонажей: Эстер — линией старого коридорного в гостинице, Анны — молодого официанта из бара.
Становится еще более явственной симметрия:
Схема № 18
Таким образом, смысл картины возникает не только из соотнесения линий двух сестер (очень разных), не только из колебаний между ними линии мальчика, но и из симметричного соотнесения двух линий сателлитов — персонажей второго плана, связанных с линиями двух героинь и как бы подыгрывающих им.
По фабуле фильма главные герои попали в город, язык жителей которого им совершенно незнаком.
Так вот: взаимоотношения Эстер и старика-коридорного проходят следующие стадии:
- непонимание на словесном уровне (ситуация обостряется тем, что Эстер — лингвист, она знает все европейские языки, но только не этот),
- душевная симпатия,
- духовное взаимопонимание (даже в деталях — оба, услышав музыку, говорят три слова, которые им понятны: «Иоганн Себастьян Бах»).
Тогда как у Анны с официантом:
- словесное непонимание,
- плотское взаимотяготение,
- плотская близость (Анна: «Как хорошо не понимать друг друга!»),
- скорое отчуждение.
Однако симметрия в искусстве таит в себе угрозу однозначной схематичности. Поэтому настоящие мастера стремятся внести, как уже говорилось, и в симметричное расположение линий некую эксцентрику.
Таким эксцентрическим началом в «Молчании» является еще одна второстепенная сюжетная линия — группы цирковых карликов: она пересекается и с линией Анны, и с линией Юхана, и с линией Эстер.
Схема № 19
Это, если можно так выразиться, обертонная составляющая, привносящая во взаиморасположение сюжетных линий существенную долю загадочности.
Неоднозначно решен в фильме и финал, в точке которого фокусируются главные сюжетные линии и выражаемый ими смысл (см. схему № 19). Юхан физически (телесно) находится в купе поезда вместе с матерью, но душевно пребывает с оставленной ими в городе умирающей тетей Эстер.
Здесь же заканчивается один из предметных лейтмотивов картины — письмо, которое писала Эстер для Юхана. В последних кадрах фильма «Молчание» мальчик читает этот листок бумаги с незнакомыми местными словами и понимает написанное, а его мать не понимает ни этих слов, ни собственного сына.
Так, соотносясь относительно друг друга, сюжетные линии и лейтмотивы выражают главную тему фильма: понимание — непонимание порой очень близких людей.
Может показаться, что для И.Бергмана, художника чрезвычайно тонкого и сложно, подобная симметрия в сопоставлении сюжетных линий может выглядеть (особенно в нашем анализе) чересчур рациональной. Но ведь сам режиссер писал о себе: «В моих фильмах много добротного ремесла, и моя гордость — гордость хорошего ремесленника».[55]
Видимо, ошибочно будет считать, что на уровне композиции рано еще говорить о смысловой наполненности ее приемов. Внешний характер композиции как драматургического компонента относителен по сравнению с сюжетом и образом целого. В некоторых произведениях композиция служит чуть не основным средством выражения их содержательной сути.
Еще одна функция сюжетных линий и лейтмотивов.
Сюжетные линии и лейтмотивы связывают отдельные эпизоды картины в единое целое.
В фильме А. Куросавы «Сны», через разные новеллы, из которых он составлен, проходит фигура мальчика, затем ставшего юношей. В двух новеллах из восьми этого персонажа вообще нет: он не главный герой картины. Но зато эпизоды-новеллы этого фильма «прошиты» скрепляющими их нитями лейтмотивов. Тут и цветовые линии, и повторяющаяся надпись от автора: «И вновь я видел сон…»
А как много замечательно обыгранных лейтмотивов в картине режиссера Джима Джармуша «Таинственный поезд», состоящем из новелл с разными главными героями: одинокий звук выстрела, японская слива, шапочка гостиничного грума, портрет Элвиса Пресли, его же песня «Blue moon», уже упоминавшаяся фраза, произнесенная разными персонажами, входящими в разные гостиничные номера: «Тут даже телевизора нет». И так далее…
Позаботьтесь о разработке лейтмотивов в своих сценариях и фильмах! Поверьте — это замечательное драматургическое средство!
Способы соотнесения и соединения сюжетных линий между собой.
Способов много:
1. Самый распространенный и обычный способ: герои встречаются в сценах лицом к лицу.
2. Герои общаются:
а) по телефону — мать и сын в фильме «Зеркало»; героиня фильма «Июльский дождь» много и подолгу говорит по телефону со случайным знакомым, который появится на экране всего один раз — в начале картины;
б) письмами — молодые влюбленные в картине «Дракула Брэма Стоккера» Ф.Ф. Копполы.
3. Герои говорят друг о друге — в том же фильме «Зеркало» Наталья говорит автору — герою о его матери, с которой никогда не встречалась, глядя при этом на ее фотографию.
4. С помощью деталей — в фильме «Летят журавли» фотография Вероники на фронте у Бориса в кармане, в финале картины ее отдает Веронике Степан; в «Дороге» Ф. Феллини циркач Дзампано слышит мелодию, которую когда-то играла на трубе Джельсомина.
5. Соотнесением сюжетных линий и лейтмотивов в душе героя.
Довольно часто такое соотнесение выражается на экране с помощью «видений»: итальянка Эуджения и русская жена постоянно живут в душе Горчакова — героя фильма «Ностальгия»; финал этой же картины: в огромном полуразрушенном католическом соборе — русский пейзаж с сельским домом и его обитателями.
6. Временем и местом действия — в картине Стива Содерберга «Траффик» — чрезвычайно многолинейной — есть моменты, когда зритель наблюдает присутствие в одном месте и в одном времени персонажей, которые не только не общаются между собой, но даже не знакомы друг с другом. Вспомните сцену на таможенном пограничном переходе: из США в Мексику едет полицейский сыщик Хавьер, и одновременно — из Мексики в США — движется в машине наркокурьер Хелена; они не видят друг друга, зато видим их мы — зрители.
Могут ли быть и другие способы соотнесения сюжетных линий в фильме? Конечно, могут…
&n