Использование устаревшей лексики в современных текстах

 

Устаревшая лексика достаточно часто употребляется в различных жанрах современной литературы и выполняет в ней несколько функций.

Прежде всего архаизмы и историзмы являются одним из средств стилизации речи той эпохи, о которой рассказывает автор, помогают читателю ощутить нюансы языка, на котором говорили и писали герои произведения. Вот, например, отрывок из романа Ю. Тынянова "Кюхля"– фрагмент письма директора Царскосельского лицея Егора Антоновича Энгельгардта: "Кюхельбекер живет как сыр в масле; он преподает русскую словесность в меньших классах вновь учрежденного благородного пансиона при Педагогическом институте и читает благородным детям свои гекзаметры; притом исправляет он должность гувернера..."Несколько использованных устаревших слов: историзмы благородный пансион, гувернер, собственно лексический архаизм меньшие и семантический архаизм исправляет – в сочетании с отличающимся от современного порядком слов доносят до читателя аромат языка начала XIX века.

Разумеется, при стилизации язык ушедшей эпохи вовсе не воспроизводится абсолютно точно. Иногда, чтобы достичь желаемого эффекта, автору достаточно нескольких слов, которые ложатся на канву повествования, отражающую старый порядок слов. Интересно, что очень часто такими словами являются местоимения и служебные слова: сей, оный, дабы, поелику и т.п. Вот, например, отрывок из исторической повести Булата Окуджавы "Глоток свободы": "Наверно, музыка играла, когда они, преследуя Бонапарта, проходили Европой, и родина, уже перекроенная на сей европейский манер, видилась им издалека. Каково же было их огорчение, когда, вернувшись, застали они свою землю пребывающей в прежнем виде; каковы же были их гнев и неистовство при мысли об сем, и, уже ослепленные, ринулись они в безумное свое предприятие так, что цепи зазвенели". Здесь, помимо устаревающих слов пребывающая (о стране), предприятие (дело, предпринятое кем-то), дважды употреблено устаревшее указательное местоимение сей, которое сразу придает речи архаический оттенок.

Говоря о роли устаревших слов в произведениях, повествующих о событиях прошлого, следует подчеркнуть, что, в отличие от архаизмов, несущих чисто стилистическую нагрузку, историзмы, помимо того, выполняют номинативную функцию, являясь единственно возможными обозначениями тех вещей, о которых пишет автор (см. приведенные выше примеры).

Устаревшая лексика широко используется и в качестве средства, придающего речи торжественное, патетическое звучание. Особенно часто прибегают к ней поэты. Торжественно, величаво звучат многие стихотворения О. Мандельштама, А. Ахматовой, Б. Ахмадулиной: "Пусть имена цветущих городов Ласкают слух значительностью бренной. Не город Рим живет среди веков, А место человека во вселенной" (Манд.); "За гремучую доблесть грядущих веков, За высокое племя людей Я лишился и чаши на пире отцов, И веселья, и чести своей" (Манд.); "Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне. Час мужества пробил на наших часах, И мужество нас не покинет" (А.Ахм.); "Какой безумец празднество затеял и щедро Днем поэзии нарек? По той дороге, где мой след затерян, стекается на празднество народ" (Б.Ахм.)*.

* Некоторые устаревшие слова стали неотъемлемой частью поэтического стиля речи, и это отражается в толковых словарях, где они сопровождаются пометой трад.-поэт. – традиционно-поэтическое, например: ланиты – трад.-поэт. Щеки. Его чело, его ланиты Мгновенным пламенем горят (П.) (Словарь русского языка: В4 т. Т. 2.)

 

Употребление устаревшей лексики – одна из отличительных черт творчества таких поэтов, как Вячеслав Иванов, Марина Цветаева: "Душа – когда ее края Исполнит солнечная сила, – Глубокий полдень затая, Не знает действенного пыла... Безбрачной волей красоты Кто пьян, как оный нищий скряга, Почий, как в чаше полноты Миры объемлющая влага" (Вяч. Ив.); "При заревах, в годину гнева, Из напоенных кровью глыб Пророс росток святого древа На звездный зов заветных Рыб" (Вяч. Ив.); "Уж сколько их упало в эту бездну, Разверстую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли" (Цвет.); "Тверже камня краеугольного, Клятвой смертника на одре: Да не будет вам счастья дольнего, Муравьи, на моей горе!" (Цвет.); "Мой письменный верный стол! Спасибо за то, что шел Со мною по всем путям. Меня охраняя – как шрам... Строжайшее из зерцал. Спасибо за то, что стал – Соблазном мирским порог – Все радостям поперек... Столп столпника, уст затвор, Ты был мне – престол, простор, Тем был мне, что морю толп Еврейских – горящий столп!" (Цвет.).

Следует отметить, что в одних случаях патетичность, которой обладают употребленные в контексте современной речи устаревшие слова, соответствует важности, неординарности того, что является предметом изображения (таковы приведенные выше примеры). В других случаях использование устаревших слов помогает подчеркнуть особую значимость того явления, которое, будучи описанным привычными, современными словами, выглядело бы как не выходящее за рамки обыденного сознания: "Сколь достойны хвалы и любви, март, простые деянья твои, но мертвы моих слов соловьи, и теперь их сады – словари. – О, воспой! – умоляют уста снегопада, обрыва, куста. Я кричу, но, как пар изо рта. Округлилась у губ немота" (Б.Ахм.). Вообще, подобные поэтические произведения, насыщенные устаревшими словами, требуют от читателя особого интеллектуального напряжения, вследствие чего сам текст воспринимается на более высоком и интенсивном эмоциональном и интеллектуальном уровне. Таким образом осуществляется контакт с непривычным или с привычным, как бы увиденным иными глазами. Похожий контакт возникает и в богослужебных текстах, где устаревшая лексика, помимо указанной выше функции – придания речи возвышенного, патетического звучания, – способствует также приобщению к непостижимому, непривычному, т.е. выполняет сакральную* функцию.

* Сакральный (от лат. sacri – 'священный') – относящийся к религиозному культу и ритуалу, обрядовый.

 

Интересно, что в некоторых существующих современных переводах богослужебных текстов на русский язык, сделанных с целью облегчить восприятие этих текстов современным читателем, сохраняется немало архаизмов. Вот, например, начало знаменитой "Молитвы о всех людях", переведенной недавно вместе с другими молитвами на каждый день священником Александром Борисовым: "Ненавидящих и обидящих нас прости, Господи Человеколюбче. Благотворящим благо сотвори. Братьям и сродникам нашим даруй исполнение прошений о спасении и жизнь вечную. Больных посети и исцеление даруй. Тем, кто в море, помоги. Путешествующим сопутствуй. Служащим и милующим нас грехов оставление даруй. Поручивших нам, недостойным, молиться о них, помилуй по великой милости твоей. Помяни, Господи, усопших отцов и братьев наших и упокой их там, где сияет свет лица Твоего"*. В предисловии к "Молитвослову" автор перевода объясняет обращение к устаревшим словам и формам так: "Проблема архаичности богослужебного языка – это проблема не только Русской, но и всех христианских церквей. Во многих странах ее решают, прямо переведя богослужение на язык современности. Но нельзя не видеть, что старинный язык всегда придает общению с Богом большую торжественность, возвышает его и отличает от заурядного мирского общения"**.

* Молитвослов на каждый день. Текст на церковнославянском языке и перевод на русский язык. М.. 1993. С. 47.

** Молитвослов на каждый день. С. 3.

 

Еще одна функция, которую часто выполняют устаревшие слова в современных текстах, –выражение авторского отношения к предмету изображения, чаще всего иронии. Андрей Белый, описывая встречу декадентов с профессорами Московского университета, на которой читал свое новое сочинение Д.С. Мережковский и которая закончилась полным провалом декадентов, абсолютным непониманием сторон, постоянно употребляет по отношению к профессорам устаревшее существительное старцы:"Но – звонок; Мережковский, посаженый в центр, ниже всех... с перепугу картаво звякал коленчатою загогулиной фразы, составленной из друг друга пронизывающих придаточных лишь предложений... одни импрессии: второе пришествие-де уже близко (у старцев подпрыгнули плечи, подпрыгнули даже очки на носах); наша интеллигенция-де своего "да" не имеет еще (старцы прянули стадом седастых козлов)... Сергей Трубецкой переносит головку над всеми сединами, ею вертя, как верблюд средь пустыни... Мережковским подвел Трубецкого М.С. Соловьев, Трубецкой – подвел общество; и этот скандал заминаем молчанием (старцы горазды в искусстве замина)"*. Здесь высокопарно-устарелое старцы контрастирует с занижающими метафорами (подпрыгнули плечи, подпрыгнули даже очки) и сравнениями (прянули стадом седастых козлов, вертя ею, как верблюд среди пустыни), разговорной иронически окрашенной лексикой (переносит головку, заминаем молчанием). Тем самым и без того комически представленная ситуация заостряется до гротескности.

* Белый А. Начало века. М., 1990. С. 198.

 

Наконец, употребление устаревших слов порой бывает мотивировано версификационными задачами – необходимостью сохранить ритмический рисунку и рифму в строфе. Нередко этой цели служат архаизмы у В. Хлебникова, для творчества которого в целом вообще характерно обращение к архаическим средствам языка. Например: "Вдали от шума и борьбы Внутри густой красивой рощи Я буду петь, сбирать грибы, Искать в лесу святого мощи, Что может этой жизни проще?"; "И лебедь лег у ног ея. Как белоснежная змея".

 

 

Новая лексика

 

Новая лексика – это те сравнительно недавно вошедшие в наш язык слова, новизна которых ощущается говорящими: бахтинистика (наука, изучающая труды отечественного философа-литературоведа М.М. Бахтина), беспредел, беспредельничать, брокер, ваучер, ваучеризация, ГКЧП, гекачепист, дайджест (обзор печати), импичмент (привлечение к суду парламента высших должностных лиц государства), дудаевцы (сторонники Дж. Дудаева), конверсия (сейчас – переход предприятий военной промышленности на выпуск мирной продукции), МП (малое предприятие), ОМОН, омоновец, СП (совместное предприятие), спецназ, сталинист, тинэйджер (молодой человек в возрасте от 12 до 20 лет), триллер (фильм ужасов), ТОО (товарищество с ограниченной ответственностью), фитодизайн (оформление помещений с помощью растений) и т.п.

Новые слова, или неологизмы (от греч. neos – 'новый', logos 'слово'), появляются в языке по следующим причинам.

1. Они возникают как наименование новой реалии, нового предмета, нового понятия, появившихся в нашей жизни. Таковы из приведенных выше примеров: бахтинистика, брокер, ваучер, ваучеризация, ГКЧП, гекачепист, импичмент и нек. др., а также Демпартия, маркетинг, армрестлинг (ручная борьба), видеокассета, клип, маркетинг, СНГ, спонсор, супермаркет, хит-шоу (представление, перечень наиболее популярных певцов, ансамблей и т.д.), шейпинг (вид гимнастических упражнений, который помогает совершенствовать фигуру), шоп-тур, чартерный рейс и т.д.

2. Появление некоторых новых слов и сочетаний слов объясняется необходимостью обозначить явления, и прежде присутствовавшие в нашей жизни, но не имевшие соответствующего обозначения в языке, так как само по себе существование этих явлений замалчивалось. Таковы, например, отказник (тот, кто отказывается от исполнения своих обязанностей, в частности от службы в армии), правозащитник (общественный деятель, выступающий перед властями с требованием соблюдения ими общепризнанных прав и свобод человека) или мафия, рэкет, рэкетир, застой (эпоха застоя) и нек. др. В ряде случаев эти слова возникают еще и потому, что языковой коллектив стремится дать новую оценку тому, что прежде обозначалось оценочно-нейтральным сочетанием слов, например: застой, эпоха застоя (годы правления Л.И. Брежнева), сталинист (прежде – верный сталинец, тот, кто следует идеологии Сталина) и т.п.

3. Иногда новое слово появляется просто как более удобное однословное обозначение того, что прежде называлось при помощи словосочетания. Таковы, например, приведенные выше слова дайджест, тинэйджер, а также визажист (художник лица), истеблишмент (правящие и привилегированные группы общества, а также система власти и управления, с помощью которых они осуществляют свое господство), имидж (образ "себя", который создает тележурналист, политический деятель, фотомодель и др.), рейтинг (показатель популярности какого-либо лица) и пр. (см. также ниже о распространении слова интеллигенция в разделе "Заимствованная лексика. Другие типы заимствований", с. 172).

4. В некоторых случаях новые слова возникают в результате необходимости подчеркнуть частичное изменение предмета в нашем меняющемся социуме. Таковы, например, сбербанк (прежде – сберкасса), офис (контора, служебное помещение) и нек. др.

5. Наконец, порой появление новых слов бывает обусловлено тем влиянием, которое оказывает в данное время культура какой-либо иной страны на русскую жизнь, и диктуется просто-напросто модой на иностранные слова, входящие в лексикон этой страны. Таким влиянием американской жизни, музыки, культуры и пр. объясняется, например, появление в молодежном жаргоне последних лет многочисленных англицизмов: гирла (девушка), мен (человек, мужчина), пипл (народ, люди, компания), шузы (обувь), флэт (квартира) и т.п.

Что представляют собой новые слова, пополнившие наш лексикон? В зависимости от того, как появилось новое слово, выделяются три группы новообразований: 1) неологизмы-заимствования: армрестлинг, имидж, импичмент, маркетинг, пейджер, рейтинг, фристайл и пр.; 2) семантические неологизмы (т.е. новые значения, появившиеся у уже имевшихся в языке слов): галопирующий (галопирующие цены), застой, казаки2 (вид модной обуви), липучка (вид застежки на одежде, обуви), лосины (женские трикотажные брюки в обтяжку), пиратский (пиратские видеокассеты), ракушка (гараж-ракушка), субъект (субъект Федерации); 3) неологизмы, созданные по моделям русского словообразования: властный (властные структуры), гекачепист, зарубежье, иномарка, комок (комиссионный магазин), невозвращенец, правозащитник, оборонка (оборонная промышленность), разгосударствление, сталинизм, сталинщина, ТОО и пр.

В разные эпохи активизируются разные пути возникновения новых слов. Так, после Октябрьской революции в русской лексике появилось множество новообразований, созданных по русским словообразовательным моделям, в том числе и сложносокращенных слов и аббревиатур: агитпоезд, агитбригада, безбожник, беспартийный, ВКП(б), вуз, вузовец, коллективист, комсомолец, комбед (комитет бедноты), ликбез, лишенец, нарком, общественник, общественность, партучет, политотдел, ЦК, ЧК, юннаты и пр.

В наше время пополнение словаря наиболее интенсивно осуществляется за счет заимствований*.

* См. ниже разделы "Заимствованная лексика. Другие типы заимствований", "Освоение заимствованных слов".

 

Наряду с этим по-прежнему постоянно образуются новые слова и по словообразовательным моделям (т.е. образцам) русского языка, причем продуктивными остаются те же модели, что и в предыдущее десятилетие*. Так, по-прежнему появляется большое количество сложносокращенных слов: Госдума, иномарка, сбербанк, сберфонд, спецмагазин, спецназ, турбюро и т.д. В разговорной речи все так же образуются существительные, произведенные от словосочетания "существительное + прилагательное"+ суф. -к- (для существительных женского рода), -ок (для существительных мужского рода): валютка (валютный магазин), оборонка (оборонная промышленность), комок (комиссионный магазин), совок (советский человек). Возникло множество новых аббревиатур. Достаточно посмотреть названия многочисленных политических партий и объединений: ДВР (Демократический выбор России), ДПР (Демократическая партия России), РОПП (Российская объединенная промышленная партия), ЛДПР (Либерально-демократическая партия России), "Яблоко " (блок Г. Явлинский, Ю. Болдырев, В. Лукин) и многие-многие другие, в том числе даже ПЛП (Партия любителей пива). Наш лексикон все время пополняется за счет сложных слов с первой частью аудио-, видео- (которые потеснили прежде лидировавшие радио-, фото-): аудиоаппаратура, аудиокассета, аудиотехника, аудиоурок, видеомагнитофон, видеопиратство, видеотехника, видеофильм и мн. др.

* См.: Калинин А.В. Лексика русского языка. 3-е изд. М., 1978. С. 115 – 116.

 

В образовании существительных, как и прежде, активными остаются суффиксы -ец, -ист, -ник: дудаевец, омоновец, спецназовец, гекачепист, гольфист, сталинист, правозащитник, подсервантник и пр.

В целом можно сказать, что вторая половина 80-х – первая половина 90-х годов ознаменовались тем, что язык как будто открыл как внешние, так и внутренние "шлюзы" для новых слов*. Ими буквально пестрят страницы рекламных изданий, мы находим их в названиях новых фирм, объединений, газет, журналов, радио и телепередач. К примеру, программа телевидения только за один день (30 июня 1995 года) содержит название 11 передач, которые представляют собой неологизмы: "Музобоз", "Телеменю", "Телеутро", "Рок-урок", "Хит-конвейер", "Телегазета", "Лидер-прогноз", "Автомиг", "Сновости", "Экспресс-камера", "Теледоктор".

См. об этом выше раздел "Отражение процессов, происходящих в обществе, лексике языка".

 

Выше были приведены новые слова, вошедшие в русскую лексику, регулярно употребляющиеся носителями русского языка, т.е. языковые неологизмы. От них следует отличать авторские неологизмы – новые слова, созданные каким-либо автором и живущие только в контексте данного произведения или нескольких произведений. Например: огончарован, кюхельбекерно (П.); громокипящий (Тютч.); лесосóн, лесофея, златополдень, грезофарс (И.Север.); орлоносый, светлоглазость, розовогазый, волосоворóт (о М. Волошине); лазун (Цвет.); вы2зарить, выля2згивать, изды2миться, испешехóдить, весéниться, любята, любенок (Маяк.); благороднокрылый, либидобелиберда (В. Набоков) и т.д. В отличие от языковых неологизмов, появление которых обусловлено потребностями системы языка, неологизмы авторские возникают исключительно как стилистическое средство, к которому прибегают авторы для решения тех или иных индивидуальных экспрессивно-художественных задач. Именно поэтому авторские неологизмы, несмотря на свою выразительность, в подавляющем большинстве случаев не выходят за пределы авторской речи. Можно привести лишь отдельные примеры того, как авторский неологизм стал фактом общенационального языка: будущность (автор его – Н.М. Карамзин), бездарь (создатель – И. Северянин), стушеваться (Ф.М. Достоевский), акмеизм (Н. Гумилев) и нек. др.