На берегу Кастальского ручья тебя приветствую, глядящего в поток.

А эта влага, благо, что ничья, здесь каждый волен отхлебнуть глоток. Оставь надежду жажду утолить:любая капля умножает скорбь ,как будто воду кто-то посолил, грозя безумьем тем, кто слишком скор.

Вот дар земли: на берегах лоза, в ладонях хлеб – достойнейший из яств.Нагнись к ручью, протри водой глаза, увидишь мир страдающим от язв.И руки сами тянутся к мечу, и в сердце пламень – правде послужить, на благо людям, дело по плечу. Но как заставишь их свободно жить?

Менестрель отложил лютню.

- Да! Невозможно заставить людей быть счастливыми и свободными, если они сами того не хотят. И любая попытка следать это обрушивает мир в новую пучину бед и войн.

Кристофер помолчал и добавил.

– А наблюдать со стороны, как страдают и гибнут люди – еще мучительнее.

И ты вновь бросаешься в бой с несправедливостью, почти без надежды победить.

- «Мир-р р-раскололся и тр-рещина прошла сквозь сердце Поэта». «Делай что должно, и будь что будет»

Ворон слетел с ветки и сел менестрелю на плечо.

– Мне пр-рипомнить еще какую-нибудь мудр-рую цитату, чтобы утешить тебя?

- Спасибо, дружище. Ты и так здорово меня поддержал.

- Куда ты тепер-рь пойдешь, Кр-ристофер-р?

- Прежде всего, навещу Ивонну. – Мимолетная улыбка озарила лицо менестреля, в его зеленых глазах засветилась нежность. – А потом вновь пущусь в долгие странствия

- Бер-реги себя, менестр-рель.

Бегущая вода схлынула. Поляна, огонь костра, Кристофер, Ворон – исчезли без следа. Я стояла на берегу ручья и ко мне по полю, путаясь в серых одеяниях, бежали сестры-надзирательницы. Я попыталась сделать шаг назад и потеряла сознание...

Темнота. Я лежу на чем-то мягком, укрытая одеялом. Откуда-то совсем рядом доносятся знакомые до омерзения голоса:

- Госпожа Эдера, вы считаете, это ТО, что нам нужно?

- Да - низкий, скрипучий голос настоятельницы. – Впервые за несколько лет. Редкостная удача!

- Следует известить господина Невера?

- Несомненно! Он будет доволен.

- Тише, госпожа Эдера, кажется, девчонка просыпается.

- Это невозможно! После применения ДАРА, ОНИ обычно спят почти сутки. Это нам на руку. Не будет лишних проблем с доставкой на место.

- Ее родственники…

- Матери и отца у нее нет. А остальные давно про нее забыли.

- Это хорошо. А то в случае с той девчонкой…как ее звали …Марика.

- Не напоминай! С каким трудом я убедила ее брата, что девчонка сбежала из приюта, и мы потеряли ее след. Но сейчас все будет гораздо проще!

- Господин Невер приедет завтра утром?

- Не могу сказать точно. Может быть, и вечером.

Так что, если мерзавка все-таки проснется, дай ей снотворное.

- Будет исполнено, госпожа Эдера.

- Оставайся здесь, дочь моя и не смыкай глаз! Во имя той новой СИЛЫ,что зреет в мире, что скоро воспрянет и воздаст всем грешникам по заслугам, мы должны неуклонно исполнять свою миссию!

- Да, госпожа Эдера!

Голоса стихли. Я лежала неподвижно, изо всех сил стараясь дышать ровно, как во сне. Сердце бешено колотилось…

Марика… Я помню эту веселую кудрявую девочку. Была у нее странная способность. Она, умела заставлять повисать в воздухе упавшие вещи и предметы. А бумажными голубками даже управляла. Повинуясь движению ее руки, они летали по воздуху, кувыркались, делали петли.

Однажды сестра Клара застукала нас за этой игрой. Она тогда даже не закричала, не ударила никого, как обычно. Просто злобно зыркнула в сторону Марики и швырнула бумажную птичку в печь. А спустя два дня, Марика пропала. Нам сказали, что за ней приехал родной брат и забрал девочку из приюта. А брату, значит, сказали, что Марика сбежала.

Лживые гадины! Не знаю, о каком ДАРЕ говорила эта ведьма-настоятельница. И не понимаю, ЧТО произошло тогда со мной у ручья. Одно знаю точно: меня хотят отдать в лапы этому чудовищу, господину Неверу. Как отдали в свое время Марику. А, значит, я должна бежать отсюда! Немедленно! Сестра Клара, когда никто не видит, любит приложиться к бутылочке. Сейчас она, скорее всего, уже дрыхнет в кресле, судя по громкому храпу.

Я осторожно встала с кровати. К счастью, после обморока меня перенесли в больничное крыло монастыря. Бежать отсюда будет легче. Палата врачевания находится на первом этаже. Окна из-за душных ночей открыты. Я встала на подоконник и беззвучно спрыгнула вниз.

Ночью пробегу по полям, сколько смогу. На рассвете спрячусь в каком-нибудь сарае или в стогу сена. А потом доберусь до города. И придумаю, что делать дальше. Никаких стогов сена в ночных полях, конечно, не было. Какие там стога в мае-месяце?! Всю ночь я брела вдоль проселочной дороги, а к рассвету почувствовала, что сейчас упаду и усну прямо в придорожной канаве. От этой печальной участи меня спасли огоньки близлежащей фермы, которые весело светились на фоне светлеющего предрассветного неба.

Не знаю, кому там в глухую пору не спится, но я сейчас перелезу через изгородь и, если очень повезет, заползу в какой-нибудь сарай. Там и отдохну.

С этими мыслями я, клацая зубами от утреннегот холодка, вцепилась в колья изгороди и попыталась подтянуться на руках. Кое-как взобралась наверх, но тут силы окончательно оставили меня. Окоченевшие руки разжались и я почувствовала, что падаю вниз. Но тут кто-то ловко поймал меня.

- Так-так, что же это за птичка такая на наш забор утречком прилетела? – улыбчивый круглолицый мужчина осторожно поставил меня на землю.

– Ох, да ты, бедняжка вся дрожишь.

Эльза! Отведи гостью в дом и дай ей скорее горячего молока.

Их глубины двора к нам уже спешила румяная светловолосая женщина. Увидев мой жалкий вид, она ахнула, всплеснула руками и немедленно отвела меня в дом. В тепле меня разморило. Доедала хлеб и допивала молоко, я уже почти во сне. Эльза постелила мне на лавке возле окна, укрыла теплым пуховым платком. Но проваливаясь в сон, я успела услышать отрывок разговора добрых хозяев:

- Господи, как же досталось бедняжке! Клаус, как ты думаешь, откуда она сбежала?

- Из этого страшного монастырского приюта, больше неоткуда. Про него недобрые слухи ходят. Будто дети, попавшие туда, потом пропадают без вести.

- Клаус, мы должны помочь этой девочке! Спрячем ее у себя на какое-то время, а там придумаем, как отправить в безопасное место.

Потом я, кажется, совсем заснула, а проснулась оттого что, хм, очень надо было выйти во двор. Что я и сделала. А когда вернулась в дом, то поняла, что хозяева не ложились. Они сидели у очага спиной ко мне и, не заметив моего появления, вели совсем уж странную беседу:

- Я все думаю, Клаус, как правильно мы сделали, что сбежали тогда от всех этих интриг, от подлых и лживых придворных, от лицемерия, окружавшего нас ТАМ.

- А я вот теперь далеко не уверен, что мы поступили правильно, отрекшись от власти, и предпочтя мирную жизнь фермеров. Ты видишь, ЧТО творится в нашей несчастной стране?!
- А разве мы могли изменить ситуацию? Мой несчастный кузен попытался. Ты знаешь, ЧТО ОНИ с ним сделали! По крайней мере, мы теперь живы и счастливы, насколько это возможно.

- Наверно, ты права, Эльза. И все же я не перестаю задавать себе вопрос: а смог бы я не допустить этого, если б остался править…

Тут под моей ногой скрипнула половица, и разговор мгновенно затих. Я на цыпочках прокралась к лавке, легла закутавшись в платок с головой. Так вот, КТО на самом деле были добрые хозяева фермы, давшие мне приют в своем доме! Но я ни словом, ни взглядом не дала понять, что раскрыла их тайну.

На ферме их бывших величеств я прожила три дня, а потом Клаус дал мне немного денег и указал самую близкую дорогу в город.

Глава 4. Поговорим о странностях любви…