Глава 2. Идея выживания человека
Мы, рожденные в материалистической культуре Америки двадцатого столетия, несем на себе гораздо более тяжелый груз материалистических представлений, чем можем подумать. Некоторые из нас могут прожить всю свою жизнь, так ни разу и не усомнившись в этих взглядах. Другим приходится изменить свою точку зрения под давлением событий, для которых не находится материалистического объяснения. Мои непрошенные и совершенно неожиданные медиумические способности с самого начала поставили меня в эту последнюю категорию. Общепринятые знания моего времени не могли объяснить того, что происходило со мной. Иногда это приводило меня в огромное замешательство, и в такие моменты мне было очень трудно найти понимание и поддержку.
Когда мне было немного за двадцать, меня уже приглашали выступать с демонстрациями ясновидения перед группами спиритуалистов. В то время я еще не умел входить в транс по своему желанию, но уже знал о том состоянии полусна- полубодрствования,
находясь в котором я мог описывать незримо присутствовавших собеседников и передавать аудитории некоторые из их сообщений. Я понимал, что мне необходима хорошая подготовка, но пока что был вынужден практиковаться и приобретать опыт на публичных сеансах. Американская Национальная Спиритуалистическая Ассоциация, посвятившая себя
«науке, философии и религии жизни после смерти, основанным на демонстрации факта общения с живущими в духовном мире посредством медиумических способностей», предоставила мне обширную аудиторию. Будучи молодым, полным энтузиазма и упоенным своими первыми успехами в духовной области, где человек имеет возможность не отделять религиозную веру от практической повседневной жизни, я был весьма удивлен, что людям нужно создавать какую-то специальную организацию для того, чтобы откровенно говорить о бессмертии.
Помощь, причем с весьма неожиданной стороны, пришла именно в то время, когда я больше всего в ней нуждался. В 1920 году в Бостон приехал всемирно известный индийский духовный учитель Парамаханса Йогананда, чтобы выступить перед собранием Унитарианской церкви. Мне приходилось слышать о нем, и к счастью, он тоже обо мне слышал. Поэтому для меня не составило особого труда договориться о встрече с ним. Я рассказал Йогананде о моих трудностях в концентрации, медитации и достижении отрешенности. Он понял все с полуслова и принял меня как своего друга и собрата на пути исканий. С тех пор как только у меня появлялось свободное время, я брал у него консультации. Йогананда помог мне взглянуть на свои психические способности с правильной стороны. Он относился к ним с уважением, но они не производили на него особого впечатления. Не хотел он и того, чтобы их развитие стало моей главной целью. Медиумические способности приходят сами собой по мере развития и приближения души к Вселенскому сознанию, говорил он, предостерегая своих студентов от увлечения ими и отклонения от намеченного пути. Для Йогананды не существовало вопроса, есть ли жизнь после смерти, как не сомневался он и в ценности достижений современной науки в ее ограниченных пределах.
В то же время он упрекал ученых, погнавшихся за второстепенной мудростью и потерявших самую главную. «Наука пребывает в постоянном движении», говорил он, «обладая превосходными возможностями в открытии локальных законов иллюзорной природы, она, тем не менее, остается бессильной в постижении окончательного знания и Источника всего существующего». Я принял близко к сердцу напоминание Йогананды, что все духовно развитые люди имеют медиумические способности, но отнюдь не все медиумы являются духовно развитыми людьми. Он советовал мне никогда не оставлять моего стремления узнать как можно больше о видимых и невидимых структурах космоса, невзирая на то, будут источники этого знания древними или современными.
Мой собственный прямой опыт, дополненный открытиями моих современников,
наиболее тщательным образом исследовавших вопрос существования человеческого сознания после смерти, позволил мне взглянуть на древних авторов с новым чувством уважения к ним. Они были не просто рассказчиками вымышленных историй, взятых из давно ушедших эпох. Лучшие из них тщательно и аккуратно описывали события, пережитые ими самими. Я перечитал заново все книги по этой теме, с которыми я был знаком раньше, и погрузился в изучение новой для меня древней литературы.
Конечно же, я делал это, чтобы найти подтверждения моего опыта и наблюдений во всей истории человечества. Если встреченные и пережитые мной вещи были чем-то новым и доселе невиданным- это одно дело. Если подобные вещи случались или просто упоминались как произошедшие много веков назад, это другое. Но если психические феномены, с которыми я с каждым днем знакомлюсь все больше и больше, имеют место со дней самых ранних письменных исторических свидетельств, значит, я и вправду имею дело с чем-то таким, что имеет непосредственное отношение к самой структуре и цели существования Вселенной, и что содержит в себе ключ к пониманию сущности природы и предназначения человека. Мне хотелось узнать, как в действительности возникла и развивалась идея выживания человека после физической смерти?
Я считал, что свидетельства существования жизни после смерти можно было принять всерьез только при выполнении следующих четырех требований. Во-первых, должна быть продемонстрирована непрерывность сознания, а именно- восприятия, памяти, рассудка, способности узнавать и быть узнанным, возможности принимать решения, и всего того комплекса характерных обертонов, который мы привыкли объединять в понятие «человеческой личности». Во-вторых, необходимо наличие своего рода плоскости существования, хотя бы в некотором приближении аналогичной нашему земному миру, вместе с природным и социальным окружением, в которых могла бы жить и действовать личность. В- третьих, требуются некоторые ценности, смысл, задачи и цели, присущие такой жизни и сформулированные терминах, понятных нам на нынешней стадии развития. И, наконец, должен быть какой-то ответ на вопросы социального и этического характера, касающиеся конструктивных и деструктивных личностей, справедливости и несправедливости, умственного развитых и отсталых, порочных и добродетельных, дерзких и робких- в общем, всего того, с чем мы настолько трудно справляемся в нашей текущей жизни. Что же было сказано и написано человеком о жизни после смерти за все это время?
Неандертальцы и кроманьонцы, жившие от 75000 до 25000 лет назад, верили, что мертвые
продолжают жить в неком таинственном «духовном теле». Захоронения у них делались
с особой тщательностью, принимая во внимание все возможные нужды умершего-
в особенности это касалось пищи и орудий труда. Со временем вера в реальность жизни после смерти все больше возрастала. Подготовка к погребению и сам похоронный ритуал становились все сложнее. К 10.000 году до нашей эры началось строительство гробниц.
Короли, вожди и другие знатные персоны снабжались полным набором вещей, которые могли им пригодиться в потустороннем мире. В некоторых случаях также существовал жестокий обычай принесения в жертву жен и слуг, чтобы знатный человек имел утешение и спутников в своем загробном существовании.
Было признано, что мертвые не только иногда могут вновь возвращаться на Землю, но также что их характер во время пребывания на Земле может проявляться во всем диапазоне- от добра и дружелюбия до ненависти и разрушения. Чтобы не дать покойникам «бродить» по свету, их тело иногда пригвождали к земле кольями, связывали веревками или придавливали тяжелыми камнями. В то же время, мертвым делались различные приношения, чтобы заверить их в том, что их помнят и чтят. Считалось, что люди, отличавшиеся на Земле злобой и дурным характером, после смерти становились демонами, а добрые и благородные присоединялись к добрым богам. Некоторые примитивные сообщества имели вполне конкретные представления о посмертном пути души. Например, одно племя верило, что душа после смерти ведет себя так, как описано в романе писателя Джеймса Эйджи «Смерть в семье»: некоторое время она задерживается вблизи своей могилы, затем навещает друзей и родственников, а после этого уходит к месту своего предназначения.
В «Одиссее» Гомера я обнаружил первое подробное описание спиритического сеанса,
во многом соответствующее современному медиумическому опыту и удовлетворяющее
всем четырем требованиям, установленным мной для выживания личности. Данный эпизод в поэме Гомера имеет особую ценность, поскольку этот поэт был известен своей точностью в описании существовавших обычаев, ритуалов, поверий, одежды, оружия, сооружений и других подробностей из жизни своего времени. Читая этот рассказ, едва ли можно усомниться, что Гомер сам присутствовал на многих спиритических сеансах и его отчет об этих событиях основан на реальном опыте.
В «Одиссее» сеанс вызывания духов умерших описан в одиннадцатой книге, озаглавленной
«Книга мертвых». Цирцея- одна из пророчиц, подобная тем, что хорошо известны и широко описаны в современной литературе, - советует герою Одиссею собрать воедино свои медиумические таланты и приемы, чтобы вызвать дух мертвого фиванского поэта Тиресия,
и обратиться к нему за советом по поводу дальнейших действий. Цирцея, будучи сама могущественным медиумом, дает Одиссею точные указания по поводу процедуры вызывания.(Это- первый известный мне исторический пример, когда один медиум обучает другого, точно также как я сам обучал многих молодых медиумов двадцатого века.
Правда, мы больше не используем кровь овец!) Тиресий, говорит Цирцея, «имеет мудрость и понимание, которых не коснулась даже смерть» и может быть неоценимым помощником.
Одиссей точно следует ее наставлениям. Некоторые из них основаны на примитивных поверьях, что души мертвых каким-то образом могут использовать некоторые осязаемые и неосязаемые ингредиенты пищи. Так, Одиссей, вызывая умерших из Гадеса, окропляет землю кровью овцы и разбрасывает по ней мед и ячмень. Ближайшая современная параллель, которую я смог найти- это мнение некоторых парапсихологов двадцатого века, что эктоплазма или одическая сила, благодаря которой происходит материализация призраков и другие физические проявления подобного рода, является неосязаемым элементом крови, временно позаимствованным из тела медиума на период сеанса. Поскольку мой опыт в области физического медиумизма весьма ограничен, я не могу добавить к вышесказанному ничего существенного. Однако «ментальные» аспекты сеансов Гомера соответствуют современному опыту.
Гадес, в понимании Гомера, не имеет ничего общего с адом как местом вечных мук, столь
популярным в средневековых описаниях. Это просто духовное окружение- тот мир, в котором живут ушедшие. Он находится на другом берегу «реки страха»- в этот поэтический образ Гомер вкладывает страх перед смертью, общий для людей всех эпох.
Сразу же после призыва Одиссея духи появляются перед ним. Интересно отметить, что первым из пришедших был Эльпенор- один из спутников Одиссея, с которым он плыл на корабле. Он приводит такие подробности своей случайной смерти, которые неизвестны никому из живущих, в точности как это бывает и современной медиумической практике. Одиссей хочет знать, что же произошло. «Это все вино»- говорит Эльпенор. «Я изрядно выпил его перед сном. Когда я проснулся, то совершенно забыл про лестницу, пошел напрямую и полетел с крыши вниз головой. Я сломал себе шею, а моя душа перенеслась в Гадес». В записках сеансов спиритизма двадцатого столетия нетрудно отыскать тысячи таких Эльпеноров.
Одиссей видит множество душ- «цветущих невест, неженатых юношей, глубоких стариков,
нежных дев, все еще хранящих в своем сердце остроту первого чувства, огромную толпу
воинов, погибших на поле боя, с зияющими ранами на теле и кровью, запекшейся на доспехах». Но он вступает в разговор лишь с несколькими из них: Эльпенором, своей матерью и Тиресием- человеком, ради которого он и проводил сеанс. Тиресий дает ему нужный совет, и сеанс заканчивается.
Греки доэллинской эпохи считали, что мертвые обитают в подземном мире, которым правит
Великая Богиня-Мать Земля. Существовал у них и рай на острове, на которых души умерших доставляются на лодке. В более поздние эллинские времена бытовало представление, что душа(психе) превращалась в «эйдолон»- тончайший нематериальный образ земной личности. Именно эта черта так встревожила Одиссея, когда он повстречался со своей покойной матерью. Греческий воин, тщетно пытаясь обнять ее, восклицает:
«Ужель Персефона-царица послала мне только лишь призрак(эйдолон), чтоб плач и стенанья мои дольше продлились?». Мать успокаивает его: «Дочь Зевса тебя обмануть не пыталась.
Так выглядят смертные все, когда они умирают».
В самых ранних примитивных религиях единый Бог, создатель Вселенной и Источник всего существующего , хотя признавался и почитался, почти не имел отношения к повседневной жизни людей как здесь так и «за чертой». Люди больше заботились о своем долге по отношению к добродетельным душам и защите от злых. Это начало меняться с приходом Египтян, которые воспринимали земную и последующую жизнь, для всех- от царя до простолюдина, как непрерывное развитие осознания и понимания, которое, в общем, является радостным и счастливым переживанием. Они интуитивно чувствовали существование духовного прогресса, приводящего в конечном итоге к установлению непосредственных отношений с самим Творцом. Во времена строительства пирамид статуэтки и миниатюрные изображения клали в гробницу вместе с покойным. Считалось, что они в физическом или духовном виде будут служить своему хозяину в «мире ином».
Самая развитая и древняя концепция жизни за порогом смерти существовала у египтян. Египетская книга мертвых содержит полный набор указаний, как обеспечить умершему человеку наибольшее блаженство в загробном мире. Царство Осириса предполагает счастливое и осмысленное посмертное существование. Душа выходит с посохом в руке и отправляется в долгое странствие по полям Осириса, которые, как считалось, были расположены в направлении Млечного Пути, Великого Белого Нила небес. Согласно Книге мертвых, не каждый заслуживает того, чтобы немедленно получить вечное блаженство.
Сперва душу приводят в Зал Истины, где она предстает перед судом Осириса. Душа может представить в свою защиту список грехов и преступлений, которых она не совершала.
Но суд, который вершится здесь, справедлив и беспристрастен. После вынесения приговора
душа следует либо в счастливые поля Осириса, либо в те места, где ей предстоит испытать воздействие строгих исправительных мер. В некоторых моментах египтяне близко подошли к концепции единого Бога, к единению с которым человек может стремиться, идя по пути
духовного развития и прогрессирующего роста на посмертных уровнях бытия.
Большое количество информации, имеющей отношение к представлениям древних египтян о жизни после смерти, содержится в Текстах пирамид, созданных около 4000 г. до н.э.
В этих текстах, предназначенных для помощи фараонам в благополучном переходе на
другую плоскость существования, говорится о двух сущностях: «ка» и «ба», переживающих физическое тело. Согласно приведенным описаниям, «ка» имеет природу некоторой разреженной физической субстанции, в то время как «ба» представляет собой чистый дух, или душу. Последняя всегда изображалась птицей с человеческой головой, олицетворяя истинную личность человека, способную летать свободно и беспрепятственно. В иллюстрациях к Египетской книге мертвых, датирующихся приблизительно 1450 г.до н.э., «ба» часто показана сидящей над дверью гробницы или слетающей к лежащему внизу забальзамированному телу. Взгляд древних египтян на человека как психофизическое существо удивительно современен. То, что человек всегда представлял собой нечто большее, чем просто плоть и кровь, считалось ими неоспоримым фактом.
В весьма древних царствах Шумере и Аккаде, как и у древних египтян, человек тоже рассматривался как психофизическое существо. В этой месопотамской культуре слово «написту»(горло) также использовалось для обозначения дыхания, жизни, души-иначе говоря, животворящего природного принципа. Считалось, что личность человека после смерти его тела, называемая «этимму», может вернуться в этот мир и принести бедствия живущим, если к ней относятся неподобающим образом. Это верование лежит в основе того немаловажного значения, которое древние придавали исполнению определенных обрядов на похоронах ( например, как это описано в пьесе Софокла «Антигона»). Полагалось, что души людей, над которыми при их погребении не были исполнены соответствующие церемонии, обрекаются властями потустороннего мира на беспрестанные скитания до тех пор, пока эти церемонии не будут проведены как следует. Читатели, знакомые с классической литературой, могут вспомнить, как Одиссей и Эней поклялись найти и должным образом похоронить тела своих умерших друзей, с которыми они говорили во время «спиритических сеансов». Потусторонний мир в древней Месопотамии был известен под названием «Земля, откуда не возвращаются».
Индийские ведические тексты четырех- и пяти- тысячелетней давности не содержат идей кармы и реинкарнации, ставшие позднее столь знаменитыми в этой религии. Человек, как считалось тогда, жил «здесь» и «сейчас», и время, отведенное ему в этой жизни, следовало использовать, чтобы прожить ее как можно большей полнотой, физически и эмоционально. После смерти он продолжал свое существование, и условия в потустороннем мире определялись его поведением на Земле.
Кроме высокоразвитых религий, в древности существовали многочисленные культы,
начиная от темных лесов Германии, солнечных полуостровов Средиземноморья, равнин Малой Азии и заканчивая пределами Индии. Среди этих культов были мистерии друидов на Британских островах, культ Вотана на территории нынешней Германии, Элевсинские и Дионисийские мистерии в Древней Греции, жестокие культы человеческих жертвоприношений в Малой Азии, вызвавшие такое отвращение у высокоразвитых еврейских племен Среднего Востока, последователей культа Яхве. В Греции эти культы назывались мистериями(таинствами), поскольку их обряды держались в секрете и были известны лишь посвященным. Кандидаты на участие в мистериях долго готовились, получали подробные наставления, и только затем проходили церемонию посвящения. «Пифагорейский союз», внесший существенный вклад в медицину, музыку, астрономию, математику и философию, берет свое начало от Элевсинских мистерий. Изыскания пифагорейцев были нацелены на то, чтобы человек в своем земном теле развил такое божественное совершенство мышления, чтобы после смерти он мог наслаждаться высшим состоянием духовной чистоты и всезнания. Подобные идеи оказали весьма сильное влияние на религиозное мышление христианской эры, вплоть до наших дней.
Но конечно, не все эти культы были столь возвышенными. Средние греки того времени воспринимали загробную жизнь как весьма четко организованную: после суда душа проходит через коридор, называемый Эребусом, а затем попадает либо в радостные и счастливые Елисейские поля, либо, если она признается недостойной- в преисподнюю, называемую Тартаром.
Некоторые из этих культов несли в себе настолько сильную уверенность в существовании реальной и полноценной потусторонней жизни, что Плутарх, чуть более полвека спустя после начала христианской веры, получив известие о кончине одной из своих дочерей, написал жене следующие строки: «О слышанном тобой, моя дорогая, что якобы душа после смерти тела исчезает: я знаю, ты не веришь подобным вещам, поскольку мы с тобой дали клятву
на таинствах нашего религиозного братства. Мы считаем твердой и безусловной истиной,
что наша душа нетленна и бессмертна. Нам следует думать, что мертвые перешли в лучший мир и более счастливую жизнь. Так давай же будем вести себя соответственно, упорядочивая нашу внешнюю жизнь, а внутри становясь чище, мудрее и честнее»
Приблизительно до пятого века до нашей эры идеи о посмертном существовании черпались
из опыта своего племени или народа, со временем облекаясь в устойчивые формы. Более поздние откровения были собраны в учениях великих духовных лидеров, которые придали новое, живое значение старым концепциям и зажгли в сердцах своих последователей неугасимый огонь духовного энтузиазма. Среди них были такие учителя как Заратустра(VI в. до н.э.), Будда и Конфуций(V в.до н.э.), древнееврейские пророки (V-I в.до н.э.), Иисус из Назарета(I в.до н.э.) и Магомет(VII в. н.э.). Истоки возвышенных и разнообразных религиозных течений Индии теряются в тумане предыстории. Первые из письменно запечатленных индийских религиозных воззрений содержатся в великих стихотворных произведениях- Ведах и Упанишадах , составленных с VIII по VI в. до н.э. Эти размышления о происхождении всего существующего от единого Источника и о его возвращении вновь к тому же Источнику являются одними из самых возвышенных и проникновенных религиозных писаний. Здесь впервые озвучивается мысль, что истинное «я» каждого индивидуума и великое универсальное «Я» постигаются как единое целое на конечном этапе самореализации.
Человек, которого звали Будда- «Просветленный»-носил имя Сиддхартха Гаутама.
Он родился на севере Индии около 560 г.до н.э. Как это было принято в знатных семьях того времени, он получил прекрасное религиозное воспитание и образование, достиг зрелого возраста, обзавелся семьей и детьми, но затем, не найдя ответов на волновавшие его глубинные вопросы бытия и собственной жизни, оставил мирскую жизнь и отправился странствовать в полном одиночестве, без гроша в кармане, чтобы постичь смысл человеческой жизни. Когда он стал признанным религиозным мудрецом, его учения опрокинули мертвый режим бездуховной и упадочной религиозной бюрократии, вновь утвердили откровения древней живой религии и вдохнули новую жизнь в религиозные традиции Востока. Будда искал возможность прервать бесконечную цепь мучительных рождений и смертей- колесо Кармы- беспрестанно ведущее от одного воплощения к другому. Он не подвергал сомнению существование жизни после смерти. Но какой смысл- спрашивал он себя- в простом повторении одного и того же? В конце концов он ответил на этот вопрос: вселенская любовь. Лишь она в состоянии прервать колесо кармы и привести человека к единению с божественным и вечным. Многое в его учении предвосхищало Нагорную проповедь Христа пять веков спустя: «Если кто станет проклинать тебя, сдержи обиду твою и твердо держись слов сих. Да не смутится ум мой, и злое слово не сорвется с уст моих, я пребуду добр и дружественен, с помыслами любви и без злобы затаенной».
Буддийские священнослужители считали, что они имеют ясное видение посмертной судьбы человека. Индийский святой, неуклонно следуя восьмеричному пути добродетели, должен был преодолеть «три опьянения»- невежество, чувственность и «жажду», ведущую к
повторному рождению. Предполагалось, что преодолевший их человек обладает высшей проницательностью и духовной энергией, лежащими по ту сторону любопытства в отношении жизни после смерти. Этот момент в учении оставлял без ответа такое количество вопросов, что в конечном итоге буддизм раскололся на несколько сект, следующим различным доктринам. Буддизм быстро распространился из Индии в Тибет и Китай, где прочно утвердилось учение Конфуция.
Считалось, что лишь немногие могут достигнуть степени совершенства, требующейся от буддийского святого. Тем не менее, согласно учению Будды, любой человек, без всякого сомнения, переживает свою смерть. Будда является автором незабываемой метафоры, которую он использовал для описания связи между физическим и духовным телом:«Это как оттиск железной печати на мягком воске. Самого металла уже нет, но его отпечаток остался».
В Китае с самых древних времен считалось, что Вселенная оживляется двумя противоположными и дополняющими друг друга силами: мужской, активной, излучающей «ян» и восприимчивой, плодородной, таинственной женской «инь». Средство для использования и гармонизации этих сил, высший аспект бытия, отвечающий за баланс всех вещей, в том числе и внутренней жизни человека, назывался «Дао»(«Путь»). Культ почитания предков и связанные с ним детальные представления о загробной жизни глубоко укоренились в китайской традиции. Главной задачей человека считалось достижение через Дао гармонии между людьми и духами. Регулярно проводились молитвы и жертвоприношения для почитания предков, чтобы не вызвать недовольства и мщения с их стороны. Конечно, духи не ели пищи, но считалось, что они поглощают ее тонкую «эссенцию» и тем самым поддерживают свое существование. После церемонии пища съедалась служителями культа. В богатых и могущественных семьях совершались сложные а иногда и жестокие погребальные службы. Бывало, что в жертву приносились от ста до трехсот человек, которые должны были служить покойному господину на том свете.
Подобного рода вещи здравомыслящий Конфуций находил возмутительными. Суть его учения можно выразить в нескольких словах: «Живи добродетельной жизнью в этом мире, а следующий мир сам о тебе позаботится» .Он полагал, что человек, живущий в гармонии с великими созидательными принципами Вселенной, будет чувствовать себя как дома во всех сферах бытия- и на Земле, и в потусторонних мирах. Однажды в минуту опасности он произнес: «Небеса создали ту силу, которая во мне –так чего же я должен бояться?» Хотя Конфуций никогда подробно не говорил о природе жизни после смерти, он полностью разделял традиционную китайскую практику духовной связи с предками.
Для нашего времени, возможно, наиболее интересным буддийским произведением является
Тибетская Книга Мертвых. Со времени первой публикации ее англоязычного перевода
под редакцией У.Е.Эванса- Вентца с предисловиями, написанными Карлом Юнгом и другими авторитетными учеными, этот замечательный труд выдержал несколько изданий и сейчас широко распространен в более доступном формате. Он широко читается и обсуждается среди молодых американцев, интересующихся медитативными техниками постижения реальности.
Тибетская книга мертвых- это руководство, рассказывающее о процессе умирания человека.
В Тибете ее использовали в качестве требника, который зачитывали вслух, когда кто-нибудь умирал. В отличие от Египетской книги мертвых, которую клали в гробницу как путеводитель души по ее странствиям в загробном мире, тибетская книга служила руководством не только для мертвых и умирающих, но и для живущих. Во вступлении к ней в нескольких местах подчеркивается, что развитие правильного отношения к смерти является одной из главных целей жизни: «Ты должен понять, что это самая полезная из наук, превосходящая все остальные»; «Научись умирать- и ты научишься жить…Познание внутренней природы человека гораздо важнее, чем изучение космоса. Даже если ты достигнешь луны- это даст тебе знание лишь о вещах преходящих…Поскольку всем людям предстоит покинуть оболочку из плоти и крови и пережить смерть, для них чрезвычайно важно и полезно знать, как встретить ее правильно…»; «Давайте не будем упускать в бесполезных делах ту редкую возможность, которая дана нам рождением в человеческом теле. Иначе мы уйдем из этой жизни с пустыми руками…»
«Это касается искусства покидания тела и переноса сознания с земного плана на посмертный… Земная медицина ничего не может сообщить умирающему о состоянии после смерти . Часто она скорее усиливает, чем облегчает безосновательные страхи своих пациентов перед смертью и их крайнее нежелание оставлять земной мир. Нередко она прописывает им притупляющие ум таблетки и инъекции…Переход из человеческой плоскости существования, в процессе, называемом смертью, может и должен быть торжественным и радостным».
Поскольку буддийский подход к смерти основан на твердой вере в неоднократные перевоплощения, он может показаться странным для неосведомленного западного ума.
Однако, если мы сознательно избавимся от этого ощущения и рассмотрим только ту часть
буддийской мудрости, которая не базируется на строгой интерпретации понятия реинкарнации, мы найдем многое, что может быть с пользой принято и в нашей системе мышления. Позже мы еще поговорим о возможности того, что реинкарнация- лишь один из нескольких вариантов решения главной проблемы, касающейся жизни после смерти.
А пока давайте просто оставим тибетским буддистам сохранить их собственный стиль и терминологию.
«Мне могут возразить»-пишет лама Анагарика Говинда в одном предисловии
«что ни один из живущих не может претендовать на то, чтобы хоть с какой-нибудь достоверностью говорить о смерти, поскольку никто из них еще не умирал. А так как из-за черты смерти еще никто не возвращался, кто может знать наверняка, что будет после нее?»
Лама отвечает, что каждый из нас многократнопреодолел черту смерти, поскольку
все мы пережили большое количество смертей и перерождений. Но то факт, что лишь немногие избранные могут вспомнить свои предыдущие воплощения, вовсе не означает, что этих воплощений не было. Почти никто из нас не помнит момент своего последнего рождения, но тем не менее, в этом ни у кого сомнений нет!
Но авторитет Тибетской книги мертвых основан не только на откровениях немногих одаренных людей, способных помнить свои предыдущие жизни. Ученые ламы, тибетские буддийские священники и монахи, посвящали всю свою жизнь размышлениям об этом мире и мире ином, ожидая прихода своей смерти, которую они считали кульминацией всего их жизненного опыта. Когда приближался момент перехода, они рассказывали о своих ощущениях находящимся рядом с ними ученикам и собратьям. Таким образом было собрано весьма значительное число свидетельств, полученных от хорошо подготовленных наблюдателей, способных полностью объективно описать процесс умирания. Именно этот материал, вместе со знаниями, полученными через медиумов или через откровения, и лег в основу тибетской рукописи.
Согласно этой книге, критические мгновения для души наступают сразу же после смерти.
В момент умирания человек видит «Первичный Ясный Свет». Скончавшемуся действительно является центр «творения» всего сущего. «Сейчас ты видишь сияние Ясного Света Чистой Реальности»- читает по требнику служитель, находящийся рядом с усопшим. «Распознай его. О благородно рожденный, твое настоящее сознание, пустое по своей природе, не имеет ни формы, ни цвета, ни признаков. Оно-сама Реальность, Всеблагое». Затем душе сообщается поразительное известие, что это божественное сияние, «чистый ум, ясный, сияющий, исполненный блаженства», является одним целым с ее сознанием. «Их единение есть состояние совершенного просветления». В это неповторимое мгновение душа должна сделать все возможное, чтобы постичь эту глубокую истину. Если эта истина воспринимается и осознается навсегда, душе больше нет необходимости рождаться вновь. Она достигает единства с Богом и вместе с другими просветленными душами становится сотворцом, или соучастником в Его созидательной работе. Но если этот момент упускается из-за недостатка подготовленности, невнимательности, или же отсутствия необходимого уровня духовного развития, в следующий раз он наступает лишь после смерти в следующем воплощении. Души, не сумевшие вовремя распознать этот высший момент, постепенно спускаются вниз по нисходящим ступеням сознания, пока они не попадут в оплодотворенную матку, чтобы родиться заново на соответствующем уровне своей кармы- того внутреннего состояния , которое является результатом мыслей поступков души во всех предыдущих инкарнациях.
Состояния сознания души между смертью и новым рождением, описанные в Тибетской Книге Мертвых, удивительно согласуются со свидетельствами о жизни после смерти, полученными современными исследователями, как западными так и восточными, не принимающими доктрину перевоплощения. Например: «Когда принцип сознания покидает тело, он спрашивает самого себя: «Так умер я или нет?». Душа не может понять этого.
Она видит родственников и друзей также как она видела их раньше». Душа даже слышит их, но не может общаться с ними. Через три или четыре дня душа от страха временно теряет сознание. «Затем, когда ты очнешься, твой Познающий должен восстать в своем изначальном состоянии, и должно возникнуть сияющее тело, напоминающее прежнее твое.
Как сказано в Тантре: «Это тело, по форме похожее на тело из плоти и крови, обладает всеми органами чувств, способностью беспрепятственного движения, и чудесными кармическими свойствами. Это тело видимо чистым божественным зрением небесных существ подобной природы». Это тело, «рожденное желанием», является галлюцинацией, созданной мыслеформой в промежуточном состоянии, и называется телом желаний».
Свидетельства о существовании «тела желания», конечно же, поступали из многочисленных источников, кроме буддийских. Эванс- Вентц рассказывает об одном европейском плантаторе, умершем в джунглях Юго-Западной Индии и похороненном там.
Годы спустя его друг приехал навестить его могилу и обнаружил, что она была огорожена и завалена пустыми бутылками из-под виски и пива. Местные жители объяснили, что призрак мертвого сахиба доставил им столько неприятностей и тревог, что им было необходимо найти хоть какое-нибудь средство, чтобы успокоить его. Местный знахарь поставил диагноз: при жизни сахиб был настолько привязан к алкоголю, что эта привычка осталась с ним и после смерти. И хотя религиозные обычаи не разрешали местным жителям употреблять спиртное,
они покупали для бывшего пьяницы его любимые марки пива и виски и выливали их на могилу, чтобы утихомирить духа. Конечно, это было дорого, но по словам местных жителей, сработало!