ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК ЛЕСНОЙ ПОЛОСЫ СССР
В начале железного века лесную полосу Восточно-Европейской равнины занимали племена, которые относят к двум большим этническим массивам. На занимавшихся этими этническими группами территориях различны гидронимика, типы жилищ, украшений, хозяйства и другие археологические признаки. Граница этих массивов проходит примерно по линии Рижский залив — оз. Селигер — Тула — Киев — Брест. К западу от этой линии лежит область балтской гидро нимии, к востоку — финно-угорской, а к югу от линии Брест — Киев — р. Сейм в лесостепи — область иранской гидронимии.
Западнобалтские племена, жившие на этой территории веками, явились предками современных латышей и литовцев. Им были родственны восточные балты, культура которых имела много сходных черт с западнобалтской, но не тождественна ей. Восточнобалтские племена начала железного века представлены несколькими археологическими культурами. Одной из них является днепро-двинская VIII в. до н. э. — IV в н. э., занимавшая междуречье Днепра и Двины, включая их притоки в этом течении. Как полагают, она произошла из предшествующих культур эпохи бронзы. На территории Смоленской области встречаются предметы и среднеднепровской и фатьяновской культур.
Поселения днепро-двинской культуры, в отличие от предшествовавших им поселков эпохи бронзы, известны хорошо. Типичны полностью раскопанныегородища Новые Батеки, Акатово и Демидовка под Смоленском. Обычно такие городища расположены группами по 2—3, каждое из них находилось на возвышенных участках у водоемов, на мысах, доступ к которым с двух сторон преграждала река, обрыв или болото, что было важно при обороне поселения. С другой стороны эти поселки граничили с ровным участком земли, удобным для обработки: днепро-двинцы были земледельцами.
Уже в начале существования культуры поселения были укреплены частоколами, заборами и другими оборонительными сооружениями из дерева. Однако очень скоро, уже в VII в. до н. э., их стали дополнять земляными валами, идущими вокруг всего поселка. Таким образом, валы стоят на древнем культурном слое, раскопки которого представляют большой интерес. Со стороны примыкающих пашен вал был выше, а кроме него здесь выкапывали глубокий ров. К рубежу новой эры типичными становятся две линиивалов и рвов, укрепляющих оборону поселка.
Размер территории поселка внутри укреплений небольшой — около 1000 кв. м. Жилищами были прямоугольные мазанки, а позднее — срубные дома с каменными очагами. Нередко одна из длинных стен дома примыкала к оборонительному валу. В стороне стояло святилище с плотно утрамбованным глиняным полом, на котором находят круглые глиняные «блюда» поперечником до 1 м.
Земледельческий характер хозяйства доказывается частыми находками каменных, железных и бронзовых топоров, слабоизогнутых серпов, зернотерок. Найдены зерна и пыльца злаков. Земледелие было, видимо, подсечно-огневым с ручным возделыванием земли. Оно в лесной полосе требовало участия мужчин. Значительная роль мужского труда, межродовые столкновения, на которые указывают укрепления, говорят о развитом патриархате.
Большое значение в хозяйстве имело скотоводство. Больше всего найдено костей свиньи, много коров, овец и лошадей меньше. Количество находимых костей домашних животных заметно увеличивается снизу вверх, что свидетельстует об увеличении поголовья скота. Охота и рыболовство играли небольшую роль.
В начале днепро-двинской культуры железные предметы единичны, абсолютно преобладают костяные. Из кости делали и орудия труда — мотыги, стрелы, гарпуны, рукоятки орудий, иголки, украшения — бусы, подвески, а также манки и дудочки. Костяные предметы играют существенную роль только в первой половине существования этой культуры. Бронзовые предметы известны с нижних слоев. Бронза была привозной, но бронзолитейное производство было собственным, на него указывают раскопанные остатки бронзоплавильной лечи и литейные формы. Из бронзы делали преимущественно украшения: браслеты, перстни, булавки, но встречаются и массивные топоры — кельты.
Обработка железа происходила тут же, на поселениях, о чем говорят железные шлаки. Из железа делали не только орудия: серпы, ножи, проушные топоры, шилья, но и украшения. Каменными некоторое время продолжаются оставаться топоры (наряду с железными и бронзовыми) копья, скребки. Встречаются глиняные грузики, о которых ниже.
Основную массу посуды составляют небольшие горшки, расширенные кверху, с неорнаментированными стенками. Технология их изготовления постепенно совершенствуется — улучшается качество глиняного теста. Встречается небольшое количество сосудов с соседних территорий, в том числе с занятых балтскими племенами. Найден ряд предметов южноприднепровских и прибалтийских типов, говорящих о дальних связях днепро-двинских племен.
Днепро-двинские племена почти со всех сторон были окружены балтийскими культурами, а с востока они граничили с племенами дьяковской культуры, занимающей западную часть междуречья Оки и Волги. Одно из первых исследованных поселений находится у с. Дьяково на территории Москвы. Однако это поселение, хотя и дало название большой культуре, раскопано недостаточно тщательно (его копали еще в прошлом веке). Для характеристики дьяковских племен наиболее важны Старшее Каширское городище и полностью раскопанные городища Щербинское (у Подольска) и Троицкое (у Можайска). Они охватывают весь хронологический диапазон дьяковской культуры — VIII в. до н. э. — V в. н. э.
Дьяковские городища расположены на мысах, образованных береговыми обрывами реки и оврага. На раннем этапе поселения были укреплены частоколом и рвом с напольной стороны; в период расцвета культуры (IV в. до н. э. — III в. н. э.) на большинстве городищ появляются земляные валы, а в ряде случаев укреплениями служили стены срубов, поставленных вплотную друг к другу и образующих оборонительное кольцо. Предполагают, что срубы таких укреплений служили зимой как хлевы, а может быть даже как жилые помещения. К концу дьяковского времени типичны двойные линии укреплений из валов и рвов с деревянными сооружениями на них.
Ранние дьяковские жилища представляют собой землянки. Например, на Старшем Каширском городище раскопано 22 землянки диаметром от 4 до 6 м с каменным очагом в центре каждой из них. Позже распространяются наземные дома, срубные или столбовые.
Считают, что на городище жило от 50 до 200 человек, следовательно, это никак не могла быть патриархальная семья, даже сильно разросшаяся. Это был род. Совокупность населения нескольких городищ составляла племя. Инвентарь каждого жилища беден, имущественного расслоения еще не было.
Статистика костей, найденных на дьяковских городищах, говорит о доминировании в хозяйстве скотоводства, причем для многих городищ обычно преобладание костей лошади — животного, которое может добывать себе корм даже из-под снега. Первоначально лошадей разводили на мясо, лишь в средних слоях встречаются псалии и удила, свидетельствующие об использовании этих животных для верховой езды, но вряд ли в качестве тяглового скота. Скотоводство было примитивным, отбор животных не производился. Зоологи, исследовав кости дьяковского скота, пришли к заключению, что он был малорослым. Скот составлял собственность всего рода, его главное богатство, которое хранили за валами поселения. Скотоводство и укрепления говорят о патриархально-родовых отношениях у дьяковцев.
Значение земледелия было невелико: на дьяковских городищах мало сельскохозяйственных орудий. Поселения дьяковцев располагались главным образом в лесной зоне, населению приходилось бороться с лесом. Для этого был нужен прежде всего топор, а топоров, так же как и мотыг, на дьяковских городищах найдено мало, однако много серпов и зернотерок. Таким образом, земледелие у дьяковцев существовало, но как второстепенный вид хозяйства, и вряд ли оно было подсечным, при котором главные работы выполнялись топором.
Имела значение охота. Для охоты существовали определенного вида стрелы. Например, для пушной охоты была предназначена костяная стрела, которая вместо жала имела плоский боек. Такими стрелами зверька оглушали или убивали, не испортив его шкуры.
В дьяковское время развивался обмен, особенно в южных районах культуры, соседящих с территорией скифов. Скифских вещей найдено довольно много. Видимо, через скифов к дьяковцам пришли стеклянные бусы, проникли двушипные железные стрелы, на Троицком городище найдена римская фибула с латинской надписью. Привозные вещи, помимо источника для изучения путей и средств обмена, важны для установления датировки слоев на дьяковских городищах.
Ранняя дьяковская керамика имеет общие черты с посудой поздней бронзы. На первом этапе генетическую связь с предшествующей эпохой отражает и костяной инвентарь. Однако в генезисе дьяковской культуры много неясных мест.
Связующим звеном с предшествующим временем является сетчатая керамика, появившаяся еще в бронзовом веке, но получившая развитие в дьяковскую эпоху и ставшая типичной для ее раннего периода. Сетчатой ее назвали по имеющимся на ней отпечаткам грубой ткани, которая играла какую-то роль при изготовлении глиняной посуды. Первоначально это не орнамент, о чем свидетельствует сглаженность отпечатков. Но затем, видимо, поняли их декоративность и стали употреблять штамп, отпечатки которого копируют отпечатки, сделанные тканью. Сетчатая керамика на дьяковских городищах обычно не преобладала, основным видом была посуда с гладкими стенками. К рубежу нашей эры сетчатые сосуды постепенно исчезают. Вся дьяковская керамика плоскодонная — пищу готовили в стационарных печах с плоским подом.
Другой вещью, которую долгое время считали специфически дьяковской, являются глиняные грузики, в профиль напоминающие грибок, а в плане — розетку. Они часто орнаментированы ямочками, нанесенными острой палочкой. Установлено, что область распространения грузиков гораздо шире территории дьяковской культуры, но на дьяковских городищах они встречаются чаще, чем на инокультурных. Грузики появляются в период расцвета культуры. Об их назначении нет единого мнения. Существуют две основные гипотезы; согласно той и другой грузики применялись при изготовлении тканей, но по одной из них — в виде пряслиц, по другой — в виде грузиков для нитей ткацкого станка.
На раннем этапе развития дьяковской культуры металла почти нет, господствуют костяные орудия: проколки, иглы, стрелы, гарпуны, долота. Известна и костяная скульптура. Но с IV в. до н. э. значение костяных вещей постепенно уменьшается, число железных предметов растет. Возникает местная черная металлургия, причем сыродутный процесс, видимо, был заимствован с юга. Тогда же распространяются бронзовые изделия; это обычно украшения преимущественно прикамских типов. На городищах встречаются тигли, льячки, литейные формы.
В конце дьяковской культуры костяного инвентаря уже нет. Широко распространяются предметы из железа и бронзы. Интересны клады из железных колец, найденные на Щербинском городище, — своеобразная форма хранения металла.
Важным памятником конца дьяковской культуры является городище Березняки около Рыбинска, относящееся к III—V вв. н. э. Расположение городища, так же как и найденные там вещи, типичны для дьяковских поселений. Поселок был окружен бревенчатой оградой, внутри которой стояло общественное здание, шесть бревенчатых жилищ и хозяйственные постройки. Дома, разделены на две половины — мужскую и женскую, как можно заключить по инвентарю. В раскопанной кузнице оказалось 50 криц.
Городище Березняки было ремесленно-металлургическим поселением и снабжало своими изделиями всю округу. Его жители занимались и скотоводством, о чем говорит загон для скота, имевшийся в пределах укреплений, а также кости животных, преимущественно лошадей и свиней. Интересен домик мертвых, куда складывались остатки трупосожжений; при них обнаружены вещи: топоры, ножи, стрелы, украшения.
Считают, что дьяковские племена этнически относились к угро-финнам и были предками мери и веси. Их территорию окружали родственные племена сходных культур. В конце своего существования дьяковская культура испытала влияние балтов, отразившееся в появлении небольшого количества балтской керамики. Особенно сильные контакты были на стыке культур, например в районе Можайска, где находится Троицкое городище. Здесь влияние сказалось в конструкции жилищ, оборонительных сооружений, даже в формах хозяйства: на городище преобладают кости свиньи. Сетчатой керамики там практически нет.
С концом дьяковской культуры население лесных поселков остается на своих местах. Распространяется керамика с веревочным орнаментом по краю, близкая роменской. Появляются неукрепленные песеления, которые, как и укрепленные, доживают в этих местах до появления славян.
К юго-востоку от дьяковцев жили племена городецкой культуры, занимающей огромную территорию между реками Цной, Окой и Волгой. Культура разбивается на ряд локальных вариантов, из которых лучше других исследована саратовская и рязанская группы памятников, менее всего — тамбовская. Считают, что предками городецких племен были волосовцы, испытавшие влияние срубной культуры в ее окском варианте (так называемом поздняковском) и влияние абашевцев. Городецкая культура существовала с VII в. до н. э. по IV в. н. э.
Городецкие поселения представлены в основном городищами, но в самом начале и в самом конце городецкого времени параллельно с укрепленными были и неукрепленные поселки — факт, не получивший пока объяснения. Основным видом жилищ были полуземлянки прямоугольные или округлые, глубиной до 1 м, но встречаются и наземные дома.
Хозяйство сходно с дьяковским, но у городецких племен кроме коневодства и примитивного земледелия было развито и рыболовство.
Инвентарь в основном костяной, железа и бронзы очень мало, хотя металлургия существовала. Глиняных грузиков нет.
Ранняя керамика отражает связи с культурами бронзового века, потом появляется типичная для ранней городецкой культуры рогожная, имеющая крупную рельефную сетку, вероятнее всего нанесенную штампом. Появилась она еще в бронзовом веке, причем на более широкой территории, чем ареал городецкой культуры. Иногда рогожная керамика сопровождается сетчатой.
Помимо жилищ на городищах встречены жертвенные очаги, стоявшие на свободной от застройки площадке. Такой жертвенник сооружался из камня, имел форму круга поперечником около двух метров, в его центре находились плоские пережженные камни. Заполнение жертвенного очага составляли жженые кости животных и человека. Известны и особые святилища, расположение которых идентично расположению городищ. Таково, например, святилище Шолом в Ульяновской области. На занимаемом им укрепленном холме были открыты остатки идола и окружающего его жертвенника. Полагают, что Шолом представлял собой религиозный центр целого племени.
Наиболее интенсивно святилище функционировало в послегородецкое время — VI — VIII вв.
Городецкие погребения представлены могильниками с мелкими могильными ямами, содержащими трупоположения. Таковы Младший Волосовский могильник (ранний период) и часть рязанских могильников (поздний период).
В племенах городецкой культуры видят предков мещеры, муромы, мордвы.
На поселениях I тысячелетия до н. э. на Каме, Вятке, Белой, т. е. на поселениях заволжских и приуральских племен, жили предки удмуртов, коми и угорских племен. По первому открытому могильнику у с. Ананьино культура получила название ананьинской. Она возникла в VII в. до н. э. и существовала до II в. до н. э.
Полагают, что ананьинская культура сложилась на основе культуры коренного населения Прикамья, в частности турбинских племен, при участии других этнических элементов, пришедших из Зауралья.
Городища этой культуры похожи на дьяковские. Они также расположены на мысах, укреплены рвами и валами. Иногда эти валы обложены плитами известняка, а на некоторых поселениях валов нет — их заменяли деревянные стены. На ананьинских городищах встречается огромное количество костей, поэтому их иногда называют костеносными. Статистика костей указывает на преобладание в ананьинском хозяйстве скотоводства. Разводили лошадей, коров, овец, свиней. Но есть зернотерки, бронзовые серпы, костяные мотыги, что свидетельствует о подсобном земледелии, которое, в отличие от дьяковского, видимо, было подсечным. Некоторое значение имели рыболовство и охота, особенно пушная, что подтверждают встречающиеся скопления костей пушных животных — куниц, выдр, лисиц.
Для ананьинцев типичны полуземлянки. На поселении у д. Конецгор, недалеко от устья Чусовой, были выстроены длинные жилые дома, в которых жили группы людей, объединенные общим хозяйством. На этом же поселении найдена маленькая статуэтка египетского бога Амона, которая совершила длинный путь с берегов Нила.
На ананьинских поселениях основные вещи железные. Железа здесь больше, чем у дьяковцев. Бронзовых вещей тоже больше; сказывалась близость металлических месторождений Урала. В ананьинских могилах иногда находят орудия литейщиков бронзы.
Ананьинские вещи отличаются однотипностью форм и орнамента, что указывает на массовое производство, рассчитанное на обмен. Орудия из Прикамья достигали Норвегии и Западной Сибири.
Ананьинские сосуды круглодонны, никакой сетчатой керамики здесь нет, орнамент сосудов обычно шнуровой.
Могильников ананьинского типа известно много. В них преобладают трупоположения, хотя есть и трупосожжения. Погребальные инвентари свидетельствуют о развитии имущественного неравенства, которое еще не выходило за пределы родового строя. В Зуевском могильнике большинство погребений вовсе лишено вещей. Рядовые мужские погребения имеют только топоры, ножи и стрелы. В богатых мужских погребениях встречается оружие, мелкие золотые украшения, шейные гривны (обручи) и т. п. В богатых женских могилах много украшений: бляшки, гривны, изредка бронзовые зеркала.
Для ананьинских могильников типичны бронзовые и железные чеканы — боевые молоты, плоские с одной стороны и заостренные с другой. В могилах известны костяки, черепа которых пробиты чеканами. Находят боевые топоры с лезвием, иногда украшенные изображениями морд хищных зверей и птиц. Встречаются кинжалы (почти все железные) с прорезными рукоятями. Мечей нет, лишь однажды найден скифский акинак с золотой инкрустацией на рукояти. Преобладают бронзовые стрелы скифского типа, железных стрел меньше, встречаются каменные и костяные.
У села Новомордовское, которое находилось недалеко от устья Камы (теперь перенесено, так как это место затоплено Волжским водохранилищем), найден ананьинский могильник. На могилах стояли невысокие каменные стелы с рельефными изображениями оружия — боевых топоров и кинжалов.
Если выйти за пределы ананьинской территории, можно проследить эволюцию изображений на могильных камнях. Древнейшие камни относятся еще к ямно-катакомбному времени, когда они украшались изображением человеческой головы, а иногда и всего туловища. К середине II тысячелетия до н. э. в Западной Европе распространяются стелы, изображающие женщину с топором или кинжалом в руках. В период расцвета эпохи бронзы появляются стелы с изображением оружия без человека. Новомордовские стелы, хотя и относятся уже к железному веку, соответствуют этой ступени развития изображений на могильных камнях.
В VI—V вв. до н. э. в Северном Причерноморье и на Каме вновь появляются антропоморфные изображения. На этот раз изображаются мужчины-воины с кинжалом и топором.
В Ананьинском могильнике найдена каменная намогильная плита с изображением воина в остроконечной шапке (вероятно, кожаный шлем), с боевым топором, кинжалом и с гривной на шее. Погребение под этим камнем оказалось одним из самых богатых. Находки соответствовали изображению: при погребенном были железный кинжал, боевой молот и серебряная гривна.
В смене орнамента на надгробных плитах видят отражение закономерностей социального развития. Как уже отмечалось, женщины бывали вооружены только в эпоху материнского рода, поэтому изображение вооруженных женщин соответствует этой стадии развития общества. При патриархате вождь был выборным лицом, и на его надгробной плите изображались лишь символы власти — оружие. Власть вождя не была наследственной, поэтому вождь на плите не изображался. Этому периоду соответствуют изображения на стелах Новомордовского могильника, который следует отнести ко времени родового строя. Интересно, что ананьинцы хоронили своих вождей в определенном месте, подобно тому как скифских царей хоронили в Геррах.
Стелы Новомордовского могильника — свидетели складывающихся отношений ранней военной демократии: происходило обособление племенных военных вождей, власть которых была еще временной, поскольку вожди избирались. Затем власть вождей или царей становится неоспоримой, а их особое положение, будучи наследственным, должно было сохраняться и в загробном мире. Поэтому на могильных плитах изображают не только знаки власти, но и самого погребенного.
В некоторых ананьинских погребениях видят захоронения убитых рабов и рабынь. Социальное развитие здесь зашло дальше, чем у днепро-двинских и дьяковских племен.
К ананьинской эпохе в Прикамье и Приуралье относится ряд костищ, которые по расположению напоминают собой обычные городища ананьинского типа, но на них встречается много угля, золы и жженых костей. Наиболе знаменито из этих костищ Гляденовское близ Перми. На нем обнаружено около полутора метров наслоений угля, золы и жженых костей. В этом угле найдено около 19 000 предметов: бусы, фигурки людей и животных. Животные преимущественно домашние, что подтверждает скотоводство у ананьинцев, но встречаются изображения и диких животных. Здесь найдено также много стрел, круглым счетом 1000 костяных и 1000 бронзовых трехлопастных скифского типа. Из найденных предметов только часть относится к ананьинскому времени, остальные — к первым векам нашей эры.
Еще недавно думали, что костища представляли собой жертвенные места. При более детальном обследовании установлено, что кости, встречающиеся на этих костищах, человеческие. Следовательно, костища — это места сожжения трупов. Мертвых сжигали в определенном месте, а затем уже останки хоронили в могильниках.
Жертвенные места также известны в Прикамье и на Урале. В пещере Камень Дыроватый найдено несколько тысяч наконечников стрел, вонзившихся в ее стены и потолок. Стреляли в пещеру с берега Чусовой. Если бы это были упражнения в стрельбе, то стрелявшие собирали бы эти стрелы, но они этого не делали, следовательно, собирать их почему-то было нельзя. Видимо, то была стрельба из лука в магических целях. Существовало это жертвенное место еще со времени бронзового века, но его продолжали посещать в течение всей ананьинской эпохи.
Непосредственными потомками ананьинцев были племена пьяноборской культуры. Название эта культура получила по пристани Пьяный Бор.
Пьяноборская культура существовала со II в. до н. э. до V в. н. э. Социально-экономический строй не претерпел существенных изменений. Городищ становится все больше, население и его плотность увеличивается. Керамики меньше, чем в ананьинское время. Это уже век преобладания железных орудий, с помощью которых нетрудно делать деревянную посуду; на Каме до сих пор она широко распространена. Распространение железного топора облегчало обработку дерева, и на поселениях появились деревянные срубные дома.
Пьяноборская культура одновременна римской эпохе на берегах Черного моря, с которых в Приуралье попадали вещи римских типов. На Каме много находок римской бронзовой посуды, есть даже составленные из нее клады.
Пьяноборских могильников много. Особенно обильны вещами женские погребения. Наиболее типичными являются большие (25—30 см в длину) массивные эполетовидные бронзовые застежки. Многие вещи носят культовый характер. Изображались семиголовые змеи, лоси, люди, звери с семью рыбами во чреве и т. д. Число «7» было священным.
Мужские погребения содержат топоры, копья и стрелы.
ГЛАВА 12