Кризис официальной идеологии большевистской власти.

Провал политики «военного коммунизма», как и поражение мировой революции привёли к тому, что в партии, среди слоя «старой гвардии» и в Политбюро ЦК в первой половине 20-х годов наметился острый идеологический кризис. Возникновение внутрипартийных дискуссий и фракций – его последствия; большевики не смогли добиться ни укоренения социалистических отношений в деревне и городе, ни распространения революции за пределы России, однако в остаток получили шестую часть суши, где смогли закрепиться, построив жестко централизованное государство. Однако это государство держалось не столько на штыках и партийно-государственном аппарате, сколько на социалистических идеях, связавших страну воедино и легитимизировавших господство одной партии. Политика НЭПа, «отступление от социализма», равно как и провал идеи о мировой революции, требовал поиска новых путей строительства социализма как внутри страны, так и вне её. Всё это имело следствием яростные дискуссии, за которыми скрывалась, ко всему прочему, и внутрипартийная борьба между членами советской элиты.

Выбор путей развития социализма проходил в новой ситуации. «15 марта 1921 года X съездом РКП(б) была принята Новая Экономическая Политика, которая имела целью восстановление народного хозяйства и последующий переход к социализму. Главное содержание НЭП — замена продразвёрстки продналогом в деревне (при продразвёрстке изымали до 70 % зерна, при продналоге — около 30 %), использование рынка и различных форм собственности, привлечение иностранного капитала в форме концессий, проведение денежной реформы (1922-1924), в результате которой рубль стал конвертируемой валютой. В промышленности созданы тресты — объединения однородных или взаимосвязанных между собой предприятий, получившие полную хозяйственную и финансовую независимость, вплоть до права выпуска долгосрочных облигационных займов. Уже к концу 1922 г. около 90 % промышленных предприятий были объединены в 421 трест, причем 40 % из них было централизованного, а 60 % — местного подчинения. Тресты сами решали, что производить и где реализовывать продукцию. ВСНХ, потерявший право вмешательства в текущую деятельность предприятий и трестов, превратился в координационный центр. Его аппарат был резко сокращён. Именно в то время появился хозяйственный расчёт, при котором предприятие (после обязательных фиксированных взносов в государственный бюджет) имеет право само распоряжаться доходами от продажи продукции, само отвечает за результаты своей хозяйственной деятельности, самостоятельно использует прибыли и покрывает убытки. В условиях НЭПа, писал Ленин, «государственные предприятия переводятся на так называемый хозяйственный расчёт, то есть, по сути, в значительной степени на коммерческие и капиталистические начала»[124].

В международной политике наступили серьёзные перемены. Советское государство взяло курс на нормализацию отношений с капиталистическим миром, а «Запад смягчил свою непримиримую позицию по отношению к Советской России. Введение нэпа было расценено европейскими правительствами как ослабление большевистской политической системы и фактор, открывающий возможность для экономического сотрудничества. Со своей стороны, Советская Россия нуждалась в помощи развитых капиталистических стран для восстановлении разрушенного народного хозяйства»[125]. «В 1921—1922 гг. были заключены торговые соглашения России с Англией, Австрией, Норвегией и др. В них также содержались обязательства отказаться от взаимной враждебной пропаганды. Одновременно были подписаны договоры, налажены политические и экономические контакты с соседними западными государствами, образовавшимися в результате распада Российской империи: Польшей, Литвой, Латвией, Эстонией и Финляндией.

В 1924 г. были установлены дипломатические отношения с Великобританией, Францией, Италией».

Внутри партии произошли свои изменения. В. И. Ленин из-за болезни с середины 1922 года практически уже не руководил страной, и без непререкаемого авторитета Политбюро ЦК стало ареной борьбы за власть[126].

В такой ситуации и были развёрнуты дискуссии о путях развития социализма.

Основой дискуссий стало разное понимание ещё ленинских тезисов о будущем социализма и революции, выраженных в работах «Государство и революция», «Очередные задачи Советской власти», «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата», «Лучше меньше, да лучше», «О кооперации», среди которых можно выделить курс на социалистическую индустриализацию, кооперирование крестьянства и культурную революцию.

Первый подход по праву лидера первой крупной оппозиции в РКП(б) принадлежит одному из виднейших революционеров, члену Политбюро ЦК Л. Д. Троцкому. Он и сформированная вокруг него из «старой гвардии» большевиков «Левая оппозиция» выдвинули идеи, которые можно сгруппировать по трём проблемам.

Первой проблемой стала бюрократизация партийно-государственного аппарата. К моменту смерти В. И. Ленина в полный рост встала проблема роста бюрократизма в партии, о которой неоднократно заявлял Л. Д. Троцкий: «Величайшим источником бюрократизма является государственный аппарат. С одной стороны, он поглощает и впитывает в себя огромное количество наиболее активных элементов партии и приучает наиболее ответственных из них к методам администрирования людьми и вещами, вместо политического руководства массами. С другой стороны, он требует львиной доли внимания к себе со стороны партаппарата, воздействуя на этот последний своими методами администрирования. Отсюда уже в значительной мере вытекает бюрократизация партаппарата, грозящая отрывом партии от масс. Именно эта опасность является сейчас наиболее оформившейся, непосредственной, явной. Борьба со всеми другими опасностями должна в настоящих условиях начаться с борьбы против бюрократизма»[127]. Следствием такой ситуации, по мнению Л. Д. Троцкого, становится перерождение партийного и государственного аппарата в самостоятельное и не контролируемое рабочими явление, в результате чего он подминает под себя рабочее государство[128]. С этим напрямую связан вопрос о поколениях в партии: к тому моменту Аппарат ЦК, занятый ветеранами революционного движения. Фактически переложил на себя ответственность за принятие всех решений. Не оставив нижним партийным инстанциям места для дискуссий. Находящиеся на нижних ступенях партийной иерархии, видя свою неспособность влиять на принятие решений, в массе своей начинают создавать разнообразные, часто антипартийные группировки. Стоит отметить, что проблема фракций внутри партии признавалась и противником Л. Д. Троцкого – И. В. Сталиным, который, однако, видел другие причины её возникновения: «Троцкий утверждает, что группировки возникают благодаря бюрократическому режиму Центрального Комитета, что если бы у нас не было бюрократического режима, не было бы и группировок. Это немарксистский подход, товарищи. Группировки у нас возникают и будут возникать потому, что мы имеем в стране наличие самых разнообразных форм хозяйства — от зародышевых форм социализма до средневековья. Это во-первых. Затем мы имеем НЭП, т. е. допустили капитализм, возрождение частного капитала и возрождение соответствующих идей, которые проникают в партию. Это во-вторых. И в-третьих. Потому, что партия у нас трехсоставная: есть рабочие, есть крестьяне, есть интеллигенты в партии. Вот причины, если подойти к вопросу по-марксистски, причины, вытягивающие из партии известные элементы для создания группировок, которые мы должны иногда хирургическими мерами обрезать, а иногда в порядке дискуссии рассасывать идейным путем»[129].

Какой же выход из этой ситуации предлагал Л.Д. Троцкий? В первую очередь расширение самостоятельности партийных коллективов на всех уровнях, прекращение практики принятий решений «сверху» с доведением их до нижних инстанций в качестве приказов, свобода дискуссий внутри партии; чистка аппарата от «карьеристов, службистов» и прочих непролетарских элементов; активное вовлечение в партийные и государственные структуры представителей пролетариата; повышение классовой сознательности масс. Только таким образом, по мнению Л. Д. Троцкого было возможно повернуть вспять процессы в партии. Эти идеи, как мы знаем, отвернули от него и его сторонников как раз тех членов партаппарата, бюрократизм которых стал основным объектом критики, что в итоге и стало приговором для Л. Д. Троцкого и его идей в СССР.

Вторым проблемой стал вопрос о пути экономического развития страны после восстановительного периода, закончившегося примерно к 1925 году. Чтобы понять причины, по которым Л. Д. Троцкий ещё в 1925 г в работе «К капитализму или к социализму?»[130] доказывал возможность ускоренной индустриализации, стоит рассмотреть его общие взгляды, связанные с ролью пролетариата в деле распространения мировой революции, которые были сформулированы в его книге «Перманентная революция»: «Каковы бы ни были первые эпизодические этапы революции в отдельных странах, осуществление революционного союза пролетариата и крестьянства мыслимо только под политическим руководством пролетарского авангарда (курсив мой – С. В.), организованного в коммунистическую партию. Это значит, в свою очередь, что победа демократической революции мыслима лишь через диктатуру пролетариата, опирающегося на союз с крестьянством и разрешающего в первую голову задачи демократической революции»[131]. Следовательно, на наш взгляд, вопрос об укреплении пролетариата как класса-носителя власти в государстве, для Л. Д Троцкого выходил на первый план по мере того, как партия и госаппарат всё более отходили рабочих и крестьян, превращаясь в замкнутую правящую группу. С другой стороны, сама задача перманентной революции не могла быть решена без создания сильной промышленности, способной обеспечить в случае военных действии армию всем необходимым. При этом, чем ускоренней проводилась бы индустриализация, тем быстрее революция могла быть продолжена после периода восстановления: «Мы доказывали тогда (в 1925 г.), что и после исчерпания всего унаследованного от буржуазии оборудования, т. е. после перехода к самостоятельному расширенному воспроизводству на основе социалистических накоплений, советская промышленность сможет давать коэффициенты роста, совершенно недоступные капитализму. Со всей осторожностью мы намечали 15-20% годового роста. Филистеры, типа Сталина и Молотова, глумились над этими гипотетическими цифрами, как над мечтаниями о "сверхиндустриализации". Действительность оставила наши расчеты далеко позади»[132].

Средства для индустриализации должна была дать деревня. При этом Л. Д. Троцкий выступал за коллективизацию, способную остановиться рост капиталистических отношений в деревне: «Растущему фермерству деревни должен быть противопоставлен более быстрый рост коллективов. Необходимо систематически, из года в год, производить значительные ассигнования на помощь бедноте, организованной в коллективыи Должны быть вложены гораздо более значительные средства в совхозное и колхозное строительство. Необходимо предоставление максимальных льгот вновь организующимся колхозам и другим формам коллективизации»[133].

Третьей и главной проблемой, которая поднималась в партийных дискуссиях Л. Д. Троцким, стала проблема продвижения революции в мире. Л. Д. Троцкий разработал стройную концепцию, которая получила название «Перманентной революции». Суть этой идеи сводилась к следующему. Социалистическая революция в России – лишь первый этап, за которым последуют революции в странах Запада и во всём мире. «Завоевание власти пролетариатом не завершает революцию, а только открывает ее. Социалистическое строительство мыслимо лишь на основе классовой борьбы в национальном и международном масштабе. Эта борьба, в условиях решающего преобладания капиталистических отношений на мировой арене, будет неизбежно приводить ко взрывам внутренней, т. е. гражданской, и внешней, революционной войны. Социалистическая революция начинается на национальной арене, развивается на интернациональной, и завершается на мировой. Таким образом, социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества нового общества на всей нашей планете»[134]. Авангардом революции должна быть коммунистическая партия пролетариата, которая будет проводить политику диктатуры пролетариата, но в союзе с крестьянством, где крестьянство выступит в роли ведомой стороны.

Отдельно Л. Д. Троцкий останавливается на идее построить социализм в отдельной взятой стране: она нереальна по причине невозможности уйти от зависимости в иностранной технике, от мирового разделения труда; в то же время, «разрыв с интернациональной позицией всегда и неизбежно ведет к национальному мессианизму, т. е. к признанию за собственной страной особых преимуществ и качеств, позволяющих ей будто бы выполнить ту роль, до которой не могут подняться другие страны»[135], что, по мнению Л. Д. Троцкого, является уходом с социалистических позиций.

Итак, Л. Д. Троцким в 20-30-е годы была предложена стройная и взаимосвязанная система идей, включающая идею об индустриализации и коллективизации как внутреннем курсе развития, о перманентной революции как о внешнем курсе развития и партийной демократии как о внутрипартийном пути развития.

Вторая позиция по поводу пути развития социализма принадлежит дуумвирату Л. Б. Каменева и Г. Е. Зиновьева.

Во внутрипартийной политике они вместе с И. В. Сталиным отвергли проекты Л. Д. Троцкого о расширении демократических начал; также твёрдо они выступили против обвинений в росте и затоплении партии бюрократическими элементами.

В определении путей развития социализма вплоть до 1925 года дуумвират придерживался ещё ленинских принципов и не отходил от политики НЭПа. Однако в 1925 году, когда восстановительный период экономики был в целом завершён, и страна приблизилась к довоенным уровням производства, ими была поддержана концепция Л. Д. Троцкого, предполагающая индустриализацию деревни за счёт села с ускоренным введением в деревне социалистических методов хозяйствования.

Выдвинутый И. В. Сталиным и Бухариным тезис о строительстве социализма в отдельно взятой стране и Л. Б. Каменев и Г. Е. Зиновьев яростно раскритиковали: для них такое отступление от ленинских принципов уже не могло ничем быть оправдано. Дуумвиры настаивали: «сама идея строительства социализма в отсталой России есть “национал-большевизм”, предательство пролетарского интернационализма»[136]. В этот период их позиции сблизились с Л. Д. Троцким.

Как видим, дуумвират Л. Б. Каменева и Г. Е. Зиновьева в период 20-х годов не проявил себя в поиске новых идей и путей развития; и поддержка ими тех или иных идей носила во многом конъюнктурный характер, связанный с борьбой за власть. Одна их позиция была важна в той степени, что до определённого периода могла повлиять и влияла на принятие судьбоносных решений.

Третий вариант развития советского государства связан в первую очередь с именем видного теоретика и «любимца партии» Н. И. Бухарина. Он, в отличие от дуумвирата, смог составить подобие собственной концепции путей строительства социализма, где, в отличие от Л. Д. Троцкого, основное внимание уделял экономике.

Н. И. Бухарину принадлежит формулировка судьбоносной идеи о возможности строительства социализма в отдельно взятой стране, которая противоречила постулатам «старых ленинцев». «В феврале 1924 г., выступая по вопросу о строительстве социализма, он заметил, что ведет речь об "одной, отдельно взятой стране". Провозглашая этот тезис, Бухарин понимал под ним более осмотрительное отношение к крестьянству, союз с деревней и взвешенные темпы в вопросе об индустриализации». Его поддержал И. В. Сталин и в апреле 1925 г. на XIV конференции РКП(б) новая теоретическая и политическая установка была закреплена официально. Этим самым на самом высоком уровне был проведён чёткий водораздел между внутригосударственными вопросами и продолжением мировой революции.

Бухарину принадлежит формирование так называемого правого направления в политике партии, связанного с расширением новой экономической политики в деревню: несмотря на то, что позже Н. И Бухарин писал: «Должен заявить, что словосочетание "мирное врастание кулака в социализм" не встречается ни в одной моей статье, ни в одной моей брошюре, ни в одном докладе…»[137], эта фраза передала смысл политики, проводимой на селе. Уже в 1921 году в работе «Новый курс экономической политики» он дает развернутый анализ недостатков политики «военного коммунизма», которая не только не была, но и не могла быть политикой, направленной на развитие производительных сил, ибо ее основным лозунгом было немедленное получение продукта, хотя бы ценой подрыва производительных сил. Особенно пагубно это сказывалось на сельском хозяйстве, где безраздельно господствовала «реквизиционная система продразверстки», начисто лишавшая крестьянина стимула к расширению производства. Отвергая «военно-коммунистическую» модель социалистического строительства, Бухарин поддерживает и развивает мысль Ленина о необходимости перехода к новой экономической политике. Нельзя резать курицу, несущую золотые яйца, говорил Бухарин. Наоборот, пролетариат должен всемерно помогать крестьянину, как класс руководящий, он должен поощрять накопление в крестьянском частном хозяйстве, способствуя тем самым расширению деревенского спроса на продукцию промышленности. «Обогащайтесь!» — обращается к массам Бухарин. «…Крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте свое хозяйство. Только идиоты могут говорить, что у нас всегда должна быть беднота; мы должны теперь вести такую политику, в результате которой у нас беднота исчезла бы»[138]. Л. Д. Троцкий писал: «В 1925 году были легализованы для сельского хозяйства наем рабочей силы и сдача земли в аренду. Крестьянство поляризировалось между мелким капиталистом, с одной стороны, батраком, с другой. В то же время лишенное промышленных товаров государство вытеснялось из деревенского оборота. Между кулаком и мелким кустарным предпринимателем появился, как бы из под земли, посредник. Сами государственные предприятия в поисках сырья вынуждены были все чаще обращаться к частным торговцам. Везде чувствовался капиталистический прибой. Уже весною 1926 г. почти 60% предназначенного для продажи хлеба оказалось в руках 6% крестьянских хозяйств! Государству зерна не хватало не только для внешней торговли, но и для внутренних потребностей. Ничтожные размеры экспорта вынуждали отказываться от импорта готовых изделий и урезывали до крайности ввоз машин и сырья»[139].

Н. И. Бухарин выступил против троцкистского тезиса о «сверхиндустриализации»: он «сравнивал «сверхиндустриализаторские» устремления «троцкистских чревовещателей» с садовником, который дергает посаженное растение, чтобы ускорить его рост»[140]. Взамен этого предлагался последовательный путь медленной индустриализации через активные капиталовложения в предприятия лёгкой промышленности. «А, накопив прибыль за счёт лёгкой промышленности, можно переходить и к строительству металлургических комбинатов, автомобильных и тракторных заводов. Таким образом, и индустрия будет создана, и финансы страны не будут перенапряжены и расстроены. Но индустриализация при этом будет идти гораздо медленнее. В 1923 году в «Правде» Бухарин утверждал, что СССР обречен «многие десятки лет медленно врастать в социализм», в 1925 году - что «социализм бедняков — паршивый социализм»[141].

В заключения об идеях Н. И. Бухарина и его сторонников, среди которых были председатель СНК А. И. Рыков, глава профсоюзов М. П. Томский и с 1925 г. по 1927 г. – И. В. Сталин, можно сказать, что в них прослеживается всё больший уклон в сторону частнокапиталистических порядков, что, естественно, шло в прямое противоречие с идеями Л. Д. Троцкого и его соратников. Однако незавершённость реализации идей Н. И. Бухарина, половинчатость решений и специфика, в которой оказалось государство к 1927-28 гг., не позволили продолжить осуществлять эту политику. Кризис хлебозакупок 1928 года и стагнация промышленности, связанная с истощением дореволюционных фондов привела к резкому повороту политики партии в левую сторону, в сторону плановых, централизованных административно-командных мер, что в итоге предопределило падение Н. И. Бухарина, не согласного с тем, «что ЦК (в 1929 году) на деле проводит политику “военно-феодальной эксплуатации крестьянства”, что ЦК разлагает Коминтерн и насаждает бюрократизм в партии»[142].

Мы рассмотрели три различных позиции, каждая из которых претендовала на роль генеральной линии партии в деле строительства социализма; как видим, несмотря на лозунги о приверженности марксизму-ленинизму, эти позиции как совокупности идей имели чрезвычайно сильный разброс от левого уклона до правого, от тотальной национализации до оправдания частного предпринимательства. Именно поэтому, на наш взгляд, неудивительно, что в борьбе как внутрипартийной, так и идейной, победил тот функционер, который не имел за собой ни фракции, ни определённой идеологической концепции, однако обладал властью над партийно-государственным аппаратом. Этим человеком был И. В. Сталин. В итоге он и его соратники и сформировали политическую систему, идеология которой эклектичным набором вобрала в себя штампы и идеи как левой троцкистской, так и правой бухаринской оппозиций.