Таргумы на Кн. Иова, Притчи, Псалтирь и Паралипоменон.
Таргум на Кн. Иова очень многоречив и удален от священного текста. Упоминается о царице Самаркандской (1:15). Автор имел под руками несколько таргумов, и их приводил целиком или делал выбор лучшего понимания. Например, при переводе в 14:18 слов: гора, падая, разрушается — замечено: есть и другой таргум: Лот, который был отделен от Авраама, подобен горе. В 14:22 — плоть его болит… таргумист говорит: плоть его от червей болит, а душа его в долине суда. Другой таргум: плоть его прежде положения на носилки будет болеть и в течение семи дней будет плакать в долине погребения. В 3:2 читаем: да погибнет день, в который я родился, и ангел, который управляет деторождением. Да постигнет его скорбь, которую испытывал Иеремия о сожжении святилища и Иона, брошенный в Фарсийское море. 2:11— друзья Иова пришли каждый со своего места и освободились чрез то от своих мест, которые были назначены им в геенне.
Таргум на Притчи. Отличается он от всех таргумов близостью к переводу Пешитта. В нем много тождественных с Пешиттой чтений и оборотов, а также сирийских слов и выражений.
Таргум на Псалтирь составлен, как и таргум на Иова, из многих таргумов. Так, под Пс. 77:11; 78:64 упоминается «другой таргум». Существующая редакция очень поздняя. В Пс. 82:7 упоминаются венгры. Согласно с другими таргумами, заключает много парафразов и дополнений, хотя не во всех псалмах. Например, 1:3, 5, 6 и некоторые другие псалмы переведены дословно; другие же очень свободно и отдаленно, напр. 9, 17, 22, 48, 49. Пс. 8:9 — создал рыб морских — переведено: и Левиафана, проходящего пути морские; а в Пс. 103:26 читаем: Левиафана, после победы над всеми царями, Мессия предложит иудеям на пиршественный обед. В Пс. 49:10-11 слова: Мои все звери в лесу и скот на тысячи горах. Знаю всех птиц на горах — переведено: Мое животное — вол, который пасется на тысяче гор. Знаю чудовищную птицу, которая телом распростерта по поверхности моря, ногами достигает дна его, а головой касается неба. В Пс. 56:3 говорится, что Бог послал паука, который своей паутиной закрыл Давида в пещере, когда Саул преследовал его. О Мессии упоминается нередко (Пс. 2:2; 18:32; 20:7; 21:2-8; 45:3, 8; 61:7-9; 72:1; 80:18; 84:10), но с ясным оттенком позднейшего еврейского понимания этого учения. Христианское же понимание этого учения явно отвергается, для чего изменяется священный текст. Например, Пс. 2:7 сын Мой еси Ты: Аз днесь родих Тя переводится: Избранный, как сын отца, ты мне; ты чист, как бы сегодня Я сотворил тебя. Пс. 21:17 — ископаша руце Мои и нозе Мои переводится: угрызающие как лев руки мои и ноги мои.
Таргум на Паралипоменон найден в XVII в. и издан в 1680-1683 гг. Язык и стиль, характер и содержание таргума доказывают его позднее происхождение. В 1 Пар. 5:10 упоминаются венгры; в 5:26 — гора теней, известная из позднейших иудейских преданий. Генеалогии свои (1 Пар. 1-10) таргумист основывает не на Библии, а на иерусалимском псевдо-ионафановом таргуме.
Сирийский перевод Пешитта. В IV в. в сирийской Церкви употреблялся перевод ветхозаветных книг, впоследствии названный Пешитта, преп. Ефрем Сирин обычно называет его «нашим» переводом. При преп. Ефреме Сирине не было перевода неканонических частей книги Даниила. Иаков Афраат знал только 2 Маккавейские книги. Несомненно, перевод неканонических книг составлен позднее, в IV веке, и совсем другими лицами, чем перевод канонических книг. Название его «Пешитта», что значит «простой», встречается впервые в сирийских рукописях IX-X-го вв. и вошло в общее употребление. Язык его был не во всем уже понятен современникам преп. Ефрема Сирина и вызывал нередкие пояснения его слов и речений (например, Быт. 1:1; 30:14). По сопоставлению со всеми вышеуказанными прямыми и косвенными свидетельствами о Пешитте творений св. Ефрема, есть полное основание утверждать, что этот текст существовал уже в III и II вв. по Р. Х., а составляться начал, вероятно, в I-м веке. О его происхождении сохранилось у сирийских христиан несколько сказаний. Первое приписывало его Соломону и тирскому царю Хираму, другое - Авгарю, эдесскому царю, и апостолу Фаддею.
Сравнительно с LXX и таргумами Пешитта отличается точностью, близостью к еврейскому тексту, буквализмом и удобопонятностью. Перевод составлен с еврейского текста под постоянным и значительным влиянием LXX, по местам со вкраплениями из таргума Онкелоса.
Перевод различных книг не одинаков. Так, в Пятикнижии он близок к еврейскому тексту и таргуму Онкелоса, и уклоняется от перевода LXX толковников. Близость к еврейскому тексту видна и в переводе Притчей, Иеремии и Иезекииля, хотя и здесь заметны следы влияния LXX. В переводе же Исаии и малых пророков видна значительная близость к LXX. Книга Иова дословно переведена с еврейского. В Псалтири, Песни Песней и Экклесиасте много уклонений от еврейского текста, приближающихся к переводу LXX. Несомненно, очень поздно составлены многие надписания псалмов, например, Пс. 1 — песнь о добрых правилах нравов согласно с девятью блаженствами Матфея; Пс. 2 — о призвании язычников, пророчество о страдании Христа. Много и других, ясно позднейших, пополнений находится в переводе псалмов, очевидно вполне отличных от основного древнего переводного текста. Перевод Кн. Паралипоменон и Руфь перевод носит парафрастический.
Переводчики старались очень близко держаться священного текста, но метафоры и затруднительные обороты поясняли и переводили толковательно. Например, Быт. 49:14 слова: Иссахар — осел крепкий перев.: Иссахар — муж герой; 49:20 — тучен хлеб его перев.: хорошо поле его; 49:21 — Неффалим — быстроногая лань, перев.: быстрый вестник. Лев. 24:23 — побили его камнями, добавлено: и умер он. Лев. 10:1 — заповедь мне дана, добавлено: чтобы Аарон и сыновья его ели.
Сохраняется Пешитта у несториан и яковитов. Несторианская версия точнее сохранила древний вид текста, и подтверждается древними цитатами. Несториане снабдили перевод особой пунктуацией, общей сирийской письменности, но отличной от еврейской пунктуации. Монофизиты значительно изменяли текст, приближая его к LXX. У них особенно известна рецензия Каркафская (по имени монастыря, в коем она составлена), приближающая Пешитту к LXX. В VII веке церковное употребление у сирийских монофизитов получилСирогексаплярный перевод. Он был составлен ок. 613-618 гг. Павлом, епископом Тельским, с гекзапл Оригена. Сирогексаплярный перевод считается очень точным, сохраняет чтения всех переводов греческих гекзапл, кроме того, в текст внесены некоторые чтения Пешитты.
Тема 4.2. Септуагінта: історія створення, значення та характерні особливості. Праця із текстом Септуагінти Орігена, св. Лукіана Антіохійського та Ісіхія єпископа Єгипетського. Незалежні від Септуагінти грецькі переклади Старого Завіту: переклади Акіли, Сімаха, Федотіона та їхні характерні особливості. Переклади тексту Септуагінти на інші мови. Старолатинский переклад. Латинський переклад блж. Ієроніма. Канонізація тексту Вульгати. Найважливіші видання. Слов'янський переклад. Синодальний переклад. Українські переклади Святого Письма Старого Завіту.
Септуагинта (перевод LXX толковников), первый греческий перевод Ветхого Завета, сделанный в течение III-II вв. до Р.Х. Перевод сыграл огромную роль для христианской Церкви: им пользовались апостолы, новозав. писатели, св. отцы. С него был сделан и первый перевод Ветхого Завета на церковно-славянский язык.
Происхождение Септуагинты. Наиболее ранним свидетельством о Септуагинте является Послание Аристея, сохранившее одну из легенд о том, как был создан этот перевод. Автор послания утверждает, что он был заказан царем эллинистического Египта Птолемеем II Филадельфом (285-247 до Р.Х.), который пожелал иметь греческий текст еврейского Закона в своей библиотеке в Александрии. Для этой цели он выписал из Иерусалима семьдесят два толковника, которые, разместившись в предоставленном им доме на о. Фарос, закончили работу в семьдесят два дня. Текст получил название «Перевода семидесяти толковников» (условное обозначение - LXX). Послание Аристея говорит только о переводе Пятикнижия. Но, как явствует из греческого предисловия к Кн. Сираха, в конце II вв. до Р.Х. LXX включала уже «Закон, Пророчества и остальные книги».
В послании зафиксирован лишь один вариант предания из тех, что складывались вокруг LXX. Так, например, существовало сказание, согласно которому, каждый переводчик работал над всем текстом, находясь в изолированной келии, но перевод у всех получился идентичным. Отсюда возникла мысль о боговдохновенности LXX, которую разделял, в частности, Филон Александрийский. Однако блж. Иероним решительно отверг эту мысль. «Иное дело, – писал он, – быть пророком и иное быть переводчиком». Легенду же о келиях он прямо расценил как басню. Впрочем, в достоверности рассказа Аристея ни он, ни другие отцы и учители Церкви не сомневались.
Первоначально LXX пользовалась большим авторитетом среди иудеев грекоязычного рассеяния. Филон Александрийский в «Жизни Моисея» говорит даже о ежегодном празднике, который они устраивали на о. Фарос в память о подвиге семидесяти толковников. Но в I в. По Р.Х. иудеи уже стали относиться к LXX с подозрением из-за несогласия многих ее мест с еврейским текстом. Эти разночтения долгие века вызывали споры в христианском мире - выдвигалась даже гипотеза о преднамеренной порче текста еврейскими книжниками. Однако после открытий в Кумране выяснилось, что в эпоху создания LXX параллельно существовало множество вариантов сявщенного текста, и LXX отражает лишь одну из рукописных традиций.
Как видно из Послания Аристея, Семьюдесятью толковниками были переведены только законоположительные книги, которым были усвоены иные, отличные от палестинской традиции наименования. Перевод же остальных книг был завершен приблизительно ко времени, упоминаемому внуком Иисуса, сына Сирахова (то есть к середине II века до Р.Х. – Сир. 1, 4).
Язык Септуагинты. Язык Септугинты — разговорный язык эллинистического Египта, но при этом предельно насыщенный семитизмами и часто следующий грамматическому строю семитских языков. Особенно много семитизмов в книгах Судей, Руфь и Песнь Песней. Гораздо ближе к общеупотребительному греческому языку эпохи эллинизма (так называемому койне - koinh), находятся тексты книг Иисуса Навина и пророка Исаии. Многим греческим словам придается особое высшее духовное значение, какого они не имели в классической литературе. Кроме того, переводчики для передачи богословских идей и терминов, отсутствовавших в греческом, не только создали слова — кальки, но и придали общеизвестным греческим словам особое значение. Эту традицию удержали и позднейшие переводы с Септугинты и все христианское богословие.
История текста Септуагинты. Разнообразие греческих переводов и неоднородность Септуагинты подвигли Оригена к созданию в 230–245 годах так называемых Гекзапл, где в шести колонках были параллельно расположены следующие тексты:
еврейский текст еврейским письмом,
еврейский текст греческим письмом,
перевод Акилы,
перевод Симмаха,
Септуагинта,
перевод Феодотиона.
Целью Оригена было восстановление первоначального греческого текста. При этом все расхождения между Септуагинтой и еврейским текстом он рассматривал в пользу последнего, не учитывая того, что именно Септуагинта часто передавала более древнюю традицию. Ориген же при своей правке отождествил с уже утраченным в его время оригиналом Септуагинты известный ему еврейский текст, претерпевший к тому времени правку, носившую полемический характер.
В текст Септуагинты, находившийся в пятом столбце, Ориген внес исправления из других текстов, находящихся в Гекзаплах, отмечая дополнения особыми знаками. Так, в книге Иова около четырехсот стихов были заменены стихами из перевода Феодотиона, а перевод книги пророка Даниила был заменен переводом Феодотиона целиком.
При дальнейших переписываниях Оригеновой редакции Септуагинты поставленные Оригеном знаки не фиксировались, и текст оказался наполненным заимствованиями из еврейского текста, а также переводов Акилы, Симмаха и Феодотиона. О том, как рано редакция Оригена была принята Церковью, свидетельствует тот факт, что в некоторых местах Нового Завета ветхозаветные цитаты даются, согласно Оригену, в переводе Феодотиона (см.: Откр. 10, 6; 12, 7; 19, 6; Ин. 19, 37; 1 Кор. 15, 54).
В начале IV века в результате бесчисленных копирований сложились три версии текста Септуагинты: Кесарийская, Антиохийская (т.н. Лукианова рецензия), и Египетская (т.н. Исихиева рецензия). Первая из них принадлежала св. Памфилу Кесарийскому и Евсевию Кесарийскому. Именно эта версия легла в основу большинства дошедших до нас древнейших кодексов IV–V веков. О второй и третьей версиях пишет блж. Иероним Стридонский, связывая одну, распространенную в Сирии и Константинополе, с именем св. Лукиана Антиохийского, а другую, распространенную в Египте,— с именем Исихия, которого Евсевий Кесарийский называет епископом и мучеником. Именно эту версию отражают древнейшие Ватиканский и Синайский кодексы. Лукианова рецензия важна по ее близости к Константинопольскому (Кирилло-Мефодиевскому) славянскому тексту, Исихиева же важна по ее близости к Александрийскому, и т.о. - к современному церковно-славянскому библейскому тексту.
Лукианова рецензия. В конце III-го века св. Лукиан, пресвитер Антиохийский, занимался исправлением и изданием текста перевода LXX по сравнению его с еврейским текстом и другими греческими переводами. Это издание было найдено в Никомидии по смерти уже автора († 312 г.) и нашло, по свидетельству блж. Иеронима, общее употребление в Константинопольской и Антиохийской Церквах. По этому обширному употреблению оно даже называлось «общим» изданием. Лукианово издание в списках гексапл и у отцов Церкви иногда ставится в параллель с греческими переводами Оригеновых гексапл. Может быть, его чтения ставились на полях списков гексапл, а потом вошли в самый библейский текст, примеры чему видим в сирийском гексаплярном переводе Павла, епископа Теллы. Внешними характерными признаками Лукиановой рецензии и списков ее ученые считают следующие черты. Прибавки, опущения и изменения, вносимые автором в греческий текст LXX, св. Лукиан отмечал, вероятно, астерисками и обелами, как и Ориген, с пометкой своего имени, почему их легко было впоследствии узнать, и переписчики имели возможность или совершенно удалять их из текста, или писать на полях и над строкой текста, перестановлять их и вообще свободно с ними обращаться. Список Лукиановской рецензии с такими знаками имели у себя Филоксен для перевода на сирийский язык и составитель арабского перевода. Св. Лукиан употреблял некоторые особенные греческие обороты и вставлял их в текст. Он допускал много прибавлений, дуплетных и триплетных, в текст, значительно расширял его пояснениями и вставками.
Св. Лукиан, как и Ориген, признавал единственным средством исправления перевода LXX приближение его к еврейскому тексту. Вероятнее всего, что Лукиан знал гексаплы Оригена и по ним сличал текст LXX с греческими переводами, и в то время, как Ориген обращал внимание, как на пропуски, так и на излишки в тексте LXX, св. Лукиан следил только за пропусками и пополнял их чтениями греческих переводов, с пропуском имен их авторов, чем, очевидно, портил текст LXX. При этом св. Лукиан, сохраняя прежнее чтение, иногда вставлял и новое. Так и получились дуплетные, и даже триплетные чтения. Кроме того, св. Лукиан сам снабжал текст пояснительными вставками (2 Цар. 12:1; 3 Цар. 15:23), не имевшими себе параллелей, ни в еврейском тексте, ни в других переводах. Вместо употребляемых LXX греческих слов употреблял другие синонимические. Ученые находят сходство Лукиановой рецензии с сирийским переводом Пешитта и отсюда заключают, что св. Лукиан, как антиохиец, знал сирийский язык и пользовался непосредственно этим переводом, как копией еврейского текста. Находят также сходство Лукиановских поправок с чтениями древнего италийского, до-Иеронимовского, перевода и отсюда заключают о знакомстве св. Лукиана или с древне-италийским, или (еще вернее) с оригиналом его, каким-либо древним греческим (более нигде не сохранившимся) списком перевода LXX.
Исихиева рецензия. В одно время со св. Лукианом занимался исправлением текста перевода LXX Исихий, египетский епископ († 311 г.). Он трудился в Египте и рецензия его, по свидетельству Иеронима, имела церковное употребление в Александрии и Египте. Она обнимала Ветхий и Новый Завет, содержала чтения отличные от принятых в Западной Римской Церкви и вызвала против себя декрет пап Геласия и Ормизды. Сходство рецензии Исихия с текстом толкований Кирилла Александрийского и переводов, имевших египетское происхождение: Коптского, Эфиопского и др. Существенную особенность рецензии Исихия представляет противоположность Лукиановой рецензии. Как св. Лукиан заботился о распространении и пополнении (часто без нужды), текста LXX и свободно наполнял его вставками из других переводов, так, напротив, Исихий заботился о краткости текста LXX, изъятии из него всего, казавшегося ему излишним. Если св. Лукиан наполнял текст LXX дуплетами и триплетами, то Исихий все такие дуплетные и триплетные чтения из текста убирал. Он убирал повторения особенно знаменательных, свойственных и еврейскому тексту и подлинному тексту LXX, слов. Он опускал обычные у LXX параллелизмы, если они составляли лишь простое воспроизведение ранее высказанной мысли, и выражения, служившие пояснением и без того ясно высказанной мысли.
Поэтому понятно, что в рецензии Исихия нет чтений Акилы, Феодотиона и Симмаха, которыми обилует рецензия св. Лукиана, нет вообще знакомства с гексаплами Оригена, много чтений встречается особенных, не имеющих соответствия себе в других списках LXX. Библеисты вообще думают, что текст Исихия должен быть ближе всех других списков к типу перевода LXX, бывшему до Оригена и подлинному, происшедшему от LXX толковников. Так, например, известно, что Ориген жаловался на порчу текста книги Иова, в коей недоставало против еврейского текста около 400 стихов; Ориген вставил их из перевода Феодотиона, и в таком смешанном виде текст книги Иова сохранился в списках LXX. А между тем, в Коптском переводе кн. Иова этих вставок нет, и она здесь сохраняется в прежнем, сокращенном, очевидно до-оригеновском, виде. При общем сходстве Коптского перевода с Исихиевой рецензией, естественно думать, что такова была книга Иова в рецензии Исихия. Современные ученые предполагают, что Исихий намеренно «восстановлял» древний до-оригеновский тип текста LXX и освобождал его от «порчи», внесенной Оригеном.
Затем в списках Исихиевой рецензии замечают частую перестановку греческих слов, соответственно логическому ударению предложений, и замену греческих слов синонимичными, но другими, излюбленными рецензентом. При этом заметно, что автор не стеснялся внешними рамками, оригиналом или копией его, а действовал свободно по собственному «чутью», внося красоты греческого стиля. Встречаются и кроме подобных произвольных изменений уклонения, объясняемые какими-либо древними чтениями в списках LXX, еще нигде не встречающимися. Есть особенности в правописании слов и собственных имен, зависевшие также или от древних греческих рукописей, или от личного взгляда рецензента. Встречаются иногда и добавления, подтверждаемые творениями свт. Кирилла Александрийского. Они может быть стояли прежде на полях, а потом Исихием внесены в текст. Исихиева рецензия служила для Острожских и Елизаветинских исправителей церковнославянского перевода Ветхого Завета.
Стабилизация текста, свойственная византийской эпохе, тем не менее, не привела к его унификации, о чем свидетельствуют первые печатные издания Септуагинты, увидевшие свет в XVI веке. После открытия многих древних рукописей Септуагинты в 1908 году, в Гёттингене, под руководством Альфреда Ральфса была создана комиссия по реконструкции первоначального текста Септуагинты, с которой сотрудничал профессор И. Е. Евсеев, подготовивший для этой комиссии описания четырех тысяч ста сорока пяти славянских манускриптов Ветхого Завета. Вышедший в 1935 году в Штутгарте текст наряду с так называемой Кембриджской Септуагинтой (1906–1940) является в настоящее время текстом, лучше всего реконструирующим первоначальный вариант Септуагинты.
Особенности Септуагинты. Различие между Масоретским текстом и Септуагинтой заключено по большей части в том, что Масоретский текст сужает вариантность Библии, в каждом случае выбирая одно возможное чтение из набора вариантов, поэтому зачастую уровень вариантности внутри Септуагинты больше, чем расхождения между Масоретским текстом и Септуагинтой. В нескольких случаях А. Ральфс в издании 1935 г. вынужден был печатать греческий текст в два столбца, - так велики расхождения между различными вариантами Септуагинты (см. книги Судей; 1 Царств 17-18; 11 Царств 4,9; 1 Паралипоменон; 2 Ездры 10, 19-21; Товит; Даниил).
Значение Септуагинты. Текст Септуагинты важен для изучения следующих разделов Ветхого Завета, отличающихся от Масоретского текста:
- Родословные и хронологические данные книги Бытия.
- Второй рассказ о постройке Скинии (Исх. 35-40).
- Перестановки, добавления и пропуски стихов в книгах Чисел, Иисуса Навина и книг Царств.
- Более краткий текст книг пророков Иеремии и Иезекииля.
- Отличие в тексте книги Притчей.
- Совершенно другой текст книги пророка Даниила и книги Есфирь, включающий добавление больших разделов.
Перевод Акилы. Акила (II вв. по Р.Х.), согласно преданиям, сохраненным у свт. Иринея Лионского и свт. Епифания Кипрского, был греком и происходил из Синопа Понтийского. Император Адриан, которому Акила приходился родственником, поручил ему вести строительные работы в разрушенном Иерусалиме. Здесь он обратился в христианство, а потом принял иудаизм, и учился у танная Акибы (ум.132). Замысел Акилы — сначала пересмотреть перевод LXX, а потом и вообще предложить новый греческий перевод Ветхого Завета, с целью ослабить влияние Септуагинты, которая стала Библией новозаветной Церкви. В ту эпоху таннаи стремились создать монолитную систему вероучения и практики, которые бы исключали любые разномыслия. Поэтому перевод Акилы был сделан как подстрочник, мало считающийся с законами греческого языка Труд Акилы сохранился только в выдержках у отцов Церкви и в виде фрагмента, найденного в 1897г. в Каирской генизе. Некоторые св. отцы обвиняли Акилу в искажении мессианских мест Писания, в то же время Ориген считал его лучшим из иудействующих переводов, сделанным очень прилежно, точно выражающим смысл Священного Писания. Поэтому в своих гекзаплах Ориген ставит на первом месте после еврейского текста перевод Акилы. Блж. Иероним также замечает, что он часто пользовался переводом Акилы в своих комментариях.
Перевод Симмаха. Симмах (180–211 Р.Х.) был, по свидетельству св. Епифания Кипрского, самарянином, обратившимся в иудаизм. Созданный им греческий перевод Ветхого Завета отличается чистотой речи и изящным стилем изложения. Для непереведенных в Септуагинте древнееврейских слов Симмах старался находить удачные греческие эквиваленты. Он также старался устранить по возможности все антропоморфизмы древнееврейского текста. По свидетельству Иеронима, Симмах выражал не букву, а смысл ветхозаветного текста; он не рабствовал словам, а следовал связи мыслей, и выражал мысль ясно и открыто. По свидетельству Евсевия Кесарийского, перевод Симмаха был «очень ясен», «удивителен» и даже «весьма удивителен». Избегая особенностей еврейской речи, непонятных и неприятных для грека, Симмах выражал их приспособительно к греческому языку: Несмотря на это стремление к изяществу, перевод Симмаха отличается и близостью к еврейскому тексту. Бл. Иероним во многих случаях пользовался им при составлении своего перевода на латинский язык.
Перевод Феодотиона. По свидетельству свт. Епифания Кипрского, Феодотион был родом из Понта, принадлежал к ереси Маркиона. Ересь эту, впрочем, он почему-то оставил и перешел в иудейство, приняв обрезание, научился еврейскому языку, и составил свой перевод. Свт. Епифаний считает его современником имп. Коммода (180-192 гг.), но, несомненно, Феодотион жил и ранее этого императора и перевод составил в начале второй половины II-го века, так как он употребляется уже в Пастыре Ермы (IV-е вид.) и в творении свт. Иринея Лионского «Против ересей».
По языку и характеру своему перевод Феодотиона занимает середину между Акилой и Симмахом, не так «рабствует еврейской букве», как Акила, и не так от нее свободно уклоняется, как Симмах. Но при указанных качествах древние толковники питали осторожность в отношении и к этому переводу. Блж. Иероним замечает, что «Феодотион наравне с Акилой и Симмахом многие тайны о Спасителе сокрыл ложным толкованием». В переводе Феодотиона особенно выдается сохранение без перевода многих еврейских слов. Некоторые из них, может быть по трудности перевода, часто пишутся греческими буквами, а некоторые сохранены, может быть, для точного соответствия еврейскому тексту.
По переводу Феодотиона толковал книгу пророка Даниила св. Ипполит Римский. Из него же, в случае пропусков у LXX, делал пополнения в своих гекзаплах Ориген. В современной греческой Библии до 400 стихов кн. Иова даются по переводу Феодотиона, с него же переведена Книга пророка Даниила в славянской Библии.
Коптский перевод. Коптами называют потомков древних египтян, избежавших эллинизации и исламизации. Коптские версии Писания принадлежат к числу древнейших (II-III вв. Р.Х.). Из св. Антония Великого известно, что св. Антоний, никакого другого кроме египетского языка не знавший, решился оставить мир, услышав в церкви Евангелие о юноше (Мф. 19:16). Св. Антоний, по свидетельству блж. Августина, знал на память и часто приводил слушателям выдержки из Священного Писания. Очевидно, в то время (251-356 гг.) Священное Писание было уже переведено на коптский язык. Современник св. Антония св. Пахомий (292-348 г.) постановил правилом, чтобы все монахи его общежития знали наизусть Псалтирь и часть Нового Завета, — также, по незнанию ими греческого языка, в коптском переводе.
Существуют три группы переводов, которые соответствуют трем разновидностям коптских диалектов: а) нижнеегипетский (александрийский), б) среднеегипетский (фаюмский) и в) верхнеегипетский (фивский).
Коптские переводы сделаны с Септуагинты, но в них использованы и другие древние переводы. Перевод делался довольно свободно, с пропусками и пополнениями. Заметно, далее, различие составителей переводов Мемфисской, Саисской и Фивской редакций, различие их греческих оригиналов и способа перевода, а равно и независимость одних переводчиков от других. Встречается, впрочем, между всеми редакциями и дословное, хотя может быть и случайное, сходство. В Мемфисской редакции видны следы влияния еврейского масоретского текста, хотя может быть принадлежащие к позднейшим поправкам перевода. На Фивской и Саисской редакциях пророков видна близость к еврейскому тексту или к переводу Акилы. Книга Даниила переведена с перевода Феодотиона. Перевод Иова, Притчей, Экклесиаста и Иезекииля носит до-оригеновский вид, но после был поправлен по гекзаплам Оригена.
Эфиопский перевод. Перевод был сделан в VI-VII вв. с текста LXX, после того, как христиане этой страны образовали независимую монофизитскую церковь. Надписания псалмов оставлены греческие, и многие затруднительные греческие слова оставлены также без перевода. Переводчики пользовались также пособием родственных по языку переводов коптского и арабского.
Готский перевод. Христианство среди готов стало распространяться довольно рано и большинство их было крещено уже в III веке. На первом вселенском соборе был готский епископ Феофил и подписал православное исповедание. В это время перевод всех ветхозаветных (кроме книг Царств) и новозаветных книг на готский язык составил еп. Вульфила (уменьшительное от герм. Wulf – волк), (ок.311-383). Потомок христиан из Каппадокии, захваченных в III в. и отведенных в плен на земли готов (территория совр. Румынии, Молдавии и Украины). В юности был чтецом, в возрасте 30 лет, находясь в Римской империи, был рукоположен во епископа Евсевием, еп. Никомидийским.
По свидетельству церковного историка Сократа, Вульфила «изобрел и готские письмена и, переведши божественное Писание на готский язык, расположил варваров учиться божественному слову». Сохранилось несколько фрагментов готского перевода, в т. ч. знаменитый «Серебряный кодекс» сер. VI в., текст которого написан серебряными и золотыми чернилами на пурпурном пергаменте. В настоящее время он хранится в библиотеке Уппсальского университета в Швеции. Перевод составлен с текста LXX, в рецензии Лукиана. Отличается он точностью, и произношение собственных имен сохраняет принятое у LXX. Сохранилось свидетельство, что еп. Вульфила намеренно не стал переводить Книги Царств, чтобы не подогревать присущего готам стремления к войнам. Перевод кодекса не избежал влияний различных культурных контекстов, более всего он пострадал от латинизации. Значение этого перевода велико в первую очередь для варварских племен, которые видели в нем воплощение христианской традиции готов, связывавшей их с дунайскими корнями.
Армянский перевод. Армянская письменность существовала еще до Р.Х., но ок. 300 Р.Х., когда началась христианизация страны, эта письменность фактически исчезла. Новый армянский алфавит создал ок.405 Месроп Маштоц. По инициативе католикоса Исаака Армянского он осуществил перевод Библии. В основу перевода Ветхого Завета была принята Септуагинта, хотя в некоторыхх местах видно влияние Пешитты, а Кн. прор. Даниила переведена с ориентацией на Феодотиона. В VII - VIII вв. перевод подвергся редактуре. В целом его отличают высокие литературные достоинства: армянскую версию называют «царицей переводов». В так называемой «киликийской редакции» (с VI-XIII в.) было много поправок по сравнению с первой редакцией. Но еще более многочисленным поправкам подвергался армянский перевод в XIII веке при царе Гетуме II, подчинившем армянскую Церковь Риму. Армянский перевод в это время поправляли по Вульгате. В XVII веке монах Воскан, напечатавший в 1666 году армянскую Библию в Амстердаме, значительно изменил ее по Вульгате.
Грузинский перевод. Христианизация Грузии началась в IV в., однако сохранившиеся рукописи Священного Писания относятся к более позднему времени (VII-IX вв.). В X в. появился новый перевод, сделанный афонским монахом Евфимием, в XI в. и переработанный Георгием Святогорцем. В настящее время Патриархат Грузинской Православной Церкви работает над подготовкой перевода Библии на современный грузинский язык.
Арабские переводы. Христиане, населявшие Аравию в первые века христианства, употребляли сирийский язык и пользовались Священными книгами в сирийских переводах. Только с распространением ислама стал распространяться и арабский язык, и потребовались переводы на нем. Из непосредственных, составленных с еврейского текста, переводов известен арабский перевод, составленный Саадией Файюмским, знаменитым еврейским грамматиком, начальником еврейской школы в Вавилоне (с 927-942 гг.). Перевод сохранился в незначительных частях: Пятикнижие, книга Исаии, книга Иова, Песнь Песней, Руфь, Притчи, Экклесиаст. Тексты сравнительно близки к еврейскому оригиналу, но часто носят свободный парафрастический характер: переводчик изменяет тропы, антропоморфизмы, вставляет новые, современные ему, географические термины, вводит пояснительные вставки, и многие еврейские слова лишь переписывает арабскими буквами. Значительно большее количество сделано и сохранилось арабских переводов, составленных с LXX и Пешитты. Арабы-христиане, жившие в Египте, имели арабский перевод с LXX, а в Сирии с Пешитты.
Старолатинский перевод(Vetus Latina). По свидетельству древних западных христианских писателей во II веке был уже латинский перевод ветхозаветных книг, имел общую распространенность и церковное употребление. Блж. Августин называет его италийским переводом, отчего он в старой литературе называется переводом староиталийским. В настоящее же время его называют переводом Старолатинским в силу того обстоятельства, что местом происхождения этого текста была не Италия, но, скорее всего, латиноязычные провинции Северной Африки. Подтверждением этого мнения является не только наличие в нем множества варваризмов, обычных в произведениях отцов западной африканской Церкви, но и то, что во II-м веке христианская община Рима была по преимуществу грекоязычной. думают, что он произошел в Африке.
Судя по сохранившимся отрывкам и цитатам, Старолатинский перевод был подстрочником LXX в рецензии Исихия. Переводились все греческие частицы, сложные формы и слова подобными же, хотя и странными для латинского языка, сложными формами и словами. Блж Августин писал «о бесчисленных изменениях» текста, совершавшихся непризванными справщиками. Еще большему изменению подверг его блж. Иероним, исправлявший текст по просьбе папы Дамаса. Блж. Иероним исправил в 383 г. Псалтирь по переводу LXX толковников. По смерти Дамаса блж. Иероним отправился в 392 г. на восток, где по гекзаплам Оригена исправил книги Иова, Притчи, Экклесиаст, Песнь Песней и Паралипоменон, —. Несомненно, Иеронимовское «исправление» древне-италийского перевода вело за собой не восстановление древнего его текста, а совершенную переделку его с ошибочными приемами Оригеновского исправления LXX. После завершения блж. Иеронимом нового латинского перевода, известного нам под именем Вульгаты, староитеалийский перевод был изъят из употребления кроме некоторых частей, вошедших в Вульгату: Псалтири, неканонических книг (кроме Товит и Иудифь и неканонических прибавлений в книгах Есфирь и Даниила). Остальные же его части перевода в новое время восстанавлены по отрывочным рукописям и святоотеческим творениям.
Вульгата (лат. vulgata — простая, народная). К IV веку разночтения Cтаролатинского перевода Библии достигли такой широты и разнообразия, что около 382 года римский папа Дамас попросил блж. Иеронима сделать новый перевод Библии на латынь. При посредстве одного из раввинов блж. Иероним выучил древнееврейский язык, и поселился в монастыре близ Вифлеема, где им за пятнадцать лет (390–405) был сделан c Масоретского текста перевод канонических книг Ветхого Завета на латинский язык. Неканонические же книги, не переведенные св. Иеронимом, как, впрочем, и привычная слуху молящихся Псалтирь, остались в переводе старолатинском. В средние века многочисленные переписчики неоднократно искажали текст Вульгаты — иногда ненамеренно, иногда стремясь приблизить текст, особенно богослужебные его части, к привычному старолатинскому переводу. В результате этих правок ко времени Реформации единый латинский текст Библии просто отсутствовал. На Тридентском соборе в 1546 году текст Вульгаты был канонизирован, и в 1590 году она вышла в свет вместе с буллой папы Сикста V, грозившей отлучением всем, кто изменит изданный текст. В 1592 году после смерти Сикста V папа Климент VIII изъял это издание из обращения и выпустил новое, количество поправок в котором достигало пяти тысяч поправок. В 1907 году папа Пий Х образовал из членов ордена бенедиктинцев комиссию, которая за несколько десятилетий издала исправленную версию Вульгаты. В 1965 году комиссию для пересмотра этого издания создал папа Павел VI. Там, где текст Вульгаты был темен или уклонялся от языка оригинала, он изменялся с сохранением в то же время общего стиля блж. Иеронима. Изданная комиссией в 1979 году «Новая Вульгата» содержит латинский перевод, более соответствующий оригинальному языку, сохранив характерный для Иеронимова перевода стиль и лексику. Апостольской конституцией папы Иоанна Павла II «Scripturarum Thesaurus» (от 25 апреля 1979) «Новая Вульгата» была принята в качестве офицального библейского текста в католической Церкви.
Первоначальный перевод Священного Писания на славянский язык был произведен славянскими просветителями Кириллом и Мефодием и их учениками с текста Септуагинты в Лукиановой рецензии, обычной для Константинополя. Согласно Паннонскому житию равноапостольных братьев, сами они перевели те части Библии, которые читаются при богослужении. В 884 году св. Мефодий организовал перевод всех канонических книг Ветхого и Нового Завета, как об этом говорится в пятнадцатой главе Жития св. Мефодия. До нашего времени в этом переводе дошли: Книги Царств, Книга Иова, Притчи, Екклесиаст, Песнь песней, Книга Иисуса сына Сирахова, Книги пророков Даниила, Иеремии (тринадцать глав), Софонии (со второй главы), Аггея, Захарии, Малахии, а также Апокалипсис.
От времени расцвета славянской письменности в Болгарии при царе Симеоне (893-927) до нас дошел перевод сборника пророческих книг с толкованиями (Толковые пророки), перевод Псалтири с толкованиями св. Феодорита Кирского и перевод Восьмикнижия (первые восемь книг Ветхого Завета).
В ходе второго южнославянского влияния в XIV-XV вв. на Русь пришли и получили повсеместное признание новые славянские переводы Священного Писания, сделанные при Болгарском патриархе Евфимии (1375-1393). Исходным текстом для этих переводов послужили выработанные к тому времени на Афоне новые редакции греческого текста Евангелия, Псалтири и Паримийника. Характерными чертами новых переводов являлось не только использование отредактированных греческих оригиналов, но также отказ от специфических особенностей симеоновских текстов и высокая нормализованность языка, то есть отсутствие в нем заметных локальных черт.
Из-за такой мозаичности и фрагментарности славянского перевода Ветхого Завета в конце XV века Новгородскому архиепископу Геннадию пришлось для составления полной славянской Библии обращаться за помощью к славянину-доминиканцу Вениамину. В Геннадиевской Библии (1499) русскими переводчиками Дмитрием Герасимовым, Власием Игнатовым и Николаем Булевым с Вульгаты были переведены исторические книги Ветхого и книга Премудрости Соломона. Из Вульгаты было также заимствовано расположение ветхозаветных книг и предисловия к ним.
Как известно, одна из причин появления Геннадиевской Библии заключалась в том, что XIV-XV вв. на Руси, и особенно в ее Северо-западной части, были временем распространения иудаизма и, соответственно, активной антииудейской полемики, для ведения которой необходимость полного перевода Ветхого Завета вполне очевидна. Следствием распространения и инкультурации иудаизма в Средневековой Руси являются и появившиеся в XIV-XV вв. славянские таргумы, имевшие синагогальное употребление. Один из таких текстов - «Виленский сборник» - рукопись начала XVI в., включавшая Книги Иова, Руфи, Песни Песней, Екклесиаста, Притч, Плача Иеремии, пророка Даниила, Есфири и Псалтирь. Восточнославянские тексты Пятикнижия несут явные следы влияния Масоретского текста и раввинистической традиции толкования. К последним относятся глоссы богословского характера (Быт. 49, 6; Исх. 2, 16; Числ. 20, 14; Исх. 3, 14; 6, 6; Лев. 8, 8), пояснение религиозных, географических и исторических реалий (Быт. 35,16; Исх. 12, 14; 13, 7; 23, 31; Лев. 25, 30), устранение чтений, нарушающих строгий монотеизм текста (Быт. 6, 6; 32, 30; Исх. 7, 1; 22, 20).
В конце XVI века князь Константин Острожский предпринял издание новой славянской Библии. В работе участвовали протестантский публицист Мотовило, ученые греки Дионисий Палеолог–Ралли, Евстафий Нафанаил, Феофан Мосхопул. Князем были организованны поиски в Европе и в греческих, сербских и болгарских монастырях древних библейских текстов на греческом и славянском языках. Так как между рукописями было найдено много разногласий, справщики избрали греческий текст, наиболее близкий к еврейскому и славянским текстам, которому и было решено следовать – им стало венецианское издание 1518 г. Из этого издания была внесена 3-я книга Маккавейская, по нему же было произведено разделение текста на главы и стихи.
При переводе сверялись со славянскими Библиями, существовавшими в то время — Геннадиевской, чешской и т.н. «русской». Библия, получившая название Острожской, была напечатана в 1581 году в типографии, которую диакон Иоанн Федоров перевез из Москвы в имение князя Острожского. Этот текст получил значение языкового образца и носителя языковой нормы, послужив источником нормативных парадигм в грамматике Милетия Смотрицкого (1619 г.).
В 1663 году Осторожская Библия после незначительной правки, произведенной киевским учеными монахами, была напечатана в Москве, получив со временем именование Первопечатной Библии. Именно этот текст лег в основу т.н. Елизаветинской Библии, изданной в 1751 году, в царствование императрицы Елизаветы Петровны, и с минимальными правками издается и по сей день. Созданная в 1915 году Русская библейская комиссия ставила своей целью создание по рукописям критического издания славянской Библии, но с прекращением в 1927 году ее существования дело так и не было закончено.
Первые опыты создания русского перевода Священного Писания.Создание Синодального перевода стало завершением многовековых попыток перевода Священного Писания на язык, понятный восточным славянам. Кирилло-мефодиевский перевод был создан в IX веке, еще в период позднего общеславянского единства, и потому для восточных славян Киевской Руси чужим не был. Так, «Повесть временных лет» под 898 годом сообщает: «а Словэнескъ языкъ и Рускый одинъ». В Московской же Руси возникает двуязычие, то есть складывается ситуация, когда живой, весьма изменившийся язык, выполняет роль бытового коммуникатора, а устаревший книжный – официального, стандартного языка. В 1517–1525 годах выпускником Краковского и Падуанского университетов белорусом Франциском Скориной была напечатана в Праге «Библия Руска», переведенная им на родное наречие с чешской Библии, изданной в 1506 г. в Венеции. Текст изобиловал не только полонизмами которыми во время Скорины был богат живой западнорусский язык, но и заимствованиями родственных чешских слов и выражений. Чешский элемент особенно силен в синтаксисе, так как Скорина перелагал библейский текст с чешского слово за словом, где можно, держась оригинала. В 1683 году с польского текста протестантской Брестской Библии 1663 г. перевел Псалтирь русский дипломат Авраам Фирсов. В том же 1683-м году в Лифляндию переселился выпускник Виттенбергского и Лейпцигского университетов пастор Эрнест Глюк, создатель латышской Библии (1685 г. – Ветхий Завет, 1689 г. – Новый Завет). В Мариенбурге, где Э. Глюк жил с 1683 года, было много русских, и он заметил, что для большинства из них славянская Библия почти непонятна. Это побудило его взяться за ее перевод на русский язык. В записке, поданной лифляндскому генерал-губернатору Дальбергу, Э. Глюк свидетельствует, что труд его поощряли как собратья из Германии, так и русский посланник Головин. Кроме того, перевод осуществлялся с помощью одного из монахов Псково-Печерского монастыря, владевшего иностранными языками. Еще не оконченный труд пропал в 1703 году во время взятия Мариенбурга русскими войсками. По окончании войны Э. Глюк по поручению Петра I продолжил начатое дело, но результаты его трудов были вновь утеряны после его смерти, последовавшей в 1705 г. В XVIII веке на русский язык Священное Писание переводил архиепископ Мефодий (Смирнов).
Предшественники Синодального перевода Ветхого Завета.В самом начале XIХ в. вопрос о русском переводе был поднят обер-прокурором Св. Синода А. А. Иаковлевым (1802 –1803 гг.), однако его осуществлению воспрепятствовало господствовавшее представление о том, что славянский является высоким стилем русского литературного языка, служащим для выражения высоких и вечных истин, поэтому перевод Библии на простой русский язык приведет лишь к вульгаризации Писания.
Особую роль в деле перевода Библии сыграл выдающийся богослов и библеист св. Филарет, митрополит Московский. В 1812 г., будучи ректором Санкт-Петербургской Духовной академии, он убедил своего друга, близкого к императору Александру I – кн. А. Н. Голицына – подать доклад о целесообразности открытия в Санкт-Петербурге Российского Библейского Общества. В 1814 св. Филарет стал директором Российского Библейского Общества, которому Александр I «изустно повелел…предложить Святейшему Синоду искреннее и точное желание Его Величества доставить и россиянам способ читать Слово Божие на природном своем российском языке, яко вразумительнейшем для них славянского наречия, на коем книги Священного Писания у нас издаются».
Ответственным редактором Российского Библейского общества был ученик св. Филарета, протоиерей Герасим Петрович Павский, профессор Санкт-Петербургской Духовной Академии и Санкт-Петербургского университета, основатель школы русской гебраистики, законоучитель императора Александра II и действительный член Императорской Академии Наук. Древнееврейскому языку прот. Г. П. Павский учился до издания В. Гезениусом словаря Hebraisches und Chaldaisches Handworterbuch uber das Alte Testament, Halle, 1810-1812 и грамматики Hebraische Grammatik, Halle, 1813, нормативной для всей европейской гебраистики, и потому навсегда остался в рамках гебраистики, ведущей свое происхождение от трудов Эразма Роттердамского. В 1818 прот. Г. П. Павский сам издал первую в России грамматику древнееврейского языка, дополнив ее учебной антологией. Впоследствии это отразилось в том, что, ориентируясь на В. Гезениуса в текстологических и исагогических вопросах, прот. Г. П. Павский часто расходится с ним в своих переводческих решениях, унаследованных в дальнейшем и Синодальным переводом.
В 1816 году св. Филарет напечатал экзегетический труд Записки, руководствующие к основательному разумению Книги Бытия. Во втором издании этой книги (1819), находился перевод книги Бытия на русский язык, мало чем отличающийся от перевода Синодального, до появления которого оставалось почти полстолетия.
В своем труде св. Филарет св. Филарет указывает, что перевод нужен «как для облегчения читающих, так и для того, чтобы продолжающемуся ныне прохождению Св. Писания с древнего, не всем понятного, на новое вразумительное наречие по возможности уготовлять путь далее». Таким образом, в этом труде были заявлены принципы, легшие в основание перевода Синодального.
Проанализировав текст перевода и примечания к нему, эти принципы можно изложить следующим образом.
· При избрании Масоретского текста в качестве исходного, в перевод вносятся важные в богословском отношении дополнения из Септуагинты, заключаемые в скобки. Кроме того, в качестве дополнительных свидетелей библейского текста берутся Вульгата, Пешитта, древние переводы Акилы, Онкелоса и Ионафана.
· Следование, за исключением крайне редких случаев, славяно-греческому ономастикону. В предисловии к переводу св. Филарет пишет об этом так: «Произношение имен собственных по возможности удержано употребленное в переводе славянском, как уже знакомое. Отступлено от оного в тех случаях, где для предупреждения погрешностей или недоразумений нужно было с точностью следовать еврейскому произношению».
· Употребление привычных славянских слов в литургически важных местах. Так, св. Филарет особо оговаривает необходимость перевода в Быт 1, 6 и слл. слова [yqr - ракия как «твердь», а не «пространство», как в Иез 1.22, 23, 25, поскольку такова традиция, идущая от Септуагинты, дающей в этом месте sterewma от sterew - «делать твердым».
Следует также упомянуть переводческие находки св.Филарета, опередившие время и не вошедшие в Синодальный перевод.
· Отказ от перевода вава переворачивающего союзом «и» в пользу слова «потом», либо выражения «между тем», лучше передающих смысл древнееврейского перевернутого имперфекта.
· Отказ от перевода pluralis majestatis множественным числом, вносящим путаницу в повествование.
· Устранение излишней буквальности древних переводов. Так, выражение ~t'êcor>a;B. ~yIAGh; yYEÜai. (Быт. Х, 5) св. Филарет переводит как, «поселение народов языческих», Синодальный же перевод восстанавливает славянское чтение: «острова народов в землях их». Интересно, что хотя в Библии короля Иакова этот стих звучит точно так же: «isles of the gentiles divided in their lands», воспроизводя Вульгату: «insulae gentium in regionibus suis», New American Standard Bible дает в этом месте «nations were separated into their lands».
· Отказ от внесения в текст стихов из Септуагинты служащих для придания связности греческой речи.
· Отказ от употребления древневосточных мер веса и объема в пользу нейтральных выражений. Так, в Быт.18,6 Синодальный перевод говорит о «трех сатах лучшей муки». У св. Филарета – «три меры». Ср. в Библии короля Иакова: «three measures of fine meal».
В 1819 г., одновременно с переводом книги Бытия было издано Четвероевангелие (Евангелие от Иоанна – в переводе св. Филарета), а в 1821 г.- весь в Новый Завет. Его издания включали два предисловия: 1) к Четвероевангелию - «Возглашение к христолюбивым читателям» 1819 г., повторяемое затем во всех изданиях новозаветных текстов; 2) к изданию Нового Завета 1823 г. отдельное прибавление, составленное св. Филаретом - «К христолюбивым читателям. По случаю издания всего Нового Завета на одном Русском наречии».
В 1820 г. для Российского Библейского общества прот. Г. П. Павский перевел Псалтирь с Масоретского текста. Текст был издан в 1822 г. с предисловием, составленным св. Филаретом, и подписанном еще двумя членами Синода - Серафимом, Митрополитом Санкт-Петербургским и Симеоном, Архиепископом Ярославским. В предисловии св. Филарет отмечал изменения, которые содержит Септуагинта в сравнении с Масоретским текстом, и приводил примеры, «где слова еврейские в сравнении с греческими представляли более ясности, и более взаимного согласия в целом составе речи». Перевод усвоил религиозную терминологию славянского языка и с большой деликатностью обновил ее с намерением сделать доступными богословские понятия текста, новыми терминами стали искупление вместо избавление и прощение (грехов) вместо оставление.
В 1824 г. был готов тираж Пятикнижия, отредактированный прот. Г. П. Павским, однако было решено опубликовать полную русскую Библию в пяти томах, причем объем первого тома был определен в количестве первых восьми книг Библии.
Волей вступившего на престол Николая IРоссийское Библейское Общество было закрыто, однако дело русского перевода Библии продолжалось частным образом трудами прот. Г. П. Павского и св. Макария (Глухарева). В состав литографированного перевода прот. Г. П. Павского, вышедшего в это время, входили следующие библейские книги: Иова, Притчей Соломоновых, Екклесиаста, Песни Песней, Исаии, Иеремии, Иезекииля, Даниила, 12 малых пророков. Кроме библейского текста они включали в себя краткие толкования и развернутые оглавления (перед началом книги или каждого раздела и каждой главы). В Книге пророка Исаии была произведена перестановка ее частей в хронологической последовательности, согласно комментарию Вильгельма Гезениуса Der prophet Jesajа. Halle, 1821. Перевод прот. Г. П. Павский начал с 6, 1-11; затем перешел к 1, 1-28; 5, 1-30 и т.д. В переводе отсутствовали вставки из славянского или греческого текстов, имена собственные даны были в древнееврейской форме. Последовательно употреблялось имя Иегова, а также Иегова воинств (Синодальный перевод - Господь Саваоф) и даже Иаг Иегова (Ис 26.4). Перевод отличался филологической точностью, отсутствием буквализмов, изобретательностью в подборе русских эквивалентов; предпочтение было отдано конкретной лексике (заболеть смертельно, ворковать, чесать лен, отощать, поперечить, выкидыш и т. п.). Художественный элемент перевода отражал скорее фольклорную, чем книжную, стилистику.
В 1841 Филарет митрополит Киевский (Амфитеатров), прочитав перевод прот. Г. П. Павского был возмущен простонародными выражениями и отходом от традиций церковно-славянской Библии, например, тем, что вместо Христос, везде стояло Помазанник. Осуждал митр. Филарет (Амфитеатров) также исагогические заметки и комментарии переводчика. Дело в том, что прот. Г. П. Павский толковал Книгу Песни Песней буквально, относил 2-ю часть Книги пророка Захарии к послепленному периоду, называл Книгу пророка Ионы повестью, считал, что пророк Исайя в пророчестве об Эммануиле говорил о скором спасении от нашествия сирийцев и т.п.
Митр. Филарет (Амфитеатров) предложил Св. Синоду не изымать перевода прот. Г. П. Павского, а возобновить работу над русской Библией, прерванную после закрытия Российского Библейского общества. Однако по воле императора Николая I большинство экземпляров перевода было изъято и уничтожено, часть была оставлена на хранение в синодальном архиве. Частично переводы прот. Г. П. Павского были изданы без указания имени автора в Лондоне, в 1861 году.
Это издание легло в основу переводов св. Макария (Глухарева), переиздающихся и в настоящее время. Даже в незавершенном виде это практически полный перевод Ветхого Завета: он включает и перевод Российского Библейского Общества, и перевод прот. Г. П. Павского и шире их обоих вместе взятых. Таким образом, перевод св. Макария (Глухарева) предстает логическим завершением переводческой работы его предшественников, так что можно констатировать, что в России уже в первой половине XIX в. был осуществлен полный перевод Библии на русский язык.
Св. Макарий (Глухарев) в решении богословских проблем, вставших перед ним в связи с переводом, следовал тем источникам, которые использовал в работе. Свою задачу как переводчика видел в предельном приближении текста к оригиналу (напр., Исх. 21.3 «муж жены» - «женатый») и его славянизации (напр., «овен» вместо «баран»).
Ориентация на еврейский текст проявляется и в передаче имен собственных: Беэр-Шава (Быт. 21, 31, 32 и др.) Реуэл и Циппора (Исх. 2, 18, 21 и др.), Елишева сестра Наассонова (Исх. 6, 23) тогда как перевод Российского Библейского Общества сохраняет традиционное Вирсавия, Рагуил, Сепфора, Елисавета, сестра Наассонова.
Под влиянием трудов прот. Г. П. Павского занимался библейскими переводами ректор Курской семинарии (1848-1855) архимандрит Никодим (Казанцев), впоследствии – первый епископ Енисейский. Его установка заключалась в отказе от русского просторечия, к которому тяготел прот. Г. П. Павский. Ветхий Завет он переводил с древнееврейского языка, а Новый Завет – с греческого. Его перевод не опубликован, и хранится сейчас в фонде № 561 государственного архива Красноярска, епархиального центра Енисейского края.
В это же время появляются еще несколько фрагментарных переводов Священного Писания на русский язык: славянизирующий перевод В. А. Жуковским Нового Завета, Песнь песней царя Соломона, в переводе неизвестного автора, опубликовавшего свой опыт в 1858 году в Лондоне.
В составе толкования Священного Писания осуществлял свои переводы архиепископ Агафангел (Соловьев). Он опубликовал анонимно перевод Книги премудрости Иисуса, сына Сирахова и Книги Иова. Переводы были сделаны с языков оригинала, но в целом следуют за славянской версией.
Переводы середины XIX века, независимые от Синодального перевода.Большое значение для дальнейшей судьбы русской Библии имели переводы Пятикнижия, произведенные Василием Ивановичем Кельсиевым и Леоном Иосифовичем Мандельштамом. Переводы эти были современны Синодальному, но предполагали другой подход и к оригиналу, и к языковому воплощению перевода.
В.И. Кельсиев (1835-1872), выпускник Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, во время пребывания в Лондоне получил от А.И. Герцена предложение перевести на русский язык Пятикнижие Моисеево. Как подчеркивал сам Герцен, посвятивший Кельсиеву отдельную главу свой книги «Былое и думы», поручение имело своей целью подрыв авторитета господствующей Церкви, побудив Синод ускорить работу над русским переводом Библии. Тот же Герцен предложил Кельсиеву взять для издания своего перевода псевдоним «Вадим» по имени своего друга Вадима Пасека, умершего в 1843 году.
Сам текст перевода первых пяти книг Библии выходил в свет в течение всего 1860 года, причем вводная статья к первому тому излагает переводческие принципы В.И. Кельсиева. В ней он прямо указывает, что лучшим переводом есть такой, который «есть ближайшая, почти фотографическая копия текста». Образцом для В.И Кельсиева служил английский перевод доктора Авраама Бениша, чтеца Лондонской синагоги. Изданный в 1851 году он являлся подстрочником текста Масоретского, лишь только в случае крайней нужды учитывающим особенности английского языка.
В силу следования подобным методам, рассматриваемый перевод является до крайности буквальным, носящим, скорее всего характер подстрочника, причем далеко не всегда понятного.
Так, сетуя в предисловии к первому тому на отсутствие «готового русского библейского языка», в отличие от языка Библии короля Иакова, где есть «множество исключительно библейских выражений, ничуть не поражающих своей странностью», В.И. Кельсиев не замечает того обстоятельства, что библейская лексика Библии короля Иакова восходит первоначальному библейскому языку Западной Церкви – латыни, и что в русском переводе вполне логично было бы воспользоваться уже существующей и хорошо известной славянской библейской лексикой. Напротив, стремление к десакрализации текста ведет к полному отказу от славянской лексики. Причем производятся следующие замены:
· tyrb (брит) – союз (Втор. 4, 13). (Синодальный перевод – Завет)
· hwhyAtyrB nwra (арон брит-Яhве) – Сундук Союза Сущего (Числ. 10, 33). (Синодальный перевод – Ковчег завета Господня)
· tbv (шабат) – день Отдыха (Исх. 16, 23 и далее). (Синодальный перевод – Суббота)
· hwhy Jalm (мал`ах Яhве) – исполнитель Сущего (Числ. 22, 25). (Синодальный перевод – Ангел Господень)
· d[wm lha (оhель мо`эд) - Сборный Шатер - (Числ. 3, 7). (Синодальный перевод – Скиния собрания)
· td[h lhal nkvm (мишкан ле-оhель hа-эдут) - Обиталище Сборного Шатра- (Числ. 9, 15). (Синодальный перевод – Скиния Откровения).
Также непривычным является именование Кельсиевым согласно Масоретскому тексту фараона – «парао» (Исх. 1, 11), египтянина – «мицрит» (Исх. 2, 12), еврея – «ибрит» (Исх. 2, 12).
Еще одной особенностью перевода В.И. Кельсиева является тщательное транскрибирование имен собственных, насколько это позволяют фонетические возможности русского языка. Делая оговорку, что «смешно было бы писать Пари вместо Париж и Кёбенхафн вместо Копенгаген», В.И. Кельсиев видит в отказе от привычных русскому уху имен библейских персонажей и географических названий еще один способ десакрализации текста.
Особо следует обратить внимание на передачу В.И. Кельсиевым имен Божиих hw:hy] (Яhвеh) и myhla (Элоhим).
Элоhим – В.И. Кельсиев предполагает, что стоило бы перевести его словом Бука, так как оно «дает идею о страхе», но, убоявшись явной несуразицы, везде переводит Элоhим как «Бог», ссылаясь на традицию всех современных ему переводов на европейские языки.
Яhвеh Кельсиев переводит либо причастием «Сущий» либо глагольной формой Есмь (Исх. 3, 14), ссылаясь на того же Авраама Бениша, видевшего в имени Яhвеh глагол hаваh – «быть, существовать» в третьем лице единственного числа несовершенной формы. Усеченную же форму слова Яhвеh - Яh Кельсиев переводит словом «Сущ».
Особо следует упомянуть употребление В.И. Кельсиевым диалектных и просторечных форм русского языка. Так Бог наводит на Авраама «спячку» (Быт. 21,21), Измаил будет между людьми «куланом» (Быт. 16, 20), тазобедренное сухожилие именует «тяжем вертлюговым» (Быт. 32, 32), надгробный плач египтянок – «поминками» (Быт. 11, 42), шатер - «альковом» (Числ. 25, 8), египетские сандалии – «башмаками» (Исх. 3, 5). Таковы же выражения «глупили мы» (Числ. 12, 11), «прибраться (т.е. умереть - Р.С.) должен Аарон» (Числ. 20, 24), «болтовня губ ее» (Числ. 30, 9), «последки исполинов» (Втор. 3, 11). Образное именование народа Израилева – nwrvy - Йешурун – «прямой» (Синодальный перевод – Израиль) – переводится с уменьшительным суффиксом – Jисраэлюшка (Втор. 32, 15; 33, 5, 26).
Использует В.И. Кельсиев и слова собственного изобретения. Так, именуя Адама человеком, Еву он называет «человечицей» (Быт. 2, 33), пытаясь таким образом воспроизвести пару va иш - hva ишадля Духа Божия, посылаемого Его избранникам, которых, В.И. Кельсиев именует не пророками, а просто «вдохновенными» (Числ. XI, 29), изобретается слово «передух» (Числ. XI, 29), Тростниковое же море именуется Морем водорослей (Исх. 10, 13), чему не находится параллелей ни в каком другом переводе Ветхого Завета на русский язык.
Переводу Кельсиева свойственно сохранение древнееврейских грамматических конструкций, несвойственных русскому языку: «ляжет… с нею лежанием семени» (Числ. 5, 12), «истомой истомишься» (Исх. 18, 18), «хранить хранением» (Числ. 9, 19), «истреблением…истреблены» (Втор. 4, 26), «размахивать размахиванием» (Числ. 6, 20), «всякое взмахивание святынь» (Числ. 18, 19), «золото взмахивания, которое взмахнули они Сущему» (Числ. 31, 49), «такими же были мы на их глаза» (Числ. 13, 33), «будьте себе осторожны» (Втор. 2, 4), «нет ему крови» (Числ. 35, 27), т.е. невиновен в убийстве, «я – необрезанные губы» (Исх. 6, 30) т.е. косноязычен.
В начале последнего, третьего тома, содержавшего перевод Второзакония содержалось краткое примечание о том, что «мы приостанавливаем в настоящее время перевод следующих книг Библии – во-первых, чтобы видеть, как будет принят публикой наш труд, а во-вторых, чтобы положительнее узнать, какой именно требуется перевод – передающий ли текст слово в слово, до какой степени, что его чтение почти заменяет чтение подлинника…или же перевод, который может употребляться всем и каждым… как легкое и занимательное чтение?».
В этом же предисловии В.И. Кельсиев указывает и на то, что после прочтения первых его переводов «многие, вполне добросовестные лица и хорошие судьи в деле русского языка, делали нам упрек за тяжелый и слишком буквальный перевод первых четырех книг Библии». Результатом этой критики стало то, что в переводе Второзакония В.И. Кельсиев во многих местах отступает от буквализма и использования вульгаризмов, заменяя их более привычными для письменной речи словами.
Леон Иосифович Мандельштам (1819-1889), получил образование в Московском и Санкт-Петербургском университетах, отличался разносторонней ученостью, служил в министерстве образования. В 1862 году в Берлине вышел его перевод Пятикнижия Моисеева: «Тора, т. е. Закон или Пятикнижие Моисеево. Буквальный перевод Л. И. Мандельштама, кандидата петербургского университета. В пользу русских евреев. Берлин, 5622 [т. е. 1862]», несколько позже – его же перевод Псалтири. Весьма ценные комментарии содержат богатый филологический и богословский материал.
О своем переводе Пятикнижия Л.И. Мандельштам говорит, что «он должен служить…предварительной работой для будущего перевода Библии более изящным русским языком». В отличие от своего современника В. И. Кельсиева, Л.И. Мандельштам не сетует на отсутствие русского библейского языка, но исходя из истории немецкой и английской Библий, повлиявших на народный язык, говорит, что «так точно и русский…перевод Библии со временем может сделаться народным имуществом». Исходя из этого предположения, Л.И. Мандельштам формулирует свой главный переводческий принцип – дать текст, максимально приближенный к разговорной форме литературного языка, проведя, таким образом, локализацию библейского текста, причем личность переводчика, по его мнению «должна исчезнуть пред собственным его произведением».
В целях такой локализации Л.И. Мандельштам часто употребляет архаичные, диалектные и просторечные формы русского языка: «Предостереги народ, чтобы не ломились поглядеть на Господа» (Исх. 19,21).
«И вломилась в них зараза» (Пс. 106, 29).
«Всякий тороватый сердцем» (Исх. 35, 5).
У Л.И. Мандельштама патриархи кочуют «табором» (Быт 32, 8), едят вместо восточных лепешек «пироги» (Быт. 18, 6), носят «кармазинный шелк» (Числ. 19, 6), играют на «скрипках» (Быт. 31, 27) меряют все на «аршин» (Быт. 6, 15), а взвешивают – на «гривны» (Исх. 30, 13); Иосиф носит «халат с позументами» (Быт. 37, 23), а Фамарь «прикрывается фатой» (Быт. 38, 14); зерно братья Иосифа засыпают в «кули» (Быт. 42, 25) и едут на «телегах» (Быт. 45, 27); превосвященник облачается в «льняные порты» (Исх. 28, 42) и опоясывается «кушаком» (Исх. 29, 9); народ израильский управляется «стряпчими» (Исх. 5, 14) и суд происходит «на