ГЛАВА ТРЕТЬЯ "СВЕТЛЫЕ" ТЕКСТЫ

В этой и следующих главах представлена психолингвистическая типология текстов по эмоционально-смысловой доминанте. Описание текстов дано в их соотнесенности с акцентуированным сознанием их авторов. Подчеркнём, что в основе типологии лежат критерии психиатрического порядка.

Необходимо сразу же сделать оговорку в отношении возможной неточности самой психиатрической терминологии. Дело в том, что выявление общих психологических и психиатрических закономерностей, проявляющихся в литературном творчестве, представляет дополнительную трудность, поскольку среди психиатров существуют расхождения в подходе к


предмету своих исследований (обоснование см. Голдстейн, Голдстейн 1984, 122-194). Поэтому мы будем приводить все известные нам психиатрические наименования описываемых явлении психического порядка, не претендуя на упорядочение терминов в этой смежной с патопсихолингвистикой области знания.

Описание типологии текстов построено следующим образом Сначала приводится наиболее типичный, по нашему мнению, текст того или иного типа и краткое описание его специфики. Затем предлагается описание затекстовой основы данного типа текстов — психиатрическое описание той психопатии, на которой базируется присущая ему эмоционально-смысловая доминанта.

Сводная картина типов текстов и психиатрической основы их эмоционально-смысловой доминанты представлена в таблице:

Название типа текста Акцентуация
"светлые" паранойяльность
"активные" паронойяльность
"темные" эпилептоидность
"веселые" маниакальность
"печальные" депрессивность
"красивые" истероидность

Разбор характеристик текста сопровождается лингвокогнитивным и психостилистическим анализом наиболее показательных. Фрагментов анализируемого типа. Особое место занимают списки символов как "предельных структурных единиц литературного произведения" (Виноградов 1980, 94), которые мы выносим в приложения.

В качестве примера "светлого" текста приведем стихотворение поэта-футуриста Василия Каменского (род. 1884) "Развесенье" (1918).

Развесенились весны ясные

На весенних весенях

Взголубились крылья манные

Заискрились мысли тайные

Загорелись незагасные

На росистых зеленях

Зазвенело сердце зовами

Поцелуями бирюзовыми

Пролегла дорога дальняя

Лучистая

Пречистая.

Стая хрустальных ангелов

Пронеслась в вышине.

Уронила

Весточку — веточку

Мне.

В тексте со всей очевидностью выделяются следующие семантические компоненты: 'я' (мне); 'сердце'; 'чистота' (ясные, заискрились, незагасные, зазвенело, лучистая, пречистая, хрустальных); 'пространство' (дорога дальняя, в вышине}; 'природа' (весны, роса, веточка), 'идея' (мысли тайные, ангелы, весточка}. Иаменно эти слова особенно характерны прежде всего для

"светлых" текстов.

Основное содержание текста можно свести к тому, что "лирическому герою" (автору) ангел приносит весть.


ТИПИЧНЫЙ СВЕТЛЫЙ ТЕКСТ

В качестве примера переходного текста от "светлого" к "активному" приведем начало романа Ю.Трифонова "Обмен".

"В июле мать Дмитриева Ксения Федоровна тяжело заболела, и ее отвезли в Боткинскую, где она пролежала двенадцать дней с подозрением на самое худшее. В сентябре сделали операцию, худшее подтвердилось, но Ксения Федоровна, считавшая, что у нее язвенная болезнь, почувствовала улучшение, стала вскоре ходить, и в октябре ее отправили домой, пополневшую и твердо уверенную в том, что дело идет на поправку Вот именно тогда, когда Ксения Федоровна вернулась из больницы, жена Дмитриева затеяла обмен: решила срочно съезжаться со свекровью, жившей одиноко в хорошей, двадцатиметровой комнате на Профсоюзной улице.

Разговоры о том, чтобы соединиться с матерью, Дмитриев начинал и сам. делал это не раз. Но это было давно, во времена, когда отношения Лены с Ксенией Федоровной еще не отчеканились в формы такой окостеневшей и прочной вражды, что произошло теперь, после четырнадцати лет супружеской жизни Дмитриева. Всегда он наталкивался на твердое сопротивление Лены, и с годами идея стала являться все реже. И то лишь в минуты раздражения. Она превратилась в портативное и удобное, всегда при себе, оружие для мелких семейных стычек. Когда Дмитриеву хотелось за что-то уколоть Лену, обвинить ее в эгоизме или в черствости, он говорил: "Вот поэтому ты и с матерью моей не хочешь жить". Когда же потребность съязвить или надавить на больное возникала у Лены, она говорила: "Вот поэтому и я с матерью твоей жить не могу и никогда не стану, потому что ты — вылитая она, а с меня хватит одного тебя. "

Он упрямо пытался сводить, мирить, селил вместе на даче, однажды купил обеим путевки на Рижское взморье, но ничего путного из всего этого не выходило. Какая-то преграда стояла между двумя женщинами, и преодолеть ее они не могли. Почему так было, он не понимал, хотя раньше задумывался часто. Почему две интеллигентные, всеми уважаемые женщины ..., горячо любившие Дмитриева, тоже хорошего человека, и его дочь Наташку, упорно лелеяли в себе твердевшую с годами взаимную неприязнь ?

Мучился, изумлялся, ломал себе голову, но потом привык. ... И успокоился на той истине, что нет в жизни ничего более мудрого и ценного, чем покой, и его-то нужно беречь изо всех сил. Поэтому, когда Лена вдруг заговорила об обмене с Маркушевичами .... Дмитриев испугался. Кто такие Маркушевичи? Откуда она их взяла? Двухкомнатная квартира на Малой Грузинской. Он понял тайную и простую мысль Лены, от этого понимания испуг проник в его сердце, и он побледнел, сник, не мог поднять глаз на Лену."

Сюжет романа разворачивается вокруг попытки жены лирического героя съехаться с его больной раком матерью, чтобы в результате увеличить жилплощадь, и, тем самым, поступить нечестно, аморально.

Подчеркнутые в тексте слова могут быть разбиты на следующие группы: 'я' (Дмитриев, хороший человек}, 'близкие люди' (мать, жена Лена); 'единство' (соединить, мириться); 'вражда' (вражда, сопротивление, стычки, перепалки, озлобление, преграда, неприязнь, обвинить, оружие); 'зло' (эгоизм, черствость); 'идея' (идея, истина, в жизни, ценного); 'обман' (обмен ), с подозрением, уверенную, затеяла, тайную мысль, испуг проник в сердце, не мог поднять глаза).

Группировка лексических смыслов вокруг тем 'единство' и 'борьба' является ядром эмоционально-смысловой доминанты "активных" текстов и в рамках предлагаемой нами концепции может быть объяснено следующим образом: в основе их концепта находится паранойяльная акцентуация. Рассмотрим ее сущность.

ПАРАНОЙЯЛЬНАЯ АКЦЕНТУАЦИЯ

Паранойяльная акцентуация характера личности — это повышенная подозрительность и болезненная обидчивость, стойкость отрицательных аффектов, стремление к доминированию, непринятие мнения другого и, как следствие, высокая конфликтность (Психология 1990, 16).


В тесте MMPI этому соответствует шкала паранойяльности Ра (Мельников, Ямпольский 1985, 91-92), в тесте Р.Б.Кэттэла - шкала подозрительности L (там же, 46-47). Лиц с этими чертами называют не только параноическими или паранойяльными психопатами (Практический 1981, 141), но и застревающими личностями (Леонгард 1981, 75) в силу стойкости доминирующего в их поведении аффекта.

Говоря о паранойяльной личности, П.Б.Ганнушкин отмечает, что "самым характерным свойством параноиков является их склонность к образованию так называемых сверхценных идей, во власти которых они потом и оказываются; эти идеи заполняют психику параноика и оказывают доминирующее влияние на все его поведение. Самой важной такой сверхценной идеей параноика обычно является мысль об особом значении его собственной личности. Соответственно этому, основными чертами психики людей с параноическим характером

являются очень большой эгоизм, постоянное самодо-_______________________________________________

I Связь назвонив романа "Обмен" со словом "обман" неоднократно подчеркивали и автор, и критики.

вольство и чрезмерное самомнение. Это люди крайне узкие и односторонние: вся окружающая действительность имеет для них значение и интерес лишь постольку, поскольку она касается их личности; все, что не имеет близкого, интимного отношения к его "я", кажется параноику мало заслуживающим внимания, малоинтересным.

Параноика не занимает ни наука, ни искусство, ни политика, если он сам не принимает ближайшего участия в разработке соответствующих вопросов, если он сам не является деятелем к этих областях; и наоборот, как бы ни был узок и малозначащ сам по себе гот или иной вопрос, раз им занят параноик, этого уже должно быть достаточно, чтобы этот вопрос получил важность и общее значение" (Ганнушкин 1984, 266-269).

Всех людей, с которыми параноику приходится входить в соприкосновение, он оценивает исключительно по тому отношению, которое они обнаруживают к его деятельности, к его словам; он не прощает ни равнодушия, ни несогласия. Кто не согласен с параноиком, кто думает не так, как он, тот в лучшем случае — просто глупый человек, а в худшем — его личный враг. Для поведения паранойяльной личности характерны лидерство и эгоизм. Лидерство — это умение организовать деятельность и направить других людей на осуществление какой-либо общественно значимой цели. Паранойяльные личности в наибольшей степени подходят для фигуры лидера. Они стеничны (способны преодолевать препятствия), умеют увлечь людей своим примером и в отличие от истероидных личностей целенаправленны.

Сопутствующий лидерству эгоизм проявляется в желании организовать всю деятельность вокруг себя. Недаром другое название для паранойи — мания величия. Считать себя самым главным человеком, приписывая себе все заслуги, — вот характерная черта паранойяльной личности.

"Что касается эмоциональной жизни параноиков, — писал П.Б.Ганнушкин, — то уже из всего предыдущего изложения со всей ясностью вытекает, что это люди односторонних, но сильных аффектов: не только мышление, но все их поступки, вся их деятельность определяются каким-то огромным аффективным напряжением, всегда существующим вокруг переживания параноика, вокруг его "комплексов", его "сверхценных идей"; лишнее добавлять, что в центре всех этих переживаний всегда находится собственная личность параноика. Односторонность параноиков делает их малопонятными и ставит их по отношению к окружающей среде первоначально в состояние отчуждения, а затем и враждебности. Крайний эгоизм и самомнение не оставляют места в их личности для чувства симпатии, для хорошего отношения к людям, активность побуждает их к бесцеремонному отношению к окружающим людям, которыми они пользуются как средством для достижения своих целей; сопротивление, несогласие, борьба, на


которые они иногда наталкиваются, вызывают у них и без этого присущее им по самой их натуре чувство недоверия, обидчивости, подозрительности" (там же).

В психодиагностическом опроснике Р. Б Кеттела этот фактор так и назван — подозрительность (Мельников. Ямпольский 1985, 46-47). Это, пожалуй, самая важная черта личности параноика, проявляющаяся в межличностных взаимоотношениях.

Параноики "неуживчивы, агрессивны: обороняясь, они всегда переходят в нападение, и, отражая воображаемые ими обиды, сами, в свою очередь, наносят окружающим гораздо более крупные; таким образом, параноики всегда выходят обидчиками, сами выдавая себя за обиженных. Всякий, кто входит с параноиком в столкновение, кто позволит себе поступать не так, как он хочет этого и требует, гот становится его врагом, другой причиной враждебных отношении является факт непризнаный со стороны окружающих даровании и превосходства параноика. В каждой мелочи, в каждом поступке они видят оскорбление их личности, нарушение их прав Таким образом, очень скоро у них оказывается большое количество "врагов", иногда действительных, а большей частью только воображаемых" (Ганнушкин 1984, 267).

При этом мания величия может переходить в манию преследования.

Говоря о параноиках, П.Б.Ганнушкин отмечает, что такого рода отношения с другими людьми "делают параноика по существу несчастным человеком, не имеющим интимно близких людей, терпящим в жизни одни разочарования. Видя причину своих несчастии в тех или других определенных личностях, параноик считает необходимым, считает долгом своей совести — мстить; он злопамятен, не прощает, не забывает ни одной мелочи" (там же).

Лица с паранойяльной акцентуацией отличаются наклонностью не только к аффективному истолкованию ситуации, подозрительностью, недоверчивостью, но и эгоцентрической убежденностью в своей правоте, искаженному пониманию справедливости; не выносят возражений и чужого мнения, склонны к образованию сверхценных идеи и к ревности. При этом, как подчеркивает психиатр, сверхценные доминирующие идеи — это комплексы суждении, отличающиеся аффективной насыщенностью и носящие стойкий характер (Блеихер, Крук 1995, 213).

Для таких лиц характерны крайне выраженная энергичность, самодовольство, самомнение, кипучая деятельность При этом они проявляют честолюбие и даже враждебность по отношению к тем, кто стоит на их пути. Они никому не доверяют, считают своих друзей способными на нечестность и обман (Леонгард 1981, 75-89, Мельников, Ямпольский 1985, 46-47, 91; Практический 1981, 141, Пула тов. Никифоров 1983, 148)

Вот, к примеру, что говорил подросток с подобным паранойяльным состоянием, которому мать пыталась угодить, готовя его любимые блюда "Мать стремится задобрить меня, чтобы я ей верил, хотя на самом деле она меня не любит и может, войдя в доверие, принести вред, даже отравить' (Ковалев 1985, 95)

"В борьбе за свои воображаемые (' — В Б.) правд параноик часто проявляет большую находчивость очень умело отыскивает он себе сторонников, убеждает всех в своей правоте, бескорыстности, справедливости и иной раз, даже вопреки здравому смыслу, выходит победителем из явно безнадежного столкновения, именно благодаря своему упорству и мелочности

Но потерпев поражение, он не отчаивается, не унывает, не со знает, что он не прав, наоборот, из неудач он черпает силы для дальнейшей борьбы" (там же)

Справедливости ради надо добавить, что "пока параноик не пришел в стадию открытой вражды с окружающими, он может быть очень полезным работником; на избранном им узком поприще деятельности он будет работать со свойственным ему упорством, систематичностью, аккуратностью и педантизмом, не отвлекаясь никакими посторонними соображениями и интересами" (там же)

Анализируя психику параноиков, П.Б Ганнушкин отмечает среди них подгруппу фанатиков "Этим термином, — пишет он, обозначаются люди, с исключительной страстностью


посвящающие всю свою жизнь служению одному делу, одной идее, служению, совершенно не оставляющему в их личности места ни для каких других интересов Таким образом, фанатики, как и параноики, люди "сверх ценных идей", как и те, крайне односторонние и субъективные"

"Отличает их от параноиков то, что они обыкновенно не выдвигают так, как последние, на передний план свою личность, а более или менее бескорыстно подчиняют свою деятельность тем или другим идеям общего характера Центр их интересов лежит не в самих идеях, а в претворении их в жизнь - результат того, что деятельность интеллекта чаще всего отступает у них на второй план по сравнению с движимой глубоким, неистощимым аффектом волей"(там же, 268)

Ганнушкин упоминает и "о довольно многочисленной группе", как он выражается, фанатиков чувства. К ним он относит "восторженных приверженцев религиозных сект, служащих фанатикам-вождям слепым орудием для осуществления их задач. Тщательное изучение таких легко внушаемых и быстро попадающих в беспрекословное подчинение людям с сильной волей показывает, что они почти не имеют представлений о том, за что борются и к чему стремятся. Сверхценная идея превращается у них целиком в экстатическое переживание преданности вождю и самопожертвования во имя часто им совершенно непонятного дела.

Подобная замена (отодвигание на задний план) сверхценной идеи соответствующим ей аффектом наблюдается не только в области фанатизма и религиозного изуверства, но является также характерной особенностью, например, некоторых ревнивцев, ревнующих не благодаря наличию мысли о возможности измены, а исключительно вследствие наличности неотступно владеющего им беспредметного (' — В Б) чувства ревности" (там же, 269).

Итак, природа паранойяльности заключается в наличии сверхценной идеи, в оценке себя как основного центра вселенной.

Говоря о когнитивной установке паранойяльной личности, следует отметить, что она неодномерна, как у любой акцентуированной личности. Если у неакцентуированной личности возникает, к примеру, мотив получения выборной должности, то он понимает, что другие люди тоже стремятся к этому и будут мешать ему, у акцентуированной же личности вторая часть деятельности — та, что обусловлена взаимодействием с другими людьми, — становится подчас ведущей. Видя, что ему мешают, акцентуированная личность придает этому такую сверхценность, что борьба с другими превращается для нее в самостоятельную деятельность.

И тем самым когнитивная установка словно раздваивается, она сама становится конфликтной, двуплановой. С одной стороны, параноик полагает, что он "несет свет истины" другим людям, с другой стороны, он насаждает свое представление о действительности и о делах. Он требует от других подчинения ему и его программе, пытаясь объединить всех под одним знаменем. Естественно, что при этом его действия вызывают противодействие. Именно это и рождает вторую часть когнитивной установки "меня не понимают, меня хотят предать не только враги, но и друзья".

Предпочитаемые роды деятельности паранойяльной личности — политика, религия и наставничество.

Политика в наибольшей степени соответствует доминанте личности с паранойяльной акцентуацией. Наличие идей, необходимость поиска людей, которые вступили бы в ту или иную партию и при этом поддерживали бы эту идею, — все это словно подпитывает паранойю. Можно даже утверждать, что сама идея политики как особого вида человеческой деятельности в определенной степени паранойяльная.

Что касается религии, то при интересе паранойяльной личности к религии, возможно появление фанатизма в отношении своих идей и нетерпимости к другим мнениям. Характерно, что от призывов "возлюбить ближнего своего как самого себя" (!) фанатики религии переходят к проклятиям с пожеланиями врагу гореть в "геенне огненной".


Что касается интересов паранойяльной личности, то по преимуществу, они направлены на классику, реалистическое искусство и в целом на традиционную культуру. Неприятие авангарда, нетрадиционного искусства очень велико. Что касается литературных предпочтений, то максимальное неприятие вызывает научная фантастика. Причина этого, на наш взгляд, лежит

в том, что в фантастике реализована совершенно противоположная установке паранойяльной личности к целостности установка на разорванность мышления, т.е. шизоидная установка (Белянин, Ямпольскии 1985).

Консервативность убеждений паранойяльной личности связана с приверженностью к. так сказать, "истинным ценностям" и к уважению традиций. Возможные предпочтения в музыке — И.С.Бах, Л.Бетховен, духовная музыка, религиозная литература.

Если говорить о внешности, то, чаще всего паранойяльная личность имеет крупное телосложение и "представительный вид", обладает громким голосом.

В речи паранойяльной личности преобладают три семантических квантора.

Первый квантор: 'за' — 'против'. Он реализуется, например, в таком высказывании, как "Кто не с нами, тот против нас".

Второй квантор: 'истина'— 'ложь'. Иллюстрацией может служить тавтологичное высказывание: "Марксистская теория верна, потому что она истинна ".

Третий квантор— 'доверять'— 'подозревать'. Он проявляется, к примеру, в поговорке "Доверяй, но проверяй".