Развитие воображения у детей

 

Существенную роль в развитии воображения играет совершающееся в ходе образовательной работы активное освоение исторически складывающихся творений творческого воображения человечества и развитие творческой активности ребёнка в играх, конструктивной деятельности и т. п.

Широко распространённое представление о том, что у детей воображение более развито, чем у взрослых, имеет за собой лишь то основание, что из высших проявлений человеческого сознания воображение начинает развиваться раньше отвлечённого мышления и относительный удельный вес его в жизни ребёнка в детстве больше, чем в дальнейшем. Но при всём том воображение у ребёнка слабее, чем у взрослого. «Отлёт от действительности» детского фантазирования заключается главным образом в том, что ребёнок, не зная их, не учитывает основных закономерностей объективной действительности и потому легко нарушает жизненную реальность. Видимое богатство детской фантазии является в действительности по большей части скорее проявлением слабости его критической мысли, чем силы его воображения. Собственно творческие и даже комбинаторные моменты в нём сперва не столь значительны. Они развиваются в процессе общего умственного развития ребёнка.

Подтверждение этому положению можно найти и в экспериментальных данных. Так, опыты Лобзина, который исследовал детское воображение, пользуясь методом развития темы и методом дополнений Эббингауза, так же как и опыты самого Эббингауза, говорят о росте воображения с возрастом. Киркпатрик же, пользовавшийся методом чернильных пятен, пришёл к тому выводу, что яркость воображения с возрастом уменьшается, так как число названий, даваемых детьми чернильным пятнам, с возрастом снижается. Расхождение это вполне понятно, если учесть, что в первом случае необходимо было проявить комбинаторные способности, которые у младших детей слабее, чем у старших; во втором же случае показатели падали, очевидно, потому, что у детей с возрастом развивалось критическое отношение к истолкованию своих впечатлений.

Детское воображение сначала проявляется и формируется в игре, а также в изобразительной деятельности — лепке, рисовании и других проявлениях творческой активности ребёнка (музыкальной и пр.). В игровой ситуации воображение ребёнка пользуется конкретными вещами ближайшего окружения как реальными носителями тех функций, которыми их наделяет ребёнок; ребёнок летит на воображаемом аэроплане, но реальный стул должен его замещать. Лишь позже воображение настолько эмансипируется от восприятия, что оно может оперировать во внутреннем плане сознания без опорных точек в непосредственно наличном окружении. Когда воображение созрело для этой эмансипации, игры сменяются мечтами.

Развитие детского воображения, так же как развитие восприятия, мышления и т. д., нельзя представлять в виде друг над другом наслаивающихся форм, так что каждая приурочена только к определённому возрасту и к определённому возрасту приурочена только она. Воображение у ребёнка проявляется во множестве форм, из которых одна является лишь более характерной. Большую роль при этом играют не только возрастные, но и индивидуальные различия.

И в более раннем детстве ребёнку доступен и известный отлёт воображения от привычной ближайшей ситуации. Удовольствие, с которым дети воспринимают фантастику сказки, служит лучшим тому доказательством. При этом анализ основных приёмов, которым пользуется сказка при преобразовании действительности, и наблюдение за степенью их доходчивости обнаруживают наиболее характерные черты детского воображения. К числу наиболее доступных для ребёнка форм преобразования действительности относятся смещения величин, которые доводятся до одной из противоположных крайностей (мальчик с пальчик и великаны), вообще преувеличения (гиперболы), которые широко используются для создания резких противоположностей, легко доступных примитивному пониманию (люди — либо чудо добродетели и красоты, либо чудовища и злодеи, и т. п.). Комбинационные приёмы не являются ни единственными, ни даже господствующими приёмами сказочного преобразования действительности, и у детей комбинаторные способности развиты слабо.

Ещё существеннее, чем эта первая линия в развитии воображения — возрастающей свободы по отношению к восприятию, — вторая, которая приходит в более поздние годы. Она заключается в том, что воображение переходит от субъективных форм фантазирования к объективирующимся формам творческого воображения, воплощающегося в объективных продуктах творчества. Если фантазирование подростка отличается от детской игры тем, что оно обходится для своих построений без опорных точек в непосредственно данных, осязаемых объектах действительности, то зрелое творческое воображение отличается от юношеского фантазирования тем, что оно воплощается в объективных, осязательных для других, продуктах творческой деятельности. Этот переход обусловлен глубоким внутренним преобразованием воображения в результате перестройки его на новой, рациональной основе развивающегося у подростка мышления. Соединяя обе линии, можно сказать, что воображение сначала опирается на непосредственно данное и приходит к мимолётным, не объективирующимся и не включающимся в объективную действительность продуктам, а кончается тем, что, оперируя во внутреннем плане, без опорных точек в непосредственно данном, приходит к созданию объективных продуктов, включающихся в объективный мир и преобразующих его.

Т. Рибо попытался установить закон развития воображения. Он выразил его следующим образом: творческое воображение в своём полном развитии проходит через три периода, или фазы. Первый период обычно начинается с трёх лет, обнимает детство, отрочество, юность и продолжается иногда и позже, более или менее долго. Игры, сказки, фантазии, сосредоточивающиеся позже вокруг романтической половой любви, являются первыми его проявлениями. В течение этого первого периода воображение независимо от рациональных элементов. По мере того как мышление подростка формируется и крепнет, создаётся антагонизм между субъективностью этого примитивного воображения и объективностью мышления: этим антагонизмом и характеризуется второй период — переходная фаза. В третьем периоде воображение подчиняется интеллекту и проникается рациональными моментами. Этот последний процесс совершается у различных людей разными путями и приводит к неоднородным последствиям. У одних воображение в результате развития мышления приходит в упадок. «Большинство мало-помалу входит в прозу жизни, хоронит мечты своей юности, считает любовь химерой и пр.». Лишь у людей с действительно богатым воображением оно в результате проникновения в него рациональных моментов не гаснет, а преобразуется и становится подлинно творческой силой.

Т. Рибо схематически изображает этот ход развития воображения посредством кривой JM,которая сначала медленно, а потом всё быстрей поднимается вверх, заметно опережая линию развития мышления (кривая RX).В критической фазе они достигают примерно одного и того же уровня и противостоят сначала друг другу как две антагонистические силы. С этого момента дальнейшая кривая развития воображения проходит по-разному в зависимости от характера соотношений, устанавливающихся между воображением и мышлением; если они остаются антагонистическими силами, кривая воображения с ростом мышления начинает падать (см. кривую MN); если воображение, приспособляясь к рациональным условиям, преобразуется, линия воображения идёт (как это показывает кривая MN) на одном уровне с развитием мышления. В этом последнем периоде вступает в силу новый, дополнительный, закон развития воображения. Он заключается в том, что развитие воображения начинает следовать закону развития познания.

 

Развитие воображения (по Т. Рибо)

 

Схема развития воображения, данная Т. Рибо, нуждается в очень серьёзной и радикальной критике. Согласно этой схеме, у большинства людей в зрелом возрасте с развитием мышления происходит упадок воображения. Рибо, таким образом, сохраняет традиционное представление о том, что воображение у взрослого слабее, чем в более раннем — если не детском, то подростковом — возрасте.

Закон развития воображения Рибо очень ярко иллюстрирует исторический характер психологических законов, обнаруживая общественно-историческую обусловленность психических явлений. То отрезвление — уход в прозу жизни, отказ от всего того, что было мечтой юности, — которое Т. Рибо возводит в общий закон развития воображения вообще, является в действительности лишь «законом» его развития или, вернее, упадка в застойных условиях буржуазного общества. Переход к практической деятельности в условиях капиталистического общества требует от вступающего в реальную жизнь юноши, поскольку он остаётся в рамках этого общества, чтобы он отказался от всего лучшего, что было в мечтах его юности, и, подчиняясь традициям, рутине, установленным нормам и шаблонам, занялся прозаическими делами, в которых нет места для творческого воображения. В таких условиях воображение, естественно, пойдёт на убыль. В условиях нашей действительности, открывающей перед каждым неограниченные перспективы творческой деятельности, изменяющей все традиционные установления, вступление в практическую жизнь открывает новые возможности для преобразования действительности и для дальнейшего развития творческого воображения. Положение Рибо исходит к тому же из неверного понимания самого воображения. Говорить о высшем уровне воображения у подростка и об упадке его у взрослых можно только в том случае, если не учитывать подлинно творческого аспекта воображения, так как не подлежит сомнению, что у взрослых эти творческие формы воображения развиты больше, чем во все предшествующие возрасты.

Для того чтобы внести в этот вопрос окончательную ясность, нужно ещё провести различие между творчеством в подлинно объективном и в субъективном смысле этого слова. С ходом исторического развития человечества и развития отдельного человека условия, с которыми должно считаться воображение и которым оно должно удовлетворять, чтобы выполнять творческие функции, непрерывно видоизменяются и усложняются. В пределах ограниченного круга его знания и его опыта для ребёнка открыт большой простор субъективному творчеству в смысле открытий субъективно нового для него. Этим отчасти порождается впечатление о более развитой фантазии у детей, чем у взрослых.

Но творческое воображение, проявляющееся в создании объективно нового на высоких ступенях культуры, обусловлено столь сложными предпосылками, что оно может быть достигнуто лишь в более зрелом возрасте. Доказательством этому служит тот факт, что художественные произведения, имеющие объективную художественную ценность, обычно не создаются в детстве; ещё позже проявляются творческие способности в науке.

В процессе развития и обучения роль воображения весьма значительна. Воображение сказывается уже в детских играх; в них же оно сначала и формируется.

Точно так же воображение проявляется и формируется и в других видах деятельности ребёнка, как-то конструктивная деятельность, рисование, музыка и т. д.

В дальнейшем процессе обучения воображение выполняет двойную функцию. Оно является, во-первых, существенной предпосылкой для усвоения областей знания, требующих умения представить себе конкретную ситуацию, которую ребёнок не может воспринять в собственном опыте, как это имеет место в отношении исторического прошлого при изучении истории или пространственно отдалённых и резко отличных от окружения ребёнка местностей при изучении географии. Воображение, во-вторых, является существенной предпосылкой художественного воспитания. Лишённый воображения ребёнок мало доступен воздействию искусства, которое в состоянии оказать исключительно глубокое формирующее влияние на внутреннюю жизнь восприимчивого к нему субъекта, способного, воспринимая, в собственном воображении воссоздать жизнь, которую воображение художника запечатлело в художественном произведении.

Воображение имеет огромное значение в жизни, потому что мечта, создаваемая воображением, стимулирует к деятельности, к активности, к тому, чтобы, представив себе воплощение своей мечты, тем с большей энергией идти к её воплощению в жизни, бороться за её осуществление. Поэтому ошибкой была бы навеянная опасностями бесплодного фантазирования мысль о необходимости подавлять воображение. Воображение нужно развивать; но, развивая, надо его должным образом формировать.

Существенной предпосылкой развития здорового, плодотворного воображения является расширение и обогащение опыта учащегося; только при этом условии его воображение будет содержательным. Также важно ознакомление его с новыми сторонами объективной действительности, которые на основе его узкого повседневного опыта должны представляться ему необычными; надо, чтобы ребёнок почувствовал, что действительным может быть и необыденное; в противном случае воображение ребёнка будет робким и стереотипным. Наша современная действительность предоставляет для такой стимуляции воображения исключительные возможности, открывая каждый раз в самой действительности фантастические перспективы; достаточно указать на превосходящую по своей фантастической необычности любую сказку легендарную быль о подвигах советских полярников, о лагере на льдине, дрейфовавшей у Северного полюса.

Не являются ли многие дела советских людей на фронте Великой Отечественной войны против фашистских захватчиков фантастикой, более потрясающей чувство и выходящей за пределы всего представляющегося реально возможным, чем любая легенда, созданная самым пылким воображением: какое воображение могло бы придумать нечто более фантастическое и потрясающее, чем, например, последние минуты героически закончившейся жизни краснофлотца Паникака, который, превратившись уже сам в пылающий факел от объявшей его горючей жидкости, вместо того чтобы попытаться затушить охватывающее его пламя, бросается на вражеский танк и уничтожает его в объявшем их обоих пламени. И сколько других таких же легендарных дел! А между тем это действительность, наша действительность, в атмосфере которой мы живём.

Очень важно развивать у ребёнка способность к критике и, в частности, критическое отношение к самому себе, к собственным мыслям, иначе его воображение будет лишь фантастикой. Следует приучать учащегося к тому, чтобы воображение его включалось в учебную работу, в реальную деятельность, а не превращалось в оторванное от жизни праздное фантазирование, создающее лишь дымовую завесу от жизни.

Существенно, чтобы воображение включилось в объективирующую его деятельность, а не стало, превратившись в бесплодное фантазирование, уходом от деятельности и завесой от жизни. Нужно культивировать способность «отлёта от действительности», но такого, который ведёт к более глубокому проникновению в неё. Для этого нужно воспитать сильное воображение, т. е. такое, которое может, учитывая основные требования реальности, соблюдение которых является предпосылкой осмысленности, всё же преобразовать непосредственно данное, а не оставаться в рабской зависимости от него. Умение подняться над непосредственно данным и в той же конкретно-образной форме, в которой нам дана действительность в восприятии, преобразовать её — не путём нарушения, а с соблюдением её основных закономерностей, — это чисто человеческое свойство воображения проявляется и формируется в многообразной творческой деятельности человека.

 

 

Глава X. Мышление

 

Природа мышления

 

Наше познание объективной действительности начинается с ощущений и восприятия. Но, начинаясь с ощущений и восприятия, познание действительности не заканчивается ими. От ощущения и восприятия оно переходит к мышлению.

Отправляясь от того, что дано в ощущениях и восприятиях, мышление, выходя за пределы чувственно данного, расширяет границы нашего познания. Это расширение познания достигается мышлением в силу его опосредствованного характера, позволяющего ему опосредованно — умозаключением — раскрыть то, что непосредственно — в восприятии — не дано. С расширением познания благодаря мышлению связано и углубление познания.

Ощущения и восприятия отражают отдельные стороны явлений, моментов действительности в более или менее случайных сочетаниях. Мышление соотносит данные ощущений и восприятий — сопоставляет, сравнивает, различает, раскрывает отношения, опосредования и через отношения между непосредственно чувственно данными свойствами вещей и явлений раскрывает новые, непосредственно чувственно не данные абстрактные их свойства; выявляя взаимосвязи и постигая действительность в этих её взаимосвязях, мышление глубже познает её сущность. Мышление отражает бытие в его связях и отношениях, в его многообразных опосредованиях.

Раскрытие отношений, связей между предметами составляет существенную задачу мышления: этим определяется специфический путь, которым мышление идёт ко всё более глубокому познанию бытия. Мышление отражает не только отношения и связи, но также свойства исущность; и отношения отражаются не только в мышлении.

В действительности уже в восприятии дана не простая сумма или агрегат изолированных элементов; уже в восприятии различные свойства и предметы действительности даны в некоторых взаимоотношениях, сочетаниях, связях, и мышление исходит из них в своём познании действительности. Мы воспринимаем обычно вещи в определённых ситуациях, в которых они даны в тех или иных соотношениях с другими вещами, — пространственных, временнЫх и т. д. Вещи воспринимаются как равные или неравные, бОльшие или меньшие, как определённым образом расположенные, т. е. находящиеся в тех или иных отношениях порядка или последовательности, как предшествующие или последующие и т. д. Помимо того, и внутри каждой вещи различные свойства воспринимаются нами опять-таки не как совокупность изолированных, между собой не связанных качеств, а в определённых, характерных для вещи соотношениях, сочетаниях, связях. Но в восприятии вещи и явления, их свойства даны сплошь и рядом в случайных, в единичных, в несущественных определениях, во внешнем соединении свойств, которые «соединены, но не связаны». Для химического элемента не существенна может быть та окраска, которая ему придана: химические реакции или соединения, в которые он войдёт, от неё не зависят. Для общественной сущности капиталиста не существен тот внешний облик, в котором он как единичный человек предстал тому или иному рабочему, — черты его лица или фигура. Существенные и несущественные свойства, случайные и необходимые связи или связи по смежности в данной частной ситуации, т. е. простые совпадения и реальные зависимости, выступают в восприятии в нерасчленённом синкретическом единстве. Задача мышления заключается в том, чтобы выявить существенные, необходимые связи, основанные на реальных зависимостях, отделив их от случайных совпадений по смежности в той или иной частной ситуации.

Выявляя необходимые, существенные связи, переходя от случайного к необходимому, мышление вместе с тем переходит от единичного к общему. Связи, основанные на случайном стечении частных обстоятельств, ограниченных пространством и временем, могут носить лишь единичный характер. Но то, что существенно связано, необходимо окажется общим при многообразных изменениях несущественных обстоятельств; раскрывая существенные связи, мышление поэтому обобщает.

Всякое мышление совершается в обобщениях. Оно всегда идёт от единичного к общему и от общего к единичному. Мышление — это движение мысли, раскрывающее связь, которая ведёт от отдельного к общему и от общего к отдельному. Мышление — это опосредованное — основанное на раскрытии связей, отношений, опосредований — и обобщённое познание объективной реальности.

Переходя от случайных к существенным общим связям, мышление раскрывает закономерности или законы действительности. В восприятии я могу лишь констатировать, что в данном частном случае данное единичное явление протекало так-то, но лишь в результате мыслительной операции я могу прийти к тому выводу, что такова общая закономерность. Раскрытие закономерности свойств и тех отношений, которые выступают в восприятии, требует мыслительной деятельности. Раскрывая всё более глубокие закономерности явлений, мышление познаёт всё более и более существенные свойства, всё более глубокую сущность объективного мира. Адекватное познание бытия, которое всегда находится в процессе становления, изменения, развития, отмирания старого, отживающего, и развития нового, нарождающегося, даёт лишь мышление, которое отражает бытие в его многосторонних связях и опосредованиях, в закономерностях его движимого внутренними противоречиями развития, — диалектическое мышление.

Мышление,как познавательная теоретическая деятельность, теснейшим образом связано с действием.Человек познаёт действительность, воздействуя на неё, понимает мир, изменяя его. Мышление не просто сопровождается действием или действие — мышлением; действие — это первичная форма существования мышления.Первичный вид мышления — это мышление в действии и действием,мышление, которое совершается в действии и в действии выявляется.

Все мыслительные операции (анализ, синтез и т. д.) возникли сначала как практические операции и лишь затем стали операциями теоретического мышления. Мышление зародилось в трудовой деятельности как практическая операция, как момент или компонент практической деятельности и лишь затем выделилось в относительно самостоятельную теоретическую деятельность. В теоретическом мышлении связь с практикой сохраняется, лишь характер этой связи изменяется. Практика остаётся основой и конечным критерием истинности мышления; сохраняя свою зависимость от практики в целом, теоретическое мышление высвобождается из первоначальной прикованности к каждому единичному случаю практики. Пока, решая задачу, мы оперируем только наглядным единичным содержанием, данным нам в непосредственном созерцании, мы разрешаем задачу лишь для данного единичного случая. В каждом следующем случае приходится решать задачу снова, и снова это решение только этой частной задачи. Возможность дать обобщённую формулировку и обобщённое решение задачи радикально изменяет положение. Задача, получившая такое обобщённое решение, решена не только практически — для данного частного случая, но и теоретически — для всех принципиально однородных случаев. Решение, полученное на единичном случае, выходит за его пределы и получает обобщённое значение; оно становится теорией или составной частью теории. Вместо того чтобы идти следом за практикой от одного частного случая к другому, решая ту частную задачу, которую практика поставила, теоретическое мышление в обобщённой форме вскрывает принцип решения задачи и предвосхищает решение задач, на которые практика может лишь в будущем натолкнуться. Мышление принимает на себя функции планирования.Оно поднимается на тот уровень, когда возможной становится теория, опережающая практику и служащая руководством к действию. Так прокладывается диалектический путь познания истины, познания объективной реальности. «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике»,пишет В. И. Ленин. [В. И. Ленин, Философские тетради, 1938, стр. 166; В. И. Ленин, Полн. собр. соч. Т. 29. С. 152-153.] Развиваясь на основе действия, мышление и служит в конечном счёте для организации действия и руководства им.

Будучи связано с деятельностью, теоретическое мышление само процесс, переход от единичного к общему и от общего к единичному, от явления к сущности и от сущности к явлению. Реальное мышление — это движение мысли.Оно может быть правильно понято лишь в единстве деятельности и её продукта, процесса и его содержания, мышления и мысли.

Специфическим содержанием мышления является понятие. Понятие — это опосредованное и обобщённое знание о предмете, основанное на раскрытии его более или менее существенных объективных связей и отношений.

Полноценное диалектическое понятие берёт явление во внутренней взаимосвязи всех его сторон, в единстве внутренних противоречий, в его конкретной жизни и развитии. В «смене» взаимозависимости всех понятий, в тожестве их противоположностей, в переходах одного понятия в другое, в вечной смене, движении понятий мышление всё глубже проникает в конкретную жизнь действительности, в её движимое внутренними противоречиями развитие. И именно понятие, а не слово, как этого хотят формалисты, превращающие речевой знак в творца, в «демиурга» мышления, и не общее представление, как этого хотят эмпиристы, сводящие логическое к наглядно-чувственному, — именно понятие является специфическим содержанием мышления.

Вскрывая связи и отношения, исходя от явления к обобщённому познанию их сущности, понятие приобретает абстрактный, не наглядный характер. Содержание понятия сплошь и рядом нельзя себе наглядно представить, но его можно мыслить или знать. Его объективное определение раскрывается опосредованно и выходит за пределы непосредственной наглядности. Формой существования понятия является слово.

Понятийное содержание мышления складывается в процессе исторического развития научного знания на основе развития общественной практики. Его развитие является историческим процессом, подчинённым историческим закономерностям.

 

Психология и логика

 

Мышление является предметом изучения не только психологии, но также — и даже прежде всего — диалектической логики. Каждая из этих научных дисциплин, изучая мышление, имеет, однако, свою отличную проблематику или сферу исследования. Проблемой логики является вопрос об истине, о познавательном отношении мышления к бытию.Проблемой психологии является протекание мыслительного процесса, мыслительная деятельность индивида,в конкретной взаимосвязи мышления с другими сторонами сознания. Отличаясь, таким образом, друг от друга, психология мышления и логика, или теория познания, вместе с тем теснейшим образом связаны друг с другом. Различные стороны или аспекты мышления не могут быть оторваны друг от друга; мышление как предмет психологического исследования не может быть определено вне отношения мысли к бытию. Психология поэтому также берёт мышление не в отрыве от бытия, но изучает она как специальный предмет своего исследования не отношение мышления к бытию, а строение и закономерность протекания мыслительной деятельности индивида,в специфическом отличии мышления от других форм психической деятельности и в его взаимосвязи с ними.

Основа для разрешения вопроса о соотношении логического и психологического, позволяющая вскрыть связи между ними, заложена уже в наших исходных положениях. Поскольку психическое, внутреннее определяется опосредованно через отношение своё к объективному, внешнему, логика вещей — объектов мысли — в силу этого входит в психику индивида заодно с их предметным содержанием и более или менее адекватно осознаётся в его мышлении. Поэтому логическое, никак не растворяясь в субъективно психологическом (в духе психологизма) и не противостоя извне всему психологическому (в духе антипсихологизма), входит определяющим началом в сознание индивида.

Психология мышления не может быть сведена, таким образом, к логике, но вместе с тем психологическая трактовка мышления не может быть и оторвана от определения объективной сущности мышления в логике. И действительно, психология мышления всегда исходит и неизбежно должна исходить из той или иной философской, логической, методологической концепции.

Эта связь психологии с логикой и теорией познания, с философией отчётливо проявляется в истории психологических учений о мышлении. Так, ассоциативная психология исходила из позиций английского эмпиризма, психология мышления вюрцбургской школы — из идеалистической философии гуссерлианства; трактовка психологии мышления в американской литературе, у Дж. Дьюи, определялась философией прагматизма. Наша, советская, психология мышления исходит из диалектической логики, из материалистической диалектики.