В ХVIII ве­ке зна­чи­тель­ное раз­ви­тие по­лу­чи­ло пра­во.

За­ко­но­да­тель­ст­во это­го пе­рио­да не толь­ко от­ли­ча­ло по­ня­тие “вла­де­ние” от по­ня­тия “соб­ст­вен­ность”, но и ус­та­нав­ли­ва­ло за­щи­ту вла­де­ния от са­мо­управ­ст­ва, за­пре­щая да­же соб­ст­вен­ни­ку от­би­рать са­мо­вла­ст­но свое иму­ще­ст­во у вла­дель­ца, пре­дос­тав­ляя по­след­не­му пра­во об­ра­тить­ся за по­мо­щью в суд.

В ука­зе о еди­но­на­сле­дии 1714 го­да Петр I ус­та­но­вил еди­ный пра­во­вой ре­жим для по­мес­тий и вот­чин. Это оз­на­ча­ло, что преж­ние по­ме­ст­ные зем­ли, на­ря­ду с вот­чи­на­ми, мог­ли от­чу­ж­дать­ся и пе­ре­да­вать­ся по на­след­ст­ву как по за­ко­ну, так и по за­ве­ща­нию.

Пра­во поль­зо­ва­ния зем­лей при Пет­ре I име­ло ряд ог­ра­ни­че­ний:

1). Не­дра зем­ли на­хо­ди­лись в соб­ст­вен­но­сти го­су­дар­ст­ва, из-за че­го до­бы­ча ме­тал­лов и ми­не­ра­лов на зем­лях по­ме­щи­ков бы­ла при­ви­ле­ги­ей каз­ны.

2). Не­ко­то­рые по­ро­ды де­ревь­ев объ­яв­ля­лись за­ко­ном за­по­вед­ны­ми, так как они яв­ля­лись цен­ным ма­те­риа­лом для ко­раб­ле­строе­ния. Эти де­ре­вья под стра­хом штра­фа или да­же смерт­ной каз­ни, за­пре­ща­лось вы­ру­бать зем­ле­вла­дель­цам.

Эти ог­ра­ни­че­ния в 1785 го­ду бы­ли от­ме­не­ны Ека­те­ри­ной II.

В за­ко­но­да­тель­ст­ве ХVIII ве­ка бы­ли пре­ду­смот­ре­ны раз­лич­ные ви­ды до­го­во­ров, за­клю­чать ко­то­рые мог­ли ли­ца, не на­хо­дя­щие­ся под опе­кой по не­со­вер­шен­но­ле­тию, су­ма­сше­ст­вию или рас­то­чи­тель­но­сти.

Вся­кий до­го­вор при­зна­вал­ся не­дей­ст­ви­тель­ным, ес­ли он на­ру­шал за­кон, бла­го­чи­ние или об­ще­ст­вен­ный по­ря­док.

Ос­нов­ны­ми ви­да­ми до­го­во­ров бы­ли: до­го­во­ра ме­ны, ку­п­ли-про­да­жи, най­ма иму­ще­ст­ва, лич­но­го най­ма, зай­ма, по­кла­жи, то­ва­ри­ще­ст­ва, под­ря­да и по­став­ки.

Уго­лов­ное пра­во, оп­ре­де­ляв­шее­ся в на­ча­ле ХVIII ве­ка в ос­нов­ном Со­бор­ным Уло­же­ни­ем 1649 го­да, по­лу­чи­ло свое раз­ви­тие в Ар­ти­ку­лах Во­ин­ских 1716 го­да, Мор­ском Ус­та­ве и дру­гих до­ку­мен­тах.

Во­ин­ский Ус­тав рас­смат­ри­вал пре­сту­п­ле­ние как на­ру­ше­ние за­ко­нов и ос­лу­ша­ние цар­ской во­ли. Во вре­ме­на Ека­те­ри­ны II под пре­сту­п­ле­ни­ем по­ни­ма­лось дея­ние, вред­ное или для все­го об­ще­ст­ва, или для от­дель­ных лиц и по­то­му за­пре­щае­мое за­ко­ном. В за­ко­но­да­тель­ст­ве бы­ли пре­ду­смот­ре­ны пре­сту­п­ле­ния про­тив ве­ры, по­ли­ти­че­ские, иму­ще­ст­вен­ные и долж­но­ст­ные пре­сту­п­ле­ния, пре­сту­п­ле­ния про­тив су­да и по­ряд­ка управ­ле­ния, про­тив жиз­ни, про­тив бла­го­чи­ния и спо­кой­ст­вия, про­тив те­лес­ной не­при­кос­но­вен­но­сти и чес­ти.

Пре­сту­п­ле­ния де­ли­лись на слу­чай­ные, не­ос­то­рож­ные и умыш­лен­ные. В Во­ин­ском Ус­та­ве ста­ли раз­ли­чать­ся пре­сту­п­ле­ния умыш­лен­ные и пре­ду­мыш­лен­ные, по­след­ние влек­ли за со­бой бо­лее су­ро­вое на­ка­за­ние.

Ос­нов­ны­ми це­ля­ми на­ка­за­ния бы­ли уст­ра­ше­ние и воз­мез­дие.

В кон­це ХVII и в на­ча­ле ХVIII ве­ка на­ка­за­ние за со­вер­ше­ние пре­сту­п­ле­ния не бы­ло стро­го ин­ди­ви­ду­аль­ным, по­сколь­ку ино­гда вме­сте с пре­ступ­ни­ком на­ка­зы­ва­ли и чле­нов его се­мьи. В 1782 го­ду в Ус­та­ве бла­го­чи­ния бы­ла за­ко­но­да­тель­но ус­та­нов­ле­на ин­ди­ви­ду­аль­ность на­ка­за­ния.

В уго­лов­ном за­ко­но­да­тель­ст­ве не все­гда кон­крет­но по раз­ме­ру оп­ре­де­ля­лись на­ка­за­ния, за­час­тую про­сто ука­зы­ва­лось, что пре­ступ­ник дол­жен быть су­ро­во на­ка­зан. Ра­вен­ст­ва пе­ред за­ко­ном представителей раз­лич­ных со­ци­аль­ных групп не бы­ло.

Ар­ти­ку­лы во­ин­ские пре­ду­смат­ри­ва­ли при­ме­не­ние смерт­ной каз­ни (обык­но­вен­ной и ква­ли­фи­ци­ро­ван­ной) в 122 слу­ча­ях. В ка­че­ст­ве на­ка­за­ния ши­ро­ко при­ме­ня­лась ссыл­ка в Си­бирь и на ка­торж­ные ра­бо­ты.

В ис­то­рии су­деб­ной сфе­ры к наи­бо­лее важ­ным со­бы­ти­ям ХVIII ве­ка от­но­сят­ся от­де­ле­ние су­да от ад­ми­ни­ст­ра­ции и пе­ре­да­ча в 1782 го­ду след­ст­вен­ных функ­ций по­ли­ции (упра­вам бла­го­чи­ния).

Пер­вые по­пыт­ки от­де­лить суд от ад­ми­ни­ст­ра­ции бы­ли сде­ла­ны при Пет­ре I. В 1719 го­ду бы­ла соз­да­на су­деб­ная сис­те­ма, со­сто­яв­шая из над­вор­ных и ниж­них су­дов, под­чи­нен­ных не­по­сред­ст­вен­но Юс­тиц-кол­ле­гии, над ко­то­рой в ка­че­ст­ве выс­ше­го су­деб­но­го ор­га­на сто­ял Се­нат. Над­вор­ные су­ды соз­да­ва­лись в гу­бер­ни­ях, а ниж­ние - в го­ро­дах.

Сис­те­ма ду­хов­ных су­дов вклю­ча­ла в се­бя ниж­нюю ин­стан­цию - ду­хов­ных дел упра­ви­те­лей, верх­нюю ин­стан­цию - епар­хи­аль­ных ар­хие­ре­ев и Си­нод, как выс­шую ин­стан­цию ду­хов­ных су­дов.

В 1775 го­ду по мно­го­чис­лен­ным хо­да­тай­ст­вам дво­рян­ст­ва в Уч­ре­ж­де­нии о гу­бер­ни­ях Ека­те­ри­на II ут­вер­ди­ла сис­те­му со­слов­ных су­дов.

Для дво­рян бы­ли уч­ре­ж­де­ны уезд­ные и верх­ние зем­ские су­ды. Со­став уезд­но­го су­да из­би­рал­ся дво­рян­ст­вом. Апел­ля­ци­он­ной и ре­ви­зи­он­ной ин­стан­ци­ей для уезд­ных су­дов яв­лял­ся верх­ний зем­ский суд. Он де­лил­ся на два де­пар­та­мен­та (уго­лов­ный и гра­ж­дан­ский), пред­се­да­те­ли ко­то­рых на­зна­ча­лись им­пе­рат­ри­цей по пред­став­ле­нию Се­на­та, а за­се­да­те­ли в ко­ли­че­ст­ве пя­ти че­ло­век из­би­ра­лись дво­рян­ст­вом.

Для го­род­ских жи­те­лей в ка­че­ст­ве низ­шей ин­стан­ции был уч­ре­ж­ден го­ро­до­вой ма­ги­ст­рат, со­сто­яв­ший из двух бур­го­ми­ст­ров и че­ты­рех рат­ма­нов, из­би­рав­ших­ся куп­ца­ми и ме­ща­на­ми го­ро­да на три го­да. В гу­бер­нии соз­да­вал­ся гу­берн­ский ма­ги­ст­рат, как апел­ля­ци­он­ная и ре­ви­зи­он­ная ин­стан­ция для го­ро­до­вых ма­ги­ст­ра­тов. Он де­лил­ся на два де­пар­та­мен­та (уго­лов­ный и гра­ж­дан­ский), ка­ж­дый из ко­то­рых со­сто­ял из пред­се­да­те­ля, на­зна­чав­ше­го­ся Се­на­том, и из трех за­мес­ти­те­лей, из­би­рав­ших­ся куп­ца­ми и ме­ща­на­ми гу­берн­ско­го го­ро­да.

Для сво­бод­ных кре­сть­ян бы­ли соз­да­ны ниж­няя (в уез­де) и верх­няя (в гу­бер­нии) рас­пра­вы. Они функ­цио­ни­ро­ва­ли не по­сто­ян­но, а пе­рио­ди­че­ски, со­би­ра­ясь на три сес­сии в год. В ос­таль­ное вре­мя те­ку­щи­ми де­ла­ми за­ни­ма­лись два за­се­да­те­ля.

В ка­че­ст­ве выс­шей апел­ля­ци­он­ной и ре­ви­зи­он­ной ин­стан­ции в ка­ж­дой гу­бер­нии соз­да­ва­лись па­ла­та уго­лов­но­го и па­ла­та гра­ж­дан­ско­го су­да.

Эти па­ла­ты со­стоя­ли из пред­се­да­те­ля, на­зна­чав­ше­го­ся им­пе­рат­ри­цей, двух со­вет­ни­ков и двух асес­со­ров, на­зна­чав­ших­ся Се­на­том, ко­то­рый был выс­шим в го­су­дар­ст­ве су­деб­ным ор­га­ном.

По Уч­ре­ж­де­нию о гу­бер­ни­ях 1775 го­да бы­ла ре­ор­га­ни­зо­ва­на про­ку­ра­ту­ра. Она воз­глав­ля­лась ге­не­рал-про­ку­ро­ром, ко­то­ро­му под­чи­ня­лись гу­берн­ские про­ку­ро­ры (про­ку­ро­ры при гу­берн­ском прав­ле­нии), воз­глав­ляв­шие в свою оче­редь про­ку­ро­ров при верх­нем зем­ском су­де, гу­берн­ском ма­ги­ст­ра­те и верх­ней рас­пра­ве. Гу­берн­ский про­ку­рор на­хо­дил­ся в двой­ном под­чи­не­нии: с од­ной сто­ро­ны он под­чи­нял­ся гу­бер­на­то­ру или ге­не­рал-гу­бер­на­то­ру, а с дру­гой сто­ро­ны - ге­не­рал-про­ку­ро­ру. При про­ку­ро­рах со­стоя­ли стряп­чие уго­лов­ных дел, по­мо­гав­шие со­от­вет­ст­вую­щим про­ку­ро­рам в осу­ще­ст­в­ле­нии над­зо­ра за за­кон­но­стью. В уез­дах бы­ла уч­ре­ж­де­на долж­ность уезд­но­го стряп­че­го, над­зи­рав­ше­го за ис­пол­не­ни­ем за­ко­нов в уез­де.

При об­на­ру­же­нии на­ру­ше­ний за­кон­но­сти про­ку­ро­ры и стряп­чие при ме­ст­ных ор­га­нах долж­ны бы­ли до­но­сить об этом гу­берн­ско­му про­ку­ро­ру для при­ня­тия мер.

Та­ким об­ра­зом, ос­нов­ные эле­мен­ты Рос­сий­ско­го го­су­дар­ст­ва и от­рас­ли оте­че­ст­вен­но­го пра­ва в ХVIII ве­ке по­лу­чи­ли зна­чи­тель­ное раз­ви­тие.