Проблема бытия в истории философии. Онтология М. Хайдеггера 4 страница

Другими словами, критерий истины находится не в мышлении самом по себе и не в действительности, взятой вне субъекта, а заключается в практике. Практика — это активная чувственно-предметная деятельность людей, на­правленная на изменение реальной действительности. Именно в процессе преобразующей деятельности прове­ряет человек истинность своего мышления, соответствие своих представлений и знаний реальному положению ве­щей. Процесс достижения истины, в особенности в соци­ально-гуманитарном познании, предполагает сопоставле­ние и соревнование идей, научных дискуссий, критику и преодоление социальных иллюзий, анализ соотношения идеологических и научно-теоретических форм отражения социальной реальности, выяснение социально-практических и мировоззренческих предпосылок теоретических по­строений. Практика есть исходный пункт, основа, цель познания и критерий истины.

Один из фундаментальных принципов научного мыш­ления гласит: некоторое положение является истинным в том случае, если можно доказать, применимо ли оно в той или иной конкретной ситуации. Этот принцип выражает­ся термином «реализуемость». Посредством реализации идеи в практическом действии знание соизмеряется, сопо­ставляется со своим объектом, выявляя тем самым настоя­щую меру объективности, истинности своего содержания. В знании истина то, что прямо или косвенно подтвержде­но на практике, т. е. результативно в ней осуществлено. В то же время практика не может полностью и сразу подтвердить или опровергнуть какое бы то ни было пред­ставление, знание. «Атом неделим» — истина это или за­блуждение? В течение столетий это считалось истиной, подтверждаемой практикой. С точки зрения, например, античной практики (и даже вплоть до конца XIX в.) атом действительно был неделим, а с точки зрения современ­ной практики он делим. Однако на основе развития научного познания сама практика постоянно совершенствуется, раз­вивается и углубляется, все больше сливаясь с собствен­но наукой.

Существует логический критерий истины, возника­ющий на основе практики и дополняющий ее. Однако формальная логика ограничена и как метод познания, и как орудие доказательства. На основе ее законов и форм можно установить соответствие или несоответствие одно­го суждения другим суждениям, т. е. она служит орудием доказательства правильности суждений, но не их объек­тивной истинности.

 

12.3. Проблема познания в истории философии: основные гносеологические концепции.

Проблемы, связанные с познанием мира, человеком, занимают важное ме­сто в любом философском учении. Наиболее актуальными из них являются: проблема возможности познания мира человеком, анализ сущности его по­знавательной деятельности, проблема истинности знаний и проверки их дос­товерности, соотношения знания и ценности, а также знания, понимания и значения знания. Философы также уделяют внимание методам познание, ис­следовательским процедурам, логике познавательной деятельности. Эта про­блематика оставалась традиционной для истории развития философии.

В настоящее время познание изучается не только философией. Сейчас происходит интенсивное развитие различных специальных наук, исследую­щих познание: когнитивной психологии (психологии, изучающей познава­тельные процессы), логики, и методологии научного познания, истории нау­ки, науковедения, социологии знания и т. д. Все эти науки вносят ценный вклад в изучение познания, рассматривая его отдельные аспекты. Без опоры на их достижения невозможно и квалифицированное, успешное, философ­ское исследование познания. Однако сущность познавательного отношения к миру является предметом именно философского осмысления, ибо оно связа­но с анализом и решением коренных мировоззренческих проблем отношения человека к действительности. Познание является необходимой стороной это­го отношения и само может быть понято только в контексте последнего.

Традиционно анализ знания входил как часть в теоретическую философию наряду с учением о бытии — онтологией. Эта часть философии изучает общие черты процесса познания и его результат — знание. В классической новоевропейской философии этот анализ обычно осуществлял­ся в рамках общего учения о «человеческом разуме». Так это было у Декарта, Локка, Лейбница, Юма, Канта — великих философов, заложивших фундамент наших представлений о познании. С середины XIX в. эта часть философии стала пониматься как особая философская дисциплина. Тогда ее обычно называли гносеологией (от древнегр. — гносис, познание) или теорией познания. В последние десятилетия чаще используется принятое в англоязычных странах слово эпистемология.

Итак, гносеология изучает процесс по­знания человеком окружающей реальности. Однако в своем стремлении раскрыть закономерности это­го процесса она наталкивается на вопрос о самой возмож­ности познания субъектом объективной реальности, или об ограничениях, пределах человеческого познания. Ведь субъект (человек) с его удивительной психи­кой, мышлением, сознанием, и объективный мир с его раз­нообразием, бесконечностью, необъятностью — это совер­шенно разные понятия. Кроме того, существует вопрос: осилит ли человеческое мышление по­стижение такого «немыслимо сложного» мира? Можно сослаться на многовековой опыт человеческого познания, который прекрасно иллюстрирует самонадеянному чело­веку (и человечеству), то, что в течение длительного времени представлялось ему совершенно ясным, очевид­ным, надежным, но, в какой-то момент обнаруживало свою иллюзорность, сомнительность, неточность, ошибочность, ложность.

«Что я могу знать?» — так Иммануил Кант сформулировал общий вопрос, на который должна ответить теория познания. Этот вопрос при дальнейшем анализе разветвляется на множество других. Существуют ли бесспорные, аб­солютно достоверные основания или источники знания? Если такие основа­ния есть, то можно ли на них, как на фундаменте, строить системы истинного знания? Если же таких оснований нет, то, как мы можем получить достоверное знание? Каковы основные формы человеческого знания? Можно ли найти критерии, позволяющие четко ограничить знание и спекулятивные построе­ния? Существуют ли границы познания? Можем ли мы знать о состояниях соз­нания другого человека? Что такое истина и достижима ли она в человеческом познании? Эти и подобные им вопросы и являются предметом обсуждения в эпистемологии.

Начиная с XVII века, первенство онтологии над гносеологией стало ста­виться под сомнение. Учение о познании начали рассматривать как исходную философскую дисциплину. Часто это называют эпистемологическим поворотом, произошедшим в философии Нового времени. Чтобы понять суть этого поворо­та, посмотрим на названия самых известных книг философов XVII -XVIII веков: «Правила для руководства ума» Декарта, «Опыт о человеческом разумении» Локка, «Новый опыт о человеческом разуме» Лейбница, «Трактат о началах человеческого знания» Беркли, «Трактат о человеческой природе» Юма, «Критика чистого разума» Канта.

Почему выдающиеся философы столь единодушно стали размышлять о человеческом разуме и человеческой природе, а не о вселенной и о Боге, как это делали их предшественники? Ими руководила простая, но далеко идущая идея. Мир, в котором существует человек, бесконечен и очень разнообразен. Человече­ству не хватит ни времени, ни сил, чтобы познать его в этом многообразии. Одна­ко тот инструмент, с помощью которого люди познают мир, — человеческие чув­ства и разум — конечны, обозримы и, как полагали эти мыслители, у всех людей практически одинаковы. Так, может быть, проще и целесообразнее начать имен­но с них - узнать, каковы познавательные способности человека, каковы воз­можности и пределы его чувств и разума?

Если бы философия смогла разобраться в человеческой природе, понять, как мы познаем — преимущественно с помощью наших чувств (зрения, слуха, осяза­ния), или же путем чистого размышления, или как-то объединяя данные чувств с идеями разума, то нам было бы проще понять и познать все остальное. Впервые этот ход мысли можно найти у Декарта, но, возможно, ярче всех эту новую стра­тегию выразил во введении к «Трактату о человеческой природе» Юм.

Многие ученые и философы утвердительно решают вопрос о позна­ваемости мира. Однако такие крупнейшие мыслители, как Юм и Кант, выдвинули гносеологические концепции, в которых достаточно критично оцениваются возможности человеческого познания. В первом случае это так называемый юмовский скептицизм, выражающий сомнение в отношении того, что человеческий разум способен постигать причины вещей и явлений. С точки зрения Юма то, что лю­дям представляется причинной зависимостью, на самом деле только многократно повторявшаяся в прошлом опыте временная связь.

От юмовского скептицизма несколько отличается аг­ностицизм Канта. Суть юмовской позиции — сомнение в возможности познать причины и сущности вещей. Суть кантовской позиции — утверждение невозможности по­стичь сущность вещей: окружающий объективный мир отделен от человека (субъекта) непроходимой пропастью, вырваться из своей субъективности и совершить прыжок (трансцензус) в объективный мир человеку не дано. Кант выступает как представитель агностицизма – такого направления в теории познания, представители которого отрицают (полностью или частично) принципиальную возможность познания объ­ективного мира, выявления его закономерностей и достижения объективной истины. По Канту, предметы, хотя и существуют объективно, но представляют собой непознаваемые "вещи - в- себе".

Агностицизм не опровергает сам факт существования познания. Речь идет о выяснении возможностей познания и о том, что оно собой представляет в отношении к реальной действительности. Идеализм не тождественен агностицизму. Так, немецкий философ Гегель, будучи объективным идеалистом, критиковал агностицизм, разработал диалектическую теорию позна­ния, указывая на активность субъекта в этом процессе. Однако он толковал познание как развитие, самопознание мирового духа, абсолютной идеи.

И. Кант поставил для себя в качестве главной задачи исследовать осо­бенности внутреннего мира познающего субъекта, осуществить критический анализ его мышления. Он изучает способность людей к суждению, их умение строить умозаключения и делает важные выводы о том, что природа по­знания зависит от познавательных возможностей' субъекта, что знание явля­ется синтезом опыта, полученного с помощью ощущений, и. идеальных форм, названных Кантом априорными (доопытными) категориями рассудка. Поэтому мир для всех людей понимается таким, который соответствует формам восприятия и мышления, а, значит, и процесс познания видится Канту как творчески активньй процесс, в котором центральное место занимает че­ловек, а не существующий вне и независимо от человека мир. Человеком по­знается только мир явлений, мир сущностей закрыт для человечества: он на­ходится за пределами человеческого разума, оставаясь "вещью – в - себе". В более поздние времена философы пытались смягчить общий вывод кантовской философии, разделивший мир на мир явлений и мир сущностей, первый из которых воспринимается человеком, а второй находится "по ту сторону человеческого рассудка". Была создана концепция конвенциального знания, в которой особо подчёркивается многозначность и неопределенность опытных знаний людей, позволяющая по-разному описывать и истолковы­вать одно и тоже явление или один и тот же процесс.

Живучесть агностицизма объясняется тем, что он смог установить реаль­ные трудности и противоречия познавательного процесса. Это, в частности, неисчерпаемость мира, границы познания, невозможность полного постиже­ния вечно изменяющегося бытия, его субъективное преломление в органах чувств и мышления человека. Между тем самое решительное опровержение агностицизма содержится в чувственно-предметной деятельности людей.

Конечно же, до Юма и Канта многие философы также скептически рассматривали способности человеческого разума и его притязания на способность постигать мир, его сокровенные тайны, но были и такие, которые вполне оптимистично оценивали возможности человеческого по­знания. Время от времени — как правило, в связи со зна­чительными позитивными сдвигами в науке — возникали философские концепции, в рамках которых человеческий разум представлялся могущественным, безусловно способ­ным адекватно отражать объективный мир, неограничен­ным в своих познавательных возможностях. К подобным философским концепциям относятся, например, гегелев­ская (идеалистическая по своему характеру) и марксист­ская (материалистическая).

Разумеется, и скептики, и оптимисты были по-своему правы. Скептически осматривая весь путь человеческого познания, можно увидеть печальную картину неудачных опытов, заблуждений, похороненных идей, которые при­званы обуздать людскую самонадеянность и гордыню. Но тот же путь истории познания при ином, оптимистичес­ком взгляде может рассматриваться в' совершенно проти­воположном свете, свидетельствуя именно о великих возможностях и способностях человеческого разума. Поэтому тот факт, что процесс познания постоянно демонстрирует нам несостоятельность многих прежних представлений и, следовательно, «слабость» человеческого разума, в не меньшей степени свидетельствует одновременно о его «силе».

Таким образом, сложный и противоречивый процесс познания может порождать различного рода гносеологи­ческие концепции — скептицизм, агностизм и познаватель­ный оптимизм. В связи с этим говорят обычно о «гносео­логических корнях» указанных концепций. Но такое объяснение причин их возникновения не может считать­ся полным. Помимо гносеологических, собственно позна­вательных истоков, следует иметь в виду исторические, социальные и даже индивидуальные обстоятельства — «дух эпохи», состояние социума, соотношение соци­альных, классовых, сословных сил, их историческую пер­спективу, духовную принадлежность самого философа к тем или иным силам, его личностные особенности и т. п. В последние годы стало очевидным, что познание нельзя свести ни к «холодному царству» истин, безразличных к человеческим ценностям, ни к экзистенциальным идеологемам, ориентированным на внутренний мир человека; оно само определяет меру вписанности познавательных результатов в объективный и субъективный мир, меру адекватности знания действительности и гуманистическим императивам.

Познание сегодня не может быть представлено как однозначный, линейный путь к аб­солюту, путь неизбежного восхождения к успеху, верхов­ной правде, идеалу, абсолютной истине, т. е. как некий «безвариантный вариант» совпадения мышления и бытия. Таким образом, творческое познание — это всегда не­прерывный, активный, целенаправленный поиск новых подходов, выводов и результатов, а его фундаментальная характеристика — мысленное прогнозирование будущего.

 

Тема 13. Сознание как философская проблема