Москва: Дом книги «Арбат», торговые дома «Библио-Глобус» и «Молодая гвардия», магазин «Медицинская книга». Санкт-Петербург: Дом книги. 7 страница
Формирование этого механизма также не вполне ясно. Одним из факторов считается порядок рождения каждого из супругов. Стремление к доминантной или приспосабливающейся позиции определяется функцией, которую человек выполнял в родительской семье.
Пока уровень напряжения низок, дисфункция одного из супругов может не проявляться. Однако в ситуации длительного стресса гипофункционал может обнаружить физическую, эмоциональную или социальную дисфункцию. Эта дисфункция, в свою очередь, может вызвать к жизни новые роли или позиции других членов семьи, в конечном счете, служащие восстановлению семей-
Часть 2
ного равновесия. Роли сиделок и санитаров при дисфункциональном члене семьи ослабляют межличностную напряженность. Это распределение — чисто функциональное: нередко можно наблюдать, как в случае выхода из строя «сильной» стороны «слабая» действует вполне эффективно.
Все четыре механизма должны поглощать существующее напряжение в семье. Для этого могут быть задействованы и все четыре области, и лишь одна из них. Любые симптомы в нуклеарной семье, супружеский конфликт, дисфункция одного из супругов или нарушения у ребенка будут менее интенсивными при низком уровне тревоги и более интенсивными при высоком ее уровне.
КОНЦЕПЦИЯ О ПРОЕКТИВНЫХ ПРОЦЕССАХ В СЕМЬЕ
Эта концепция описывает процесс, через который родительская недифференцированность наносит вред и приводит к ухудшению состояния одного или более детей, действующих в треугольнике отец-мать-ребенок.
В каждой супружеской паре существует некое фиксированное количество недифференцированности. Выше мы описали способы, которыми супруги справляются с возникшим в паре напряжением, механизмы защиты от излишней близости. Таким образом, мы может наблюдать семьи, где практически нет супружеских конфликтов, оба супруга здоровы, а ребенок имеет максимум проблем.
Теперь давайте разберемся с истоками этих механизмов.
При рождении и даже в чреве матери ребенок получает определенное количество посланий: ему передают фамилию и имя, ожидание ролей, которые ему придется играть или же избегать. Эти ролевые ожидания могут быть позитивными и/или негативными. Из еще не родившегося ребенка сделают, например, спасителя или козла отпущения. Как феи вокруг колыбели Спящей Красавицы, ему много всего предскажут — предписания, сценарии, будущее. Это будет сказано явно или останется невысказанным, будет подразумеваться «по умолчанию» и храниться в строгой тайне. Однако явные или неявные ожидания будут «программировать» ребенка. Затем семья и окружение начнут вводить эту программу в психику ребенка, и в результате его жизнь и смерть, брак или безбрачие, профессия и хобби, а также будущее в целом станут производными от всего семейного контекста.
Классика системной семейной терапии
Н. Фреско писала об интервью с пациентками, которые были детьми, рожденными на замену погибшим в концентрационных фашистских лагерях. Эти пациентки несли непосильное бремя — возместить родителям их невозместимые утраты. Они страдали от чувства вины выживших, так как были живыми детьми, которые никогда не могли занять в родительском сознании места умерших детей и лишь напоминали им прежний объект любви. Они страдали и от не поддающегося объяснению чувства, что они самозванцы, подмена умершим детям, всего лишь экран для проецирования родительских ожиданий, предназначенных их умершим сиблингам, а между тем у них есть собственная личность и собственная жизнь. Они чувствовали вину за свой гнев на родителей, которые столько выстрадали и в то же время отказывались признавать своего ребенка за отдельную личность.
Сальвадору Дали удалось избавиться от своего предназначения быть «замещающим» ребенком. Он думал над тем, кто он, и, вероятно, частично понял механизм выживания в качестве «замещающего» ребенка:
«Я прожил смерть прежде, чем прожил жизнь... Мой брат умер за три месяца до моего рождения. Моя мать была потрясена этим до глубины души. И в чреве матери я уже ощущал тоску моих родителей. Мой плод омывала адская плацента. Я глубоко переживал это навязанное присутствие, как будто меня обделили любовью. Этот умерший брат, чей призрак встретил меня, носил имя Сальвадор — как мой отец и я, и это не случайно... Я научился жить, заполняя вакуум любви, которая мне в действительности не предназначалась».
Определенные базисные способы отношений между матерью, отцом и ребенком воспроизводят способы прошлых поколений и будут воспроизведены в последующих. Таким образом, все мы выносим из родительских семей определенный «багаж».
Множество симптоматических паттернов, таких как алкоголизм, инцест, физические симптомы, насилие и суициды, нередко повторяются из поколения в поколение. Зная о передаче определенных паттернов через многие поколения, можно предсказать те же самые процессы для будущих поколений. Тщательно изучая историю семьи и учитывая детали жизни текущего поколения, можно восстановить способы функционирования прошлых поколений.
Часть 2
Узнавание и исследование таких паттернов может помочь семье понять, какие способы адаптации она использует, и избежать повторения неприятных моделей в настоящем и их перехода в будущее, освоив другие способы совладания с ситуацией.
Что же происходит на уровне одного поколения и как это превращается в тот самый «семейный багаж»?
Как мы уже писали, на более тонком уровне проективный процесс связан с материнским инстинктом и степенью, в которой тревога позволяет ему реализоваться во время беременности и в первые месяцы жизни ребенка. Процесс начинается с материнской тревожности, а отец играет поддерживающую роль, помогая реализовать тревожность в материнстве. Ребенок отвечает на тревогу матери собственной тревожностью, которую она ошибочно воспринимает как проблему ребенка. Родители начинают гиперопекать ребенка, преобразуя свою тревогу в излишнюю заботу о ребенке. Устанавливается паттерн инфантилизации ребенка, при котором ребенок постепенно становится все более проблемным и требовательным. Как только процесс начался, дальше он может запускаться как тревогой матери, так и тревогой ребенка. Обычно симптомы появляются эпизодически, в стрессовые периоды на протяжении детства, а затем перерастают в более серьезный симптом в подростковом возрасте или после него.
Еще более глубокая степень слияния матери и ребенка может протекать бессимптомно вплоть до ранней юности, когда ребенок впервые попытается жить самостоятельно и «рухнет» в психоз. Согласно этой теории, шизофрения — продукт дисфункции во многих поколениях. В каждом следующем поколении симптоматика нарастала, а уровень дифференциации «Я» снижался, пока, наконец, в очередном поколении не проявилась шизофрения.
У разных детей в семье может быть разный уровень дифференциации. И если уровень одного ребенка высок (что проявляется в хорошо сформированном «Я», низком уровне импульсивности и т.д.), то его брат или сестра могут иметь низкий уровень дифференциации. Такая ситуация может наблюдаться, если родители склонны разряжать свое напряжение на одном из детей. Имеется в виду, что родители проецируют собственные эмоциональные конфликты на ребенка и одновременно пытаются его контролировать. Ребенок, на котором проективный процесс сфокусирован в наибольшей степени, менее всего способен адаптироваться к жиз-
Классика системной семейной терапии
ни и в итоге имеет более низкий по сравнению с братьями и сестрами уровень диффернциации «Я».
Между детьми недифференцированность распределяется следующим образом: она отдается одному ребенку, а если количество слишком велико для одного, включается еще один, обычно в меньшей степени, чем предыдущий, и т.д.
Обычно объектом проекции становятся:
О старшие дети;
О единственный ребенок противоположного пола;
О те, кто особенно эмоционально значим для матери, или те, кто, по ее мнению, особенно эмоционально значим для отца;
<> дети с какими-либо дефектами;
О единственные дети;
О единственная дочь или единственный сын, когда остальные дети другого пола;
О особенные дети, которые были раздражительны, ригидны, находились в плохом контакте с матерью с самого начала;
О дети, на момент зачатия и рождения которых пришлось состояние повышенной тревоги.
Количество особых эмоциональных «вложений» в таких детей изначально велико.
Женщины, которые в подростковом возрасте больше мечтали о муже, чем о детях, будут скорее иметь супружеский конфликт или дисфункцию (или нефункционального мужа), а женщины, представлявшие себя в будущем скорее матерями, чем женами, будут склонны к проективным процессам на детей.
КОНЦЕПЦИЯ О МНОГОПОКОЛЕННОЙ ПЕРЕДАЧЕ
Одним из краеугольных камней в теоретической системе Боу-эна является процесс межпоколенной передачи от родителей детям разных уровней незрелости. В большинстве семей родители передают часть своей незрелости одному или нескольким детям. Чтобы проиллюстрировать этот процесс, я начну с родителей со средним уровнем дифференциации и допущу, что в каждом поколении родители проецируют основную часть своей незрелости только одному ребенку. Таким образом, максимальная нарушенность сосредоточивается в каждом поколении в одном ребенке. Кроме того, я до-
Часть 2
пущу, что один ребенок в каждом поколении вырастает, практически не испытывая эмоциональных требований и нажимов со стороны семьи, и достигает наиболее высокого уровня дифференциации, возможного в данной ситуации. По существу, невозможно, чтобы такая последовательность возникала из поколения в поколение, но она действительно иллюстрирует этот процесс.
Пример понижения дифференциации в результате действия процесса проекции на протяжении нескольких поколений
Рис. 5.
Приведем пример (рис. 5). Допустим, что мы могли бы измерить уровень дифференциации по шкале от 1 до 100. Представим себе родителей со средним уровнем дифференциации 50. У них есть трое детей. Уровень наиболее вовлеченного ребенка — 35, что существенно ниже, чем базовый уровень родителей. У данного ребенка будут наблюдаться наибольшие нарушения. Уровень другого ребенка 50 — такой же, как базовый уровень родителей. Третий вырастает вне семейных проблем (относительно) и достигает уровня 60, что выше, чем у родителей. Если учесть, что ребенок с уровнем 35 заключает брак с супругом, уровень дифференциации которого в районе 35, то особенности этого брака будут изменяться в зависимости от способа, с помощью которого в этой семье будут решаться проблемы.
Классика системной семейной терапии
В семье с наибольшей проекцией будет спокойный брак и почти полная сосредоточенность на здоровье, благосостоянии и достижениях наиболее вовлеченного ребенка, уровень которого будет в этом случае еще ниже, например, 20. Они могли бы иметь другого ребенка, растущего вне семейных проекций, с уровнем 45, то есть выше, чем у родителей. Иметь двоих детей — одного с уровнем 20, а другого 45 — едва ли возможно.
Ребенок с уровнем 20 уже находится в зоне риска и подвержен целому спектру проблем. В начале он может быть сверхуспевающим в школе, а затем, в подростковом возрасте, может пережить эмоциональный срыв. С особой помощью он, возможно, смог бы окончить школу, провести несколько лет бесцельно, а затем найти супруга, чьи потребности в другом так же велики, как и у него. У них, вероятно, будет множество проблем в браке (социальных, со здоровьем), и проблемы будут слишком велики, чтобы их можно было спроецировать лишь на одного ребенка.
Они могли бы иметь одного ребенка с уровнем 10, другого 15, и третьего, растущего вне семейных проекций, с уровнем 30, намного превосходящим уровень родителей. Дети, чей уровень 10 и 15, являются кандидатами на полный функциональный спад до таких состояний, как шизофрения или нарушенное поведение. Это иллюстрирует предыдущие утверждения о том, что необходимо несколько поколений, чтобы человек достиг уровня «отсутствия Я» и появления шизофрении. В среднем незрелость будет прогрессировать существенно медленнее. Кроме того, в каждом поколении есть дети, продвигающиеся вверх по шкале, и в средней семье процесс намного медленнее, чем показано в этом примере.
Итак, процесс семейной проекции работает в семье на протяжении многих поколений. Но заметен он только тогда, когда становится достаточно интенсивным. В более мягком варианте это настолько обычный процесс, что люди рассматривают его просто как часть жизни и естественное единение между детьми и родителями. Как отмечалось ранее, этот механизм в значительной степени определяется чувствительностью родителей и только после этого — актуальными потребностями ребенка.
В группе братьев и сестер один ребенок будет больше других вовлечен в этот процесс, хотя если процесс достаточно интенсивен, в него могут быть вовлечены и остальные дети. Выделенный ребенок развивает повышенную чувствительность к эмоциям родителей, реагирующих описанным выше способом. Остальные братья и
Часть 2
сестры менее чувствительны к эмоциям родителей. Они вырастают более дифференцированными, с большим разделением между чувствами и мыслями, чем у их податливого сиблинга. Они склонны больше учиться на сильных сторонах родителей. Вовлеченный же ребенок знает о родительской эмоциональной незрелости и стимулирует ее.
Теория Боуэна предполагает, что люди выбирают партнеров по браку с уровнем дифференциации, близким к их собственному. Следовательно, из поколения в поколение ребенок, обремененный родительскими проекциями, женится и функционирует с большей эмоциональной интенсивностью, чем его родители. Их сиблинги создают семьи, по эмоциональным уровням близкие или менее интенсивные, чем родительские. С этой точки зрения, в любой семье существуют ветви с повышающимся и ветви с понижающимся уровнем дифференциации. Конечной точкой такой прогрессии в направлении недифференцированности являются разнообразные дисфункции. Формы шизофрении, хронический алкоголизм и даже, возможно, хронические физические заболевания являются манифестациями высокоинтенсивных вариантов этого процесса.
В любом поколении случайные события могут замедлить этот процесс, а неблагоприятные обстоятельства — ускорить его. Важной переменной является наличие механизмов в браке, отличающихся от проекции и способных поглощать напряжение. На определенном уровне могут играть роль изменения в обществе и последующие колебания тревоги. Важным фактором социальной тревоги может стать исчезновение необходимых ресурсов и перенаселенность.
Исходя из данной концепции, шизофрения — это естественный процесс, который помогает расе оставаться сильной. Слабость семьи фиксируется в одном ребенке, который вряд ли женится и будет иметь потомство.
Рассмотрим, как передается из поколение в поколение отношение к беременности и родам. Знаменитые опыты Харлоу доказали, что уже на уровне приматов опыт общения с матерью воспроизводится. Если этот опыт был искажен или нарушен, то материнское поведение разрушается и у дочек-самок приматов. Разумеется, те же факторы «работают» и у человека. Для одних женщин беременность и деторождение становятся колоссальным сдвигом к зрелости и повышению самооценки, другие находят патологический путь, заканчивающийся потенциально вредоносными отношениями «мать — ребенок», которые нагружены негативными эмоциями.
Классика системной семейной терапии 97
4 - 1609
Для будущей матери физические и эмоциональные перемены, сопровождающие беременность, являются нормальной критической переходной фазой и, следовательно, приводят к оживлению конфликтов и тревог прошлого. И если мать беременной негативно относилась к собственной беременности и материнству, если рождение самой беременной было для ее матери нежелательным и сопровождалось тяжелой семейной ситуацией и проблемами в супружеских отношениях между ее родителями, то высока вероятность того, что «нормальная критическая фаза» превратится в патологическую и эта женщина повторит негативное отношение к материнству. Для женщины, чья мать была «достаточно хорошей», временная регрессия, сопровождающая беременность, — приятная фаза развития, на которой достигаются дальнейшая зрелая интеграция, повышение самооценки и духовный рост.
Д.В. Винникотт подчеркивал, что важно, как именно мать физически и эмоционально обращается с телом ребенка и его нарождающимся собственным «Я», так как это входит в состав опыта ребенка, в его сознательные и бессознательные фантазии. Внутренний образ матери, формирующийся при этом, и есть тот образец, с которым дочь всю жизнь стремится, с одной стороны, идентифицироваться, а с другой стороны — отойти от него.
Но для тех, чьи амбивалентные чувства к матери не получили разрешения, а по отношению к важнейшим фигурам из детства доминируют негативные чувства, неизбежная регрессия беременности облегчает выход на поверхность ранее не разрешенных конфликтов, против которых до сей поры существовала защита. Поэтому беременность — самое серьезное испытание отношений матери и дочери. Если первичные, младенческие отношения беременной с ее матерью были конфликтными, это может предопределить конфликтность будущего материнства дочери. Таким образом, материнство — это опыт как минимум трех поколений. Существуют клинические подтверждения гипотезы о том, что природа будущего материнского отношения зависит от опыта взаимодействия с собственной матерью в детстве, от того, как мать относилась к своей беременности и родам.
Пример: Ольга и Игорь обратились к психологу с вполне невинным запросом. У их восьмилетнего сына Олега бронхиальная астма, которая обостряется в мае, в период цветения. До недавнего времени Ольга с Олегом уезжали в Крым, чтобы переждать пору цветения. Однако в этом году Олег пошел в школу, и родителей
Часть 2
волновал следующий вопрос: «Что наименее вредно в этом случае — забрать ребенка из школы, не дожидаясь конца учебного года, или оставить на этот период в Москве?»
В беседе выяснилось, что Ольга всегда с преувеличенным вниманием относилась к здоровью Олега, так как он родился «проблемным ребенком». Бронхиальная астма началась у него в два года на почве аллергии, а до этого ребенок с самого рождения страдал от атопического дерматита. В связи с этим Ольге пришлось после окончания института (по образованию она врач-аллерголог) не выходить на работу, а взять отпуск по уходу за ребенком, который продолжается и по сей день.
Беременность тоже воспринималась Ольгой как тяжелая и проблемная. Она была на третьем месяце, когда погиб ее отец. Олег-старший (тоже, кстати, врач по образованию) страдал бронхиальной астмой, и его смерть не назовешь иначе, как трагической случайностью. Обнаружив как-то вечером, что дома нет хлеба, он выскочил на минутку в булочную, надев куртку, в кармане которой не было ингалятора (накануне его жена стирала эту куртку и, естественно, вынула ингалятор). И когда с ним случился приступ, ингалятора под рукой не оказалось. Эта случайная и трагическая смерть мужа навсегда поселила в душе его жены Анны чувство вины. Ольга очень любила своего отца и восприняла произошедшее как «конец своей собственной жизни». Однако, когда выяснилось, что она вынашивает мальчика, настроение ее изменилось: апатия сменилась надеждой, что она «родит ребенка, который будет жить вместо ее папы и сделает в своей жизни то, что тот не успел». Когда мальчик родился, его назвали Олегом в честь дедушки.
С самых первых дней своей жизни Олег-младший доставил много хлопот не только Ольге, но и своей бабушке Анне. Он был беспокойным младенцем, много плакал, плохо ел и мало спал, к тому же уже через месяц ему был поставлен диагноз — атопический дерматит. Бабушка, оценив серьезность ситуации, ушла с работы (а работала она врачом-педиатром), для того чтобы помочь ухаживать за «таким сложным ребенком». Таким образом, Олег постоянно паходился под присмотром не только заботливых мамы и бабушки, но и домашнего педиатра и аллерголога. Все функщии, связанные с материальным обеспечением этой семьи, легли на Игоря. Он бросил медицину (они с Ольгой вместе заканчивали медицинский институт), занялся бизнесом и все больше и больше отдалялся от той самой семьи, ради которой был готов на многое.
Классика системной семейной терапии 99
4*
Рис. 6.
Мы видим в данной семье непережитую травму, связанную с потерей дедушки. Не смирившись с потерей, «похоронив» свое горе в себе, Ольга явно пытается видеть в своем сыне отца, как бы «оживляя его в другом». Анна, потеряв одного Олега, чувствуя свою вину за это, пытается всеми силами уберечь другого Олега. В результате все транслируют Олегу-младшему, что его жизнь — хрупкий сосуд, мир опасен, а безопастность присутствует, только когда рядом мама и бабушка. В психосоматике существует описание «семьи астматика», и данная семья могла бы служить просто идеальным примером, подходящим под это описание.
Попробуем теперь рассмотреть болезнь Олега-младшего в более широком, семейном контексте. Возможно, нам тогда станет понятно, почему в этой семье существует идея о хрупкой детской жизни, почему люди из этой семьи выбирают профессию врача и не мыслят себя иначе, и как все это сказывается на жизни их потомков.
Давайте рассмотрим схему на рис. 7.
Отец Олега-старшего, тоже Олег (как нетрудно догадаться, Олег-старший был назван в честь своего отца), врач по специальности, был репрессирован в 1947 году. В это время его жена Мария вынашивала своего второго ребенка (будущего Олега). Она очень тяжело переживала гибель мужа, кроме того, боялась, что репрессии могут коснуться и ее тоже. И тогда она со своей трехлетней дочерью Ириной перебралась в провинцию к своей сестре, подальше от столицы. Там-то и случилось еще одно трагическое событие. Ирина играла на стройке (сестра Марии рас-
Часть 2
Генограмма расширенной семьи
Рис. 7.
ширяла дом для пополнившегося семейства), и произошел несчастный случай. Потеря мужа и маленькой дочери — и все это за один год — не могли не отразиться на беременности Марии. Она ждала этого ребенка с таким нетерпением и одновременно боялась за его жизнь и возлагала на него большие надежды. По сути, родившийся мальчик, названный в честь отца Олегом, стал смыслом ее жизни. Но страх потерять его никогда не оставлял Марию и заставлял ее опекать своего сына, транслируя идею о хрупкости человеческой жизни вообще и детской в частности. Олег вырос, стал врачом, как и его отец, и еще в институте повстречал Анну. Невольно поражаешься, как люди находят друг друга. Ведь истории Анны и Олега подходят друг другу, как картинки паззла.
В семье Анны своя трагическая история. Все случилось на пикнике. Анне тогда было 5 лет, а ее младшему брату Михаилу — 2 года. Взрослые пировали на поляне, а дети играли на берегу и— Михаил утонул, а Анна так и не смогла избавиться от чувства вины за его гибель. Когда она выросла, то выбор помогающей профессии был предопределен. Как и вечное беспокойство за жизнь дочери. Как и нежелание и даже страх завести второго ребенка.
Классика системной семейной терапии
Итак:
О Проективный процесс в семье проходит через многие поколения.
О Дети, которые были главными объектами проективного процесса, имеют более низкий уровень дифференциации «Я», чем родители и сиблинги.
О Дети, минимально вовлекаемые в проективный процесс, имеют потом такой же уровень дифференциации «Я», что и родители.
О Дети, которые оставались практически не вовлеченными в эмоциональные процессы в семье, развивают более высокий уровень дифференциации «Я», чем у родителей и вовлеченных сиблингов.
О Если проследить судьбу наиболее триангулированного ребенка, с наименьшим уровнем дифференциации «Я» в следующих поколениях, мы увидим, что его потомки имеют все более и более низкий уровень дифференциации «Я». В разных поколениях процесс может убыстряться и замедляться.
О Из-за таких изменений темпов нужно не три, как ранее упоминалось, а восемь-десять поколений, чтобы нарушения перешли на уровень шизофрении.
О В результате этого процесса образуются наиболее слабо функционирующие люди, представители самых низких социальных слоев.
О Если люди сталкиваются с сильными стрессами в пяти-шести поколениях из десяти, то вероятнее, что в них начнет воспроизводиться паттерн хронической социальной неудачи, а не шизофрении.
О Шизофрения скорее появится у тех малофункциональных людей, которые оказались способными поддерживать состояние относительно свободного от симптомов баланса в течение нескольких поколений.
О Если проследить судьбу ребенка, который развил примерно тот же уровень дифференциации «Я», что и родители, мы увидим замечательное постоянство функционирования семьи на протяжении многих поколений.
О Проследив же судьбу ребенка, развившего более высокий уровень дифференциации «Я», мы увидим поколения функциональных и успешных людей.
О Семья с наивысшим уровнем дифференциации может иметь
Часть 2
одного ребенка, который опустится по шкале, и, наоборот, семья с низшим уровнем дифференциации может иметь одного ребенка, который поднимется по шкале.
КОНЦЕПЦИЯ О СИБЛИНГОВОЙ ПОЗИЦИИ
Чтобы разобраться, все ли дети так восприимчивы к процессам, происходящим между родителями, сделаем одно отступление.
В работах Адлера (Ansbacher & Ansbacher, 1964), Дрейкурса (Dreikurs, 1968), Тоумена (Toman, 1961) и др. показано, что модели поведения людей во многом определяются порядком их рождения в родительской семье. Существует ограниченное число возможных ролевых позиций в семье в зависимости от количества детей, их пола и промежутка между рождениями.
Альфред Адлер утверждал, что будущее отношение ребенка к жизни носит отпечаток его положения в родительской семье. Именно исходя из семейной структуры ребенок делает первые выводы о жизни, о собственной ценности по сравнению с другими и испытывает первое чувство принадлежности или отторжения. В зависимости от интерпретации своей позиции он формирует уникальные отношения и поведение, которое служит для него способом находить место в группе.
Рудольф Дрейкурс (Dreikurs, 1968) отмечал, что особенности личности и характера развиваются благодаря соревнованию между братьями и сестрами, что соревнующиеся дети наблюдают друг за другом, чтобы понять пути и средства, с помощью которых другой добивается успеха или терпит неудачу. Там, где один из братьев добивается успеха, другой — особенно следующий по возрасту за этим ребенком — может уступить; там, где один проявляет слабость и недостатки, другой может добиться успеха.
Не существует двух одинаковых детей, рожденных в одной и той же семье, которые выросли бы в одной и той же обстановке. И не существует двух детей, к которым родители относились бы или любили бы одинаково. Это миф, что родители любят всех своих детей одинаково. Возможно, они любят всех детей, но каждый ребенок занимает в их сердце разное место. Родители по-разному реагируют на первого, второго или третьего ребенка, на мальчиков и девочек, на красивых и невзрачных детей, на детей,
Классика системной семейной терапии
которые активны и здоровы, и на детей, которые больны и пассивны. Кто-то по-разному относится к умным и к глупым детям, к детям с особыми талантами и к обычным детям.
С рождением каждого ребенка атмосфера меняется, поскольку меняются родители. Они приобрели опыт при воспитании первого ребенка. Теперь у них, вероятно, совершенно другое отношение к способам воспитания, и следующего ребенка они будут воспитывать иначе. Вероятно, в экономическом плане они стали более благополучными. Возможно, они переехали на новое местожительства, у них новые соседи, что оказало влияние на их мировоззрение и на то, каким образом они хотят воспитывать своих детей. Это обязательно окажет влияние на детей. Каждый новый ребенок всегда оказывает влияние на всех членов семьи. Если же этого не случается, то новый член семейной группы ощущает себя посторонним в этой семье.
Характеристики, которые обнаруживаются у детей, исходя из их порядкового положения в семье, могут не всегда соответствовать тому, что излагается в этом разделе. Тем не менее вероятность того, что здесь излагается, очень велика. Самый младший ребенок может демонстрировать характер, часто присущий самому старшему ребенку, или самый старший ребенок может вести себя таким же образом, как зачастую ведет себя самый младший ребенок в семье. Поведение будет зависеть от того, как воспринимают себя в семейной группе эти дети и как они пытаются найти свое место.
1. Единственный ребенок. Обычно единственный ребенок больше, чем другие дети, чувствителен к правилам и ожиданиям родителей и старается им соответствовать. Такие дети склонны мерить себя по взрослым стандартам, поскольку нет других детей, с которыми они могли бы себя сравнивать. Единственный ребенок часто более традиционен, честолюбив, добивается успеха и нередко обладает лидерскими качествами. Единственный ребенок обладает как рядом преимуществ, так и рядом недостатков.
Преимущества О Единственного ребенка родители могут обеспечить большим,
чем нескольких детей. <> У родителей больше времени на ребенка. О Родители уделяют ребенку больше внимания.
Часть 2
О Ребенок никогда не подвергнется травме из-за «свержения с
трона» другим ребенком. О Ребенок никогда не будет вынужден соревноваться с другими
детьми. О Ребенок может быть центром внимания для расширенной