Именно поэтому мы предлагаем вам, полагающим себя бодрствующими , проснуться. Мы предлагаем вам сделать осознанным свой сон, длящийся уже не одно тысячелетие.

Проснуться – это суметь бесстрашно взглянуть вокруг себя и быть готовым увидеть толпы спящих. «Видеть полно– значит быть отважным. Видеть полно – значит не знать страха » (Кеннет Келзер).

В мире спящих, – смеется Дурак, – человек только звучит гордо .

Проснуться – это убрать розовые очки с истосковавшихся по живой правде глаз. Наконец, проснуться – это значит полностью использовать свой изначальный жизненный потенциал для себя, а не отдавать его послушно в виде рабской дани эгрегорному паразиту.

По сути – мы предлагаем вам стать ясновидящими . Ибо «ясное видение – это видение ложного как ложного. Видение иллюзии как иллюзии » (Александр Пинт).

Ясновидящий – это тот, кто может увидеть, что он спит, и сделать этот сон осознанным. Он воспринимает «описание Мира» всего лишь как пространство сна, в которое он погружен этим же «описанием Мира».

Проснуться для него – значит перестать зависеть от этого «описания» и увидеть сквозь него сам Мир.

Ясновидящий – это и есть Дурак , который, кстати, уже давно и едва сдерживая смех, наблюдает за всем нашим логическим словоблудием, ибо видит в нем лишь сонный бред «придуривающегося» ментала. Но покуда он еще терпит, в предвкушении финала нашего повествования, в ожидании того момента, когда мы все же позволим себе смехом снять серьезность всех наших разглагольствований.

А мы и не думаем обманывать его ожиданий (ведь поди, попробуй – одурачь Дурака ), мы просто ведем вас к этому финалу плавно и последовательно.

Мы всего лишь продолжаем нашу игру.

«Если мы поймем справедливость этих наблюдений и попытаемся „пробудиться“ от гипнотического транса, если мы постараемся все время себе напоминать, что сами создаем модель, которую считаем „реальной“ вселенной, хотя живем в экзистенциальной реальности, намного более сложной, чем любая модель, – то обретем новое сознание… Наше одномерное видение превратится в многомерное » (Роберт Уилсон).

Ниже вам будет предложена техника «входа в осознанное сновидение». Но перед этим – несколько предваряющих слов.

Имея дело с Дураком, никогда не стоит быть уверенным в чем бы то ни было. Дурак часто использует в своей речи известные слова и выражения, вкладывая в них исключительно свое «дурацкое» значение, которое почему-то всегда оказывается много ближе к их истинному смыслу.

Мы уже говорили, что Дурак неизбывно Счастлив , ибо в его пространстве всегда «с-частью-часть » объединяется. По этой же причине Дурак и Совершенен , ибо только в единстве со всем – «со- » он осуществляет все свои достижения – «-вершения ».

Дурак равнодушен, безразличен и ясновидящ – мы еще не раз столкнемся с его способностью возвращать стериотипным заезженным понятиям их исконный живой смысл.

И вот теперь Дурак решительно осваивает «сновидческое пространство ». И он совершенно прав в таком наименовании своего мероприятия. Он сознательно отказывается признать состояние ментально-бодрствующего человека «не сном ».

– Чем ты умнее, тем глубже твой сон , – подтверждает Дурак сказанное своим смехом.

В самом деле, ведь мы уже хорошо знаем, что человек изначально и безусловно Совершенен, Изобилен и Божествен, но вот появляется ментал и нагло ограничивает человеческие масштабы физическим телом, крадет у него Бога, опошляет понятие счастья и любви, подселяет в его сердце безысходность…

Чем другим, кроме как «сонной одурью », можно после этого назвать ментальное состояние человека?

Есть ли смысл в том, чтобы лезть сейчас в то самое, традиционно считающееся «сновидческим» пространство? Что мы, спящие наяву, сможем в нем увидеть? Разве что очередную «ментальную сказку» для и без того спящего, а по ночам еще глубже засыпающего сознания.

Нет, давайте все же распутывать этот клубок «сновидческих состояний» последовательно, и поверьте – так мы быстрее и вернее достигнем его конца… Или начала? В общем – начала того конца, которым заканчивается начало .

Итак, технология осознанного сновидения. Весь ее смысл сводится к переключению сознания с ментального уровня восприятия мира на уровень ощущений.

Проснуться во сне – это значит начать осознанно ощущать. Начать делать то, чего ради мы и были явлены некогда на матушку Землю. Но – забыли, уснули и разучились.

В этом нам поможет еще одна техника вопрошания , внешне выглядящая предельно просто, но имеющая, тем не менее, глубочайший трансформирующий эффект.

 

Техника «я сплю?»

 

В течение дня, в любой ситуации и в любом состоянии, вспомнив о возможности сделать ментальное сновидческое состояние повседневности осознанным, задавайте себе вопрос: «Я сплю? »

Все. Больше здесь писать не о чем. Сейчас мы вам показали кратчайший путь к просветлению, к Дураку. А вот пойдете вы по нему или нет, зависит теперь исключительно от вас.

 

* * *

 

…Увы, но вы правы – без дополнительных объяснений мы вас все же не оставим. Но учтите – это дань исключительно нашей (моей) болтливости, но вовсе не насущной необходимости.

Действительно, технику, предложенную вам, необходимо просто делать , и все ответы придут сами. Более того – они даже выстроятся в очередь к вашим пока еще не озвученным вопросам.

Но мы так же хорошо знаем, что всем нам необходима мощная ментальная мотивация, своего рода «ментальный пинок», для того чтобы мы хоть пальцем пошевелили (и вот за это менталу – наше большое «дурацкое» спасибо ). Ведь хоть большинство из нас давно уже «горит желанием» стать Дураками, но вот выглядеть при этом по-дурацки никому неохота…

Ну что же, попробуем помочь вашему менталу, итак… Если вас кто-то неожиданно разбудит среди ночи и грозно спросит: «Ты кто?!» – то вам, скорее всего, потребуется некоторое время для того, чтобы… А вот для чего именно? Озвучьте, как бы вы для себя закончили эту фразу? Наверное, все же так: «…чтобы окончательно проснуться и вспомнить, как именно вас зовут ».

Вот в этом и ловушка. Это ответ умного человека, опытного, знающего… А еще точнее – это ответ несомненно спящего человека, но пребывающего в иллюзии бодрствования. Зато Дурак всегда ответит по-другому: «…для того, чтобы вновь „заснуть“, то есть – вернуться в свою социумную программу, и уже в этом – привычном спяще-ментальном состоянии вспомнить имя этой программы». То есть заснуть – это значит затеряться в ментале и утратить себя истинного.

Мы беспробудно спим, когда думаем , что не спим. Мы спим «мертвецким сном», когда описываем свои ощущения по поводу этого сна. Мы засыпаем всякий раз, когда забываем ощущать. Зато мы всегда в состоянии это отследить! Мы абсолютно всегда можем увидеть свой сон!

Вопрос: «Я сплю? » – мгновенно включает нас в состояние осознанности, мы при этом видим как бы срез своего сознания. Причем, если вы уже спросили себя об этом, то в вас, без сомнения, доминирует его нижний слой, и вы «спите» однозначно! Ибо вопрос может задать лишь сам ментал, а он и есть сон.

Но почему он так делает? Отчего он «предает» и отслеживает сам себя? А что же ему остается делать, если вы в такой момент обретаете истинную осознанность? Это лишь пока вы спите, ментал остается вашим господином, но как только вы становитесь осознанными, пусть на мгновенье, – он превращается в послушного и очень исполнительного слугу.

Ощутив «момент истины » и вернув себе осознанность, «пробудившись », постарайтесь сохранить это состояние как можно дольше. Но особенно не расстраивайтесь, если оно исчезнет уже через несколько секунд, просто вновь напомните себе: «Я сплю? » – и возвращайте ощущение полной включенности во все происходящее.

Делайте это как можно чаще в течение дня, по уже известной вам схеме «вспомнил – сделал». Очень скоро вы заметите, насколько естественно, приятно и притягательно возникающее состояние «нементального бодрствования ».

Уже на первых порах вы неизбежно обратите внимание на то, что «пробуждение сознания » всегда вызывает достаточно заметный прилив энергии. Вы теперь знаете, откуда эта энергия – «описание Мира» вновь «дало маху» и лишилось еще одного своего энергетического донора.

Сделав практику вопрошания привычной и все чаще наблюдая окружающий мир «изнутри себя », через необусловленные менталом ощущения, наберитесь смелости и рассмотрите этим внутренним зрением свое окружение.

Внимательно вглядывайтесь в лица людей, с которыми вы общаетесь, которые стоят рядом на остановке или в очереди, и спрашивайте себя: «Он спит? », «А она спит? », «А они спят? » Вы будете потрясены тем, что увидите и что ощутите, – спят практически все…

Но не вздумайте их осуждать! Ведь вы и сами лишь только начали пробуждаться. Что ж вы хотите: «Если всю жизнь, сколько мы себя помним, нас сопровождает слепота, она становится единственно доступной нам истиной» (Мэрль Шейн).

Обязательно сядьте перед телевизором и посмотрите какое-нибудь популярное ток-шоу, такое, где присутствует много общения со зрителями. Глядя на его участников, на ведущих, спрашивайте себя: «Они спят? » Оказывается, спят, все спят… Что ж, привыкайте, такова правда – вы живете в мире спящих, загипнотизированных людей… Ведь не случайно один из наших – Дурак Ежи Лец сказал: «Этот мир создан не для нормальных людей. Он – для нормализированных ».

А когда вы уже окончательно разочаруетесь в «роде человеческом», то просто выйдите на улицу, на детскую площадку и посмотрите на играющих детей. Спросите себя: «Они спят? » И у вас сразу станет легче на сердце и теплее на душе – нет! Они не спят! Они осознаны в своей игре. Они ощущают, они живут . Значит, вы не одиноки в своем бодрствовании. Значит, все не так уж безнадежно.

Поэтому, скорее, пока вы вновь не заснули, начинайте делать то же самое, что и увиденные вами детишки, – играйте . И упаси вас Бог (да подстрахует вас Дурак! ) превратить в серьезную рутину предлагаемую технику. Вообще-то, нам это представляется абсолютно невозможным – но коварны все же пути ментала . Немедленно пресекайте все его происки вопросом: «Я сплю? »

Не ждите, когда вашим «пробуждением» займется Хозяин, довольно часто он это делает весьма бесцеремонно и достаточно жестоко – негативными ситуациями и болезненными состояниями. Хотя, если честно, такая «побудка» редко бывает качественной и скорее напоминает анекдот: «Поднять подняли, а разбудить забыли ».

Проблемы, болезни, личные трагедии – это как раз то, что останавливает нашу суету, наш «лунатический бег» и заставляет заглянуть «в себя». Заставляет вспомнить, что жизнь настолько хороша, что не стоит ее портить своим в ней отсутствием.

Но нужен ли нам такой «будильник»? Не проще ли это делать естественным образом, ведь наряду со стрессовыми ситуациями нам дается множество достаточно приятных возможностей «проснуться». Влюбленность, творчество или вот, например, – весна. Вы никогда не задумывались, господа мужчины, почему весной так много красивых женщин? Да просто потому, что в остальные времена года вы их мозгами оцениваете…

Поэтому, уважаемые кандидаты в «неспящие Дураки», не пропустите тех моментов, когда сам мир по-дружески напомнит вам о вас же , заботливо спрашивая: «Ты спишь? »

Вам предложена предельно простая, но мощная техника. И все же иногда уровень ментальной вовлеченности бывает настолько высок, что ваш сон, вязкий, словно болотная трясина, не хочет поддаваться и не отпускает из своего гипнотического плена уснувшее сознание.

В этом случае вы можете попробовать «включиться в осознание себя », использовав классическую технику достопочтенного Дурака Раманы Шри Махарши , а именно – просто спросив себя: «Кто я? » Кто вы есть? Тот, кто спрашивает? Или тот, кто наблюдает за спрашивающим? Взгляните на свой ментал «со стороны».

И «вопрошайте» себя таким образом, то есть – отслеживая возникающие при этом ощущения, до тех пор, пока с «громким чмоканием» не освободится из ментальной трясины пробужденное вами сознание. Подтвердите его освобождение немедленным вопросом: «Я сплю? » И сохраняйте это состояние «не сна », изобилия ощущений и самонаблюдения как можно дольше.

Выполняя технику «Я сплю? » регулярно и постепенно превращая ее в устойчивое состояние самоосознания , вы многое поймете (ощутите!) в процессе этого.

Теперь вам станет ясен смысл рекомендации, данной нами без объяснений еще на втором уровне, когда мы предложили обходиться в процессе общения без местоимений «Я », «Мне », «Меня ». Можете вновь «оживить» этот прием, в «неспящем состоянии» вы уже не попадете в прежние ловушки своего «эго».

Если вы все еще ощущаете себя правым в чем-либо , просто задайте вопрос: «Я сплю? » – и убедитесь, что «правый человек » – это всегда спящий человек . Любая «правильность» и «объективность» – всего лишь атрибуты сна.

Возможно, что совсем в ином свете вами теперь увидится и наш «кодекс Дурака » – совершенно парадоксальное и абсурдистское творение, ставящее в тупик рассудок и здравый смысл, зато вынуждающее нас заглянуть в глубь себя – в свои ощущения, а по сути – проснуться.

Следует также иметь в виду, что тотальная практика вопрошания «Я сплю? » постепенно и самопроизвольно будет смещаться в пространство физиологического сна. По-другому быть и не может – ведь поскольку такой сон является всего лишь отражением действительности, то наше «Я сплю? » рано или поздно, но проявится в нем обязательно, причем уже вместе с наработанным состоянием самоосознания . То есть – однажды в естественном сне вы совершенно неожиданно спросите себя: «Я сплю? » – и осознаете, что – да, спите. И проснетесь… в своем сновидении. Но это уже совсем другая история.

Сейчас же давайте коснемся еще некоторых нюансов рассматриваемой техники.

То, что случается в нашем сознании в ответ на вопрос «Я сплю? », очень трудно передать словами. При этом происходит почти мгновенный переход, буквально скачок с ментального уровня восприятия себя и мира на уровень ощущений. Поэтому всегда ответом на заданный вопрос будут лишь ощущения.

Но если вы все же умудрились ментально отреагировать и произнести в ответ «Нет, я не сплю! » – то можете не сомневаться: на самом деле вы спите, да еще как – «без задних ног » просто, а возможно, что и «без передних рук » тоже.

Нементальный анализ внутреннего состояния происходит мгновенно и появляется в виде готового знания и уже не требующей доказательств убежденности. Вся «хозяйская кухня» такого анализа сводится к определению, как именно – ментальным знанием или ощущениями – воспринимается в это мгновенье мир.

Еще раз отметим: очень редко, но все же иногда возникают определенные сложности в получении ответа на заданный вопрос. В таких случаях вы применяете либо уже упомянутую выше технику «Кто я? », либо просто включаете смех любым известным вам способом, разряжая ментал и «освобождая» ощущения. То есть – смехом пробуждаете себя.

Здесь, по-видимому, есть смысл вспомнить и о предыдущих техниках, сориентированных на создание тотальной толерантности: «Да, да» и «Ну и что?» Вместе с предложенной техникой «Я сплю? » они составляют триединую технологию осознанного толерантного восприятия Мира.

Это взаимодополняющие техники, причем «Да, да » работает с ощущениями, «Ну и что? » – с менталом, а «Я сплю? » – это «техника-переключатель» с ментального канала восприятия мира на канал ощущений. Использование их в единой связке, в синтезе позволит вам в любой, даже самой драматической ситуации не забыть о своем Дураке.

Так, например, если, работая с негативными ощущениями техникой «Да, да », вы вдруг отследите несогласие в виде ментального возражения , то тут же применяете технику «Ну и что? » и, «смутив» ею ментал, снова работаете с техникой соглашения.

Но если почему-то не срабатывает «Ну и что? » – сразу же спросите у себя: «Я сплю? » – и дальше поступайте в зависимости от специфики своего состояния: либо вновь применяете «Ну и что? », либо (и скорее всего) переходите уже на работу с ощущениями техникой «Да, да ».

Мы сейчас не будем описывать всех возможностей, которые открывает перед нами состояние «осознанного сновидения », обозначим их коротко: внутренняя безграничная свобода и изобилие жизненной энергии; зато проиллюстрируем еще одной цитатой из Роберта Уилсона:

«В обычном (материалистическом) состоянии сознания нас можно сравнить с человеком, который пассивно сидит перед телевизором, жалуясь, что показывают чепуху, но вынужденно „терпит“ это, потому что ничего сделать не может.

В экзистенциальном состоянии сознания мы берем на себя ответственность за переключение каналов и обнаруживаем, что у нас есть выбор смотреть то, что нам нравится ».

Пользуйтесь же этой возможностью широко и смело, с каждым новым шагом все больше и радостнее убеждаясь в отсутствии любых пределов и невозможностей в том пространстве Сказки , к освоению которого мы приступили. Ричард Бах с нами в этом полностью солидарен: «Для того, кто осмелился открыть глаза во сне, во мраке всегда сияет свет ».

И напоследок – «покаянное слово ».

Тот, кто был внимателен в течение всей беседы, не мог не заметить определенной непоследовательности в нашем поведении, то есть – несоответствия заявленного ранее («терпимость», «согласие») и очередной беспощадной атакой на ментал.

Да уж, толерантностью здесь и не «пахло»… Что ж это мы так подкачали, а? Прямо перед Дураком неловко, честное слово… Вот только, с чего это он так хохочет, Дурак-то, на смущение наше глядя? Отчего заливается, словно дурак какой-то?.. Что сказать пытается?

– Загляни в себя , – смеется Дурак, – и ты всегда найдешь там один лишь смех.

Как, ты его там не находишь? – хохочет он. – А в кого ты заглядывал?

Да, увлеклись, заигрались мы в ментальную и серьезную логику, забыли, что в пространстве Дурака логика иная – абсурдистская, «дурацкая» и не отдающая ничему предпочтения.

Нет чтобы посмеяться и спросить себя: «А почему бы и нет, собственно? » Отчего не поиграть с менталом «в войнуху», не «понаезжать» на него, используя его же оружие – логику? Непоследовательно как-то? «Ну и что?» Для кого «непоследовательно »?

В таком подходе для Дурака нет ничего необычного. Его не интересует, как внешне выражена его игра. Главное, что в своей основе Дурак уже изначально согласен со всем, он принимает и объединяет в себе любые противоположности, и именно это позволяет ему играть в любую игру . Оставаясь при этом Дураком.

Нападая на ментал, он одновременно смеется, соглашаясь и с ним. «Оплакивая» плененные менталом ощущения, он смеется еще громче, радостно предвкушая то новое, что уже готово родиться вследствие этого в пространстве его игры.

Дурак прекрасно понимает условность всего происходящего: вся эта «война», равно как и разделение нашего существования на «спящее» и «не спящее», – всего лишь одна из форм игры, в которую он, ехидно посмеиваясь, нас вовлекает.

«Обычное осознание нашего „я“ весьма напоминает частицу: оно „плотное“; „изолированное“; „запечатанное в кожу“ и практически статичное.

Когда же человек способен отстраниться от происходящего, его „я“ начинает напоминать волновой процесс. Наблюдая за этим процессом, человек учится сознательно выбирать желаемые состояния.

…Но бессмысленно пытаться выяснять, какое из этих состояний сознания „истинно“, так же как бессмысленно пытаться понять, что такое „свет“: частица или волна » (Роберт Уилсон).

Поэтому Дурак принимает «описание Мира» не как коварного энергетического вампира, подлежащего уничтожению, но как очень сильную фигуру в проводимой им игре, очень важный ее элемент.

– Посмотри, кто рядом с тобой , – смеется Дурак, – если тот, с кем у тебя полное согласие, то зачем он тебе нужен?

Чем опаснее противник , – хохочет он, – тем больше я его люблю.

Поэтому нет непоследовательности и в нашей «воинственности», на самом деле мы глубоко благодарны менталу, а тем паче – «описанию Мира» за их неоценимые пинки под наш «божественный зад», способствовавшие как нашему безудержному духовному росту, так и зачатию Дурака в сердцах наших (так вот оно какое – «непорочное зачатие »!).

Впрочем, не слишком ли вы увлеклись чтением?

Вы что – опять уснули?!

 

 

Состояние четвертое,

Сказочное

 

На опушке леса, подле муравьиной кучи, лежал старик Петя, подставляя вечернему нежаркому уже солнцу свои нестарые еще бока. Лежал он на животе, подперев голову руками, и с любопытством наблюдал за жизнью муравьиной.

Муравьи вели себя странно и неспокойно – они быстро и раздраженно бегали по муравейнику, закрывая все ходы-выходы, и негромко при этом матерились.

– К дождю, должно быть, – решил старик, поднимаясь и отряхиваясь от сухой хвои и древесной трухи.

Он поглядел вокруг. Неподалеку от него деревня виднелась. Начиналась она с кузни, откуда доносилось шумное лязганье, да клубами поднимался сизый дым. К ней и направился нестарый старик неспешным шагом.

– И пришел новый день, – негромко бормотал он по дороге, – и вновь пропал не зря… А за ним еще один, и опять все туда же… И куда следующий нацеливать – совсем уж непонятно.

– Да не расстраивайся ты так, – послышался в его голове голос знакомый. – Когда нет определенной цели – промахнуться невозможно.

– Да неужто Дурак – это не цель? – как-то вяло и устало удивился Петя.

– Да неужто – цель? – передразнил его голос. – Ну, тогда ответь, что же такое Дурак есть?

Открыл было рот старик для ответа, да так и остался.

– А ведь и вправду, – подумал он озадаченно, – что есть Дурак? Для кого-то он просто шут гороховый, для кого-то – зубоскал придворный, но это если умом его понимать. А вот если по-другому – сквозь ощущения на него глянуть…

Пыжился старик, тужился, с мыслями долго собирался, да так и не собрался.

– А бес его знает, – наконец признался он честно.

– Так может, у него Дурака и искать надо? – лукаво засмеялся колпак.

– Надо будет, и до него доберемся, – буркнул старик, слегка растерявшись. – Если уж очень приспичит…

– Как знать, Петя, как знать, – захихикал колпак, – может, и приспичит…

Петя пристроился неподалеку от кузни, на бревне, достал из котомки ломоть хлеба с луковицей да ужинать принялся. Жевал, с любопытством за делом кузнечным наблюдая. Два кузнеца лошадь подковывали, один за ногу ее держал, а другой молотком тяжелым орудовал.

– Лошадь, – подумал старик с непонятной грустью, – это единственное животное, в которое можно забивать гвозди…

– Что-то не нравишься ты мне сегодня, – вновь услышал старик в себе голос колпаковский, – и сам ты не нравишься, и настроения твои. Солнечности да светлости в них маловато.

– Да откуда ж ей взяться – солнечности-то? – искренне удивился старик. – Когда муторно уже на душе от странствий этих непонятных. Страдательно даже как-то…

– Если ты испытываешь страдание, – посоветовал колпак, – испытывай его изо всех сил! Оно такого испытания не выдерживает.

Только хмыкнул старик в ответ, посидел еще немного, краюху дожевывая, да вдруг и подумал: «А отчего бы и не попробовать?»

Взял он всю муторность свою тяжелую, душу изматывающую, да словно уголек раздувать ее начал. Будто сам ею стал, всего себя ей открыв да силой жизненной наполнив. Вспыхнула тяжесть та пламенем болезненным да сразу же и таять начала, на нет вовсе сходя…

И впрямь полегчало у Пети на душе, посветлело, будто солнышко там снова всходить начало.

– Ну вот и ладно, вот и славно, – засмеялся в нем голос довольный, – давно тебе привыкнуть к этому надо – со страданием легче всего справляться, поддаваясь ему. Да и не только с ним одним.

А насчет поисков своих, – продолжал колпак, – не шибко беспокойся. Ведь не раз уже говорено было – это не ты ищешь Дурака, это он ищет тебя. Но чем активнее ты занят его поисками, тем труднее ему за тобой угнаться.

Так что иди-ка ты лучше, Петя, на постой просись да к ночлегу готовься, – зевнул колпак сладко, – вечереет ведь. Завтра уже в догонялки те играть будем…

 

* * *

 

Который уж раз за время странствий своих сказочных стоял нестарый старик Петя на развилке дорог да надпись на камне придорожном читал:

– Налево пойдешь – коня потеряешь, – сверху начертано было.

– Прямо пойдешь – без головы останешься, – гласила надпись средняя.

– Направо пойдешь – совсем пропадешь, – предупреждала нижняя надпись.

Недолго старик над выбором пути думал.

– Если уж искать Дурака, – сказал он вслух, – то там, разумеется, где головы лишиться можно. Подумаешь, велика потеря, от нее только одни неприятности по всему телу случаются.

И зашагал старик Петя по дороге средней, самой негожей да невзрачной, смело старыми лаптями пыль загребая да по сторонам с любопытством озираясь.

Прошел он немного совсем, когда вдруг мужика странного на пути своем встретил. Был мужик тот диковат да неопрятен с виду – с грязной щетиной, с подбитым глазом и огромным сизым носом, то ли тоже подбитым, то ли от простуды опухшим.

– Ты здесь мальчика такого маленького не видел? – спросил мужик Петю грубым голосом и даже не поприветствовавшись.

Петя немного растерялся от невежливости такой, но виду решил не подавать.

– Нет, не видел, – ответил он спокойно.

– Ясно, что не видел, – криво усмехнулся мужик. – Куда тебе… Пойдем, покажу.

И он, не оглядываясь, зашагал к большому дубу, росшему у дороги. Помедлив немного, старик все же следом за ним отправился, уж больно любопытно ему стало. Мужик подошел к дубу вплотную да грязным пальцем прямо в дупло ткнул.

– Не видел, так смотри.

В дупле сидел крошечный мальчишка, не больше мизинчика ростом, и грыз очищенный лесной орешек. Был он с виду ладненький, в яркую цветную одежду одетый. Увидев старика, он ему ручкой помахал, словно приятелю давнишнему, и улыбнулся. Улыбнулся и Петя в ответ.

– Ну что, увидел? – подал голос мужик с подбитым глазом. – А раз увидел, то и возись теперь с ним. А с меня хватит.

И он быстрым шагом прочь подался.

Посмотрел старик ему вслед ошарашенно, а затем на мальчика-с-пальчика взор перевел. Тот по-прежнему лопал свой орех да улыбался набитым ртом. Пригляделся к нему Петя внимательнее, да только сейчас и понял, что не ребенок это, а мужичок такой маленький. Личико у него и впрямь было детское, но все в морщинках мелких, а волосики на голове все седые уже.

– Ну что, старик, – подал наконец малыш голос тонкий, – пора бы и в дорогу. Уговор такой: ты меня на плече несешь, а я тебе сказки рассказываю да путь показываю.

– Какой еще путь? – удивился Петя.

– Какой, какой, – недовольно пропищал лилипут, – конечно же, тот, что мне нужен. Тебе ведь без разницы, куда идти, разве не так?

Покоробило немного старика такое обращение, но обижать отказом маленького человечка ему было неловко. Ведь идти ему и вправду было все равно куда. Посадил он малыша себе на плечо да дальше отправился. А тот и вправду сказки старику сказывать принялся. Да такие, каких он сроду не слыхивал…

– Значится, вот какое дело в мире сказочном случилось, – пищал ему пожилой мальчик-с-пальчик. – Пришел как-то раз серый волк к бабушке в гости и съел ее. Нацепил на себя ее одежды и в кровать улегся. А тут и дедушка явился, ну и, конечно, туда же – в кровать полез… Ну откуда же бедолаге серому знать-то было, что дедушка у бабушки такой темпераментный был!..

Пока до старика нестарого смысл рассказа лилипутского дойти пытался, тот уже за другой принялся.

– Испекли бабка с дедкой как-то раз колобка. Круглый да румяный он у них получился, поставили они его на окошко стынуть. А пока он остывал, бабка ему и говорит, ты, мол, только в трактир не ходи, а не то там тебе живо сосиску в попу засунут да хот-догом назовут… Только не послушался Колобок…

Не успел старик от сказочки этой в себя прийти, а пострел малый уже о другом сплетничал.

– …Или вот хотя бы Илью Муромца взять. Ну дюже охоч он до женского полу, ну дюже… Хоть баб и недолюбливает.

– Это как? – удивился Петя. – Это почему?

– Да не успевает просто. Оттого и вышла с ним вот какая история…

Через пару часов пути совместного старик уже не знал, куда ему деваться от сказок таких изувеченных да на странный манер вывернутых. К счастью, трактир какой-то по дороге случился. В нем и пристроил Петя мальчонку того старенького, будто случайно его в ложке забыв, на столе лежащей.

Шел он потом по дороге быстрым шагом, да все чудился ему то ли писк, то ли смех голоса тонкого, словно рассказывающего все еще истории скабрезные. Но чуть погодя понял старик, кто именно в нем от смеха покатывается.

– Ну и в сказку же я попал, – вздохнул он тогда сокрушенно, – один глупости в ухо пищит, а другой, тот прямо в голове смехом дурным заливается. Никуда от кошмара этого болтливого не деться.

– В том-то и беда твоя, – уже не сдерживаясь, смеялся колпак в голове Петиной, – что со всех сторон окружен ты одним лишь собой. И, действительно, куда тебе теперь от кошмара такого деваться?

А насчет сказок, – продолжил он, – не спеши выводы делать. Ведь это не ты в сказке живешь, это она живет в тебе. Да только разве это жизнь…

Старыми сказки ныне стали, – невеселым уже голосом заговорил колпак, – очень старыми. Поизносились они, в понятиях сказочных поистрепались… Столько их раз уже рассказывали, что давно они сказками быть перестали. Да сам посуди, можно ли сказкой назвать то, что тебе давеча на ухо нашептывали?

– Вряд ли, – смутился старик, – уши в трубочку от сказок таких сворачиваются.

– Вот и я о том же, – вздохнул колпак. – Для большинства сказки – это всего лишь слов набор. А слова, они что, они ведь как дети – беззаботно играют сами с собой. Им нет дела до того смысла, что в них пытаются вложить, им все равно, что именно из них лепят. Вот и выходит в результате сказка про Колобка с сосиской в попе. Ужас какой…

Припомнились старику те сказки, что в детстве ему рассказывали. Простоту да очарование их напевное будто вновь он ощутил… Покивал старик головой, с колпаком соглашаясь. А тот все сокрушался вслух:

– Сказка ведь, это то, что живым быть должно. Это то, что в нас живет, в нас огорчается и радуется. Но вовсе не то, что понимается и ум питает. Но, увы, давно превратили сказки в назидание, стали по ним уму-разуму учить да рассудок потешать. Вот они стареть и начали, стали они ветшать да силу волшебную терять. Умирают сказки нынче… А некоторые в лабиринт сонный превратились. Их на самом-то деле много – сказок спящих, лабиринтовых да безысходных…

Грустно старику Пете стало от слов таких нерадостных. Завздыхал он, колпак слушая.

– Чем же делу этому пособить можно? – спросил с надеждой. – Как сказкам помочь?

– Что тут посоветуешь… – отвечал ему голос колпачный. – Сказку ведь нельзя думать, не годится ее обсерьезивать. Сказкой жить надо, ее следует ощущать, ей надлежит радоваться. Только тогда сказка живой сделаться может.

Закручинился старик, опечалился – за сказку ему обидно стало…

– А что, если, – после паузы небольшой вновь подал голос колпак, – тебе свою дорогу в Сказку проложить? Да идя дорогой той – оживить Сказку, сделать ее снова Волшебной?

– Какую дорогу? – растерялся нестарый старик.

– Да хотя бы вот эту – ту, что ты прямо сейчас ногами топчешь… – сказал колпак и умолк надолго.

Постоял старик немного, услышанным слегка огорошенный, покумекал маленько да вздохнул тяжко.

– Эх, – сказал, – и кто бы мне мое счастье нашел! Дык – некому. Все сам… Сказку и ту сам для себя сочиняй…

И поплелся он дальше по дороге своей. Шел, присматриваясь к ней внимательно, – не мелькнет ли где намек на сказку новую? Не прошляпил ли какого знака волшебного? Брел он так по дороге пыльной, а мысли его непристроенные точно так же в голове его пустой бродили.

– Каждый шаг – это один миг, – думал Петя в такт шагов своих. – Каждый шаг – это то, что делает меня живым, то, что позволяет ощущать себя счастливым. Значит, шаг – это преддверие к счастью. А миг – это единица измерения этого счастья.

Остановился старик, мешок на другое плечо перебросил, дальше двинулся, мыслям своим вслед.

– Хорошо, – думал он, – но ведь вся жизнь состоит из таких шагов, из таких мигов-мгновений. Выходит, вся она и есть – счастье…

Вот здорово-то, – восхитился старик. – Здесь главное – идти не забыть. Раз каждый миг – это один шаг, то внутри себя, в ощущениях своих его и нужно делать. И непременно – навстречу. А как же иначе? – навстречу жизни, а значит – навстречу счастью.

Не откладывая в ящик долгий – сразу же пробовать начал. Посмотрит на что-то – да внутри себя шаг навстречу сделать пытается. Затем еще раз и еще… Только что-то не заладилось у старика. Не совсем ему ясно было, как же шаг этот внутри делать надо. Уж и так он пробовал, и этак, да все никак.

Так, в странностях упражняясь, не заметил, как к мосточку ветхому подошел, через речушку малую переброшенному. Только Петя на него ступил, как вдруг изогнулся тот мостик горбом огромным, в змея страшного превращаясь, да распахнулась у него пасть чудовищная. Смрадом да гарью оттуда дохнуло, ужасом да безнадежностью черной…

Замахал старик руками, на самом краю пасти с трудом удерживаясь, телом всем изогнулся – лишь бы на ногах устоять да в глотку ту отвратительную не упасть. Чудом задержался, назад дернулся да в овраг глубокий кувырком скатился.

Лежал Петя на дне овражьем, дыхание с трудом переводил да в себя прийти старался. Понемногу успокоился. Колпак свалившийся подобрал, пыль из него выбил, грязь вычистил да на голову снова водрузил.

Из оврага выкарабкался да на мост с опаской поглядел… Слыхал о таких фокусах Петя, а как же, в сказке все ж таки живет. Вот только больше для богатырей такие испытания приготавливаются, чтобы доблесть их да меча остроту проверить.

– А чем же ты хуже? – коварный шепот в голове стариковской послышался. – Пробуй, Петя, хотел научиться шаг навстречу всему делать – вот и делай.

– Делай, делай, – пробурчал старик растерянно. – Пробовал ведь уже…

Потоптался он, покрутился, да выбирать не из чего – опять упражняться начал. Но для начала решил старик растерянность да неуверенность свою в порядок привести. Вспомнил Петя, как делал это уже некогда, – окутал он ощущения свои вниманием, а потом словно в себя войти их пригласил – «Да» им всем сказал. Затем еще раз и еще, пока не растворились они в нем.

И вдруг понял старик, чего не хватало ему перед тем, для ощущения шага внутреннего. Да просто приглашения к этому привычного не было! Того, что само по себе, по природе своей человеческой к этому приводит.

Глянул тогда старик вокруг снова, да всему, на что взор его упал, «Да» говорить принялся. Да не просто так говорить, а ощущать, как это «Да» внутрь него входит. И одновременно каждое его «Да» – словно ответный шаг навстречу ощущениям.

Дакался так Петя со всем, дакался, да вокруг такую уверенность в себе ощутил, что ноги его сами к мосту-оборотню подвели.

Стал старик перед мостом, а тот уже подрагивать от нетерпения кровожадного начал, рябью крупной пошел. Глядел нестарый стрик на дело это хищное, да просто продакивался со всем, что по поводу этому ощущал. Странное дело, но стал понемногу успокаиваться мостик, даже дрожь в нем стихла…

В порыве внутреннем, легком ступил на него Петя да пошел смело и не торопясь особо, руками поручни его по-дружески оглаживая. А когда перешел, обернулся и даже ручкой ему от избытка чувств помахал.

– Ай да Петя, – восхитился в нем голос колпачный. – Ай да молодец!

А старик и сам доволен собою был. Отправился он дальше по дороге этой неказистой, по сторонам поглядывая, «Да» всему говоря. Каждый шаг – новое «Да», каждое «Да» – еще один шаг внутри.

Шел он так какое-то время беззаботно и легко, но постепенно странное рядом с собой замечать стал. Что-то вокруг него меняться начало. Как-то звонче птицы запели, летая понизу кругами и все на плечи ему сесть норовя. Деревья к дороге склонились низко, ветвями прямо под ноги расстилаясь, даже облака, и те будто к самой голове его спустились, словно прикоснуться к ней желая.

Вдоль дороги живность вдруг в изобилии невероятном появилась – бегали вокруг белки да ежики, шмыгали мыши наперегонки с сусликами, столбиками, чуть не в ряд сидели зайцы, ничуть не пугаясь лисиц, шныряющих меж ними. А когда Петя семейство медвежье увидел, в окружении стаи волчьей, словно специально из лесу вышедшее его встречать, – понял он окончательно, что дело здесь неладное.

– Это что ж такое происходит? – в полном замешательстве спросил он. – Это что же со сказкой такое случилось – не заболела ли?

– А может напротив, Петя, – выздоравливает сказка, оживает, – улыбался голос внутри него. – Так всегда бывает, когда новая сказка рождается. Когда ее с полнотой душевной в первый раз рассказывают.

– Это ты о чем? – уже не на шутку встревожился старик. – Это я, что ли, всему причиной?

– А кто ж еще? – смеялся колпак. – Ты и есть. Со мной вместе, правда…

Опешил старик, колпак пощупал, а затем и вовсе его снял. Оказывается, развернулся колпак дурацкий во всей своей красе – все рога его наружу вывалились, бубенцами блестя да позванивая весело. В суете и не заметил Петя, когда же такое случилось, должно быть, в овраге еще, куда он от чудища спасаючись скатился.

– Так вот оно что, – сказал Петя. – Выходит, не только меня колпак чутливее делает, но и мир ко мне чутче относиться начинает. Значит, каждое «Да» мое ему слышно становится, каждое согласие он мое ощущает. Так вот, оказывается, как мир в ответ себя ведет – открывается он весь, навстречу тянется…

Напялил старик колпак на себя вновь да уже вместе с ним засмеялся звонко, от души…

– Ты еще не все видел, Петя, – вновь голос в нем раздался. – Когда кто-нибудь дорогу сказочную из себя строит, то путь такой всем виден делается. А как же иначе, особый ведь путь этот – волшебный. Обернись-ка ты да полюбуйся на то, что натворил.

Глянул Петя назад, да ноги у него от увиденного подкосились. Вместо дороги кривой да неказистой, о которую он лапти стаптывал, стелилась за ним дорога ровная, гладкая, кирпичом желтым вся выложенная. Словно каждое «Да» стариковское в кирпич света солнечного обратилось.

– Это что?.. – с трудом выдавил он из себя.

– Это – новая сказка, Петя, – сказка про дорогу из желтого кирпича. Путь в нее ты уже проложил, наступит скоро ее время, и отправятся по ней новые герои в путь свой волшебный…

– Но ведь не всегда на мне колпак Дурака в красе своей полной будет, – озаботился старик. – Значит, не всегда у меня получится сказку живую творить…

– Всегда, Петя, всегда, просто не так заметно это будет, не так торжественно. Помни главное – пока ты внутри «Да» всему говоришь, пока шаг навстречу делаешь, мир тебе точно такое же «Да» всегда скажет. И ощутишь ты его непременно – в делах, событиях, улыбках. И это будет уже твоя сказка – живая и волшебная. Вот тогда и поймешь ты, наконец, что в чудеса и впрямь не надо верить, а надо ими просто пользоваться.

 

* * *

 

– Знаешь, чем хороша пустыня? – спросил Маленький Принц. – Где-то в ней скрываются родники…

Антуан де Сент-Экзюпери. «Маленький Принц»