Очередные шедевры от моего друга-редактора
******
Подсудимый (на лице которого читается вся обреченность мира). Я этого не делал, ваша честь!
Услышав шаги внезапно вернувшегося домой хозяина, вор спрятался за занавеску, но был ею же схвачен, избит и завернут так, что не мог двигаться.
В отсутствие хозяина в комнату зашел сосед и украл у обезьяны банку пива из холодильника. За что обезьяна, не долго задумавшись, напала на него и отгрызла ему два пальца – передний и указательный.
Эксперт долго смотрел на лежащие перед ним волоски, но так и не определил, кому они принадлежали
Схватив со стола тумбочку, больной ударил ей, изо всех сил санитара.
После стычки с охранником грабитель остался на полу в тяжелом, обезвреженном состоянии и ждал приезда милиции.
Когда за женщиной открылась дверь, Лялину показалось, что он где-то ее видел, но не помнит, в чем именно.
Продавщица стояла к нему спиной, молча нарезала колбасу батонами и взвешивала на весах, а на все просьбы подойти и обслужить не отвечала.
Курбатов испугался и попытался принять вид простого свидетеля, но сторож сразу понял, где тут раки зимуют.
Геннадий как раз в этот момент повернулся в Василию лицом назад и не видел что Василий достает нож из кармана на бедре.
Ты б хоть сказал, что не будь что ли, или текст забыл, что ли или, как?
В это время киллер, так же достав из кармана фотографию, сверяет личность человека, который прогуливается через оружейный прицел.
Ее дед жил до девяноста семи лет и достиг до совершенного маразма.
Руки Кости, живущие отдельно от тела, хватаются за шею и душат, душат, душат Антона,. упираясь в зеркало его носом и открытым ртом
По вечерам гости собирались за игорным столом. Играли в покер и гольф, пока на часах не пробивало полночь.
Арчил падает на соседний столик поперек кресла,, опрокинув вытянутую левую руку с шампанским прямо на колени Юлии.
Анна вытирает тарелки и мельком смотрит телевизор. По телевизору молча идет кровавый боевик.
Подходит к дверям и заглядывает через них в замочную скважину, затем кричит вполоборота: Порядок они, уже здесь!
Услыхав автоматную очередь на ветру, Валерка падает животом на паркет и ползет в таком положении к выходу.
Не обнаружив ответных действий, преступник распоясался и почувствовал себя увереннее
Все бандиты передергиваются затворами своих оружий.
Высоко в горах, в тишине, в тени раскинувших кроны деревьев, расположена компания беглецов, которые прячутся от погони около догорающего костра.
Антон стреляет и попадает в стоящую, на столе блюдо с пирогом. От выстрелов гости разлетаются, как подбитые мухи.
Гена стоит на подоконнике над девятым этажом и кормит из клетки канарейку. Мимо него с воплями и угрозами пролетают Толян и Бешенный.
Всякая ерунда
Библиотечные кошмары
— Скажите… э-э-э… Розенкранц и Гильденстерн?... – обратился ко мне какой-то бледный белобрысый читатель, одетый в глухую чёрную водолазку и облегающие штаны наподобие трико.
— Мертвы! – бодро отрапортовала я, вытягиваясь во фрунт за кафедрой.
— Кто вам сказал? - нахмурился читатель. – У меня, например, другие сведения.
— Ну, как же, как же?... – засуетилась я. – Сейчас припомню, кто сказал. Да! Том Стоппард же и сказал! Вот, пожалуйста, его пьеса: «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». Разве вы не её просили?
— Нет, - подумав, ответил читатель. – Я не знаю никакого Тома Стоппарда. Хотя верю, что он человек правдивый и достойный. Но и правдивые люди иногда ошибаются, выдавая желаемое за действительное. Я уверен, что он ошибается. Они пока ещё живы, и они мне нужны.
— Да-да-да… - спохватилась я. – Конечно. Но – видите ли, какая штука… Они сейчас не выдаются. Они в переплёте.
— Да, похоже, что они точно в переплёте, - нехорошо усмехаясь, подтвердил читатель. – Как бы мне до них добраться-то, а?
— Переплёт – это надолго, - заверила его я. – Годика на полтора. А то и на два. А может, вам группа «Розенкранц и Гильденстерн» нужна? Тогда это точно не к нам. Здесь библиотека.
— Да. Библиотека, - вздохнул читатель. – А что это там у вас… во-он за тем стеллажом?
— Что и везде, - пожала я плечами. – Слова, слова, слова. А поскольку они все на разных языках, но при этом свалены в одну кучу, то из них такая путаница образуется – страшное дело. Как разноцветные нитки мулине в корзинке – как перепутаются, так ни за что не разберёшь… Я больше, правда, люблю шерстью вышивать, но шерсть тоже путается..
— Ну, хорошо, - с видимым неудовольствием сказал читатель и вышел из зала, почему-то сильно прихрамывая. Хотя прихрамывать, по идее, полагалось вовсе не ему.
Выждав для верности с четверть часа, я тихонько свистнула и махнула рукой, заглядывая за стеллаж. Из-за подшивок «Айриш Таймс» выбрались Розенкранц и Гильденстерн и, отряхиваясь и виновато улыбаясь, тихо проскользнули в коридор.
Дети
Туська ложится спать
— Туська, я свет гашу и ухожу. Ты как, темноты не боишься?
— Не-е-е. Я боюсь бояться. А то ещё страшнее будет.
***
Набожная деревенская прабабушка укладывает её на ночь и учит молитве:
— Наташенька, ты как ляжешь, перво-наперво скажи: ангел мой, ляг со мной, а ты, сатана, отойди от меня…
Туська покорно пододвигается к стенке, чтобы дать место ангелу, и начинает:
— Ангел мой, ляг со мной, а ты, сатана… - задумывается на минутку, а потом – совершенно бабкиным, сварливым и гортанным голосом: - Ладно уж, иди, опохмелись, и вон, ложись, я тебе на печке постелила! Зла на тебя не хватает, старая ты кочерёжка!
***
— Туська, ну, ты будешь спать, наконец, или как?
— Ага… Заснёшь тут. Когда дедушка храпит, а по небу тарелки так и летают, так и летают.. прямо целыми эскардильями!
— Ну, а что тебе эти тарелки? Пусть себе летают, не обращай внимания. Спи себе, и всё.
— Ага, спи.. Так вот, междугалактическую войну и проспишь!