Часов 31 минута. Температура 30 градусов
— Почему мы спрашиваем о Гавайях? — поинтересовался Мак, когда они снова оказались в коридорах здания Геологической службы.
— Ассистентка медэксперта сказала, что у жертвы была рекламная брошюрка бюро путешествий о Гавайских островах.
Мак схватил ее за руку, и они остановились. Вид у него был суровый. Кимберли пристально уставилась на его пальцы, сжимавшие ее запястье.
— Не припоминаю, чтобы ты говорила об этом вчера, — зловеще произнес он.
— Мне в голову не пришло. Ассистентка упомянула о брошюре вскользь, и я не придала этому значения. Но вчера вечером вспомнила твои слова о том, что этот человек подкладывал кое-что жертвам в сумочки — визитные карточки, салфетки с названием бара. И это заставило меня задуматься.
Мак медленно разжал пальцы.
— Вспомнила еще что-нибудь вчера вечером?
— Да. Что нужно пристегнуть нож.
Мак усмехнулся.
— Где он у тебя теперь? На лодыжке? На внутренней стороне бедра? Клянусь, это первое, о чем я подумал, увидев тебя сегодня утром. Так мало одежды, и все-таки нож спрятан где-то на этом маленьком худощавой теле. Право, милочка, я ни разу не встречал женщины, которая вынуждала мужчину думать о ножах.
Мак чуть придвинулся к ней. От него пахло мылом. Запах был чистый, сильный. Кимберли отступила назад. Как странно, ей показалось, что из легких вышел весь воздух.
— Поскольку я полицейский, — тихо спросил Мак — обыскать мне тебя попозже? Или ты предпочла бы, чтобы был преступником?
— Эй. Эй-эй. — Кимберли вновь обрела дыхание и выставила руки вперед. — Я с тобой не флиртую!
— Разумеется.
— Тогда как понимать это?
— Кимберли, я знаю, что легкий флирт не для тебя. Нет, с тобой, думаю, будет очень серьезно. — Мак кивнул, его голубые глаза помрачнели, и это подействовало на нее гораздо сильнее, чем все его шутки. — Ну, так где же эта женщина-геолог?
Широким шагом Мак пошел вперед. Кимберли едва поспевала за ним.
Пять минут спустя Мак постучал в кабинете табличкой «Дженнифер Йорк», и дверь почти сразу же открылась.
— Вы ко мне? — спросила молодая женщина. Как и Рей Ли Чи, она была одета небрежно — защитного цвета шорты, белая блузка, массивные туристские ботинки.
Мак ослепительно улыбнулся.
— Дженнифер Йорк, полагаю? Особый агент Майкл Маккормак, мэм. А это… следователь по особо важным делам Куинси. Мы только что задали вашему коллеге Рею Ли Чи несколько вопросов, относящихся к расследованию дела, и он рекомендовал вас как специалиста в области геологии.
Женщина несколько раз моргнула. Посмотрела на лицо Мака и перевела взгляд на его широкую грудь.
— Особый агент? Вы из полиции?
— Да, мэм. Мы расследуем сложное дело, похищение человека, если вам интересно. У нас есть несколько предметов с места преступления — древесные листья, камни так далее, — и нам нужно установить, откуда они, это поможет в поисках жертвы. Не уделите ли нам минутку? Вы окажете нам большую услугу.
Мак одарил женщину еще одной обаятельной улыбкой, и распахнув дверь, она пригласила его войти. Она как будто заметила вошедшую следом Кимберли, но неотрывно смотрела на него. Этот человек умел находить подход к женщинам.
Кабинет Дженнифер Йорк очень походил на кабинет редактора — скромная обстановка, состоящая из заполненных книжных полок, картотечных шкафчиков и письменного стола. Теперь женщина стояла, картинно оперевшись на стол и выставив напоказ свою грудь.
— В общем, — заговорила Кимберли, чем наконец привлекла к себе внимание Йорк, — нам нужно знать, есть ли что-то общее между Гавайями и Виргинией.
— Вы имеете в виду — между штатами?
— Да, поскольку это штаты. Они как-то схожи, между собой или нет?
Брюнетка чуть задержала взгляд на Кимберли, потом, изменив свою кошачью позу, села за стол. Теперь, когда они приступили к делу, выражение ее лица стало серьезным.
— Да, с точки зрения геолога существует значительное сходство. Мы часто сравниваем Голубой хребет в Национальном парке «Шенандоа» с Гавайскими островами — те и другие отчасти образованы потоками базальтовой лавы. Собственно, миллиард лет назад это были Гренвиллские горы, тянувшиеся, видимо, от Ньюфаундленда до Техаса, возможно, они не уступали высотой нынешним Гималаям. Этот горный хребет с годами подвергался эрозии, однако шесть миллионов лет назад был побольше, чем гряды холмов. Тогда, во всяком случае, были катоктинские вулканические извержения.
— Вулкан? — удивленно спросил Мак. — В Виргинии?
— Можно сказать так. В долине образовалась большая расселина, и базальтовая магма из мантии Земли выходила на поверхность, заливая долину и образуя Катоктинское отложение, которое можно видеть в северной части парка.
— Катоктинское отложение существует до сих пор? — спросил Мак. — И геологически оно сходно с Гавайями?
— Да, существует. — Дженнифер ласково улыбнулась ему. — Однако геология не совсем идентична. Базальты на Гаваях черные, а скалы в парке «Шенандоа» темно-зеленые. Процесс, именуемый метаморфизмом, вызвал рекристаллизацию базальтов в Шенандоа новыми минерала такими, как хлорит, эпидот и альбит, что придало ска лам зеленый оттенок. И мы из-за этих изменений называем скалы в Шенандоа не базальтами, а метабазальтами.
Мак повернулся к Кимберли. Она прочла вопрос в его глазах. Было обнаружено, что жертва сжимала в руке камен. Был ли он зеленоватым? Кимберли не могла вспомнить. Они его как следует не разглядели, а медэкеперт сдал камень до того, как она приехала в морг.
— Метабазальты встречаются в парке редко? — спросил Мак у Дженнифер.
— Вовсе нет. Их обнаженные пласты видны вдоль дороги пока едешь от северного въезда до Торнтон-Гэп, потом еще на протяжении добрых двадцати миль от Стоуни-Мэн до ущелья Свифт-Ран, затем еще до южной оконечности парка.
— Есть какие-то редкие скальные породы в этом парке? — спросила Кимберли. Йорк задумалась.
— В парке «Шенандоа» три основные коренные порода.Метабазальты находятся на севере и юге, мы уже говорили об этом. Но там есть еще кремнезем в южной части парка и возле Торнтон-Гэп.Потом граниты в центральной его части. Кремнезем, осадочные отложения, в которых много кварца, имеет, пожалуй, наименьшую область распространения. Граниты — наиболее определенную, они образуют выпуклости от центральной до северной части парка. И в каждой коренной породе есть свои разновидности. К примеру, в некоторых гранитах больше одного или другого минерала, в зависимости от их местоположения в парке. То же самое с базальтами и кремнеземами.
— Не все скалы образовывались одинаково? — спросил Мак.
— Именно. — Дженнифер вновь ласково улыбнулась, будто учительница, довольная любимым учеником. — Геологи постоянно анализируют скальные породы. Обычно берется поперечный срез образца и рассматривается через полярископ. Разлагая породу до ее минеральных компонентов, можно указать с большой точностью, из какого места в парке она взята. В некоторых случаях область распространения очень мала. Конечно, У н нет такого оборудования, но если у вас есть камень, я с удовольствием сделаю несколько телефонных звонков…
— Видите ли, камня, собственно, у нас нет…
— Нет камня? — удивилась Дженнифер.
— Нет. — И обнадеживающе добавил: — Но у нас есть брошюра о Гавайях.
Йорк захлопала глазами, очевидно, пытаясь понять ход мысли, но так и не поняла.
— Ну, без образца породы… не знаю, что и сказать вам. Да, парке «Шенандоа» много скальных пород. И некоторые имеют сходство с породами на Гавайях. Но ничего более определенного сообщить не могу. Знаете, дикий район в парке занимает почти восемьдесят тысяч акров. Там много разновидностей пород и мест, представляющих интерес для геологов.
— Нет ли у вас книги или справочника по скальным породам, которые мы могли бы взять с собой? — спросила Кимберли. — Видите ли, тогда, получив образец, мы отыскали бы дополнительные сведения.
— Справочник не совсем точен. Невооруженным глазом вы сможете только определить, базальт это, гранит или кремнезем, что сократит вам сферу поисков лишь наполовину, до сорока тысяч акров. Нет, чтобы анализировать породу, нужно видеть в микроскоп минеральные компоненты.
— А нет ли у вас микроскопа, который можно было бы взять на время? — осведомилась Кимберли.
— Они стоят денег. Боюсь, их отсутствие может заметить правительство.
— Плевать на правительство.
— Найдите этот камень, — сказала Йорк, — и позвоните мне. Буду очень рада помочь.
Взгляд ее снова задержался на Маке.
— Мы постараемся, — сказал он, но Кимберли поняла, что это отговорка. Им ни за что не получить найденного в руке жертвы камня; они посторонние и лишены доступа к уликам.
— Последний вопрос, — сказала Кимберли. — В парке «Шенандоа» есть гремучие змеи?
— Их там немало. Почему вы спрашиваете? — удивилась Иорк.
— Просто хотела знать. Видимо, нужно обуться в более толстые ботинки.
— Будьте осторожны среди камней, — посоветовала Дженнифер. — Змеи любят сворачиваться в щелях между валунами. Или спать на нагретой солнцем поверхности с наступлением сумерек.
— Понятно. — Мак пожал Йорк руку, та одарила его ослепительной улыбкой и снова выгнула спину. Кимберли удостоилась более сдержанного рукопожатия.
Они пошли к парадной двери, небо за стеклом было светлым и жарким.
— Немногого же мы добились, — сказал Мак, остановившись перед дверью. Казалось, он собирался с духом, чтобы выйти из кондиционированной прохлады на жару.
— У нас есть отправная точка, — возразила Кимберли. Все указывает на парк «Шенандоа».
— Да, на все восемьдесят тысяч акров. Ты права, эту девушку мы найдем в два счета. — Мак раздраженно тряхнул головой. — Нам нужны вертолеты, поисковые и спасательные команды, черт возьми, нужны национальные гвардейцы и с полдюжины собак. Эта несчастная девушка…
— Понимаю.
— Несправедливо, правда? Похищенная жертва заслуживает всевозможной помощи. А вместо этого…
— На помощь ей идем только мы.
Мак кивнул. От досады морщины на его смуглом лице обозначились так резко, что Кимберли захотелось коснуться их. Ей стало любопытно, на кого это произвело бы большее впечатление — на нее или на него.
— Нам нужно взять припасы и отправляться в путь. До Шенандоа далеко, тем более что мы не знаем, куда именно ехать,
— Мы найдем ее, — заверила его Кимберли.
— Нам необходимы дополнительные сведения. Черт, почему я не взял камень у нее из руки?
— Это было бы нарушением правил. Лист медэксперт выбросил. А камень…
— Был приобщен к уликам и теперь валяется в какой-нибудь криминалистической лаборатории.
— Мы найдем ее, — повторила Кимберли. Мак умолк, стоя перед стеклянной дверью. Голубые глаза его были все еще мрачными и выражали досаду и решимость.
— Озабоченная Кимберли, — прошептал он.
— Да.
— Надеюсь, ты права. — Мак взглянул на часы. — Деть часов. — Он распахнул дверь. — И, черт возьми, становится жарко.
* * *
Тина проснулась с чувством мучительной жажды, от корой язык распух и казался ватным. Возле головы она слышала непрестанное жужжание.
Тина открыла глаза, но ничего не увидела сквозь свои длинные белокурые волосы, прилипшие к потному лицу. Откинув их назад, Тина увидела пушистую черную мглу и сразу сообразила, что это за жужжание.
Она вскочила на ноги, неистово размахивая руками, к горлу подступал вопль. Комары! Тину с ног до головы покрыли сотни кишащих, жужжащих, жалящих комаров.
«Малярия, — сразу подумала Тина. — Нильский вирус. Черт возьми, может, даже бубонная чума». Она никогда не видела столько насекомых, трепещущих у нее в волосах, жадно впивающихся в кожу. О Господи, Господи, Господи!
Ступни ее оказались в грязи, сандалии на трехдюймовой платформе погрузились в густую жижу. Она ощутила легкую прохладу, когда грязь покрыла пальцы ног, потом совершила ошибку, глянув вниз, и теперь уже завопила. Мимо ее лодыжки проползла длинная черная змея.
Тина снова вскарабкалась на камень, очевидно, служивший ей ложем. Комары кишели вокруг. Теперь она видела и других мучителей: желтых мух, мошек, жужжащих тварей всевозможных видов и размеров. Они облепляли ей голову и плечи, ища незакрытую кожу на шее, в уголках губ, лезли в глаза. Щеки, уши, веки покрылись волдырями. Ноги были испещрены красными кровоточащими пятнами, и запах крови привлекал новых насекомых. Тина хлопала себя по кистям рук, по всему телу.
— Вот вам, вот вам, — выдыхала она. И насекомые гибли. Она чувствовала, как округлые тельца раздувшихся насекомых лопаются под пальцами, окрашивая ее ладони собственой кровью. Тина уничтожала их десятками, но на их место метались сотни и больно жалили кожу.
Тина плакала, ловила ртом воздух. Потом посреди этого неистовства произошло неизбежное. В желудке у нее забурило, она опустилась на четвереньки, и ее вырвало над краем камня в дурно пахнущую грязь внизу.
Вода. Зеленая желчь. Чуточку еды. Однако рвота продолжалась, и голова Тины была опущена. Комары, воспользовавшись этой возможностью, облепили плечи, локти, икры. Они ели все заживо, и она не могла ничего сделать для своего спасения
Через несколько минут судороги в желудке прекратились.Тина поднялась на дрожащих ногах и, отбросив назад длинные потные волосы, почувствовала, как на ушах набухают новые волдыри.
Комары плясали перед ее глазами. Тина била их, но ее движения были уже вялыми. Она поняла, что ей не справиться с врагом. Она убивала сотни насекомых. Их место тут же занимала тысяча: О Господи…
Горло ее жгло, кожа горела. Тина подняла дрожащие руки к лицу и увидела, что они тоже покрыты красными следами укусов. Потом взгляд ее устремился к раскаленному добела небу, где солнце уже ярко сияло. Собачий ящик исчез. Судя по всему, ее бросили в какую-то болотистую яму к насекомым, змеям и бог весть кому еще.
— Он все-таки не сексуальный извращенец, — прошептала Тина. — Уже хорошо.
Она засмеялась, потом заплакала и, наконец, проговорила тихим шепотом, слышным, видимо, только комарам и змеям:
— Прости, ма. О Господи, кто-нибудь, помогите, пожалуйста!
Глава 20
Квонтико, штат Виргиния