Теория амортизации, немного скучная, но необходимая

Принцип амортизации был разработан на основе изучения и практического применениятрансактного анализа – психотерапевтического метода, открытого и разработанного калифорнийским психотерапевтом Э. Берном в 50-70-е годы нашего столетия. Общение, как я указывал выше, является одной из необхо­димейших потребностей человека. У голода на обще­ние, указывает Э.Берн, очень много общего с пищевым голодом. Поэтому здесь уместны гастрономические параллели.

Потребность в общении

Рациональное питание должно включать полноцен­ный набор питательных веществ, витаминов, микроэле­ментов и т. п. Дефицит одного из них вызовет соответ­ствующий вид голода. Так и общение может быть пол­ноценным только в том случае, если удовлетворяются все его потребности, если в нем имеются все ингреди­енты.

Выделяется несколько видов голода на общение.

Голод на стимуляцию развивается при отсутствии раздражителей, необходимых для общения, т. е. в ситуа­ции полного одиночества. У младенцев, лишенных не­обходимого контакта с людьми в условиях детских домов, наступают необратимые изменения в психике, которые в последующем мешают человеку приспособиться к со­циальной жизни. Взрослый человек, не имеющий спе­циальной подготовки, в условиях одиночества гибнет на 5-10-й день.

Но удовлетворение только голода на стимуляцию не может сделать общение полноценным. Так, попав в ко­мандировку в многомиллионный город или на отдых на многолюдный курорт, мы можем испытать острое чув­ство одиночества, если не сможем удовлетворить еще один вид коммуникативного голода –голод на узнавание. Вот почему мы на новом месте стараемся обзавес­тись новыми знакомыми и приятелями, чтобы потом узнавать их! Вот почему мы с радостью встречаем в чу­жом городе человека, с которым дома не поддерживали близких отношений!

Но и этого еще мало. Необходимо ликвидировать еще иголод на удовлетворение потребности в общении. Он развивается тогда, когда человек вынужден общаться с людьми, которые его не интересуют глубоко, а само об­щение носит формальный характер.

Затем надо удовлетворить голод на события. Даже если вокруг глубоко симпатичные тебе люди, но не про­исходит ничего нового, развивается скука. Так, нам на­доедает пластинка, которую еще недавно мы слушали с большим удовольствием. Вот почему люди с наслажде­нием сплетничают, когда вдруг становится известна ка­кая-нибудь скандальная история с их добрым знако­мым. Это сразу освежает общение.

Существует еще голод на достижение. Необходимо добиться какого-то результата, к которому ты стремил­ся, овладеть каким-то навыком. Человек радуется, когда у него вдруг начинает получаться.

Следует удовлетворить и голод на признание. Так, спортсмен выступает на соревнованиях, хотя на трени­ровках уже показывал рекордные результаты, писатель старается опубликовать написанную книгу, а ученый защитить подготовленную диссертацию. И здесь дело не только в материальном вознаграждении.

Мы едим не просто продукты, а готовим из них какие-то блюда и можем остаться неудовлетворенны­ми, если давно не ели борща или не пили компота. Мы обмениваемся приветствиями (ритуалы), работаем (про­цедуры), ведем на перерывах разговоры (развлечения), любим, конфликтуем. Отсутствие некоторых форм об­щения может привести к структурному голоду. Напри­мер, он наступает, если человек только работает и со­всем не развлекается.

О вкусной и здоровой пище пишется много книг. Но почему же так мало внимания уделяется гастрономии общения?

Общение с самим собой (структурный анализ)

Молодой инженер делает доклад на конференции. У него одна поза, словарный запас, мимика, пантомимика, жесты. Это Взрослый, объективно оценивающий реальность человек. Он приходит домой, а жена прямо с порога просит его выбросить мусор. И перед нами другой человек – капризное Дитя. Изменилось все: поза, словарный запас, мимика, пантомимика, жесты. Утром, когда он уже уходит на работу, сын случайно проливает на его светлый тщательно выглаженный костюм стакан вишневого сока. И снова перед нами другой человек – грозный Родитель.

Изучая общение людей, Э. Берн описал три Я-состояния, которыми располагает каждый человек и кото­рые по очереди, а иногда вместе выходят на внешнюю коммуникацию. Я-состояния – нормальные психологи­ческие феномены человеческой личности Родитель (Р) – Взрослый (В) – Дитя (Д) (рис. 2.2.). Все они необхо­димы для жизни. Дитя – источник наших желаний, вле­чений, потребностей. Здесь радость, интуиция, твор­чество, фантазия, любознательность, спонтанная актив­ность. Но здесь же и страхи, капризы, недовольство. Кроме того, в Дитяти – вся психическая энергия. Ради кого живем? Ради Дитяти! Это, может быть, лучшая часть нашей личности.

Взрослый необходим для выживания. Дитя хочет, Взрослый выполняет. Взрослый переходит улицу, ка­рабкается в горы, производит впечатление, добывает пищу, строит жилище, шьет одежду и т. п. Взрослый контролирует действия Родителя и Дитяти.

Если действие выполняется часто и становится авто­матическим, появляетсяРодитель. Это автопилот, ко­торый ведет правильно наш корабль в обычных услови­ях, что освобождает Взрослого от принятия рутинных обыденных решений, это и тормоза, которые автомати­чески удерживают нас от опрометчивых поступков. Ро­дитель – наша совесть. Девизы Дитяти – хочу, нравится; Взрослого – целесообразно, полезно; Родителя – должен, нельзя. И счастлив человек, если у него хочу, целесообразно и должен имеют одно и то же содержание! На­пример, я хочу писать эту книгу, целесообразно писать эту книгу, я должен писать эту книгу.

 

 

Если желания Дитяти удовлетворять своевременно, они выглядят умеренными и исполнять их нетрудно. Задержка в удовлетворении потребности приводит или к исчезновению ее, или к излишествам. Так происхо­дит, например, когда человек ограничивает себя в еде: он становится обжорой или теряет аппетит.

Руководителям, родителям, учителям, в общем, всем нам стоит помнить, что программы Родителя, особенно приобретенные в раннем детстве, бывают очень устойчи­вы. Для их разрушения требуется много усилий, специ­альные приемы. Родитель в своих требованиях становится агрессивным, заставляет работать Взрослого, наносит вред Дитяти, за счет энергии которого существует и сам.

Проиллюстрирую это на одном примере.

Своим слушателям на одном из занятий я как-то посоветовал угощать своих гостей часа через два после прихода бутербро­дами, чаем, конфетами. Сразу же посыпались возражения:

«Кто же тогда к нам ходить будет? Что будут о нас говорить? Как это так, придут гости, а я не приготовлю хорошего угоще­ния?» Давление Родителя бывает столь сильным, что все силы ума Взрослого направляются на выполнение неразумных дел.

Закупается продуктов в десять раз больше, чем нужно, съеда­ется в пять раз больше, чем это необходимо Дитяти. В любой больнице вам скажут, что больше всего поступает больных с инфарктом миокарда, прободными язвами желудка, алкоголь­ными психозами после праздников. Как видим, не так уж безобидны жесткие программы Родителя, вышедшие из-под контроля Взрослого!

Еще одна опасность исходит от Родителя. В нем часто имеются мощные запретительные программы, которые мешают удовлетворять личности свои потреб­ности, запреты: «Не вступай в брак до тех пор, пока не получишь высшего образования». «Никогда не знакомься на улице» и т.п. На какое-то время они сдерживают Дитя, но затем энергия неудовлет­воренных потребностей разрушает плотину запретов. Когда Дитя (хочу) и Родитель (нельзя) друг с другом ссорятся, а Взрослый не может их помирить, развива­ется внутренний конфликт, человек раздирается про­тиворечиями. А «когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет и выйдет из того не дело, только ж мука».

Обучающийся психологической борьбе в процессе занятий должен проанализировать содержание своего Родителя, разрушить ненужные ограничения и выра­ботать новые навыки, а это вполне возможно.

Вспомним несколько эпизодов из романа Д. Лондона «Мартин Иден», которые наглядно иллюстрируют борь­бу Дитяти и Родителя (внутриличностный конфликт). На разных этапах Взрослый становится то на сторону Дитяти, то на сторону Родителя.

Мартин Иден впервые попадает к Морзам. Прежде чем переступить порог, он неловко сдернул кепку с го­ловы. В просторном холле как-то сразу оказался не на месте. Он не знал, что сделать со своей кепкой, и со­брался уже запихнуть ее в карман, но в это время Артур взял кепку у него из рук и сделал это так просто и есте­ственно, что парень был тронут.

Огромные комнаты, казалось, были тесны для его размашистой походки – он все время боялся зацепить плечом за дверной косяк или смахнуть безделушку с камина. Его большие руки беспомощно болтались, он не знал, что с ними делать. И когда ему показалось, что он вот-вот заденет книги на столе, отпрянул, как испу­ганный конь, и едва не повалил табурет у рояля. Капли пота выступили у него на лбу, и, остановившись, он вы­тер лицо носовым платком, обвел комнату сосредото­ченным взглядом, но в этом взгляде все еще была трево­га, как у дикого животного, опасающегося западни. Он был окружен неведомым, боялся того, что его ожидало, не знал, что ему делать.

Что здесь интересно с точки зрения структурного анализа? Мартин Иден попал в незнакомую обстановку. В программе его Родителя не было необходимых для данной ситуации шаблонов поведения. Его Взрослый взял управление на себя. И хотя Мартин выглядел неловко, именно он мыслил, а не Артур, поведение которого было «просто и естественно», так как шло от Родителя.

Но вот пришла Руфь. Она говорила свободно и легко (Родитель). Из дальнейшего изложения видно, что она, не вдумываясь, пересказала мнение своей среды. Но вдруг она поймала его пылающий взгляд. Еще ни один мужчина не смотрел на нее так, и этот взгляд смутил ее. Она запнулась и умолкла. От нее вдруг ускользнула нить рассуждения. Этот человек пугал ее, и в то же время ей почему-то было приятно, что он на нее так смотрит (Дитя). Привитые воспитанием навыки предостерегали ее против опасности и силы этого коварного обаяния (Родитель); но инстинкт звенел в крови, требуя, чтобы она забыла, кто она и что она, и устремилась навстречу гостю из другого мира (Дитя).

И пока Мартин Иден говорил, Руфь смотрела на него с восхищением. Его огонь согревал ее. Она впер­вые почувствовала, что жила, не зная тепла. Ей хоте­лось прильнуть к могучему, пылкому человеку, в кото­ром клокотал вулкан силы и здоровья (Дитя). Желание это было так сильно, что она с трудом сдерживала себя (Взрослый и Родитель). Но в то же время что-то и оттал­кивало ее от Мартина (Родитель). Отталкивали эти из­раненные руки, в кожу которых словно въелась жи­тейская грязь, эти вздувшиеся мускулы, шея, натертая воротничком. Его грубость пугала ее. Каждое грубое слово оскорбляло слух (Родитель). И все-таки ее влекла к нему какая-то, как ей казалось, сатанинская сила. Все, что так твердо устоялось в ее мозгу, вдруг стало колебаться. Его жизнь опрокидывала все привычные ее условные представления. Жизнь уже не казалась ей чем-то серьезным и трудным, а скорее игрушкой, которой приятно поиграть, повертеть во все стороны, но которую можно и отдать без особого сожаления. «Вот и ты играй, – говорил ей внутренний голос, прижмись к нему, если тебе так хочется, обними его за шею» (Дитя). Ее ужаснула легкомысленность этих побуждений, но она напрасно заставляла себя думать о своей чистоте, своей культуре – обо всем том, что отличало ее от него. Посмотрев кругом, Руфь увидела, что и остальные слушают его как завороженные, но в глазах своей матери она прочла тот же ужас, востор­женный, но все же ужас, и это придало ей силы. Да, этот человек, пришедший из мрака, – порождение зла. Руфь была готова положиться на суждение матери, как привыкла полагаться всегда. Пламя Мартина переста­ло ее жечь, и страх, который он ей внушал, потерял остроту (Родитель).

Мартин Иден влюбился в Руфь и решил стать своим в их среде. Ему удалось перестроить программу своего Родителя, обогатить знаниями своего Взрослого. Через год на званом вечере Руфи Мартин беседовал с главным бухгалтером минут пятнадцать, и Руфь не могла нарадоваться на своего возлюбленного. Его глаза ни разу не засверкали, щеки ни разу не вспыхнули, и Руфь изумлялась спокойствию, с каким он вел беседу (Родитель, которому немного помогает Взрослый). Но вот беседа заинтересовала его. Мартин не размахивал руками, но Руфь придирчиво отметила особый блеск в его глазах, что голос его постепенно начинает повышаться и краска приливает к щекам (Дитя). Но Мартин очень мало думал сейчас о внешних прили­чиях! Он увидел, как сведущ и как широко образован его собеседник (Взрослый и Дитя, которому ненавязчи­во помогает Родитель).

Постепенно, по мере формирования новой программы Родителя, Взрослый Мартина все больше освобож­дается от рутинной работы и начинает разбираться в ситуации и в своей возлюбленной. Мартин понял, что для Руфи «радость творчества» – пустые слова. Она, правда, часто употребляла их в беседе, и впервые Мартин услыхал о радости творчества из ее уст. Она читала об этом, слышала на лекциях университетских профессоров, даже упоминала, сдавая на степень бакалавра искусств. Но сама она была чужда ориги­нальности мысли, всякого творческого порыва и могла лишь повторять то, что заучивала с чужих слов. Поэто­му она не могла оценить творчества своего жениха, не могла себе представить, что можно стать писателем, не имея диплома (Родитель).

Взрослый Мартина не может обеспечить для Руфи необходимого материального положения. Когда Мар­тин попадает в скандальную историю, внутренний Ро­дитель Руфи и актуальные родители побеждают ее Дитя. Наступает разрыв отношений.

Для Мартина это кончилось трагически. Прежний Родитель был разрушен и не мог его защитить так, как защитил Руфь ее Родитель, хотя и лишил счастья. Одного творчества для его Дитяти было недостаточно. Оно лишилось привычного круга общения, не приоб­рело нового, рухнула любовь. Наступил острый ком­муникативный голод, хотя людей вокруг было много. Мартину не удалось уберечь своего Дитятю от депрессии.

 

Общение с партнером (трансактный анализ)

Параллельные трансакции

В каждом из нас живут как бы три человека, которые часто не ладят друг с другом. Когда люди находятся вмес­те, рано или поздно они начинают общаться. Если А. обращается к Б., то он посылает ему коммуникативный стимул (рис. 2.3.). Б. ему отвечает. Это коммуникативный ответ. Сти­мул и ответ – это трансакция, которая является едини­цей общения. Таким образом, последнее можно рассмат­ривать как серию трансакций. Ответ Б. становится стимулом для А.

 

 

Когда два человека общаются, они вступают друг с другом в системные отношения. Если общение начи­нает А, а Б. ему отвечает, дальнейшие действия А. зави­сят от ответа Б. И сейчас, дорогой читатель, мы нахо­димся с вами в системных отношениях. Ваши реакции зависят от того, что я написал, но и мои дальнейшие действия зависят от ваших реакций. Если книга вам по­нравится, вы будете ее рекомендовать другим, и тираж разойдется быстро, я начну писать новую книгу. Если то, что здесь написано, не вызовет у вас интереса, мои действия будут иными.

Цель трансактного анализа состоит в том, чтобы вы­яснить, какое Я-состояние А. послало коммуникатив­ный стимул и какое Я-состояние Б. дало ответ.

 

В – В

А.: Который час? Б.: Без четверти восемь.

 

Р – Р

А.: Ученики совсем не хотят заниматься. Б.: Да, раньше любознательность была выше.

 

Д – Д

А.: А что, если с последней лекции уйти в кино? Б.: Да, идея хорошая.

 

Это параллельные трансакции первого типа (рис. 2.4.). Здесь конфликта нет и никогда не будет. По линии В – В мы работаем, обмениваемся информацией, по линии Д – Д любим, развлекаемся, по линии Р – Р сплет­ничаем. Данные трансакции протекают так, что в пси­хологическом отношении партнеры равны Друг другу. Это трансакции психологического равноправия.

 

 

Второй тип параллельных трансакций возникает в ситуации опеки, подавления, заботы (Р – Д) или беспо­мощности, каприза, восхищения (Д – Р) (рис. 2.5.). Это трансакции психологического неравноправия. Иногда такие отношения могут длиться достаточно долго отец опекает сына, начальник тиранит подчиненных. Дети вынуждены до определенного возраста терпеть давле­ние родителей, подчиненных – сносить издевательства начальника. Но обязательно наступит момент, когда кому-то надоест опекать, а кому-то быть опекаемым, кто-то не выдержит тирании.

 

 

Можно заранее рассчитать, когда эти отношения за­кончатся разрывом. Давайте подумаем, когда? Нетрудно догадаться, что удерживаются эти отношения суще­ствующими связями по линии В – В. Понятно, что и за­кончатся они тогда, когда отношения В – В себя исчер­пают, т. е разрыв произойдет тогда, когда дети перестанут зависеть материально от родителей, а подчиненный получит высокую квалификацию и материальные блага.

Если отношения и после этого сохраняются, то непременно развивается конфликт, начинается борьба. Как на неуравновешенных весах, тот, кто был внизу, будет стремиться подняться наверх и опустить вниз того, кто был наверху. В крайних своих выражениях отношения Р – Д – это рабско-тиранические отношения. Рассмот­рим их несколько подробнее.

О чем думает раб? Конечно же, не о свободе! Он ду­мает и мечтает о том, чтобы стать тираном. Рабство и тирания – это не столько внешние отношения, сколько состояния души. В каждом рабе сидит тиран, а в тиране – раб. Можно быть формально рабом, но в душе оста­ваться свободным. Когда философа Диогена взяли в раб­ство и выставили на продажу, потенциальный покупа­тель его спросил:

– Что ты можешь делать? Диоген на это ответил:

– Властвовать людьми!

Затем попросил глашатая:

– Объяви, не хочет ли кто купить себе хозяина?

Проанализируйте ваши отношения в семье или на работе. Если вы находитесь в положении раба, техника амортизации позволит вам почувствовать себя свобод­ным человеком и выйти из рабской зависимости от свое­го угнетателя, даже если он ваш начальник. Если вы находитесь в положении тирана, при налаживании равноправных отношений используйте специальные приемы.

Ко мне Р. привели натянутые отношения со старшим сыном 12 лет, который в это время заканчивал шестой класс. О его успехах в учебе свидетельствовал такой факт: на одной странице в тетради по русскому языку у него иногда бывало до 30 ошибок. Упреки и угрозы типа «Что из тебя выйдет?», «Кому ты будешь нужен?», «Дворни­ком станешь!», «Посмотри, как твои родители учились!» и т. п. эффекта уже не давали. Невозможно было его за­ставить хотя бы раз проверить написанное. Родителей вызывали в школу. После очередной «накачки» дома состояние дел только ухудшалось.

Анализ ситуации показывает, что здесь имела место параллельная трансакция второго типа в рабско-тираническом варианте. К моменту обращения отца в КРОСС эти отношения уже не удовлетворяли обе стороны, изжили себя. Правильно было бы сразу переводить эти отношения на линию В – В? Конечно, нет! Стратеги­чески верно в данном случае сделать так, чтобы отец на какое-то время попал в психологическое рабство, а сын стал бы более внимательным при выполнении уроков, т. е. отцу следует уйти вниз на позицию Дитяти, а сына поднять на позицию Родителя. А если сын станет на позицию Родителя, то он будет делать, как отец. После того, как была найдена стратегия, родился и тактичес­кий прием.

Я уже говорил о том, что чем больше человеку запре­щаешь, тем больше ему хочется это делать. И если что-то от него требуешь, то именно это ему не хочется делать. Вот почему сын Р. отказывался проверять свои работы. Ведь его заставляли это делать! Итак, прежде всего не надо заставлять, угрожать, запрещать! Я бы это сделал главным девизом при воспитании детей. Чем меньше запретов и принуждений, тем лучше отношения. Теперь послушайте рассказ Р.

«Когда я познакомился с теорией общения и техникой амор­тизации, то я подошел к сыну и с вызовом сказал ему:

– Слабо даешь! Я вот могу писать без единой ошибки!

Я думаю, что тем самым мне удалось спуститься на позицию Дитяти. Кроме того, я уже был знаком с принципом проек­ции: «Если человек сам делает ошибки, он убежден, что и другие будут делать ошибки». Поэтому заранее знал, как пой­дет наша беседа.

Сын: Не может быть.

Я: Могу поспорить. За каждую найденную у меня ошибку я буду платить тебе 100 рублей.

Сын: Без обмана?

Я: Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

В присутствии жены и младшего сына по всем правилам ре­бят нашего двора мы поспорили. Я переписал его текст с его ошибками и дал ему на проверку. Никогда не видел, чтобы мой сын работал с таким энтузиазмом! На предложение вос­пользоваться школьным орфографическим словарем он отве­тил категорическим отказом. Взял большой словарь на 102 тысячи слов и проверил каждое слово. Как только он находил ошибку, тут же произносил что-то вроде:

– Папа, я удивляюсь, как тебе дали аттестат зрелости вообще, да еще с медалью? Что за почерк? Как тебя еще на работе держат?!

На лице его было брезгливо-снисходительное выражение. Жена утверждала, что это была моя копия. Честно говоря, я себе не понравился. И сразу до сердца дошли некоторые положения психологии о правилах воспитания: слова не воспитывают, дети становятся такими, как их родители, только еще хуже; детям надо показать, как жить, а не рассказать. Я набросился на изучение психологии. Стал перепечатывать правила общения и давать их сыну на проверку. Ошибок я делал много, а сын их все находил. Попутно он изучал прави­ла общения. Как вы думаете, если бы я заставлял его это делать, у меня что-нибудь получилось бы? Постепенно поведение сына становилось лучше, а ошибок через три месяца уже не было. В классе он рассказывал о полученных знаниях своим товарищам. Через год он уже был отличником. Наши отно­шения наладились и приняли характер сотрудничества. Сын стал со мной откровенным. Согласитесь, это большое достижение. Но дальше мы сблизились еще больше. Как-то он попросил деньги на карманные расходы, я ему предложил заработать их самому, так как в семье свободных денег не было. Он согласился, но сказал, что не знает, где найти работу. Я поль­зовался услугами машинистки и предложил эту работу делать ему с теми же условиями оплаты. С большим трудом в течение месяца он заработал 10 тысяч рублей, купил какую-то игруш­ку, которая сломалась на следующий день. Я удержал жену от ненужных нотаций. Он очень переживал, но не заплакал, а с глубоким вздохом сказал:

– Надо же! Сколько работал, а купил какую-то ерунду. Так мы были избавлены в последующем от мопедов, «фир­мы», магнитофонов. Нет, кое-что мы ему покупали, но при этом исходили из наших материальных возможностей. Заня­тия психологией дали и существенный материальный эффект».

Итак, дорогой читатель, вам уже стала ясна теорети­ческая основа принципа амортизации. Необходимо уви­деть, на какой позиции находится ваш партнер, и знать, в какое ваше Я-состояние направлен коммуникативный стимул. Ваш ответ должен быть параллельным. «Пси­хологические поглаживания» идут по линии Д – Р, пред­ложения к сотрудничеству – по линии В – В, а «психо­логические удары» – по линии Р – Д.

Ниже укажу некоторые признаки, по которым вы сможете быстро диагностировать состояние, в котором находится ваш партнер.

Родитель. Указующий перст, фигура напоминает букву Ф. Налицо – снисходительность или презрение, не­редко – кривая улыбка. Тяжелый взгляд вниз. Сидит, откинувшись назад. Ему все ясно, он знает какую-то тайну, которая другим недоступна. Любит прописные истины и выражения: «Я этого не потерплю», «Чтоб было сделано немедленно», «Неужели трудно по­нять!», «Коню понятно!», «Здесь вы абсолютно непра­вы», «Я в корне с этим не согласен», «Какой идиот это придумал?», «Вы меня не поняли», «Кто же так делает!», «Сколько можно вам говорить?», «Вы обязаны...», «Как вам не стыдно!», «Нельзя...», «Ни в коем случае» и т. п.

Взрослый.Взгляд направлен на объект, тело как бы подается вперед, глаза несколько расширены или суже­ны. На лице выражение внимания. Употребляет выра­жения: «Извините, я вас не понял, объясните, пожа­луйста, еще раз», «Я, наверное, непонятно объяснил, поэтому мне отказали», «Давайте подумаем», «А что, если нам поступить так», «Как вы планируете выпол­нить эту работу?» и т. п.

Дитя. И поза, и выражение лица соответствуют внут­реннему состоянию – радость, горе, страх, тревога и т.д. Часто восклицает: «Превосходно!», «Замечательно!», «Хочу!», «Не хочу!», «Надоело!», «Осточертело!», «Про­пади оно все пропадом!», «Пусть горит огнем!», «Нет, вы просто восхитительны!», «Я вас люблю!», «Ни за что не соглашусь!», «Зачем мне это надо?», «Когда же это все кончится?»

 

Перекрещивающиеся трансакции (механизмы конфликта)

Любой человек, даже самый конфликтный, конфлик­тует не все время. Следовательно, амортизирует, всту­пает в общение, которое носит характер последователь­ных трансакций. Если бы люди не вели себя хотя бы иногда правильно, они бы погибли.

Конфликт идет по перекрещивающимся трансакци­ям (рис. 2.6.).

 

 

В семье (классический пример Э.Берна):

Муж: Дорогая, не подскажешь ли, где мои запонки? (В – В).

Жена: 1) Ты уже не маленький, тебе пора знать, где твои запонки! 2) Там, где ты их оставил (Р – Д).

 

В магазине:

Покупатель: Вы мне не скажете, сколько стоит ки­лограмм колбасы? (В – В).

Продавец: У вас что, глаз нет?! (Р – Д).

 

На производстве:

А.: Не подскажете ли вы мне, какую марку стали здесь лучше использовать? (В – В).

Б.: Вам пора уже знать такие элементарные вещи! (Р – Д).

 

Далее беседа в семье может протекать следующим образом.

Муж: Если бы у нас в доме был порядок, я бы смог найти свои запонки! (Р – Д).

Жена: Если бы ты мне хоть немного помогал, я бы смогла управиться с хозяйством! (Р – Д).

Муж: Не такое уж у нас большое хозяйство. Будь рас­торопней. Если бы твоя мамочка не баловала тебя в детстве, ты бы управлялась. Видишь же, что мне некогда! (Р–Д).

Жена: Если бы твоя мамочка приучила тебя помо­гать, не подавала тебе завтрак в постель, ты бы находил время, чтобы мне помогать! (Р–Д).

Дальнейший ход событий ясен: переберут всех род­ственников до седьмого колена, вспомнят все обиды, которые нанесли друг другу. Не исключено, что у одного из них поднимется давление и он будет вынужден по­кинуть поле боя. Потом они станут искать запонки вмес­те. Не лучше ли было делать это сразу?

 

Давайте рассмотрим схему конфликта (рис. 2.7.).

 

 

Первый ход мужа был по линии В – В. Но, по-види­мому, у жены очень обидчивое Дитя и мощный Роди­тель, а может быть, ее подзавили в другом месте (напри­мер, на работе). Поэтому просьбу мужа она восприняла как давление на Дитятю. Кто обычно заступается за Дитятю? Конечно же, родитель. Вот и ее Родитель бро­сился на защиту Дитяти, оттеснив на задний план Взрос­лого. То же самое имело место и у мужа. Жена уколола Дитятю мужа. Это привело к тому, что энергия последнего попала в Родителя, который разрядился упреками и уколол Дитятю жены, которое «подзарядило» своего Родителя. Ясно, что скандал будет до тех пор, пока не истощится энергия Дитяти одного из парт­неров. Вообще психологический конфликт идет до уничтожения. Или кто-то покидает поле боя, или раз­вивается болезнь. Иногда один из партнеров вынужден уступить, но практически это мало что дает, так как внут­реннего спокойствия нет. Многие считают, что имеют хорошую психологическую подготовку, так как им удается сохранить внешнюю невозмутимость при внутреннем на­пряжении. Но это путь к болезни!

А теперь вернемся вновь к структуре психологичес­кого конфликта. Здесь задействованы все аспекты лич­ности. На внешней коммуникации шесть человек. Это же базар! Выясняются отношения: Родитель жены сце­пился с Дитятею мужа. Дитя мужа выясняет отноше­ния с Родителем жены, тихий голос Взрослого мужа и жены не слышен, заглушен криком Родителя и плачем Дитяти. Но ведь только Взрослый делает дело! Скандал же забирает ту энергию, которая должна идти на про­дуктивную деятельность. Нельзя одновременно и скан­далить и работать. Во время конфликта стоит дело. Ведь запонки все равно придется искать.

Я вовсе не против конфликтов. Но нужны деловые конфликты, которые идут по линии В – В. При этом уточняются позиции, шлифуются мнения, люди стано­вятся ближе друг другу.

А что же случилось с нашими героями в магазине? Если Родитель покупателя слабенький, его Дитя запла­чет и он уйдет из магазина без покупки, жалуясь на жизнь. Но если его Родитель не менее мощен, чем Ро­дитель продавца, то диалог пойдет следующим образом:

Покупатель: Она еще спрашивает, есть ли у меня глаза! Не знаю, будут ли они сейчас у тебя! Знаю я, чем вы здесь занимаетесь весь день, пока я вкалываю! (Р – Д).

Продавец: Ишь, какой деловой выискался. Стань на мое место! (Р – Д).

Дальнейшее продолжение беседы вы можете пред­ставить. Чаще всего в конфликт вмешивается очередь, которая делится на две партии. Одна поддерживает продавца, другая – покупателя. Но самое главное – цену продавец все-таки назовет! Не лучше ли это сделать сразу?

На производстве дело обстоит сложнее. Если А. по службе зависит от Б., он может промолчать, но отрица­тельные эмоции, особенно если такие случаи происхо­дят часто, у А. будут накапливаться. Разрядка конфлик­та может наступить тогда, когда А. выйдет из-под влия­ния Б., а Б. допустит какую-то неточность.

В описанных ситуациях Муж, Покупатель, А. видят себя страдающей стороной. Но тем не менее выйти из этого положения они могли бы с честью, если бы владели техникой амортизации. Как бы тогда протекал диалог?

В семье:

Муж: Да, я не маленький, мне уже давно пора знать, где мои запонки. Но вот видишь, какой я несамостоя­тельный. Зато ты у меня такая хозяйственная. Ты все знаешь. Я верю, что и меня ты этому научишь, и т.п. (Д–Р).

 

В магазине:

Покупатель: У меня действительно нет глаз. А у вас чудесные глаза, и сейчас вы мне скажете, сколько стоит килограмм колбасы (Д – Р). (Я был свидетелем этой сце­ны. Вся очередь смеялась. Продавец в растерянности назвал цену товара).

На производстве:

А.: Мне действительно уже пора знать это. Как толь­ко у вас хватает терпения повторять нам по тысяче раз одно и то же! (Д – Р).

 

Во всех этих амортизационных ответах Дитя наших героев отвечало Родителю обидчиков. Но управлял дей­ствиями Дитяти Взрослый.

Я надеюсь, что у вас в ряде случаев амортизация на­чала получаться. Но все-таки вы иногда срываетесь на старый стиль общения? Не спешите себя винить. Этот этап проходят все обучающиеся психологической борьбе. Ведь многие из вас жили с желанием командовать, а здесь, по крайней мере внешне, надо подчиняться. Не получается же сразу потому, что нет необходимой пси­хологической гибкости.

Посмотрите еще раз на рис. 2.5. Те места, где Взрос­лый соединен с Родителем и Дитятей, можно назвать суставами души. Они обеспечивают психологическую гибкость, взаимоотношения между этими частями легко меняются. Если же отсутствует психологическая гиб­кость, суставы души срастаются (рис. 2.8.). Родитель и Дитя заслоняют поле деятельности, предназначенное для Взрослого. Взрослый тогда занимается непродук­тивной деятельностью. Денег нет, но Родитель требует угостить, устроить пышный праздник. Реальной опас­ности нет, но Дитя требует дополнительных усилий для ненужной защиты. Если Взрослый все время занят делами Родителя (предрассудки) или Дитяти (страхи, иллюзии), он теряет самостоятельность и перестает по­нимать, что происходит во внешнем мире, становится регистратором событий. «Я все понимал, но ничего не мог с собой поделать...»

 

 

Таким образом, первая задача обучающегося психо­логической борьбе – овладетьумением оставаться во взрослой позиции. Что для этого надо сделать? Как вос­становить подвижность суставов души? Как оставаться объективным Взрослым? Томас Харис советует стать чувствительным к сигналам Родителя и Дитяти, кото­рые работают в автоматическом режиме. Подождать при сомнениях. Полезно во Взрослом запрограммировать вопросы: «Правда ли это?», «Применимо ли это?», «От­куда я взял эту идею?». Когда у вас плохое настроение, спросить, почему ваш Родитель бьет вашего Дитятю. Необходимо отвести время для принятия серьезных ре­шений. Своего Взрослого надо постоянно тренировать. Во время шторма нельзя обучаться навигации.

Еще одна задача – вывести во взрослую позицию своего партнера по общению. Чаще всего это прихо­дится делать по службе, когда получаешь от начальника категорическое распоряжение, выполнение которого не представляется возможным. Оно обычно идет по линии Р – Д. Первый ход – амортизация, а затем задается деловой вопрос. При этом стимулируется мышление партнера по общению, и он становится в позицию Взрос­лого.

Начальник: Сделайте это немедленно! (Р – Д).

Подчиненный: Хорошо. (Д – Р). А как? (В – В).

Начальник: Сами сообразите! Для чего вы здесь? (Р – Д).

Подчиненный: Если бы я мог соображать так, как вы, тогда бы я был начальником, а вы подчиненным. (Д – Р).

Обычно после двух-трех амортизационных ходов (Дитя начальника при этом не затрагивается) энергия Родителя истощается, а так как поступления новой энер­гии нет, партнер спускается на позицию Взрослого.

Во время беседы всегда следует смотреть в глаза партнеру – это позиция Взрослого, в крайнем случае вверх, как бы отдаваясь на милость, – позиция Дитяти. Ни в коем случае нельзя смотреть вниз. Это позиция нападающего Родителя.

 

Резюме

В каждом из нас имеется три Я-состояния:Роди­тель, Взрослый и Дитя.

Единицей общения является трансакция, состоящая из стимула и ответа.

При параллельных трансакциях общение длится долго (первый закон общения), при перекрещивающих­ся оно прекращается и развивается конфликт (второй закон общения).

В основе принципа амортизации лежит умение оп­ределить направление стимула и в обратном направле­нии дать ответ.

Деловое общение идет по линии В – В. Для выведе­ния партнера в позицию Взрослого необходимо внача­ле согласиться, а потом задать вопрос

 

Частная амортизация

Амортизация на службе

С моей точки зрения, «волевой» руководитель, т. е. такой, который кричит, угрожает, требует, наказывает, мстит, преследует, – глупый руководитель. Во-первых, он сам не думает, ибо находится на позиции Родителя, во-вторых, стимулируя Дитятю подчиненного, он бло­кирует разум последнего и обрекает дело на неудачу.

Умный руководитель разъясняет, задает вопросы, прислушивается к чужому мнению, поддерживает ини­циативу подчиненных и обычно находится в позиции Взрослого. Создается впечатление, что не он команду­ет, а им командуют. Такой руководитель смело может уходить в отпуск, и его отсутствие не скажется отрица­тельным образом на состоянии дел. Но поговорим о подчиненных.

С., преподаватель математики в вузе (кстати, математики, как правило, легко усваивают принцип амортизации), конфликто­вал со своим заведующим кафедрой. По совету своих знако­мых он обратился за консультацией ко мне. Последний кон­фликт возник так. Один раз в месяц кафедра проводят конфе­ренцию, на которую приходят математики из других учебных заведений; собирается около 150 человек. С. зашел в аудито­рию за пять минут до начала конференция. Стоя в проходе, он мирно беседовал со знакомыми, с которыми не виделся довольно длительное время. В аудитория было не совсем чис­то, но он к уборке не имел никакого отношения, и в этот момент появился заведующий кафедрой, и между ними завязался диалог.

Т. (напряжение): Посмотрите – грязь!

С. (с недоумением): Но ведь это не мои обязанности.

Т. (с не скрываемым раздражением): Вы можете пройти мимо грязи, а я вот не могу! Я один должен вникать во все!

С. (опустив голову и глядя исподлобья): А. что же мне надо было делать?

Т. (с досадой): – Не могли, что ли, организовать уборку? Уб­рали бы сами, ничего бы с вами не случилось!

С. после этого пожаловался своему приятелю: – Вот старый дурень! Что он ко мне привязался? Не знает, кто у нас отвечает за уборку?!

Давайте проанализируем психологическую структу­ру этого диалога и найдем ошибку С. Ошибка партнера очевидна, она не имеет для нас особого значения. Т. указал на наличие грязи в аудитории (В – В). А С. стал говорить о функциональных обязанностях сотрудников. Знал ли их заведующий кафедрой? Конечно, знал. Поэ­тому направление вектора ответа было Р – Д. Психоло­гическое содержание такого ответа: «Старый дурень! Неужели ты не знаешь, что преподаватели не убирают аудитории?!»

Таким образом, общение пошло по перекрещиваю­щимся трансакциям. С. уколол Дитятю Т. Оно забро­сило энергию в позицию Родителя, откуда последовал укол в Дитятю С. В жалобе С. приятелю, когда он назвал начальника старым дурнем, психологическое, скрытое содержание стало явным.

Такой же анализ был для С. основой для отработки техники амортизации.

Когда через месяц вновь была назначена конференция, С. за пять минут до начала занял исходную позицию в проходе. В аудиторию вошел Т. На этот раз диалог протекал так:

Т. (напряженно): Смотрите – грязь!

С. (глядя прямо в глаза Т.): Да, грязь!

На лице Т. недоумение. Он молчит. С. (продолжает сочувственно): Вот видите, никому нет дела до чести коллектива. Все проходят мимо грязи! Приходится вам вникать во все!

Т. молчит, но растерянность сменяется недоумением. Чувству­ется, что он никак не может сообразить, что ответить.

С. (продолжает уже с энтузиазмом. С. не понял, что инициати­ва у него в руках): Если бы я пришел на 20 минут раньше, я бы организовал уборку. В крайнем случае, я бы убрал сам. Ничего бы со мной не случилось!

Т. (немного приходя в себя, с нарастающим напряжением): Еще чего не хватало! Я знаю, кто это должен делать! Попро­сите зайти ко мне в кабинет после лекция Людмилу Прокофьевну (лаборантку, ответственную за уборку аудитории. – М.Л.)!

Комментировать этот диалог достаточно просто. Здесь легко просматриваются приемы амортизации не­посредственной и профилактической. Заслуживает раз­бора лишь последняя реплика С. и ответ на нее. С. вер­но использовал феномен идентификации, когда сам предложил подмести аудиторию. В связи с тем, что и С, и Т. принадлежат к профессорско-преподавательскому составу, то в подсознании у заведующего кафедрой возникла мысль, что скоро и ему придется убирать по­мещение.

Я до сих пор поддерживаю дружеские отношения с С. Он уже защитил кандидатскую диссертацию, близка к завершению и докторская. Без налаженных отноше­ний с заведующим кафедрой сделать это было бы невозможно. Удовлетворяет С. и то, что ему для этого не пришлось пресмыкаться.

Еще один случай непосредственной и профилакти­ческой амортизации рассказал мне М., мой бывший пациент 25 лет, инвалид II группы по черепно-мозговой травме, который после 10-дневного обучения приемам психологической борьбы в стационаре избавился не только от тиков, которыми страдал 15 лет, но и приоб­рел навыки общения, круто изменившие его характер и жизненные обстоятельства в лучшую сторону. Послу­шайте его рассказ.

«После выписки из больницы моя жизнь пошла по-другому. Я перестал дергать рукой, т. е. избавился от навязчивого дви­жения, к которому настолько привык, что считал невозмож­ным прекратить его когда-нибудь. Тогда у меня мелькнула мысль: если я избавился от этого, видимо, я могу избавиться от других мешающих мне вещей. Во всяком случае стоит по­пробовать, ведь у меня уже появился хороший опыт, опровергнувший мои представления о самом себе. На работе я попросил четко определить круг моих обязаннос­тей с учетом моего состояния здоровья (профилактическая амор­тизация – М.Л.). Раньше он был весьма расплывчатым, в него можно было включить что угодно. Это вызывало различ­ные нарекания в мой адрес со стороны начальства. Теперь я проявил твердость, завел специальный дневник, где стал запи­сывать план работы, который заранее согласовывал с руковод­ством. Теперь на необоснованные требования я мог спокойно ответить: «Все идет по плану, я точен и аккуратен». И дела пошли в гору. Я довольно быстро написал статью по своей теме, отношения с руководством наладились, я приобрел уве­ренность в себе».