Глава 11. Свой маленький секрет
Снейп не сразу это осознал, но после стихийного выброса мальчишки и последующего разговора с ним в лазарете, рухнул, казалось, последний барьер недоверия между мальчиком и его деканом. В одно мгновение подросток вдруг стал абсолютно открытым и искренним, включив Снейпа в круг доверенных лиц, куда до этого входил лишь Томас Арчер. Ну... быть может не настолько доверенных, как Арчер, но всё же теперь мальчишка то и дело заглядывал к зельевару по поводу и без. Он то приносил журнал «Современный зельевар», чтобы обсудить с профессором особенно заковыристую или интересную статью, то делился своими эссе по зельям, прибегая к Северусу с восторгом ребенка, которому не терпится похвастаться перед родителями своим новым достижением, то просто заглядывал на огонек, беззаботно интересуясь, как дела у его декана, и рассказывая о своем проекте по истории магии. Снейпа подобное поведение поначалу вводило в ступор. Никогда в жизни, никто из его студентов не заходил к нему вот так просто поинтересоваться, как у него дела. Да чего уж там говорить, за последние четырнадцать лет мало кого вообще интересовал сам Снейп. А тут какой-то сопливый тринадцатилетний балбес решил записать своего учителя в близкие друзья, и отчего-то это ничуть не злило последнего, разве что немного смущало. Северус не привык к подобному отношению, да и не знал, что с этим делать. Поэтому на все дружелюбные порывы мальчишки он, как и раньше, отвечал сухим сарказмом, язвительными замечаниями и ворчливым поведением, что ничуть не беспокоило Поттера, который будто видел насквозь все попытки своего декана отгородиться от мира своей напускной раздражительностью. У мальчишки даже хватило наглости просить своего профессора сопроводить его в архивы Министерства магии, чтобы собрать там дополнительные материалы о своем исследовании. К собственному удивлению Северус легко согласился и всеми правдами и неправдами выбил для паршивца разрешение на посещение архива в конце ноября, хотя так до конца и не понял, что подвигло его на подобную щедрость и отзывчивость. Время шло и чем дальше это заходило, тем сильнее Северус боялся потерять абсолютное доверие мальчишки и тем настойчивее отталкивал Поттера, понимая, что долго это не продлится. Не могло продлиться, слишком много у зельевара было тайн, узнав которые мальчик возненавидел бы его всей душой... начиная с той, где он, Снейп, пересказывает подслушанное пророчество, погубившее чету Поттеров, Волдеморту.
Только как, чёрт побери, отказаться от этого доверия и доброты? Как убедить себя, что он совсем не привязался к мальчишке? Северус был в замешательстве.
А в это время виновник его мрачных дум, преспокойно потягивался на диване в общей гостиной Слизерина и, листая учебник по чарам, скучал. Том организовал вечерние сборища по совместному выполнению домашних заданий, стянув на это мероприятие всех однокурсников, а потом ненавязчиво предложил обсуждать не только школьную программу, но и проекты, выходящие за границы Хогвартских дисциплин, что неожиданно привлекло многих старшекурсников. В итоге на факультете появился неофициальный клуб, который совместил в себе способ выгодного обмена знаниями между представителями чистокровных семей, дополнительные занятия магией и изучение заклинаний, которым в школе их не учили. Ребята со старших курсов даже согласились помочь младшекурсникам с практическими тренировками, так сформировались небольшие учебные группы по возрасту и способностям. Многие слизеринцы, не принимающие участия в собраниях, тем не менее, с интересом прислушивались к обсуждениям участников, и даже посоветовали в какой аудитории лучше всего проводить практические занятия. Староста Слизерина Маркус Флинт взялся обсудить создание клуба с деканом, и уже к концу октября у Тома на руках было официальное разрешение на проведение внеклассных мероприятий, которые пока возглавил Флинт, обязуясь передать бразды правления Арчеру в следующем году. Как впоследствии оказалось, именно это Том и планировал организовать ещё в начале года. А Гарри, ввиду нового увлечения лучшего друга, все больше времени проводил сам по себе. Хоть Том постоянно требовал его присутствия на всех мероприятиях, Поттер во внутреннюю политику факультета не вникал и больше слушал, чем говорил, к тому же Арчеру удавалось куда лучше находить подход к сокурсникам, с которыми у Гарри в последнее время отношения были немного натянутые из-за его собственных предубеждений. Слишком многое из того, что они говорили и во что верили, казалось ему неправильным и непонятным. Плюс ко всему Люциус Малфой продолжал настаивать на виновности Хагрида и уже приплел к делу Клювокрыла, а Гарри упрямо твердил, что ничего подписывать не будет и вообще никто его не ранил. Это автоматически поставило его и Драко по разные стороны баррикад, хоть Поттер и пытался сохранить с наследником Малфоев нормальные отношения. Но во имя отца блондин держал оборону и демонстративно презирал зеленоглазого сокурсника, всячески его игнорируя. Вскоре Гарри перестал обращать на это внимание, переключившись на более интересное времяпрепровождение.
Оказалось, что один хорошо ему знакомый черный пес частенько наведывается на границу Запретного Леса к тому самому поваленному дереву, где они впервые повстречались. Гарри несколько раз видел его прячущимся за деревьями, словно в ожидании кого-то. Пару раз мальчик замечал его в компании Живоглота, но тот редко задерживался надолго и большую часть времени казался напряженным и недовольным. Возможно присутствие пса в непосредственной близости от школы, которую кот воспринимал как свою частную собственность, не способствовало развитию душевных взаимоотношений.
Однажды, ближе к вечеру, когда Том был занят своей новой игрой в клуб по интересам, Гарри тихонько сбежал из гостиной и, минуя кабинет Снейпа, где в последнее время был частым гостем, вышел на улицу. Поудобнее перехватив сумку, до отказа забитую едой, мальчик поспешил к поваленному дереву. Осенний лес был хмур, мрачен и неприветлив. Ветер гулял меж широких стволов деревьев и те издавали протяжный скрип, от которого у подростка по спине бежали мурашки. Оставив провизию у поваленного дерева, Гарри подобрался к самой границе Запретного Леса и, всматриваясь в сумеречные заросли, негромко позвал: «Эй, ты тут?»
На мгновение он замер, дожидаясь какой-нибудь реакции, и вот из тени выступил знакомый зверь, с любопытством глядя на слизеринца. У Поттера вырвался радостный смех.
— Ты все-таки тут! — воскликнул он, подскакивая к нему, тот больше не казался настороженным, и вместо этого бешено завилял хвостом, выражая собственный энтузиазм. — А я подумал, что ты, наверное, голодный, — весело объявил зеленоглазый волшебник, подтащив к собаке сумку с едой, та навострила уши и принюхалась. — Ну, конечно, голодный! — оценив реакцию животного, согласился мальчик и принялся вытаскивать одно угощение за другим, пес уселся рядом со слизеринцем и с умильным выражением на морде принялся наблюдать за процессом. — Не то чтобы я мог тебе пир горой устроить, но это хоть что-то, а то ты такой худой, что смотреть больно...
Продолжая непринужденно болтать, мальчик извлек все свои запасы провизии и разложил перед псом, тот растеряно уставился на продукты, словно гадая с чего бы начать.
— Вообще-то я не знаю, что едят собаки, — сообщил Поттер, усаживаясь прямо на землю, — у тёти Мардж был бульдог и он пил виски, ты пьешь виски?
Пес уставился на него долгим выразительным взглядом, подросток улыбнулся.
— Виски у меня нет, — на всякий случай сообщил он, не зная как ещё трактовать такую реакцию, зверь фыркнул и вернулся к разглядыванию еды, наконец, он принял решение и в мгновение ока расправился с тремя котлетами из индейки, стейком и булочкой. После чего подумав, закусил это все тыквенным пирогом.
— Ну, с аппетитом у тебя все отлично, — заключил Поттер, наблюдая за своим лохматым приятелем, — вот, — он поставил на землю миску и вылил туда воду из бутылки, — пить же захочешь, стейк был сегодня пересоленный немного.
Пёс послушно выпил всю воду и повернул голову, обратив на мальчика долгий преисполненный благодарности взгляд.
— Не смотри ты так, — отмахнулся Гарри, — тоже мне, большое дело! Можно подумать, я не знаю, каково это — голодать целыми днями.
Зверь дернулся и вскочил.
— Что? Что не так? — Гарри обеспокоенно огляделся, полагая, что кто-то приближается к ним, но двор был пуст, а когда подросток снова посмотрел на пса, то обнаружил, что тот беспокойно расхаживает взад-вперед перед ним.
В памяти всплыла их первая встреча в Литтл Уининге. Пес тогда вел себя так же. Словно пытаясь принять какое-то решение, он злился и нервничал, расхаживая из стороны в сторону.
— Приятель, ты ведешь себя странно, — обратился к нему Гарри, — живот заболел?
Зверь замер и посмотрел на мальчика, который продолжал спокойно сидеть на земле, скрестив ноги, и наблюдать за метаниями собаки. Тихо фыркнув и, издав глубокий вздох, пёс обошел мальчика по кругу, внимательно его разглядывая, и медленно лег рядом с ним на землю, положив голову на передние лапы.
— Ну, что с тобой? — непонимающе спросил Поттер, зверь тихонько заскулил и обратил на него полный печали взгляд, подросток нахмурился. — Прости, я не понимаю, что с тобой не так. Если ты снова хочешь есть, вот, — он пододвинул к псу небольшую горку разнообразных продуктов, на которые тот не обратил ни малейшего внимания.
Гарри сокрушенно покачал головой и поднялся с земли, собака вскочила следом за ним и вопрошающе тявкнула.
— Пора идти, — с сожалением сказал мальчик, — меня там обыскались, наверное. Ты только доешь всё... или спрячь, я не знаю, когда смогу навестить тебя снова.
Потрепав пса по голове, подросток улыбнулся на прощание и, прихватив опустевшую сумку, поспешил к школе, чувствуя, как зверь провожает его взглядом.
Теперь у Гарри появилась своя маленькая тайна, и при каждом удобном случае он тайком, под мантией-невидимкой, пробирался к лесу с целой сумкой разнообразных угощений и подолгу сидел там на поваленном дереве со своим новым приятелем. Оказалось, это довольно увлекательное занятие рассказывать обо всем на свете кому-то кто ничего не говорит в ответ, а только слушает, навострив уши и склонив голову набок, с таким интересом, словно понимает каждое его слово. Очень быстро мальчик понял, что невероятно привязался к своему четвероногому приятелю, а тот, кажется, с каждым днем ждал их встречи все с большим энтузиазмом. Только вот часто сбегать к Запретному Лесу у Гарри почти не получалось, да и пес там был не всегда.
— Знаешь, — сказал однажды Гарри, — я решил, что буду звать тебя Нокс. А то, обращение «Пёс» и «Приятель» мне не очень нравятся. К тому же, это имя вроде как тебе подходит. Ты знал, что «нокс» в переводе с латинского это «ночь»? — Поттер почесал затылок. — Или вроде того. А ещё Нокс это заклинание, с помощью которого можно погасить свет. А раз ты весь черный, то это имя вполне тебе подходит, что думаешь?
Пёс звонко гавкнул, неотрывно глядя на мальчика, тот рассмеялся.
— Я так и думал, что тебе понравится... Нокс, — в ответ пес снова залаял, Гарри погрустнел. — Хотел бы я забрать тебя с собой, — вздохнув, признался он, Нокс внимательно его слушал. — Может быть, мне разрешат оставить тебя? Вряд ли на Слизерине все придут в восторг, но ты мог бы жить, например, в совятне... а, нет, — Поттер увял, — там тоже не лучшее место. Но я что-нибудь обязательно придумаю, — пообещал мальчик, — скоро зима, тебе нельзя оставаться здесь, иначе ты замерзнешь насмерть.
Пес как-то слишком уж легкомысленно гавкнул.
— Не замерзнешь? — слизеринец улыбнулся и погладил его по голове, — да ты оптимист, надо было назвать тебя Годриком, он, говорят, никогда не унывал, — Поттер рассмеялся, заметив озадаченное выражение на морде пса. — Не знаешь, кто такой Годрик? Он был основателем одного из факультетов этой школы и вместе... — пёс зевнул, — ...но тебе, наверное, нет до этого никакого дела, — быстро свернул своё повествование мальчик, отчаявшись найти в этом мире хотя бы одну родственную душу, которой была бы интересна истории магии.
* * *
Последний день октября, выпавший на субботу, ознаменовался первым походом в Хогсмид, куда Гарри никто так и не отпустил. В итоге подросток провожал Тома с самым печальным в истории обделенных жизнью детей лицом, разжалобив даже МакГонагалл, которая пробормотала что-то вроде: «Правила требуют разрешения от опекуна, мне жаль, мистер Поттер». Потом он с этим же лицом потащился до самых подземелий, и там обрушил всю титаническую мощь своего горя на Снейпа, пока тот не взбесился, велев оставаться в гостиной Слизерина до самого вечера. И вот, оказавшись наедине с очень крепким алиби, утверждающим, что он, Гарри Поттер, весь день просидел один в общежитии, отчаянно скорбя о своей поломанной судьбе, подросток с легким сердцем и не очень чистой совестью быстренько прихватил мантию-невидимку, карту мародеров и тихонько сбежал через тайный ход в волшебную деревню, где нашел Тома. Вдвоем друзья прекрасно провели день, гуляя по извилистым, узким улочкам и поедая разнообразные сладости. Правда, Поттеру пришлось все это время скрываться под мантией-невидимкой, но это ничуть не испортило его настроения. Хогсмид привел его в абсолютный восторг, здесь даже был собственный дом с привидениями — жуткого вида покосившаяся хижина, окруженная высоким забором. Окна дома были заколочены, краска давно облезала, а деревянные стены посерели и местами явно прогнили. Конечно, Поттеру мало верилось, что там действительно обитали некие кошмарные духи, но царившая вокруг дома потусторонняя атмосфера приводила мальчика в полный восторг. Всю обратную дорогу до школы он только и делал, что строил разные версии событий, благодаря которым Визжащая Хижина получила столь мрачную репутацию. Арчер, вопреки всем своим высокомерным замашкам, поддержал приятеля, подкидывая тому особенно интересные идеи, и в результате ребята сошлись на том, что они просто обязаны пробраться внутрь и изучить дом как следует.
Вечером того же дня должен был состояться праздничный пир в честь Хэллоуина, и в качестве исключения, Гарри решил присоединиться к своим однокурсникам, а не болтаться по школе, как неприкаянный. В результате, этой ночью, нагулявшись и отъевшись до отвала, мальчик спал как младенец и видел радужные сны.
А на следующий день выяснилось, что прошлой ночью в школу пробрался Сириус Блэк и изрезал на ленточки портрет Полной Дамы, что закрывал проход в гостиную Гриффиндора. Хогвартс гудел как улей и все почему-то интересовались у Поттера, как он воспринял это вторжение. Гарри же, не придумав ничего умнее, пожимал плечами.
Снейп весь завтрак смотрел на своего зеленоглазого студента волком, словно тот лично приложил руку к порче школьного имущества, хотя подросток подозревал, что все эти черные взгляды в его адрес — следствие стресса и недосыпа, не мог же Снейп узнать, что Гарри пробрался в Хогсимд? Ведь так?
Многие слизеринцы тоже хотели поговорить о происшествии и вечером, когда они собрались в гостиной, Драко, не удержавшись, поднял эту тему.
— Ну и что ты думаешь по поводу Блэка? — лениво спросил он у Гарри, изо всех сил стараясь выглядеть равнодушным и высокомерным, все присутствующие слизеринцы тут же начали интенсивно прислушиваться к разговору, одновременно делая вид, что заняты своими делами и им вовсе неинтересно, что там думает Поттер.
А виновник всеобщего внимания, помедлив, поднял голову, отвлекаясь от своего домашнего задания по Рунам, и пожал плечами.
— Ничего не думаю, — постно сообщил он.
— Неужели тебя вообще не пугает то, что Блэк сумел пробраться в Хогвартс? — удивленно спросил Блэйз.
— А должно? — Гарри непонимающе оглядел сокурсников.
— Ну, он же вроде как убить тебя хочет, — напомнила Панси Паркинсон, как бы невзначай подсаживаясь ближе.
— Да, а теперь он и в школу забрался, — добавил Нотт.
Поттер вздохнул, вся эта ерунда ему порядком надоела.
— Ну и пусть, — безразлично заявил подросток, — что бы там ни пытался отыскать в Хогвартсе Блэк, это явно не имеет ко мне отношения.
— Откуда такая уверенность? — изумился Малфой. — Разве ты не знаешь, кто такой Блэк?
— Знаю, — кивнул Гарри, — а ещё, если кто не в курсе, я знаю, что портрет Полной Дамы скрывает вход в гостиную Гриффиндора, а не Слизерина. И вот здесь напрашиваются два варианта, — подросток выдержал эффектную паузу, Том, который с всевозрастающим весельем наблюдал за разговором, усмехнулся. — Или Блэк полный идиот и думал, что я учусь на Гриффиндоре, хотя о том, что я слизеринец, разве что глухой не слышал, или он искал что-то ещё.
— Или кого-то ещё, — подумав, заметил Блэйз.
— Хм... кого, например?
— Грейнджер, — закатил глаза Драко, — все знают, что ты с ней дружишь, вот Блэк и решил похитить её, чтобы выманить тебя!
— И это возвращает нас к варианту номер один, что Блэк кретин, — насмешливо заключил Том.
— Почему это? — нахмурился блондин.
— Потому что эта очень дурацкая идея — пытаться штурмом брать Гриффиндорскую башню, с шумом и порчей школьного имущества, чтобы выкрасть там одну единственную девчонку, которой там нет, — ответил за друга Гарри, — все ведь на празднике были.
Повисла задумчивая тишина.
— Может он хотел затаиться и поджидать...
— О, Малфой, я тебя умоляю, — застонал Том, — даже ты не смог бы изобрести план глупее этого! Это же верный способ попасть в лапы директора! С таким же успехом он мог вернуться в Азкабан и послушно запереться в камере. Ты думаешь, он смог бы уйти из Гриффндорской гостиной вместе с Грейнджер и его бы вот так просто отпустили? Ты что, этих красно-желтых недоумков плохо знаешь? Они ради героического поступка с астрономической башни всей толпой свалятся, а уж схватить беглого преступника... что может быть милее их благородным сердцам?
Некоторые слизеринцы рассмеялись на столь яркое описание львиного факультета, Гарри только зевнул. Эта идиотская вражда ему порядком надоела. И чем так плох Гриффиндор? По правде, от рейвенкловцев у Поттера было куда больше проблем, учитывая, что весь их факультет поставил себе целью испортить жизнь Мальчику-Который-Убил-Василиска. Надо признать, Ренклифт теперь почти не задирал Поттера, вместо этого он как-то умудрился настроить против него весь свой факультет и теперь до него то и дело долетали обрывки оскорблений, а иногда и мелких незначительных проклятий, пущенных в его сторону. Благо реакция у слизеринца была отменной, да и Том всегда присматривал за другом, поэтому все эти происшествия никак не повредили здоровью Гарри, хоть и изрядно надоели. Пожалуй, одна только Луна Лавгуд оставалась лояльной к Поттеру и они даже несколько раз вместе ходили кормить фестралов. Арчер с ними идти отказался. Он вообще довольно странно реагировал на Лавгуд, стараясь делать вид, что её не существует в природе, но рейвенкловку это ничуть не обижало.
— Его просто замучили нарглы, — с неизменным спокойствием поясняла она, — шумят в голове и не дают думать.
— Нарглы? — Гарри со смешком почесал затылок. — Если так поразмыслить, то Том почти весь из них состоит.
— Твой друг иногда похож на человека, который очень запутался, — вдруг заявила девочка, усаживаясь на деревянную ограду, за которой начинался Запретный Лес.
— А в чем именно он запутался? — полюбопытствовал Поттер, привалившись спиной к той же ограде.
— Во многом. В себе, — она накрутила на палец прядь светлых волос. — Шептуны и нарглы — хитрые. Они прячутся в тёмных уголках и за спиной, а оттуда нашептывают человеку всякое и сбивают его с пути.
— Откуда ты все это только берешь?— рассмеялся Поттер, подумав про себя, что его лучшего друга и целый локомотив с намеченного маршрута не сдвинет, куда уж там разным выдуманным существам! Но Луна только как-то странно на него посмотрела и отвернулась.
— Нарглы, они многих путают, не только Тома. Они выдумывают что-нибудь неприятное или страшное, а потом потихоньку наговаривают на ухо. Поэтому некоторые люди ведут себя грубо или жестоко.
— Ты так это видишь? — слизеринец выдохнул и вяло улыбнулся. — Исходя из твоей логики, нарглы это просто какие-то жуткие твари, превращающие людей в злобных монстров.
Лавгуд впервые за весь разговор посмотрела прямо на Гарри, одарив его удивительно снисходительной улыбкой.
— Нарглы не такие могущественные, — пояснила она, — они только пугают и путают. Они не могут поселить в душе тьму, просто прячутся в тех потемках, что уже имеются, — она загадочно склонила голову набок, внимательно изучая своего собеседника, — а у тебя нет нарглов.
— О, приятно слышать, — мальчик потянулся, эти лишенные логики разговоры с Луной всегда приводили его в очень благодушное состояние, но тут девочка излишне серьезно посмотрела прямо в его глаза, и слизеринец застыл от такой неожиданной смены настроения.
— Нарглам не спрятаться там, где нет тени, — медленно сказала она и спрыгнула с ограды на землю.
Гарри хмыкнул.
— Это хорошо или плохо? — уточнил он.
— Это странно, — помедлив, решила девочка. — Идем, здесь собралось слишком много слушателей.
Слизеринец, пытающийся осмыслить последнюю её реплику, моргнул и недоуменно огляделся. Вокруг, кроме него, Луны и трех фестралов неподалеку, не было ни одной живой души.
— Ты о чем? — осторожно уточнил он.
— А ты разве не видишь их? — удивилась рейвенкловка и показала куда-то в сторону деревьев, Поттер настороженно пригляделся.
— Никого там нет, — уверенно сказал он.
— Ты просто не замечаешь, — Луна нагнала его, когда подросток зашагал к школе, — знаешь, они ведь часто за тобой наблюдают.
— Кто?
— Светлые тени, — она мягко улыбнулась.
— Эй, хватит этих страшилок, — со смешком сказал Гарри, — зачем кому-то наблюдать за мной?
Лавгуд остановилась и внимательно взглянула в изумрудные глаза собеседника, что замер напротив.
— Ты Тот-Кто-Говорит... им интересно, — тихо сказала она, глядя на вытягивающееся от удивления лицо Поттера.
— Я — кто?
Ответить Луна не успела.
— Гарри! — со стороны школы к ним торопливо приближалась Гермиона. — Привет, — она глянула на Лавгуд. — Гарри, у тебя не найдется минутки поговорить?
Поттер внутренне поежился, он уже хорошо научился распознаваться выражение этих серьезных карих глаз, чтобы понять, что гриффиндорка собирается толкнуть какую-то очередную отрепетированную речь. А ему не хотелось опять оправдываться, ему хотелось узнать, о чем же говорила Лавгуд. Слизеринца не покидало ощущение, будто он уже где-то слышал это выражение «Тот-Кто-Говорит». Только вот от кого? И когда? Мальчик тяжело вздохнул, понимая, что от Гермионы ему сейчас все равно не отделаться. Пусть выскажется и угомонится, а Гарри потом сможет спокойно подумать.
— Давай, — кивнул он и повернулся к рейвенкловке, впавшей в невозмутимое молчание, — Луна, мы... э-э-э...
— Пойду на ужин, — согласно кивнула она, — бурбелуки мне шепнули, что сегодня будет яблочный пирог, — не сказав больше не слова, она направилась к школе, Гермиона проводила ее недоуменным взглядом.
— Она иногда кажется такой... странной, — пробормотала гриффиндорка и нахмурилась. — Гарри, что такое бурбелуки?
— Столовые феи, — вежливо пояснил слизеринец, тут же наткнувшись на ошеломленный взгляд Грейнджер, — они живут под столом и по нюху угадывают блюда.
Гермиона долго смотрела на него, явно гадая, где тут шутка и стоит ли из вежливости улыбнуться.
— Ты их видел? — вместо этого спросила она.
— Нет, конечно, — убежденно отозвался мальчик, — они же сидят под столом, как их можно увидеть?
На лицо Гермионы наползла угрюмая тень сомнения.
— Никогда не слышала о них, — категорично заявила она, — уверена, ты их придумал.
Поттер таинственно улыбнулся, почти предчувствуя, что сегодня вечером одна неугомонная, кудрявая отличница обязательно ненароком заглянет под стол в Большом Зале, чтобы самой во всем разобраться.
— Ну так, о чем ты хотела поговорить?
— Ах, ну да, — девочка тут же забыла о всяких глупостях и ухватила друга за рукав мантии, — идем за мной.
Примерно минут десять спустя оба третьекурсника скрылись от любопытных глаз у озера, где сейчас никого не было. Поттер облокотился о ствол старой ивы, склонившей тонкие ветви к самой воде, и выжидательно уставился на гриффиндорку.
Гермиона с минуту молчала, кусая губы и, наконец, заговорила.
— Гарри, я знаю, что часто на тебя давлю и, наверное, я излишне требовательная, извини, но пожалуйста, ответь мне, что с тобой происходит?
Поттер задумался, гадая, что именно она имела в виду:
Его побеги к Запретному лесу, чтобы поиграть с Ноксом?
Или его приступы?
Или то, что после вторжения Блэка в школу, идиотское Министерство решило усилить охрану и теперь дементоры разве что в сам замок не вползали? А от этих тварей у Поттера жутко болела голова, и порой он безвылазно сидел в подземельях, где влияние стражей Азкабана до него не дотягивалось.
Вот что она хочет знать???
— Не понимаю, о чем ты, — честно признался он, Гермиона поджала губы, в карих глазах вспыхнуло раздражение.
— Я не слепая, Гарри, — тут же пошла в бой подруга, — я видела, что произошло с тобой на трансфигурации и знаю, что погром с том коридоре устроил ты.
— Хорошо, что ты одна такая умная, — искренне заметил Поттер, — остальные, слава Мерлину, думают, что это Пивз разбушевался.
— А на самом деле? — настойчиво спросила она.
— А на самом деле у меня случаются неконтролируемые выбросы стихийной магии, которые все вокруг разносят в щепки, — прямо заявил подросток, Гермиона застыла, потрясенно глядя на него.
— Почему?
— Откуда мне знать? — вздохнул слизеринец, отводя взгляд, почему-то даже говорить об этом было неприятно, словно он какой-то больной... ущербный... его передернуло.
— И... и... давно?
— С первого курса, — помедлив, признался Поттер.
— Кто-нибудь знает?
— Да... мадам Помфри, профессор Снейп и профессор Дамблдор уже месяц себе голову ломают. Результатов никаких.
— Даже предположений?
Гарри покачал головой.
— Почему ты мне ничего не рассказал? — устало спросила девочка.
— А смысл? Я же не при смерти.
— Ну и отношение у тебя, — нахмурилась Грейнджер, удивительно, но она казалась не злой и даже не обиженной, просто... задумчивой. Это настораживало куда больше. — Так значит, ты уже месяц ходишь в лазарет на обследования?
— Ага.
— А твой распрекрасный Том знает, что с тобой происходит?
— Конечно, — этот ответ всколыхнул обиду в её глазах.
— Ему ты рассказал...
— Он сам видел несколько таких припадков, — Гарри поморщился, когда с губ сорвалось последнее слово. — Глупо было скрывать это от него.
Девочка снова о чем-то задумалась и тут вскинула на друга ясный взгляд, в глубине которого теплилось осознание.
— Ну конечно! В прошлом году! Это ты вышиб все окна на Трансфигурации! — воскликнула она, слизеринец скривился.
Ну вот какого дьявола она помнит каждую дурацкую мелочь?!
— Вроде того...
— И потом... — она осеклась, глаза её подозрительно сузились, — сразу после этого тебе было плохо... когда на тебя напал этот кретин Ренклифт. Ты ведь именно поэтому не защищался! Выброс истощил все твои силы, как магические, так и физические.
Гарри закатил глаза.
— И зачем ты такая умная, Гермиона? — беззлобно проворчал он, гриффиндорка только отмахнулась.
— Я тогда долго ломала голову, пытаясь понять, что же с тобой там случилось.
— Поняла? Довольна? — он вдруг разозлился, вечно же ей нужно демонстрировать всем вокруг свой обширный умственный потенциал.
— Совсем не довольна, — огрызнулась Гермиона, быстро сообразив, что обидела друга. — Я только не понимаю, почему тебе так плохо после этих выбросов, ведь в детстве...
— Да-да-да, — лениво растягивая слова на манер Малфоя, перебил её он, — я в курсе. Не должно быть ни боли, ни слабости.
— Боли? — брови девочки медленно поползли вверх.
Поттер мысленно отвесил себе пару подзатыльников за излишнюю болтливость.
— Ну не то чтобы больно, — тут же поспешил заверить её он, — просто немного неприятно.
Грейнджер выдержала ровно десять секунд тишины, разглядывая друга с поразительным спокойствием, но будь он проклят, если не видел засевшее глубоко в глазах ехидство. Оно буравило мозг и давило на виски многотонным прессом.
— Знаешь, в твоих устах фраза «немного неприятно» приобретает весьма зловещий окрас, — сообщила она, скрестив руки на груди, слизеринец застонал.
— Ой, ну и ты туда же, вы с Томом просто созданы друг для друга! — это мгновенно выбило её из колеи, гриффиндорка задохнулась от возмущения.
— Уж кто-кто, а я ничуть не похожа на этого самодовольного...
— Самоуверенного...
— Чванливого...
— Надменного...
— Хладнокровного...
— С непомерной планкой гордыни...
— Типа!
— Очень похожа, — и он улыбнулся от уха до уха.
— А?
— Два из трёх, — продолжая улыбаться, произнес слизеринец, — Том тут недавно выдал что-то вроде «Самодовольная, Чванливая, Зануда» почти слово в слово, даже интонации похожи. Может, вы поэтому так ненавидите друг друга?
— Гарри, да что ты....
— Это как кривое зеркало, — весело разъяснил Поттер, — вроде ты, но какая-то другая, искаженная, и от этого неприятно и холодок по спине. Ну а остальное прикладывается. Всякое там отрицание, раздражение, злость, ну ты знаешь...
— Ты откуда этого набрался? — недоумевала девочка.
— Люпин просвятил, — Поттер рассмеялся, — он отлично умеет давать людям оценки, когда не пытается их облагородить.
— Ты обсуждал меня и Арчера с профессором Люпином? — неверящим голосом спросила Гермиона.
— Только один раз.
— Но почему с ним?
— А, он вроде как друг моего отца, — пожал плечами Гарри, — у нас бывает много тем для разговоров.
— И ты обсуждаешь с ним своих друзей? — теперь она выглядела уязвленной.
— Да не обсуждал я никого, просто сказал, что ваши с Томом склоки меня достали, — он язвительно хмыкнул, — не поверишь, но об этом и без моих душевных излияний все профессора в Хогвартсе знают. Флитвик, например, каждый год теперь молится, чтобы нам не ставили совмещенных уроков, ему надоело потом приводить в порядок разнесенную аудиторию.
— Это было-то всего один раз, — смутившись, пробурчала Гермиона, — и не так уж мы там все порушили... просто упала пара-тройка парт...
— Ага и пара-тройка сидящих за ними студентов и пара-тройка стульев и пара-тройка книг разлетелась в ошметки, и пара-тройка трещин пошла по стенам... мне продолжить?
— Ты все преувеличиваешь! — защищаясь, сказала она. — Но зачем он вечно выпендривается?! — вдруг как-то совсем по-детски взбеленилась Гермиона. — Тоже мне гений, все заклинания с первого раза выполняет! Только у тебя хотя бы хватает совести делать вид, что ты стараешься, а он... у него на лице всегда написана такая смертельная скука, словно он тут все и без профессоров знает. Я в курсе, что вы с ним занимаетесь дополнительно. Наверное, вы с ним уже всю школьную программу выучили! Не удивительно, что ему все удается. Это не честно!
— Ну не знаю, как Том, но лично я пока на четвертом курсе остановился, — флегматично признался Поттер, отстраненно удивляясь сколько скрытого негодования скопилось в Гермионе.
Грейнджер рассержено поджала губы.
— Твой Слизерин тебя портит, Гарри, — резко бросила она.
— Ты знаешь, что в некоторых культурах твою реакцию на Тома назвали бы «завистью»? — невинно поинтересовался подросток, игнорируя последнее замечание подруги.
Девочка открыла рот, чтобы ответить, и застыла, так и не вымолвив ни слова.
— Это... — она нервно дернула плечом и с вызовом посмотрела на Поттера, — это не так. Я просто не люблю, когда жульничают.
— Хм? И в чём же Том жульничает? — уточнил Гарри. — Ты ведь тоже учишь все наперед.
— Но даже я не могу с такой легкостью выполнять все школьные задания, — с удивительным высокомерием сказала Грейнджер, — это невозможно. К тому же я постоянно занимаюсь, а он в своей жизни и часа на домашнее задание не потратил.
— Да брось ты, Гермиона, — отмахнулся Поттер, — Том просто гений, вот и все.
— Как ты можешь так спокойно об этом говорить? — поразилась гриффиндорка, слизеринец непонимающе на неё посмотрел. — Разве ты... ты ни разу не чувствовал себя...ну... — она отвела взгляд, — хуже?
— Хуже, чем Том? — Гарри удивленно поднял брови. — Почему я должен так себя чувствовать?
— Но он же во всем преуспевает, разве ты не испытываешь...
— Зависти? — с легкой ноткой сарказма уточнил слизеринец, гриффиндорка густо покраснела. — Нет. Мне никогда не приходило в голову нас сравнивать.
— Почему?
— Потому что это глупо, — Гарри развел руками, — мы разные люди со своими плюсами и минусами, какой смысл соревноваться? Он же мой лучший друг.
Гермиона покачала головой и слабо улыбнулась.
— Знаешь, Гарри, мне кажется, подобных тебе людей я ещё никогда не встречала...
— Да, я представляю, — Поттер просиял задорной улыбкой. — Я беспрецедентен.
Некоторое время оба молчали, каждый, думая о своем, затем Гермиона вздохнула и серьезно посмотрела на него.
— Ты не будешь возражать, если я тоже постараюсь поискать решение твоей проблемы со стихийными выбросами? — осторожно поинтересовалась она.
— С чего мне возражать? — весело удивился Поттер. — Я был бы тебе благодарен за помощь.
— Отлично, — чересчур бодро сказала девочка, — тогда... ну... в общем, это всё, о чем я с тобой хотела поговорить, — и она торопливо зашагала прочь, не дожидаясь его ответа.
Слизеринец только улыбнулся и покачал головой. Кто-кто, а Гермиона вообще не менялась.
Совершенно незаметно подобрался день матча по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином. Школа позабыла все тревоги и с энтузиазмом вернулась к межфакультетскому соперничеству. Погода, как назло выдалась прегадкая. Школу опутала вязкая пелена тумана, и разглядеть что-либо за этой блекло-молочной дымкой было практически невозможно, поэтому первую половину матча игра велась практически вслепую. Гарри парил высоко над полем, безрезультатно высматривая снитч, где-то внизу со свистом рассекали воздух метлы игроков, Ли Джордан что-то умудрялся комментировать, хотя до слизеринца долетали только обрывки фраз и он даже не понимал, кто сейчас лидирует. Наконец, поднялся ветер, постепенно разгоняя непроглядный полог тумана и из белого марева, похожие на призрачный мираж, выплыли зрительские трибуны, квиддичное поле и парящие над ним игроки. Как только видимость улучшилась, игра пошла веселее и Поттер даже сделал пару кругов над полем, поддразнивая Джинни Уизли, которой в этом году досталось место гриффиндорского ловца, и она явно нервничала на своей первой игре. Постепенно усиливаясь, начал накрапывать мелкий дождик, и Гарри досадливо застонал — не одно, так другое. Спустившись ниже, он принялся высматривать снитч, надеясь поймать его и тем самым поскорее окончить эту игру, но золотого шарика как назло нигде не было видно. Небо осветила яркая вспышка молний, предвещая начало грозы, и на какое-то мгновение подростку почудился силуэт крупного черного пса у самых трибун, мальчик готов был поклясться, что зверь смотрел прямо на него! Но убедиться в чем бы то ни было, он не успел, потому что все тело вдруг сковал жуткий холод, а сознание охватило отчаяние. Словно со стороны Гарри наблюдал, как обе команды, до этого увлеченные игрой, начали останавливаться и нервно озираться по сторонам, голоса на трибунах стихли и поле заполнил непрерывный шум дождя. Холод наполнил каждый дюйм тела, Гарри казалось, будто он рухнул в ледяную купель, невозможно было пошевелиться или вздохнуть, тело немело и отказывалось слушаться, а где-то вдалеке снова раздался наполненный отчаянием женский крик. Голова шла кругом от переполнившего душу ужаса и чувства потери, подросток тщетно пытался освободиться и стряхнуть с себя это оцепенение, когда вдруг отчетливо услышал, как кто-то плачет и умоляет: