ІІ. Особенности политики метрополий в Африке

Первая мировая война повысила заинтересованность метрополий в своих африканских колониях. Начали интенсивно эксплуатироваться природные ресурсы, кое-где даже развивался производственный потенциал. Сотни тысяч африканских солдат приняли участие в боевых действиях на фронтах (только Франция мобилизовала свыше 250 тыс. солдат в своих колониях).

Это имело важные последствия для активизации местной афри­канской элиты: повсюду возникают разного рода «землячества», эт­нические ассоциации, культурно-просветительские общества и про­чие центры националистической направленности. Африканская интеллигенция группируется вокруг редакций газет, издательств, вы­борных городских муниципалитетов.

В 1920-е гг. появляются первые в Африке политические партии: в 1920 г. — Африканский национальный конгресс (ЮАС),в том же го­ду — Национальный конгресс Британской Западной Африки, в ан­глийских колониях Восточной Африки создаются «ассоциации благо­состояния», Ассоциация африканцев Танганьики и т. д. Эти партии стремились смягчить колониальный режим, ослабить налоговое бре­мя, создать африканцам более благоприятные условия для получения образования и профессиональной карьеры. Этому же содействуют первые африканские профсоюзы.

Важную роль сыграли и так называемые Панафриканские кон­грессы.Еще в 1900 г. в Лондоне состоялась 1-я Панафриканская конференция, а в 1919 г., в период работы Парижской мирной кон­ференции, состоялся 1-й Учредительный конгресс Панафриканского движения. Впервые были выдвинуты не только конкретные требова­ния (отменить телесные наказания, расовую дискриминацию местно­го населения, использование принудительного труда в колониях), но и ставилась стратегическая задача: привлекать африканцев к управле­нию делами колоний, развивать политические институты, необходи­мые для достижения в будущем независимости.

Хотя на последующих конгрессах, которые проводились в 1920-е гг., ведущую роль играли негры из США и Вест-Индии, это активизирова­ло национальное самосознание в самих африканских колониях. Лиде­рами Панафриканского движения в то время являлись Уильям Дюбуа («отец панафриканизма») и Маркус Гарви.

Последний видел выход в поощрении переселения американских негров в Африку и требовал в этой связи, в частности, присоединить Бе­рег Слоновой Кости и Сьерра-Леоне к Либерии, предлагал лишить Ан­глию и Францию мандатов на управление африканскими колониями. Панафриканисты проповедовали и теорию расовой исключительности негритянских народов, идеи «негритюда» и «африканской личности».

Одной из форм национализма в Африке стало так называемое аф­ро-христианское движение. В 1926 г.была основана «Ассоциация выходцев из Экваториальной Африки» во главе с Андре Гренаром Матсуа— эта организация использовала формы гражданского неповиновения, предлагавшиеся индийцем М.К. Ганди. В Бельгийском Конго в 1920-е гг.резко активизировалась секта Симона Кимбангу,проповедо­вавшая «богоизбранность африканцев». Ее последователи часто при­бегали к насильственным действиям против христианских миссионе­ров. В зонах, где господствовал ислам, движение против европейских колонизаторов часто проходило под лозунгами «джихада» — борьбы с «неверными».

Политика метрополий по отношению к своим африканским коло­ниям должна была постепенно формировать там политические ин­ституты, действующие на основе демократической процедуры, т. е. по европейским принципам. Подобная адаптация Африки шла с трудом, медленно и неравномерно — все зависело от регионов.

В большинстве своих колоний Англиядолгое время проводила поли­тику «косвенного управления»,т. е. стремилась опираться на традицион­ные социальные структуры, на племенных вождей, хотя и имелись соб­ственные английские губернаторы. Административный контроль над территориями передавался англичанами местным вождям, согласно «Закону о туземных властях» 1907 г. Но верховная власть все же находи­лась в руках английских резидентов. Они же контролировали и деятель­ность «туземных судов» на основании закона от 1913 г.

Постепенно политика менялась. В английской колонии Золотой Берег (Гана) и на других территориях были сформированы выборные Законодательные собрания. Число африканцев в них постоянно уве­личивалось, их полномочия расширялись. Англичане говорили о сво­ем намерении приучать африканцев к демократическому самоуправ­лению, отталкиваясь от привычных для них форм.

Появившиеся затем Исполнительные советы при губернаторах ан­гличане подчинили Законодательным собраниям. В них назначались и африканцы. Впоследствии они даже стали назначаться губернатора­ми на должности премьер-министров. На следующем этапе, с предо­ставлением независимости, должны были упраздняться и посты гу­бернаторов — африканцы становились президентами. Такова в общих чертах политика англичан в развитии системы управления в своих аф­риканских колониях.

Францияс самого начала придерживалась несколько иной полити­ки: она стремилась к адаптации местного африканского населения, приобщению его к французской культуре. В колониях внедрялся французский язык, проводилась большая работа миссионеров среди населения, вводились системы образования и здравоохранения по европейским образцам, представители племенной аристократии обуча­лись в Сорбонне.

Создавалась система прямого административного управления:в ко­лониях воспроизводились чиновничьи структуры по образцу Фран­ции. Постепенно шла замена людей в этом аппарате на подготовлен­ных в лучших университетах Запада африканцев.

Некоторым африканцам предоставлялась возможность стать пол­ноправными гражданами. По закону «О натурализации» 1912 г., для этого требовалось прослужить на французской службе не менее 10 лет, уметь читать и писать, а также располагать средствами к существова­нию — таковых к концу 1930-х гг. во французских колониях было 80 тыс. человек. Таким образом французы надеялись со временем адап­тировать африканское население, превратив его в лояльных подданных Франции. Отдельные категории населения африканских колоний по­степенно получали право избрания в органы местного самоуправления и даже право направлять своих представителей во французский парла­мент (Сенегал получил такое право еще в 1848 г.).

Подобная же система, с еще более явной целью — скорейшей ас­симиляции африканского населения, проводилась в колониях Порту­галии.Она могла опираться там на многочисленных португальских колонистов и их организации. Местные же жители были разделены на две категории: «цивилизованных» и «нецивилизованных». Причем процесс «цивилизации» строго отслеживался; были даже разработаны своеобразные критерии принадлежности к «цивилизованной» катего­рии: знание португальского языка, исповедование христианства, «хо­роший характер»; африканец должен был иметь «хороший доход», платить налоги, нести службу в администрации или в армии, «вести португальский образ жизни».

Впрочем, процесс «португализации» шел медленно: накануне Вто­рой мировой войны в Анголе к категории «цивилизованных» относи­лись 24 тыс. африканцев, в Мозамбике — лишь 1,8 тыс. В 1920-е гг. Португалия в своих колониях способствовала переходу к товарному хозяйству, требуя уплаты налогов в денежной форме. Широко исполь­зовались также системы принудительной контрактации рабочей силы.

Наиболее жесткую по отношению к местному населению полити­ку проводила Бельгия в Бельгийском Конго.Эта гигантская страна, на­селенная различными народами, управлялась с 1908 г. бельгийской гражданской администрацией во главе с генерал-губернатором. Там широко использовался принудительный труд, высокой была смерт­ность среди африканцев — за первые 20 лет. ХХ в. население сократи­лось более чем вдвое.

Незадолго до Первой мировой войны в одной из провинций Кон­го — Катанге была начата добыча меди, благодаря чему Катанга в 1920—1930-е гг. стала много богаче, чем вся остальная часть Конго. Но это мало заботило бельгийцев — основные усилия их были на­правлены на интенсивную эксплуатацию природных ресурсов.

Экономическому благосостоянию африканцев уделялось мало внимания. Никакой политической деятельности в Конго не разреша­лось, системы образования и здравоохранения были в зачаточном со­стоянии. Образование выше начального считалось недопустимым для африканцев. Передача власти в руки местного населения не входила в планы бельгийцев, поэтому не предпринималось каких-либо шагов для обучения даже элиты.