Подписан Андрусовский мир с Польшей - конец разорительной для обеих сторон 13-летней войне, начавшейся после воссоединения Украины с Московским царством;

Принят составленный Ордин-Нащокиным Новоторговый устав (с участием предпринимателя-немца П.Марселиса) - нацеленный на накопление звонкой монеты в казне (взимание с иностранных купцов пошлин ефимками и золотыми), создание выгод для русских купцов; ограничение ввоза предметов роскоши и возможностей иностранцев на внутреннем рынке;

С устроенной Ордин-Нащокиным верфи в с. Дединове (на берегу Оки) спущен на воду первый русский военный корабль “Орел”, предназначенный для охраны торгового плавания на Каспийском море.

Заключен договор с армянскими купцами (Персидская компания) о транзитном провозе ими шелка-сырца из Ирана не через Турцию, а через Россию - от Астрахани до Архангельска по Волге и Северной Двине.

А.Л. Ордин-Нащокин считал первостепенным для экономического развития России завоевание позиций на Балтийском море и осознавал, что вести борьбу на трех направлениях - севере (Швеция ), западе (Польша) и юге (Крымское ханство и Турция) стране не под силу. Поэтому он отстаивал компромисс с Польшей, вплоть до готовности поступиться непостоянной Украиной (за что в итоге поплатился благосклонностью царя). Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин первый ввёл термин суммарно определяющий социально-экономическое развитие страны - «народное хозяйство».

Петр I как меркантилист стремился распахнуть двери для русской дальней торговли в трех основных ее направлениях - северо-западном, средиземноморском и восточном - сложившихся исстари, но затем не раз заблокированных внешними противниками. Пребывание в Амстердаме в 1697 и впечатляющая картина необычайной оживленности в этом, как тогда говорили, “магазине Европы”- с переполненной кораблями гаванью и многочисленной разноязыкой толпой деловых людей - оставили неизгладимый след в душе Петра, и по словам Карамзина, “ пылкий монарх с разгоряченным воображением .... захотел сделать Россию - Голландиею”. В устье Невы по образцу Амстедама вскоре была воздвигнута (“на костях и трупах”, по словам того же Карамзина) новая столица России - Санкт-Петербург.

Изнурительная Северная война (1700-1721) со Швецией, завершившаяся вхождением России в число великих европейских держав, может рассматриваться как масштабное меркантилистское предприятие, потребное для обеспечения стране доступа к выгодам морской торговли; меры для создания и содержания сильного флота и регулярной армии совпадали с руслом государственной политики, соответствующей меркантилистким доктринам накопления звонкой монеты в казне и активного торгового баланса.

Для притока денежных средств в казну Петр стал широко использовать регалии - монаршьи монополии на чеканку монеты, использование угодий (рыбные ловли) и прочей недвижимости (бани, постоялые дворы, мельницы), торговлю наиболее ходовыми товарами на внутреннем и внешнем рынке. Начав с обращения в казенную монополию продажи соли и табака, Петр к 1709 распространил ее на деготь, смолу, поташ, пеньку, копопляное масло, льняное семя, юфть, щетину, клей, ревень, ворвань, рыбий жир, икру и т.д. Увеличивая число и размеры регальных статей и косвенных налогов, Петр не ограничился этим, и повелел произвести поголовную перепись (1718), дабы сделать “раскладку с души мужского пола крестьян и дворовых деловых людей и иных, которые с ними равно в тягло положены, по 8 гривен с персоны”. Взимание с 1724 подушной подати с крестьян, гостиной сотни и посадских обеспечило рост поступлений в казну от прямых налогов в 2,5 раза (с 1,8 до 4, 6 млн. руб.), причем шли они почти целиком на содержание регулярной армии, тогда как косвенные налоги предназначались на расходу по флоту и гвардии. Во главе финансового управления Петр поставил созданный в 1722 правительствующий Сенат, а для заведывания государственными доходами, расходами и поверки счетов и отчетов - соответственно камер-коллегию, штатс-контору и ревизион-контору. Ведомственность вела к хаотичности состояния государственных финансов, а подушная подать легла непосильным бременем на народные массы. “Чтобы защитить отечество от врагов, Петр опустошил его сильнее всякого врага” (Ключевский). Петр был убежден, что “наше русское государство пред иными землями преизобилует и потребными металлами и минералами преблагословленно есть, которые до настоящего времени без всякого прилежания исканы”. “Дабы божие благословление втуне под землей не оставалось”, Петр энергично содействовал разведке и разработке руд и устройству горнометаллургических заводов. Руководство горнозаводским делом Петр возложил на Андрея Виниуса-младшего - начальника Сибирского, а затем Артиллерийского приказа, и генерала Виллима де Геннина - начальника Олонецких, а затем Уральских горных заводов. Налаженная де Геннином добыча болотной железной руды в Олонецком крае положила начало Петрозаводску, а на Урале были найдены железо, медь, серебро, селитра и основан Екатеринбург. К 1725 на Урале было уже более десятка заводов. Крупнейшими частными горнозаводчиками стали обласканный Петром тульский оружейник Никита Демидов и его сын Акинфий, возведенные в дворянство в 1720. Особое значение Петр придавал “размножению” суконных заводов, чтобы “в пять лет не покупать мундира заморского”. Для расширения сырьевой базы отечественного сукноделия Петр стимулировал разведение овец в Киевской и Азовской губерниях, посылал учиться в Силезию и выписывал оттуда “шленских” овец. Развитие текстильной промышленности не ограничилось сукноделием: были основаны полотняные, парусинные, шелковые, хлопчатобумажные мануфактуры - всего вместе с суконными более 40. Благодаря этим мерам текстиль стал к концу жизни Петра главной статьей русского экспорта (36 %); в целом же объем вывоза товаров вдвое превышал ввоз - таким образом, царь-меркантилист весьма преуспел в достижении активного торгового баланса. Со времен Петра ведут свое происхождение также конные заводы и холмогорская порода крупного рогатого скота - потомство коров, выписанных из Голландии. В соответствии с духом меркантилизма Петр издал в 1724 таможенный тариф, предусматривавший обложение большинства импортируемых товаров пошлинами в половину и две трети стоимости. Победа в Северной войне дала и основание Санкт-Петербурга дали Петру 7 балтийских портов, по которым в 1724 числилось 1700 торговых кораблей из разных стран Западной Европы. Переместив главное направление русской внешней торговли с Белого моря на Балтийское, Петр позаботился об учреждении российских консульств во многих городах Европы - от Амстердама и Лондона до Лиссабона и Кадикса. Предсмертным распоряжением царя был приказ послать 3 корабля с русскими товарами в Испанию. Развитие внешней торговли требовало улучшения внутренних путей сообщения и при Петре были прорыты первые русские каналы - Вышневолоцкий и Ладожский, соединившие Волгу с Невой.

Денежная реформа Петра I растянулась на 25 лет (1698-1723) и могла учесть не только опыт монетного дела в Англии (им с царем и Я.Брюсом делился И.Ньютон). Русская денежная система получилась сложносоставной, триметаллической: с серебряными монетами от рубля до 10-(“гривенник”), 5-и 3-копеечных, с медными копейкой, полукопейкой и полушкой (пол-пол-копейкой). Появились и золотые двухрублевики и впятеро превосходившие их по весу и ценности червонцы, и даже двойные червонцы. Червонным (“красным”) металлом на Руси издавна называли золото за красноватый отлив. Медь для монетного чекана поступала с умножившихся заводов, серебро - через закупки Купецкой палаты на ярмарках, а золото - через Сибирский приказ в виде золотого песка из Китая. Пуд меди стоил тогда 6 рублей, но император повелел чеканить из пуда медных денег на 20 рублей. Снижать более пробу Петр не хотел, но чтобы состыковать доходы казны с огромными расходами, главным образом военными, все же сделал это. С 1723 г. началась чеканка медных пятаков из расчета на 40 рублей из пуда: сеньораж и порча монеты взяли свое в императорской России.Пятаки и стали основным средством обращения для массы русского народа, а золотые и серебряные монеты сосредоточились в руках дворянства и верхушки купечества, с нередкой переплавкой в утварь и утечкой за границу.

Расхожий взгляд на Петра как на рьяного западника был вполне резонно скорректирован С.М.Соловьевым, подчеркнувшим, что император “не спускал глаз с Востока”. Подобно Ордин-Нащокину и Крижаничу, Петр был увлечен перспективами российского торгового посредничества между Востоком и Западом. Он строил грандиозные планы евразийского транзита товаров посредством Каспийского моря, рек, каналов и сухопутных среднеазиатских путей. Мечтая утвердиться на восточном и южном берегах Каспия, проникнуть через Персию и Туркестан в Индию и при помощи караванов вывозить индийские товары через Хиву и Бухару, Петр направил в 1714 в Хиву для основания там русского поселения отряд под командованием кабардинского князя Бековича-Черкасского. Хивинский хан, однако, заманил отряд Бековича в ловушку и почти целиком истребил. Более успешным оказался Персидский поход 1722-23 под командованием самого царя: завоеванием западного и южного побережья Каспия Петр укрепил позиции русских купцов в Персии, Азербайджане и Дагестане; однако через 10 лет неповоротливая Анна Иоанновна вернула персидскому шаху захваченные территории Гилян и Мазандеран.

Хлопотал Петр и о торговле с Китаем, незадолго до смерти отправив туда очередное посольство; уже после кончины царя был подписан в 1727 сербом С. Рагузинским-Владиславичем первый русско-китайский торговый договор в поселении Кяхта, основанном за Байкалом. Возведя Россию в ранг великой военной державы, реформы Петра создали имперскую государственность, но наряду с имущественным неравенством окончательно утвердили социокультурный раскол России. Вельможа послепетровских времен - напудренный, разодетый в чулки и богато расшитый камзол, вкусивший парижского просвещения хотя бы в салонах и на бульварах - был совершенно чужд пониманию настроений непросвещенной “черни”. Дворянский мир и мир крепостной непримиримо встали друг против друга, сходились в одном отношении - в готовности признать наследником петровского императорского трона кого угодно: дворяне за возможность как можно лучше жить, крестьяне по причине восприятия государственных дел как “барских”, отрицаемых простонародьем.