Протоиерей Димитрий Троицкий 1 страница

Житие. Пророчества. Беседы. Задушевное слово.

 

Содержание

Преподобный Серафим Саровский. Земли российской украшение.

Житие преподобного Серафима Саровского

Святой Серафим о грядущих судьбах России

Беседа Преподобного Серафима Саровского с Н.А. Мотовиловым о цели христианской жизни

 

  1. Приглашение.

 

  1. Изволение Господне

 

  1. Цель жизни христианской

 

  1. Стяжание благодати

 

  1. Богоматерь – язва бесов

 

  1. Благодать есть свет

 

  1. Мир тепла и благодати

 

  1. Послесловие С. Нилуса

 

Тропарь преподобному Серафиму, Саровскому чудотворцу

Акафист преподобному и богоносному отцу нашему Серафиму, Саровскому чудотворцу

Молитвы преподобному Серафиму, Саровскому чудотворцу

Молитва первая

Молитва вторая

Молитва третья

 

 

Преподобный Серафим Саровский

ЗЕМЛИ РОССИЙСКОЙ УКРАШЕНИЕ

 

Преподобный Серафим Саровский (19.07.1759-2.01.1833) причислен к лику святых в июле 1903 года. Происходило это в Саровской и Дивеевской обителях при огромном стечении людей разных сословий и состояний. И спасительная благодать духа Святого одинаково изливалась на всех предстоящих, от мужика в сермяге и лаптях до Самодержца Всероссийского Николая Второго.

Ещё до прославления мощей имя Саровского подвижника передавалось из уст в уста в русских пределах повсеместно. Старца Серафима просили о заступничестве как молитвенного предстателя перед престолом Живоначальной Троицы. Не умолкала слава батюшки Серафима и как величайшего прозорливца. Много сбылось из того, что он предсказал. Этот угодник Божий обладал чутким эсхатологическим слухом: он слышал далёкие тектонические гулы грядущих перемен. И вместе с тем был поистине народным героем, любимым от мала до велика. Люди почитали его святым еще при жизни.

Святой Серафим - земли Российской украшение. Вот уже свыше полутора столетий пристальное внимание православных россиян приковывают молитвенные подвиги и чудотворения Саровского старца. Задолго до Саровских торжеств 1903 года изображения Божьего угодника ставились на божницу и почитались наравне с иконами; множество их разошлось по крестьянским избам, по домам людей состоятельных, по дворцам власть предержащих. Так что ко времени прославления старца Серафима оказалось: образ святого создан до канонизации и обретавшиеся в домах благочестивых людей его изображения стали иконами угодника. Так отпала необходимость создавать церковный образ святого старца, о чудотворениях Саровского старца в народе жило множество устных преданий и сказов, его жизнеописание создавалось всенародно.

Письменными свидетельствами чудотворений молитвенных подвигов старца обладали в основном две обители - Саровская и Дивеевская. Здесь хранилось множество рукописей, которые переписывались и распространялись в народе.

Преподобный Серафим Саровский являет нам образ полного обновления, образ будущего, грядущего мира, мира без времени и греха, сроки начала которого хотя и скрыты, но прообразованы. Особенно важен пример преподобного Серафима в нынешнее неспокойное время для современного православного читателя. Именно современного читателя имел в виду философ и историк Николай Лосский, когда высказывал следующие напутственные слова: "Будем всматриваться в такие образы, как лик св. Сергия и св. Серафима, будем носить их в своем сердце, и если мы хотя в малой степени уподобимся им в наших личных и общественных отношениях, нам суждено будет исцелить все раны революции и начать новую светлую страницу русской истории".

Ради этих новых светлых страниц и просим мы молитвенного заступничества Преподобного Серафима, славимого во веки.

 

Александр Стрижев

 

 

ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО СЕРАФИМА САРОВСКОГО

 

I

Великий угодник Божий и молитвенник Земли Русской преподобный Серафим, Саровский чудотворец, принадлежит к сонму подвижников XIX века, отличавшихся неутолимой духовной жаждой нравственного совершенства, благородным стремлением к истинной свободе, освобождающей человека от греха. Старец Серафим по дарованиям от Господа и чрезвычайности подъема своего духа является славнейшим выразителем этой эпохи, и потому его жизнеописание, его восхождение "от силы в силу" представляют для православных русских людей глубокий назидательный интерес.

Батюшка Серафим, в миру Прохор Исидорович Мошнин, родился 19 июля 1759 года, в городе Курске, на Сергиевской улице, близ храма в память преподобного Сергия Радонежского. Родители Прохора, Исидор и Агафия, принадлежали к именитому и богатому курскому купечеству. В семействе у них был еще старший сын Алексей, пошедший по торговой части, потомство которого долго сохранялось. Исидор Мошнин владел кирпичными заводами, он брал большие подряды на постройку каменных храмов и домов, но вскоре умер. Прохору и всего-то было три года, когда он лишился отца. Делами в осиротелом доме стала заведовать мать, уделявшая внимание воспитанию своих детей, внушению им страха Божия и уважению к людям.

Немного сохранилось сведений о детстве Прохора, но во всех его жизнеописаниях рассказываются два события из его ранних лет. Первое, когда семилетний Прохор на глазах своей матери упал с колокольни строящегося храма на землю и остался жив. Тогда мать в трепетном предчувствии страшного горя сбежала с высоких лесов вниз, боясь найти сына разбитым насмерть. Прохор же остался цел и невредим. В этом чудесном спасении мать увидела особое попечение Божие об ее сыне. Другое событие - чудесное явление ему Божией Матери. В ту пору Прохору было около десяти лет. Серьезно заболев, он в сонном видении сподобился лицезреть Пресвятую Богородицу. Тогда Она обещала исцелить его. И вот случилось в то время идти крестному ходу с Курской Коренной иконою по той самой улице, где стоял дом Мошниных. Обрушился ливень... Для сокращения пути крестный ход свернул через проходной двор Мошниных. Мать Прохора поспешила вынести сына к иконе, - и с этого дня он стал поправляться. Та болезнь, равно как и падение с высоты, нисколько не подорвали крепкого здоровья Прохора. Мальчик рос сильным, волевым и впечатлительным, отличался прекрасной памятью и врожденными добродетелями - кротостью и смирением.

В те времена грамоте обыкновенно обучались по Псалтири, храмы же Божии своею красотою и прекрасным богослужебным обиходом одаривали детей теплотой и чистотой, возвышенными помыслами. К этим спасительным источникам и влекло юного Прохора. Любил он чтение Священного Писания сначала в храме, а затем в чтении взрослых, а когда сам выучился читать, то евангельское и святоотеческое слово, посещение церковных служб стали для него насущной необходимостью. Усердие к храму Божию и воспитующая сила Писания решительно повлияли на дальнейшую судьбу Прохора: он укрепился духовно и решил оставить мир, чтоб посвятить себя строгой иноческой жизни. На 17-м году мысль оставить мир и стать монашествующим окончательно созрела в Прохоре. Мудрая, христиански настроенная матушка его своим материнским чутьем поняла истинное призвание сына и не мешала Прохору посвятить себя Богу и людям.

 

II

Надо иметь в виду, что прежняя жизнь русских людей в значительной степени наполнялась глубоким нравственным содержанием, и это содержание вызывало к жизни трогательные, торжественные и красивые в своей простоте обычаи. К примеру, вот кто-нибудь в семье собирается в дорогу. Сборы окончены... Перед тем, как идти или ехать, все садились. Какая-то благодатная тишина проникала семью, отъезжающих и остающихся. Трепетно думалось в эти минуты: не забыть бы чего существенного, важного, унести бы с собой в дорогу мир и душевный покой.

В семье Мошниных сильна была эта русская привычка. Трогательно бывало прощание матери с сыном, особенно было трогательным, когда Прохор уходил поклониться Киевским святыням, чтобы и там, среди монастырской тиши, вблизи святых угодников и старцев, проверить свое решение покинуть суетный мир. На прощание все сели, помолчали, подумав о многом, затем встали, помолились, и Прохор поклонился родительнице своей в ноги. Она велела приложиться ему к иконам Спасителя и Божией Матери, после чего благословила большим медным крестом, с ним-то Прохор и отправился в путь. Материнское благословение это свято хранил он всю свою жизнь. Крест носил поверх своей одежды открыто, с ним много лет спустя и скончался.

Напутствуемый благожеланиями родной матери и близких, Прохор прибыл в Киев. Величественный вид храмов киевских, обилие древних русских святынь и монастырей со множеством иноков переполнили Прохора впечатлениями, неизреченной радостью духовной. Поначалу он направился к прозорливому и мудрому затворнику Досифею, который старчествовал тогда в Китаевой пустыни, что неподалеку от Киево-Печерской Лавры. С радостью, страхом и благоговейным трепетом стучался юный Прохор в дверь затворника Досифея. И когда вошел к нему, встал на колени, обливаясь слезами, открыл свою душу, свои помыслы, умиленно прося у богомудрого старца совета, благословения и указаний, куда и к кому надлежит ему идти, где искать спасительных путей, сокрушающих зло; где тот уголок, та келия и те плиты церковные, которые приютят его для духовных трудов.

Старец Досифей обласкал юношу и указал ему на Саровскую пустынь. Обрадованный и успокоенный великим затворником, юноша ещё раз поклонился святыням киевским, затем ненадолго возвратился в родной Курск, в свою семью, чтобы попрощаться и окончательно уйти в глухие леса Саровской пустыни. 20 ноября 1778 года, накануне праздника Введения во Храм Пресвятой Богородицы, 19-летний Прохор пришел в Саров. С чувством трогательного умиления увидел юный странник назначенную ему Богом обитель. Была зима, но трескучие морозы не расхолодили горячего порыва странника... Чистый, белый зимний покров целиком соответствовал состоянию богоизбранного юноши, а зеленые громады вековых сосен и елей словно подтверждали: жизнь вечна, ее нельзя сковать и заморозить, животворные силы благодатно сообщали бору вечнозеленую красоту...

Думается, уже один внешний вид Саровской пустыни - этой раскрытой книги русского подвижничества - согревает русского человека. Пустынь расположена чрезвычайно живописно - на высоком обрыве. И купола Успенского собора далеко видны в окрестностях Сарова, привлекая усталого путника молитвенным уютом и монастырской тишиной. У подножья горы, на которой высится монастырь, Сатис и Саровка сливаются в одну реку. Кругом дремучий лес, и на далекие пространства вокруг никакого жилья.

 

III

Настоятельствовал в Пустыни строгий, но ласковый игумен Пахомий. Родом он был тоже из курских купцов и, конечно же, знал родителей Прохора. Угадывая опытным взором всю силу и чистоту решения юноши, отец Пахомий ласково принял его, поручая на попечение казначею монастыря иеромонаху Иосифу. У этого старца Прохор состоял келейником, затем его посылали на послушание в хлебню и просфорню, после определили чистодеревщиком в столярню. Одно время его обязали будить братию к ранним службам. Впрочем, исполнением этих несложных, но утомительных занятий, конечно, не замыкался круг забот юного послушника. С величайшей ревностью привлек он свое внимание к самой сущности монашеского звания - к перевоспитанию самого себя, к наблюдению за собою и достижению нравственного совершенства. Юноша, выросший в страхе Божием, ревностно вступил на путь иноческого самоотвержения; воспитывая в себе трудолюбие, кротость, воздержание во всем, а главное, прилежание к молитве - вот что становится теперь во главу его жизни! Он знал, что в обители, под строгим руководством старцев, ему надлежит оградить себя от соблазнов мира, что только здесь возможно подвизаться для аскетических подвигов, для полного раскрытия в себе духовных дарований. Твердо решившись на духовный подвиг, юноша с радостью взялся исполнять монашеские заветы, оставленные в назидание преподобным Иоанном Лествичником, который говорил: "Как корабль, имеющий искусного кормчего, благополучно с Божией помощью входит в пристанище, так и душа, имеющая доброго пастыря, легко восходит на небо, хотя бы и была ранее грешной... Как идущий по незнакомому пути без путеводителя легко может заблудиться, хотя бы он был разумным, так и в монашестве самовластно проходящий свое монашеское послушание легко погибает, хотя бы и знал премудрость всего мира".

Серьезное, вдумчивое отношение к иноческому устроению сказалось в рвении юного послушника неопустительно посещать церковные богослужения и неподвижно выстаивать все службы. Прохор и потом стоял всегда на определенном месте от начала до конца службы, строго исполнял он и свое келейное правило.

Разумеется, были у инока Прохора и затруднения, встречались и препятствия для успешной борьбы. Помыслы, печали, скука, уныние - эти постоянные спутники греха, отравляя нашу мирскую повседневную жизнь, бывает, проходят и внутрь монастырских стен. Но как настойчиво и победоносно отражал эти диавольские козни новоначальный инок! Он побеждал постоянным наблюдением над собою, побеждал трудом и молитвой.

Дома Прохор читал священные книги и занимался физическим трудом. Евангелие и Послания Апостолов он читал всегда стоя. Из духовных книг читал "Шестоднев" святого Василия Великого, "Беседы" святого Макария Великого, "Лествицу" преподобного Иоанна, "Добротолюбие" и многие другие. Начитанность развила в иноке способность всё сказанное в книгах применять к человеку и разным состояниям его характера - отсюда умение всякое жизненное положение прояснить истинным решением, всякое доброе дело облагоухать благодатию Божией. Физическим же трудом он занимался, участвуя на общих работах монастырской братии, - на сплаве леса, заготовке дров, а во время отдыха он искусно вырезывал из кипариса крестики и раздавал их богомольцам. И все же больше всего он любил уединенную молитву и воздержание. Будущий великий подвижник, постник и труженик инок Прохор как бы с самого начала сознавал сущность подвижничества и сладость монашества. Его монастырская жизнь - это живой, наглядный пример аскетизма, постоянного самоотречения, отказа от всего того, что мешает спасению.

Идеал святости вынашивал в своем сердце юный Прохор, к нему он направлял свои силы и свой духовный порыв. Уже в ранние годы своего иночества Прохор придерживался строгого поста. Он ничего не вкушал по средам и пятницам, а в другие дни недели принимал пищу раз в день. По благословению и с разрешения своего старца Иосифа, молодой Прохор в свободные часы уходил в лес для одинокой молитвы. В чаще леса он устроил шалаш и там погружался в созерцательную молитву. В тишине, вдали от людей, он умиленно отдавался молитвенному подвигу среди немеркнущих красот природы, раскрывавшей ему величие Всемогущего Творца.

В 1780 году Прохор опасно заболел. Тело его распухло, болезнь не поддавалась никакому лечению, возможно, это была водянка. Проболел он три года, из которых полтора года пролежал в постели. Необыкновенное уважение, которое питали к молодому иноку саровские старцы и монастырская братия, еще полнее проявилось во время его болезни. Старец Иосиф, игумен Пахомий, старец Исаия находились при нем неотлучно, прочая братия возносила за него молитвы. Однажды старец Иосиф отслужил о здравии Прохора Божественную Литургию. Больной исповедовался и причастился. И вот тогда, в Неизреченном Свете, явилась болящему Матерь Божия, с апостолами Иоанном Богословом и Петром. Владычица, указывая Иоанну Богослову на послушника, сказала: "Этот - Нашего рода" и возложила правую руку на его голову, а жезлом, который держала в левой руке, Она коснулась болящего. От этого прикосновения у Прохора осталось в ноге углубление, через которое и стала вытекать накопленная жидкость, причинявшая ему мучительные страдания. Так чудесным образом быстро и поправился Прохор.

Вскоре в Сарове приступили к новым постройкам. Келию Прохора, в которой совершилось это чудесное исцеление, снесли, и на ее месте построили больницу с богадельнею, а при больнице - церковь в два этажа: внизу - во имя преподобных Зосимы и Савватия Соловецких, а наверху - во имя Преображения Господня.

За сбором пожертвований на эту церковь и посылали тогда инока Прохора в мир. Обходя великое множество городов и сел Матушки-России, он сподобился побывать "и у Каспия широкого, и у царственной Невы"... Зашел он и в родной город Курск, свиделся со своим братом, вспомнил дни детства и горячо любимую мать, которая в то время уже лежала в земле; ходил он на городское кладбище и там, у могильного холмика своих родителей, простаивал подолгу в сердечной молитве. Брат Алексей уже успешно вел свое хозяйство и мог выделить от себя щедрое пожертвование на монастырский храм.

В некоторых жизнеописаниях преподобного рассказывается о внешнем его юношеском облике, когда он еще был послушником Прохором: "Росту высокого; лицо белое и полное, нос правильный и острый; светло-голубые, выразительные и проницательные глаза, густые брови; густые светло-русые волосы на голове; окладистая борода соединялась с густыми усами; он был крепок и силен, обладал увлекательною речью, необыкновенною памятью и светлым, отчетливым соображением".

 

IV

13 августа 1786 года Прохора постригли в монашество и нарекли Серафимом - "Пламенным". Постригавший Прохора как будто на всю последующую жизнь хотел напечатлеть на нем тот духовный пламень, которым согревался молодой послушник. Спустя год инока Серафима рукополагают во иеродиакона, и с этого дня он в течение шести лет почти беспрерывно участвует в Богослужении. Усиленно занимался он и домашней молитвой: накануне воскресных и праздничных дней он все ночи простаивал на молитве, не чувствуя утомления и не нуждаясь в отдыхе. Благодаря таким подвигам, отец Серафим удостоился особых откровений. Временами он видел Ангелов в белых златотканых одеждах, сослужащих братии в моменты монастырских Богослужений. Особенно же знаменательного видения удостоился иеродиакон Серафим при совершении Божественной Литургии в Великий Четверг. Когда после малого входа иеродиакон Серафим возгласил: "Господи, спаси благочестивыя и услыши ны" и, обратясь к народу, закончил: "и во веки веков", то он весь сразу преобразился, не мог сойти с места и вымолвить ни слова. Служащие поняли, что ему было видение. Иеродиаконы под руки ввели его в алтарь, где он, будто онемев, простоял три часа, то разгораясь лицом, то бледнея. Когда пришел в себя, то рассказал он своим старцам Иосифу и Пахомию сие видение.

"Только что провозгласил я, убогий, - рассказывал иеродиакон Серафим, - "Господи, спаси благочестивыя и услыши ны", и наведя орарем на народ, окончил: "и во веки веков", - вдруг меня озарил луч как бы солнечного света и увидел я Господа Бога нашего Иисуса Христа, во образе Сына Человеческого, во славе сияющего Неизреченным Светом, окруженного небесными силами, ангелами, архангелами, херувимами и серафимами, как бы роем пчелиным, и от западных церковных врат грядущего в воздухе. Приблизясь в таком виде до амвона и воздвигнув пречистые Свои руки, Господь благословил служащих и предстоящих. По сем вступил во святой местный образ Свой, что по правую руку Царских врат, преобразился, окруженный ангельскими ликами, сиявшими Неизреченным Светом во всю церковь. Я же, земля и пепел, сретая тогда Господа Иисуса Христа, удостоился особенного от Него благословения. Сердце мое возрадовалось чисто, просвещенно, в сладости любви к Богу".

После этого явления отец Серафим еще больше стал уединенно молиться, все чаще он уходил по вечерам в свою лесную келию и проводил там в молитве целую ночь, и лишь к утру возвращался в Саров.

 

V

В почин сентября 1793 года иеродиакона Серафима епархиальное начальство вызвало в Тамбов и там рукоположило во иеромонаха. С этого времени, пока батюшка жил в самой Пустыни, он ежедневно приобщался Святых Таин. Облеченный благодатию священства, благоговейно и с любовью проходит он служение Святой Церкви. Подобно Серафиму небесному, он всецело предает себя на служение Богу, молитвенно бодрствуя пред Ним день и ночь; забывает о пище и питье и сожалеет, что нуждается в отдыхе и не может беспрерывно служить Богу. Задачу его жизни, по его собственному выражению, составляет теперь "окончательное устройство дома души". Отныне он "носит в своей груди сердце, как воск, таявшее от неизреченной сладости посещавших его небесных видений".

В это время отец Серафим был уже достаточно подготовлен к трудному и великому подвигу - пустынножительству. Вскоре скончался настоятель монастыря, архимандрит Пахомий, перед смертью благословил он отца Серафима на подвиги в уединенной пустыни. 20 ноября 1794 года, тридцати пяти лет от роду, иеромонах Серафим удалился в пустынную келию, расположенную в 5-6 верстах от монастыря, в дремучем лесу, вблизи речки Саровки. Поводом к переселению послужил тяжкий недуг: от долгого стояния в храме и на домашней молитве у него начали опухать ноги и открылись раны.

Лесная келия была простой избой с печью, сенями и крылечком. Вокруг келии разбит небольшой огород, который по весне и летом, возделывал отец Серафим; был у него и пчельник. Одежда батюшки была самая простая и грубая: на голове поношенная камилавка, на плечах белый полотняный подрясник, руки в кожаных рукавицах, ноги в бахилах (кожаных чулках) и лаптях. На груди открыто висел медный крест - матушкино благословение, за спиною сумка, а в ней Евангелие.

Одна и та же одежда была у него летом и зимою. В труде обретал светлое и радостное настроение. Случалось, что во время работы лопата или мотыга вдруг выпадала из его рук, при этом лицо его принимало дивное выражение, и он, стоя неподвижно, углублялся в созерцание таин Божиих. Взрыхляя землю, отец Серафим распевал псалмы и церковные песнопения. Особенно любил петь догматик первого гласа: "Всемирную славу..." и антифон: "Пустынным непрестанное Божественное желание бывает..." Молитвенное же правило его в Пустыни бывало обширно и строго. Вместо вечерних молитв подряд клал тысячу поклонов. Ел отец Серафим одни только овощи. Сухой, черствый хлеб он брал с собою из монастыря по воскресеньям на всю седмицу, но раздавал его почти весь птицам и лесным зверям, которые подходили к нему и любили его общение. Было время, когда пустынник отказывался даже и от хлеба. В продолжение почти трех лет питался лесной травкой - снытью: варил ее в горшочке, а на зиму сушил про запас. В воскресные же и праздничные дни, а также в кануны их, отец Серафим приходил в обитель, выстаивал все положенные богослужения и приобщался Святых Христовых Таин. Уветлив был, беседуя с иноками, внимавшими его мудрым наставлениям. И, побеседовав, снова удалялся в спасительную пустыню. Там пламенеющий любовию к Богу иеромонах Серафим проходил все виды самоотвержения и все подвиги молитвенного труда.

- Уединение, молитва, всепрощение и воздержание - суть четырехсоставная колесница, возносящая дух на небо, - говорил батюшка неоднократно и прежде, но теперь он всецело следовал этому своему слову.

В годы отшельничества отец Серафим всячески избегал посетителей. Встречавшим же его в лесу людям он обычно смиренно кланялся и поспешно отходил в сторону. На человека, видевшего впервые пустынножителя, эти встречи производили глубокое и неотразимое впечатление; уже один вид угодника Божия, в его убогой одежде, трогал душу, свидетельствуя о чем-то возвышенном и духовном. Этот его вид внушал благоговение не только людям, но и диким зверям. Какая дивная и трогательная картина: подвижник Серафим кормит из рук своих лесного медведя, который послушно выполняет его волю! Вглядитесь пристально в лицо батюшки, сияющее ангельским светом радости и милосердия, и вы сумеете прочесть тайну смирения и послушания медведя.

Но такая напряженная жизнь подвижника возбуждала и жестокую злобу диавола, наводящего на него разные искушения. Однажды во время молитвы отец Серафим услышал вой зверей за стенами своей келии. В другой раз какая-то шумная толпа людей начала выламывать дверь; выбила дверной косяк и бросила в жилище отшельника огромный обрубок дерева, его потом с трудом могли вынести восемь человек...

Иногда во время молитвы батюшке представлялось, что келия рушится и что к нему рвутся с диким ревом страшные звери; или он видел открытый гроб, из которого вставал мертвец. Все эти внешние видения и искушения отец Серафим побеждал силою крестного знамения. Тогда враг стал нападать на него с еще большей яростью. Он поднимал подвижника на воздух и с такою силою ударял его об пол, что кости могли бы быть сломаны, если б не охраняла его в то время Божественная помощь. Можно думать, что преподобный вполне испытал на себе искушающую силу злых духов. На простосердечный вопрос одного мирянина о бесах подвижник с улыбкой ответил: "Они гнусны. Как на сияние Ангела взглянуть грешному возбраняется, так и бесов видеть нельзя, ибо они гнусны".

В эти годы отец Серафим дважды был избираем в игумены и архимандриты монастырей, но, по своему смирению, он отказался от этих должностей. Ненавидя такую стойкость, диавол еще сильнее ополчился новою бедою, воздвигнув в его душе мысленную брань - самую ужасную из бед...

Тяжело было подвижнику. Но кто внимателен к жизни духовной, кто строже следит за движениями своего сердца, у того чувствительнее совесть, на того сильнее и нападение князя тьмы. Ведь и на обыкновенной войне враг наносит удар там, где сосредоточены главные силы, чтобы сломить и уничтожить главное сопротивление. Призвав на помощь Христа Спасителя и Матерь Божию, отец Серафим решился предпринять подвиг столпничества.

 

VI

В лесу, на полпути от келии к монастырю, лежал гранитный камень громадной величины. На этом камне преподобный повел жизнь столпника. Неопустительно каждый день и каждую ночь становился он на камень и стоял на нем во весь рост или на коленях, с поднятыми руками, непрестанно повторяя: "Боже, милостив буди мне грешному"... В то же время отец Серафим в келии своей поставил другой камень и в том же положении молился на нем целый день. В этом великом подвиге Старец провел тысячу суток. Физическое изнурение и непрестанная молитва утешили его. Лукавый перестал испытывать подвижника, ведь подвижник закалил себя, и искушающие помыслы, страхования перестали его беспокоить. Трехлетнее стояние на камне изнурило отца Серафима, и у него снова заболели ноги. "Сил человеческих не хватило бы, - говорил впоследствии отец Серафим о своем столпничестве, - да я внутренно подкреплялся и утешался Небесным даром, нисходящим от Отца Светов. Когда в сердце есть умиление, то и Бог бывает с нами".

Об этом своем стоянии старец открылся саровской братии лишь на склоне дней, незадолго до своей кончины. Камни, на которых отец Серафим молился, существовали до недавнего времени. От большого камня остался всего один осколок; многие почитатели святого и паломники в Саровскую пустынь откалывали себе на память кусочки от этих камней. Среди православных встречались такие семьи, где эти кусочки гранита с изображением на них молящегося отца Серафима благоговейно сберегались годами, затем их передавали потомству. Одна такая частица того самого камня хранилась в храме преподобного Серафима в Париже (на улиц Лекурб, № 91). Это был дар мне Екатерины Сергеевны Дохтуровой, вывезшей эту частицу камня из Царского Села. Хранится в том же храме и маленькая частица мантии преподобного Серафима, то дар архиепископа Александра, восторженного почитателя всенародного святого и усердного молитвенника к нему. Обе эти священные реликвии и немного мучки, раздаваемой когда-то в Сарове, вделаны в образ старца; образ положен на аналой, и пред ним в Париже возжена лампада угоднику Божию. Испытания отца Серафима на этом не кончились. 12 сентября 1804 года, в саровском лесу, к нему подошли трое крестьян и грубо потребовали от него денег. Отец Серафим мог бы защититься топором - держал его в руках, но батюшка опустил топор, сложил руки крестом на груди и сказал: - Делайте, что вам надобно. Злодеи ударили отца Серафима обухом в голову; изо рта и ушей его хлынула кровь. Отшельник упал замертво. В таком состоянии разбойники потащили старца в келию, продолжая его нещадно бить. Наконец, связав веревками, хотели его утопить в реке, но, будучи уверены, что он уже мертв, бросили в сенях, а сами занялись тщательным обыском келии. Но денег там не оказалось, обнаружили лишь икону и несколько картофелин. Разочарованные изверги, негодуя, страшно растерялись, потом и вовсе напал на них страх, и они разбежались. Через несколько времени к отцу Серафиму вернулось сознание. Он с трудом развязал веревки, которыми его связали, и, с Божией помощью, на другой день, во время свершения Литургии, пришел в Саров. Вид его в это время был ужасен: волосы на голове и бороде слиплись в запекшейся крови, запылились и были спутаны. Руки и лицо оказались в сильных кровоподтеках, выбито несколько зубов; окровавленная одежда местами прилипла к ранам на теле. Врачи, вызванные из Арзамаса, нашли, что у старца голова проломлена, ребра перебиты, легкие отбиты, и удивлялись, как он еще остался жив. В момент осмотра врачами отец Серафим уснул, и было ему видение: к постели его подошла Пресвятая Владычица с апостолами Петром и Иоанном Богословом и, указывая Своим спутникам на подвижника, произнесла: "Сей - из рода Нашего". Проснувшись, страдалец почувствовал облегчение и испытал неизреченную духовную радость. В тот же день он впервые после нападения поел немного хлеба и квашеной капусты. Чудом избавился от неминуемой смерти отец Серафим, и после пятимесячного пребывания в монастыре, по выздоровлении, возвратился в свою пустынь.