Действия священнослужителей на вечерней кафизме
Указывая священнику произносить великую ектению и первые две малые на великой вечерне, Типикон последнюю малую ектению на кафизме, пред Господи воззвах, назначает произносить диакону, может быть, в знак связи ее с Господи воззвах, с которого начинается участие диакона в служении вечерни. «При пении 3-го антифона отходит диакон и, сделав поклон предстоятелю (испрашивая этим благословение его на участие в служении), входит в алтарь, входит с ним и чередной священник; диакон, взяв стихарь свой и орарь, берет благословение от священника и, целовав десницу его, облачается в стихарь по обычаю».
Все ркп. Иерусалимского устава поручают малые ектении, как и великую, диакону. Предписание нынешнего Типикона — из «Чина» патр. Филофея, где подробнее об этом:
«нужно знать, что если не выходит (φορέση) диакон к началу вечерни, он облачается при пении 3-го антифона, если есть стихословие; если же нет, при пении предначинательного псалма, как сказано. Облачается же так: творит поклон предстоятелю и входит боковыми дверьми в св. алтарь; здесь находит священника стоящего, ибо тот входит ранее, и, взяв стихарь свой, диакон подходит к священнику и говорит: «Благослови, {с. 538} владыко, стихарь с орарем»; священник же благословляет это, говоря: «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков». И облачившись таким образом в него, диакон, по окончании стихословия, выходит и становится на обычном месте и говорит малую ектению» [[323]].
Я часть великой вечерни в историческом развитии
И всем строем своим, и торжественностью исполнения начало великой вечерни очень напоминает песненную вечерню, особенно в древнейшем ее виде, следов которого, впрочем, очень мало осталось в ее памятниках XIV-XVI в. Судя по этим памятникам, вечерня начиналась тремя антифонами (см. Вступ. гл., с. 377), состоявшими каждый из одного псалма, певшегося сплошь антифонно с припевом «аллилуиа» или «Слава Тебе Боже»; этими псалмами, должно быть, были 85-й, ныне третий псалом 9-часа, затем пс. 92-й «Господь воцарися», ныне давший прокимен для вечерни, и наконец — 67-й «Да воскреснет Бог» (см. Вступит. гл., с. 341), ныне приуроченный только к пасхальной вечерне и утрене. Каждый антифон имел священническую молитву и малую ектению; длинная же ектения, великая или сугубая, была, должно быть, впервые после входа (см. Вступит. гл., с. 377). Вот, вероятно, то наследие, которое получили в качестве начала вечерни Святогробский и Студийский уставы (см. Вступит. гл., с. 357) и которое они должны были переработать в целях приспособления к монашескому богослужению с его обязательным выпеванием в тот или иной период всей Псалтири (см. Вступит. гл., с. 189–190, 295). Результатом такого приспособления была постановка вместо постоянных псалмов для начальных антифонов воскресной вечерни первого отдела Псалтири с сохранением и прежнего строя для начала вечерни, и способа пения псалмов. Вместо же удаленных с начала вечерни постоянных «воскресных» псалмов введен постоянный «вечерний» псалом 103-й.
ГОСПОДИ ВОЗЗВАХ
После кафизмы ветхозаветные песни вечерни сменяются собственно христианскими: псалмы — стихирами, и вместе с тем постоянные напевы вечерни — для предначинательного псалма и Блажен муж — сменяются напевами чередными, гласом Октоиха или Минеи (в собственном смысле это бывает тогда, когда из 1 кафизмы поется лишь ее 1 антифон; если поется вся кафизма, то уже на 2 и 3 антифоне ее начинается глас Октоиха). Ввиду этого по окончании кафизмы с ее ектениями канонарх, на обязанности которого лежит начинать важнейшие песни, объявляет громко этот глас, именно глас первых стихир на Господи воззвах, следовательно, в воскресенье че{с. 539}редной наступающий глас Октоиха, а в праздники глас первых минейных стихир, объявляет в форме: «Глас такой-то».
Грузинская рукопись Иерусалимского Типикона XIII в. и слав. ркп. не упоминают о таком возглашении гласа канонархом, но по греч. ркп. «монах, назначенный канонархать, по окончании стихословия говорит глас» [[324]].
Гласы
Гласов , применение которых к службе начинается с этого момента бдения, есть 8, и каждый из них имеет свой музыкальный колорит, трудно определимый словами, как и вообще трудно определение (интерпретация) того или другого характера музыки. И это тем более, что самые напевы для гласа не есть что-либо твердо установившееся, но они терпели и терпят различные видоизменения. Кроме того, напевы одного и того же гласа не одинаковы для стихир, тропарей, канонов и прокимнов. Тем не менее музыкальная основа в этих разных вариациях гласа и теперь одна и та же, и сохранялась более или менее твердо в течение веков. Посему возможна некоторая характеристика гласов. Такая характеристика составлена средневековыми западными теоретиками церковной музыки для римско-католических гласов, и по однородности музыкального построения осмогласия нашего и в Западной Церкви, основанного на свойствах древнего греческого тетрахорда, приложима и к нашим гласам.
— Первый глас более других прост, важен и величествен; дорийский напев, лежащий в его основе, Платон и (псевдо) Аристотель предпочитают другим; он употреблялся для торжественных, громогласных гимнов, направленных к смягчению гнева божества, особенно для гимнов Аполлону (ποαάν) и при жертвенных возлияниях (σπονδή); этот музыкальный лад считался вождем к хорошей жизни; это был любимый напев аркадян и лакедемонян (по Поливию); по Атенею, он практиковался при воспитании юношей; Кассиодор называет его подателем целомудрия и производителем чистоты; пифагорейцы одушевляли им себя глубоким утром к работе; Птолемей, приурочивающий 8 напевов к 8 небесным сферам, сравнивает дорический напев с солнцем: как солнце иссушает влагу и прогоняет мрак, так этот напев уничтожает флегму, леность, вялость, сон, грусть и смущение; он идет мужам славным, богато одаренным; он возвышен, лишен неги и распущенности.
— В основе второго гласа лежит лидийский напев, который соответствует сангвиническому темпераменту; он порождает кротость, благосклонность, приятность; он усладителен, дышит удовольствием и употреблялся при плясках; по Кассиодору, он отгоняет излишние заботы и отчаяние, утешает печальных; он сопоставляется с Юпитером.
— Лежащий в основе третьего гласа фригийский лад сравнивается с морем; он бурный, возбуждающий, вызывающий негодование, им одушевлялись к битве; сильный и острый, глубоко задевающий душу; ему соответствует из стихов анапест; он заключает большие скачки в своем движении {с. 540} и отвечает вкусу людей порывистых, стремительных, гневных, холериков; он ищет слов резких, воинственных; Платон и Аристотель предпочитали его вместе с дорическим напевом другим, но запрещали употребление его юношам ввиду его страстности.
— В основе четвертого гласа лежит миксолидийский напев, названный так потому, что имеет нечто общее с лидийским напевом (2 гл.), иные называют его локрским (Julius Pollux); он оказывает двоякое действие — то возбуждает к радости, то вдруг внушает печаль; он употреблялся древними в трагедии за то, что внушал грусть и в то же время имел некоторую долю возбуждения и приятности; у пифагорейцев им обозначалась гармония 7-ой и последней небесной сферы; своею цельностью и связностью он сообщает особый покой душе; он выше других напевов — своими тихими и приятными переходами; отягченным мирскими заботами он внушает стремление к небесному, будит отупевший ум и более других напевов выражает действие на нас благодати Духа Св. — Другие четыре гласа называются «косвенными» (πλάγιοι) первых четырех, представляя к ним некоторую противоположность (отрицательный полюс).
Так, пятый глас имеет в основе иподорийский напев, который в противоположность дорийскому навевал как бы сон, почему пифагорейцы употребляли его вечером для укрощения забот; он отвечает вкусу вялых, грустных и несчастных; он успокаивает душевные волнения; Аристотель называет его величественным, постоянным и важным и действие его сравнивает с действием на Землю Луны, самой нижней планеты, влияющей на влажность; он молящий, несколько плачущий напев, полный мольбы об избавлении от бедствия, позора и рабства; он заключает в себе что-то аналогичное бледности.
— Шестой глас имеет в основе иполидийский напев, выражающий чувства благочестия, преданности, человечности, любви, грусти и плача; но скорбь здесь не молящая, как в предыдущем напеве, а проистекающая от любви, преданности, привязанности (употреблялся в молитвах Венере); он волновал и служил языком чувств; отличался плавным и связным течением звуков.
— Седьмой глас имеет в основе ипофригийский напев, мягкий, трогательный, укрощающий, подавляющий желчность, ласкательный; ему приписывалась даже некоторая льстивость, обманчивость, и он шел к Меркурию; им критяне и лакедемоняне отзывали от битвы; он подходит к словам, выражающим увещание, ласку, убеждение.
— Ипомиксолидийский лад, соответствующий восьмому гласу , искусственно прибавленный, чтобы не лишить миксолидийский напев его косвенного напева, уподобляется своду небесному с его разнообразием звезд; он не выражает одного какого-либо чувства, но безразличен к ним; не выражаемое другими напевами можно передать этому, в чем он близок к 1-му гласу; он медлительно приятен и представляет непоколебимость будущей славы; он идет людям скромным, со способностью глубокого созерцания; подходит к словам о вещах высоких, о небесном, к молитвам о блаженстве [[325]]; но в общем это напев, достойный своего (послед{с. 541}него) места.
В церковных гласах неудобные особенности греческих напевов нашли смягчение и преобразование, очищены от всего греховного; только общий колорит остался тот же. — Что касается количества гласов, то 8 для него могло быть выбрано и из-за символичности этого числа. Оно, по Григорию Богослову и писателю, называющему себя Дионисием Ареопагитом, считается символом вечности [[326]]. Иоанн Дамаскин в числе семь видел все настоящее время, а в восьми — будущее состояние по воскресении мертвых. «Богослужение Церкви, разделенное или подведенное под число 8, выражает собою ту мысль, что жизнь христианская во времени и в вечности состоит во всегдашнем прославлении Господа, в вечном служении Ему» [[327]].
Об усвоении Церковью для богослужения греческих напевов, есть известия уже от III в. (см. Вступ. гл., с. 107–108); в IV–V в. было не более 4 напевов (там же, с. 160–161); папе Григорию Великому († 604 г.) на Западе и св. Иоанну Дамаскину (VIII в.) на Востоке приписывается введение осмогласия [[328]] (там же, с. 334–335).
Псалмы «Господи воззвах»
Под именем «Господи воззвах» (Κύριε έξέκραξα) разумеются четыре псалма — во главе со 140 «Господи воззвах», 141 «Гласом моим ко Господу воззвах», 129 «Из глубины воззвах к Тебе Господи» и 116 «Хвалите Господа вси языцы». Из этих псалмов наиболее подходит к вечеру и его службе пс. 140, так как певец в нем просит Бога принять молитву его, как вечернюю жертву; это прошение, как и все содержание псалма, показывает, что псалом воспет Давидом, которому он приписывается и в еврейской Библии, вдали от храма в одно из гонений, почему псалом вообще заключает молитву об избавлении от врагов ради праведности преследуемого. Однородный с ним по содержанию и обстоятельствам происхождения пс. 141 («учение Давида, молитва его, когда он был в пещере») развивает и усиливает эту молитву (там «Господи, воззвах к Тебе» — здесь: «гласом моим ко Господу воззвах», «пролию пред Ним моление мое»). Молитва 141 пс, в свою очередь, усиливается в 129 пс. (там: «гласом моим… воззвах», здесь: «из глубины воззвах», не просто «услыши мя», как в пс. 140, или «вонми молению моему», как в пс. 141, а: «да будут уши Твои внемлюще»). К 129 пс. присоединяется краткий, в 2 стиха, пс. 116, развивающий последнюю мысль 129 пс. «Яко у Господа милость…»: «Яко утвердися милость Его на нас…». Все эти псалмы, не говоря о том, что заключают мысль о замене ветхозаветной жертвы духовною, приложимы к страждущему и восторжествовавшему над Своими врагами Спасителю, особенно некоторые выражения, как: «Изведи из темницы (гроба и ада) душу мою», — стих, с которого так кстати и начинается пение воскресных стихир, «Мене ждут праведницы, дондеже воздаси мне» (праведники {с. 542} в аду ждали, чем окончится дело Христово), «Смотрях одесную и возглядах и не бе знаяй мене» (расточение апостолов при страданиях Спасителя), «Яко толща земли проседеся на земли» (прорыв коры земной при землетрясении).
Об употреблении на вечерне 140 пс. говорит уже св. Иоанн Златоуст (Вступит. гл., с. 145). Этот псалом, должно быть, разумеют Апостольские Постановления (IV–V вв.) под именем «светильничного» (έπιλύχνιος) псалма, начинающего вечерню и исчерпывавшего ее ветхозаветный материал (там же, 147). В «Каноне антифонов псалмов», приписываемом Константинопольскому патриарху Анфиму (VI в.), этот псалом и 85-й имеют антифон: κατά λύχνης («со свещника») и с 12 пс. называется λυχνακοί, как и в Александрийском кодексе Библии V в. [[329]] Его упоминают на вечерне древнейшие Типиконы Великой Константинопольской церкви и имеют на вечерне и все восточные уставы, и все инославные чины богослужения, исключая западные, из которых римский чин имеет на вечерне все эти псалмы раз в неделю, амвросианский чин тоже, а в праздники всегда 129 пс. (см. Вступит. гл., с. 300, 301, 303). Когда не было на вечерне 103 пс. и песненных антифонов, 140 пс. был на ней в начале; отсюда, может быть, приурочение к нему каждения, которое обычно начинало службу.
Начальный припев
Ввиду исключительного положения, какое занимают на вечерне псалмы «Господи воззвах», им назначается особо торжественное исполнение. Они поются, подобно 103 пс. и некоторым другим, с особыми припевами, именно — сначала с припевом «Услыши мя Господи», выражающим общую мысль псалма и составленным из его слов. Этот припев присоединяется к стихам псалма тем своеобразным способом, каким присоединяются припевы к так называемым «антифонам» на литургии. Именно — к первому стиху псалма припев присоединяется дважды; первый раз к неполному стиху, второй раз к целому, благодаря чему первые слова псалма поются дважды. Ко второму же стиху припев присоединяется однажды в конце стиха. Производится впечатление, что певец от полноты чувства как бы не может выговорить сразу всего стиха, и это делает другой хор, начиная опять тот же стих с начала. Например, в антифонах на Пасху из пс. 65, вместо того чтобы петь 1 стих этого псалма с припевом «Молитвами Богородицы…» следующим образом: «Воскликните Господеви вся земля, пойте же имени Его, дадите славу хвале Его. Молитвами Богородицы Спасе спаси нас», поется так: «Воскликните Господеви вся земля. Молитвами Богородицы Спасе спаси нас. И опять (второй лик): Воскликните Господеви вся земля, (но уже с добавкой остальных слов стиха:) пойте же имени Его, дадите славу хвале Его. Молитвами Богородицы Спасе спаси нас». Таким же образом присоединяется и к пс. 140 его припев «Услыши мя Господи». Поется: «Господи воззвах {с. 543} к Тебе, услыши мя» и припев: «Услыши мя Господи»; затем полностью 1 ст. со спетыми уже первыми словами его: «Господи воззвах к Тебе, услыши мя» и т. д. и припев: «Услыши мя Господи»; затем 2-й стих уже в один прием «Да исправится молитва моя…» и т. д. и припев «Услыши мя Господи». Дальнейшие же стихи псалма, как и дальнейшие псалмы, поются без припева.
Студийско-Алексиевский устав, некоторые списки Иерусалимского устава, например Моск. Синод. библ. № 336/388 XVI в., и старообрядческий устав указывают следующие припевы к псалмам «Господи воззвах»: к 140 пс. «Услыши ны Господи» (по ркп. Моск. Синод. библ.: «мя»); к 141: «Возвах Ти услыши» (Студ. по Типогр. еп.), или (Синод. ркп.) «Воззвах к Тебе услыши мя», или «Воззвах к Тебе Господи, спаси мя» (Иерус.), или то же без «Господи» (старообр.); к 129 пс: «Боже Спасе помилуй» (Студ. Типогр.) или «Христе Спасе помилуй нас» (остальные) [[330]]. Второй припев из пс. 140, 1 и представляет усиление первого. Третий припев — переход к стихирам и, может быть, зародыш их (так часто оканчиваются стихиры).
Стихиры
На псалмах «Господи воззвах» ветхозаветный песненный материал вечерни постепенно переходит в христианский: к последним стихам этих псалмов присоединяются церковные песни, и это попеременное пение означает то, что Ветхий Завет согласуется с Новым, по слову Христову: «не приидох разорити закон, но исполните» [[331]]. Присоединяемые так к стихам псалмов церковные песни от этого получили наименование стихир, — вид церк. песней, который уставом ставится ниже других видов церковной песни, например, тропаря, кондака, светильна, ипакои, седальна, как и напев стихир проще напева всех последних.
Стихирами (τά στιχηρά, подразум. βιβλία) у св. отцов нередко называются учительные книги Ветхого Завета за их стихотворный размер [[332]]. В греческих Часословах так называются иногда ветхозаветные песни — Моисея, Анны и др. Название «стихира» = стишок наиболее подходило к припевам, взятым из библейских псалмов и песней [[333]], и первоначально, может быть, прилагалось только к ним: в Святогробском уставе IX–XI в. так называются псалмические припевы к антифонам в службе Страстей, например «Князи людстии» [[334]].
{с. 544}
О припевах к Господи воззвах упоминается уже в VI–VII в. в известном рассказе о посещении Софронием и Иоанном Мосхом Нила Синайского (Вступит. гл., с. 295), но они называются здесь тропарями. В Ипотипосисе и Диатипосисе (IX в.) название «стихира» прилагается к песням на Господи воззвах, на стиховне и на хвалитех, но к первым и последним не во всех ркп. Ипотипосиса [[335]]. И во время св. Симеона Солунского (XV в.) это не исключительное и не твердо установившееся название для песен, присоединяемых к стихам псалмов, по крайней мере для стихир на Господи воззвах; их св. Симеон Солунский называет «песнями в тропарях самогласных (ΰμνων έν τροπαρίοις Ιδιομέλονς), произносимыми вместе со стихами» [[336]] (может быть, под тропарем здесь разумеется напев, глас); название стихира у него прилагается только к стиховным [[337]]. Вполне нынешнее приложение слово получает впервые в полных списках Студийского и Иерусалимского уставов. — В первоначальной форме стихиры были короче нынешних и по объему, должно быть, равнялись стихам псалмов. По груз. ркп. с практикой VI–VIII в. стихира св. Стефану: «Облеклся еси в святость Стефане архидиаконе и первомучениче, сопричастниче Ангелов» [[338]]. Такой вид имеют стихиры еще на песненной вечерне по Симеону Солунскому (Вступит. гл., с. 342). На Господи воззвах стихиры нередко начинались «Вечернюю жертву» [[339]]: ср. 1 воскресную стихиру 1 и 8 гл. на Господи воззвах.