СТРАЙКЕР Ш. ЕЩЕ РАЗ О ДВУХ ПСИХОЛОГИЯХ
STRYKER Sh.
The two psychologies: additional thoughts. // Social forces. - Chapel-Hill, 1989. - Vol.68,
№1.-P.45-541) Перевод П.Н.Фомичева и Е.В.Якимовой
Предлагая вниманию коллег свои размышления о состоянии социальной психологии с точки зрения ее ретроспектив и перспектив2) я считаю полезным прибегнуть к метафоре "двух социальных психологии" и связать то, что я намерен сказать, с непрекращающейся дискуссией об их отношении друг к другу. Эта метафора включает описательные, оценочные и рекомендательные компоненты. С описательной точки зрения она демонстрирует существование двух разных модальных социально-психологических дисциплин, институциональной базой одной из которых служит психология, а другой - социология. Психологическую социальную психологию предположительно определяют как дисциплину,
0 © The University of North Carolina Press, 1989.
2) Данная статья была представлена в качестве доклада на пленарной сессии ежегодного собрания Южного социологического общества: (18 марта 1988 г. Нашвил. США).
фокусом которой являются индивидуальные, поведенческие, когнитивные и аффективные процессы, основной задачей выступает осмысление влияния на эти процессы социальных стимулов, а главным методом служит лабораторный эксперимент. Что касается критики лабораторного эксперимента с позиций этнометодологии и социального конструкционизма, то она так и не получила серьезной поддержки со стороны представителей психологической социальной психологии - по крайней мере в США; в Европе же сложилась совершенно иная ситуация. Отличительной чертой социологической социальной психологии, опять же предположительно, считается анализ взаимных отношений индивида и общества, фундаментальной задачей выступает объяснение социальной интеракции как способа выражения этой взаимности, а методологической базой служит непосредственное и включенное наблюдение и социологические обследования.
Оценочный аспект метафоры двух социальных психологии сводится к утверждению, что обе дисциплины страдают от взаимного неведения. Такая оценка приводит к однозначному выводу-рекомендации: необходимо способствовать самой полной обоюдной осведомленности двух социальных психологии и укреплять их интеллектуальные контакты. При этом часто подразумевают, что, в конце концов, будет создана единая интегрированная психология, которая преодолеет дисциплинарные ограничения и барьеры.
Тема двух социальных психологии, разумеется, не нова. Если взять за точку отсчета формулировку этой проблемы, прозвучавшую в моей статье несколько лет назад (5), то можно заметить некоторый прогресс (равно как и отсутствие такового) в отношениях между двумя ветвями дисциплины. В своей ранней статье я отметил различия двух социальных психологии и одновременно указал на признаки их большей общности по сравнению с послевоенным периодом, когда я только начинал заниматься этой областью науки. Опираясь на целый ряд содержательных, теоретических и методологических аргументов, я особо подчеркивал, что психологическая социальная психология стала ближе своему
социологическому собрату после того, как она признала "законность" субъективных когнитивных процессов. Эти процессы обрели легитимность как явления, подлежащие объяснению и имеющие важное значение для теоретической интерпретации поведенческих, когнитивных и аффективных реакций людей. Новая легитимность субъективного проявилась, в частности, в пробудившемся у психологов интересе к феномену Я и его концептуализации. Покинув задворки психологической социальной психологии, Я переместилось в ее теоретический центр, отразив, как в зеркале, свое главенствующее положение в социальной психологии социологической ориентации. В общем и целом вдохновенное движение психологов в сторону Я не было продиктовано чтением социологической литературы - настолько просвещенными они еще не были. Скорее всего, они обратились к феномену Я под влиянием "когнитивной революции" в психологии, увлекшей их коллег, далеких от социальных аспектов дисциплины. И все же именно это движение в значительной степени способствовало тому, что психологи начали читать и слушать социологов, для которых Я давно уже стало главным объектом социально-психологического анализа.
Здесь может возникнуть вопрос: если сегодня социальные психологи, получившие психологическую подготовку, склонны в большей мере, чем прежде, опираться на работу социологов, то какие же аспекты этой работы пользуются их особым вниманием? Как я и предполагал, более всего они интересуются анализом Я. Но это не значит, что психологи усвоили социологическую интерпретацию Я. По большей части в их теоретических формулировках Я выступает в роли заместителя понятий, связанных с концепцией личностных черт. Так, самосознание становится склонностью к специфическим реакциям на стимул, самоутверждение - склонностью искать подтверждение своим поступкам в реакциях других и т.п. Что же касается ощущения Я как процесса, базирующегося на интеракции, то оно практически отсутствует. Такой подход очень мало соответствует социологической интерпретации Я как сложной
организации взаимосвязанных частей, т.е. интерпретации, обратной толкованию Я как совокупности дискретных элементов.
И все же психологи все чаще обращаются к понятию Я, и все больше узнают о работе социологов в этой области. Одновременно углубляется и понимание смысла и роли интеракции, как в форме обмена, так и в символических ее формах. Сегодня трудно представить, чтобы кто-то мог попасть в такое положение, в котором оказался я всего несколько лет назад во время двухлетней дискуссии о главных исследовательских направлениях социальной психологии предстоящего десятилетия. Среди пяти или семи психологов, участвовавших в дискуссии, я был единственным социологом, и в этом своем качестве попытался включить в проект итогового заявления критерии социологической версии социальной психологии. С этой целью я доказывал важность интеракционистской теории, полагая, что ее содержание общепринято. Повторив несколько раз доводы, я решил, что добился одобрения остальных участников, но вдруг обнаружил, что следовавшие друг за другом варианты итогового заявления содержали крайне мало положений интеракционизма. Я никак не мог понять, почему, и понял все только после следующего разъяснения. Говоря об интеракционизме, я имел в виду обобщение идей Кули и Мида. Психолог же, отвечавший 'за текст заявления, связывал этот термин с положением, согласно которому выводы социально-психологического исследования суть результаты расчетов, объединяющих статистику воздействия личности и общества и статистику их итогового (т.е. основанного на интеракции) влияния. Позвольте мне пояснить, что я хочу сказать: речь идет не о том, что подобное непонимание невероятно сегодня, а лишь о том, что сегодня оно менее вероятно, чем вчера.
Хотя две социальные психологии сближает общее понимание главенствующие роли Я в социально-психологическом объяснении и схожесть представлений о природе и смысле интеракции, нельзя сказать, что психологическая социальная психология заметно продвинулась вперед в осмыслении ключевого постулата,
отражающего пафос социологической социальной психологии. Этот постулат состоит в следующем: социально-психологические процессы подвержены решающему воздействию социально-структурных обстоятельств, в которых они протекают. Я глубоко убежден (и здесь лишь повторяю мое убеждение, более подробно и систематически обоснованное в других работах), что если социологическая социальная психология не сумеет сохранить свой пафос и донести до научной общественности этот постулат, то ей вообще нечего будет этой общественности сообщить.
Психологи совершенно невежественны в вопросах воздействия социальных структур; хуже того, они глубоко равнодушны к этим вопросам. Если психологи обращают внимание на социальную структуру, они сводят ее воздействие к личностным восприятиям, как будто структурные барьеры, разделяющие расы или классы, сами по себе, вне восприятия их как действенных факторов, таковыми не являются.
Могут возразить, что невнимание психологической социальной психологии в социальной структуре оправдано разделением труда, сложившимся в науке. Контраргумент, однако, состоит в том, что осмысление (в разумных пределах) влияния социальных структур на те переменные, которые представляют непосредственный интерес для социальных психологов, образует предпосылку для адекватной оценки их более узких, непосредственных формулировок. Это "осмысление в разумных пределах" отсутствует даже у лучших представителей психологической социальной психологии.
До сих пор речь шла о том, чему психологическая социальная психология должна была бы научиться (и чему она не научилась) у своего социологического собрата, т.е. о том, что можно назвать главным сюжетом в истории их взаимоотношений. Однако чтобы мы, социологи, не спешили поздравить себя со своим интеллектуальным и моральным превосходством, нужно бросить хотя бы беглый взгляд и на другую сторону медали. Если мы хотим совершенствовать нашу собственную психологию, нам следует быть более внимательными к
специфической расстановке акцентов и достижениям в психологической ветви дисциплин.
Первое полезное, хотя и не новое наблюдение состоит в том, что психологи опережают социологов в творческом переводе теории на язык конкретных исследовательских проектов. Например, идеи Гофмана социологи считают весьма интересными и даже симпатичными, но слишком бессистемными и недолговечными, чтобы их можно было превратить во что-то, напоминающее исследовательский проект. Однако психологи Сванн, Снайдер и Шинклер осуществили это превращение, причем, на мой взгляд, без особого насилия над идеями Гофмана (3, 4, 7). Если мне скажут, что никакой эксперимент не может отдать должного идеям Гофмана, я сошлюсь на работу С.Хормута в Германии. Эта работа показывает, что знакомство с трудами психологов делает доступной для социолога всю полноту методологического воображения вне экспериментального контекста.
Если мы с помощью понятия социальной структуры и концепции ее связей с когнитивными представлениями и поведенческими реакциями можем кое-чему научить психологов, то психологическая социальная психология в состоянии оказать нам взаимную услугу, совершенствуя и уточняя многие наши фундаментальные идеи. Поскольку в нашем варианте социальной психологии центральное место принадлежит Я, нам очень пригодятся широкие возможности современной когнитивной теории и практики. Большинство социальных психологов социологической ориентации, применяющих понятие "Я", вероятно, знакомы с работой Х.Маркуса, который ввел в социальную психологию общую когнитивную теорию с помощью термина "Я-схема" (2). Другие полезные для социологов "уроки" могут быть здесь лишь бегло перечислены. Это более полное и адекватное (по сравнению с социально-конструкционистской версией) представление о том, как аффекты проникают в процесс социальной интеграции; это более глубокое понимание возрастных процессов развития, что, в свою очередь, влияет на разработку множества тем, традиционных для
социальной психологии (включая внутригрупповые отношения и отношения родителей и детей); наконец, обобщая сказанное выше, это более непосредственное ощущение той роли, которую играют в социальной жизни "индивидуальные различия". Здесь можно повторить то, что только что было сказано по поводу психологической социальной психологии и социальной структуры: мы, конечно, можем заявить, что как социологи не принимаем в расчет индивидуальных различий, однако для оценки сильных и слабых сторон наших собственных теоретических формулировок необходимо осмысление этих различий "в разумных пределах".
Если все сказанное выше верно описывает отношения двух социальных психологии, то какие же из этого могут последовать выводы и рекомендации? Оценочный вердикт будет очень кратким: психологи, занимающиеся социальной психологией, знают о социологической ее ипостаси гораздо меньше, чем следовало бы, и наоборот. Издержки взаимного невежества очевидны. Это ограниченность и "частность" исследовательских горизонтов и невозможность преодолеть эту ограниченность при существующей разобщенности идей; это опасность ложно понятой теоретической "специфики"; это поверхностное осмысление явлений при дефиците самокритики; это белые пятна и дисциплинарная близорукость; это неизбежные потери, обусловленные невостребованностью интеллектуальных, теоретических и методологических ресурсов, которыми располагают социально-психологические дисциплины, разделенные глухим забором.
Оценив издержки, мы должны решить, что же следует предпринять. Как правило, факт обоюдного невнимания "двух психологии" связывают со сложившимся институциональным разделением этой научной области на две дисциплины. Соответственно, все рекомендации сводятся к призывам ликвидировать это деление и даже создать одну социальную психологию в рамках единой институциональной структуры. Полагают, что эти структурные перемены избавят нас от проблемы "двух психологии". Я же собираюсь доказать, что осуществление этой
затеи будет равнозначно катастрофе именно с точки зрения той задачи распространения главного постулата социологической социальной психологии, о которой я говорил. Под этим углом зрения мои аргументы будут особенно убедительны, хотя вероятность институциональной "унификации" социальной психологии крайне мала.
Тот факт, что существуют как издержки двух социальных психологии, так и выгоды их параллельного существования лишний раз подтверждает известный социологический трюизм, согласно которому всякое социальное устройство одновременно функционально и дисфункционально. Дезинтеграция двух психологии имеет одну главную выгоду, из которой вытекают все остальные: если "институциональные барьеры будут ликвидированы, социологическая социальная психология с ее особым кругом интересов, ключевыми понятиями, специфическими подходами и установками перестанет существовать.
Такое предположение продиктовано самыми разными наблюдениями. Если социальных психологов обеих ориентации превратить в единую административную академическую единицу, многие социологи-структуралисты, с радостью избавившись от социальной психологии, встретят в штыки любые попытки ее возрождения на своих факультетах. Еще важнее то обстоятельство, что в рамках общей институциональной структуры, где уже не будет нынешнего организационного деления (в виде разных дисциплинарных объединений, разных административных единиц и разных научных журналов), социологическая социальная психология окажется полностью подавленной. Такой финал предвещает уже простое количественное соотношение сил: если в будущем сохранится сложившаяся пропорция специалистов двух профилей, то силы, которые сейчас содействуют дезинтеграции социальной психологии, в рамках общей институциональной структуры станут содействовать ее унификации. В итоге специфический для социологии структурный пафос будет утрачен. Нынешнее положение вещей, т.е. местонахождение на социологических факультетах,
профессиональные контакты в социологических организациях, возможность публиковаться в социологических журналах, заставляет социальных психологов все время помнить о своем социологическом наследии. Необходимость же заработать свой хлеб и преуспеть в этом мире делает их интеллектуальные обязательства еще более непреложными. Аналогичные процессы в психологической социальной психологии поддерживают интерес психологов к индивидуальным различиям и тому подобным явлениям. Напрашивается вывод, который, кстати, подтверждается данными социологии науки и социологии знания, что научные идеи не могут выжить, если они не имеют прочной институциональной базы.
Но еще в большей мере, чем количественный перевес специалистов, сохранению социологического пафоса будет препятствовать сама институционально-целостная социологическая психология. Идеологическая привлекательность индивидуального подхода по сравнению с социальным, внешняя (по отношению к академическим структурам) поддержка первого - в ущерб второму, сравнительная легкость его перевода на язык исследовательских результатов - все это также будет подтачивать социологический стержень социальной психологии.
Сопоставительный анализ возможных издержек
психологической социальной психологии пока следует отложить. Вместо этого позвольте мне еще раз повторить и довести до логического конца те аргументы, которые я уже приводил.
Институциональное слияние двух социальных психологии на практике приводит к уничтожению их связей со своими родительскими дисциплинами. Между тем, если брать социальную психологию как целостную научную область, одна из этих родительских дисциплин - социология - акцентирует функции социальной структуры, другая же - психология - функции индивида. Далее, каждая из составляющих социальной психологии оберегает честь другой, удерживая свое alter ego от крайностей современной интеллектуальной моды (будь то марксистский угар коллективизма или страсть биологов к генетике). И если мы можем с этой точки
зрения говорить о прогрессе или хотя бы о развитии социальной психологии, эти прогресс и развитие целиком и полностью обусловлены взаимным обменом аргументами и контраргументами. Развитие социальной психологии как междисциплинарной научной области является не линейным, а диалектическим процессом, и "проблема" состоит лишь в том, чтобы обеспечить этой диалектике необходимую институциональную поддержку.
Эта поддержка может быть двух типов: одна - допускающая "достаточные" пограничные контакты между двумя психологиями; вторая - обеспечивающая "достаточную" базу внутри собственных родительских дисциплин. В отношении первой можно сказать, что в последние годы частым явлением стало присутствие социологов на сессиях Американской психологической ассоциации и психологов на сессиях Американской социологической ассоциации, а также обоюдный обмен приветствиями. Для того чтобы упрочить этот диалог, можно было бы полнее использовать возможности Общества экспериментальной социальной психологии, с одной стороны, и Общества по изучению символической интеракции - с другой (в настоящий момент первое из них включает небольшое число социологов и пытается хоть как-то поддерживать диалог с противоположной стороной; второе же не пытается вовсе). В данном случае неоценима роль журнала "Social psychology quarterly"; было бы еще лучше, если бы к нему присоединилось аналогичное издание под эгидой Американской психологической ассоциации. На этом фоне совершенно неприемлемо выглядят периодические попытки некоторых социологов из Комитета по публикациям при Американской социологической ассоциации подорвать престиж "Social psychology quarterly" на том основании, что этот журнал предоставляет психологам больше возможностей для публикации, чем социологам.
Этих кратких и не всегда адекватных замечаний относительно фактической или возможной институциональной поддержки междисциплинарных контактов внутри социальной психологии на данном этапе вполне достаточно. Комментарии же по поводу
институциональной поддержки социальной психологии в пределах социологии будут еще более краткими и еще менее адекватными, поскольку нужные для этого предпосылки пока весьма туманны. Чтобы предложить здесь что-нибудь действительно полезное, необходимо иметь убедительное суждение о текущем положении дел. Попросту говоря, надо знать, каково при нынешних обстоятельствах состояние здоровья социологической социальной психологии. Прозвучавшее выше заявление о том, что структуралисты в социологии приветствовали бы исчезновение со своих факультетов социальной психологии, свидетельствует, что интуиция подсказывает мне не самое лучшее развитие событий. Вполне признавая, что моя интуиция может меня обманывать, я все же хотел бы объяснить, на чем она основана.
Складывается впечатление, что сегодня меньшее, чем прежде, число социологов называет себя социальными психологами, независимо от того, соотносят ли они этот термин с общей перспективой в социологии или же с ее специальным подразделом. Когда-то секция социальной психологии в Американской социологической ассоциации была самой многочисленной, а число ее членов более чем в 2 раза превышало нынешнее (около 400 человек). Перелистав недавно справочник для студентов-старшекурсников, я обнаружил, что сегодня им .предлагают гораздо меньше программ по социальной психологии и гораздо меньшее число выпускников считает себя социальными психологами. Далее становится все более очевидным, что значительный процент исследователей, чья работа имеет именно социально-психологическую направленность, предпочитает оперировать намеренно узкими специальными понятиями, чуть ли не демонстративно доказывая, что их интересы никак не связаны с серьезными проблемами социально-психологической теории, но касаются частных содержательных тем. Одна из структурных причин этой тенденции (равно как и тех, о которых речь пойдет дальше) связана с тем, что соответствующие секции в Американский социологической ассоциации растут, как грибы.
Переходя от характеристики дисциплины в целом к анализу состояния дел на факультетах, я не могу отделаться от впечатления, что там, где все-таки имеются программы по социальной психологии, эти программы пользуются все меньшим успехом у студентов. Докторские программы по социологии стали сейчас более специализированными, и частично эта специализация оборачивается растущим нежеланием специалистов, занимающихся темой социальной организации, сдавать вступительные и квалификационные экзамены по социальной психологии и слушать соответствующие курсы. Короче говоря, на социологических факультетах остается все меньше социальных психологов, все меньше социологов, получивших социально-психологическую подготовку и все меньше студентов, готовых принять социально-психологические идеи как потенциально полезные для их сферы научных интересов.
Сказанное можно толковать по-разному, но вполне логичным будет следующее заключение: социологическая социальная психология существует в неблагоприятном, равнодушном и даже активно враждебном окружении. Это наблюдение вытекает из всей совокупности уроков, перечисленных выше, уроков, которые, могут быть как причиной, так и следствием враждебного отношения к дисциплине. Всегда были социологи, которые высмеивали социально-психологическую проблематику как тривиальную, называя социально-психологическую теорию "идеологическим покрывалом", а саму социальную психологию - антиподом "подлинной" социологии. Но в новейших вариациях на эту тему раздражение против социальной психологии и гонения на нее достигли крайних пределов (может быть, по причине некоторого оскудения материальных ресурсов факультетов). Я заметил это настроение в статьях и обзорах, присылаемых в "American sociological review", когда я его редактировал, я вижу отражение этого настроения в названиях и терминологии дискуссий, противопоставляющих структурные параметры индивидуальным; я слышу это на представительных форумах, где обсуждаются пути
развития социологии. Помимо явного игнорирования полезных идей, эта враждебность не позволяет тем социологам, которые не замечают непосредственной релевантности социальной психологии их научным интересам, оценить ее возможности как потенциального источника информации.
Сказанное означает, что отношения социологической социальной психологии со своей родительской дисциплиной весьма неустойчивы. Одной из реакций на эту неустойчивость служит, может быть, чрезмерная интравертность нашей дисциплины. Много лет назад психологи, занимавшиеся социальной психологией, подвергались 'тесту на лояльность": если они слишком увлекались социологией или вступали в тесные профессиональные контакты с социологами, их коллеги по факультету могли поставить под сомнение их право считаться психологами. Иными словами, психологи не могли позволить себе роскошь в полной мере воспользоваться уроками, полученными у социологов. Поскольку современная социологическая социальная психология точно так же реагирует на свое положение на социологических факультетах, постольку она добровольно изолирует себя от своих единомышленников-психологов, нанося ущерб своей собственной социальной психологии и лишаясь шансов научить чему-нибудь коллег-социологов.
Резюмируя вышеизложенное, можно сделать следующее заключение: диалектическое единство социологической и психологической социальной психологии, необходимое для оптимального развития междисциплинарной социально-психологической науки, требует взаимодействия представителей двух психологии в рамках общей институциональной структуры, но такого взаимодействия, которое сохраняло бы их прочные связи с родительскими дисциплинами. Первое требование может оказаться более легким, чем второе.
Литература
1. Hormuth St. Transitions in commitments to roles and self-concept change: relocation as a paradigm // Role transitions; explorations and explanations. -Plenum, 1984.-P. 109-124.
2. Markus H. Self-schemas and processing information about the self // J. of personality and social psychology. -1977. - Vol. 35. - P.63-78.
3. SchlenkerB. Impression management: the self-concept, social identity and interpersonal relations. -Brooks-Cole, 1980.
4. Snyder M. When belief creates reality// Advances in experimental social psychology. - N.Y., L. -1984. - Vol. 16. - P. 248-305.
5. Stryker Sh. Developments in two social psychologies: toward an apprecition of mutual relevance // Social psychology quart. - 1977. -Vol.40. - P. 145-160.
6. Stryker Sh. The vitalization of symbolic interactionism // Social psychology quart. -1987. - Vol. 50. - P. 83-94.
7. Swann W. Identity negotiation: where two roads meet // J. of personality and social psychology. -1987. -Vol. 53. -P. 1038-1051.
московичи С.