Этнические стереотипы и процесс стереотипизации
Важную роль в межгрупповых отношениях играют социальные стереотипы — упрощенные, схематизированные образы социальных объектов, характеризующиеся высокой степенью согласованности индивидуальных представлений. Стереотипы усваиваются в раннем детстве — обычно из вторичных источников, а не из непосредственного опыта — и используются детьми задолго до возникновения ясных представлений о тех группах, к которым они принадлежат.
Впервые термин социальный стереотип использовал американский журналист и политолог У. Липпман в 1922 г. в книге «Общественное мнение» при анализе влияния имеющегося знания о предмете на его восприятие и оценку при непосредственном контакте[128]. Согласно Липпману, стереотипы — это упорядоченные, детерминированные культурой «картинки мира» в голове человека, которые, во-первых, экономят его усилия при восприятии сложных[с. 286]социальных объектов и, во-вторых, защищают его ценности, позиции и права [Липпман, 2004]. Иными словами, стереотипы ориентируют человека в море социальной информации и помогают сохранить высокую самооценку.
Исторически так сложилось, что подавляющее большинство исследований посвящено этническим стереотипам, т. е. упрощенным образам этнических групп. В этом плане классическим и до наших дней не потерявшим своего значения является проект американцев Д. Каца и К. Брейли, которые в начале 30-х годов изучали расовые и этнические стереотипы студентов Принстонского университета и обнаружили высокую степень согласия в приписывании некоторых черт десяти этническим группам (белым американцам, афроамериканцам, англичанам, ирландцам, немцам, итальянцам, евреям, китайцам, японцам, туркам). Например, 84% испытуемых считали, что афроамериканцы суеверны, 78% — что немцы способны к наукам и т.п.[Katz, Вraly, 1933][129]. Методика «Приписывание качеств» получила необыкновенно широкое распространение как в США и Европе, так и в странах «третьего мира» — Ливане, Пакистане, Филиппинах и т.д.
Еще одна линия исследования стереотипов — анализ представлений об этнических группах в литературе, искусстве и средствах массовой коммуникаций. Начиная с 40-х годов анализу подвергались: американская журнальная публицистика, немецкие кинофильмы, странички юмора во французских журналах, карикатуры в журнале «Нью-Йоркер», газетные комиксы и многое другое. В последнее время особое внимание уделяется изображению представителей разных культур и этносов на телевидении,, например в телефильмах, идущих в «прайм-тайм» [Аронсон, 1998]. Подобная научная ориентация, объединяющая психологов, литературоведов, историков, получила специальное наименование — имагология. Однако до сих пор не решена одна из самых существенных проблем, встающих перед этим направлением: насколько адекватно художественная литература, публицистика, различные виды искусства отражают стереотипы, существующие в головах людей.
До сегодняшнего дня в обыденном сознании и в средствах массовой коммуникации о стереотипах весьма распространено мнение как об исключительно негативном явлении. Во многом это связано с тем, что в мировой науке чаще всего изучались негативные стереотипы подвергавшихся дискриминации этнических меньшинств,[с. 287]например в США афроамериканцев, выходцев из Мексики и Пуэрто-Рико. Отсюда и отождествление стереотипов с когнитивным компонентом предубеждений, а процесса стереотипизации — с «безнравственной формой познания».
Однако необходимо проводить четкое различение между стереотипами как социальным явлением и стереотипизацией как психологическим процессом. В социальной психологии последних десятилетий под влиянием идей когнитивизма стереотипизация стала рассматриваться как рациональная форма познания, как частный случай более универсального процесса категоризации:
«Действительно, стереотипы — почти неизбежное последствие категоризации. Создавая социальные категории, мы фокусируемся на характеристиках, благодаря которым люди, принадлежащие к той или иной категории, воспринимаются похожими друг на друга и отличающимися от других людей» [Stephan, Stephan, 1996, р. 7].
Однако стереотипизация не тождественна категоризации. Во- первых, она все-таки не абсолютно неизбежное последствие категоризации: мы можем идентифицировать индивида — на основе «объективных» свойств — как члена категории, но не приписывать ему ни одного стереотипного качества. Человека могут катего- ризовать как русского, так как он родился от русских родителей и живет в России, но воспринимать нетипичным, «нестереотипным» русским. Во-вторых, следует учитывать, что стереотипизация есть последствие категоризации социальных объектов, которая отличается от категоризации объектов физического мира воздействием на нее отношений между группами [Tajfel, 1981b]. Настаивая на этом, Тэшфел выделяет кроме индивидуальных функций социальные функции стереотипизации. Представляется логичным — в развитие идей, выдвинутых Тэшфелом, — разделить функции стереотипизации на психологические, социально-психологические и социальные.
Объективно необходимой и полезной психологической функцией стереотипизации со времен Липпмана считалось упрощение и систематизация обильной и сложной информации, получаемой человеком из окружающей среды. Так, в современной психологии социального познания главную, а иногда и единственную функцию стереотипизации видят в когнитивной экономии, обеспечивающей индивидов максимумом информации при минимальном когнитивном усилии. Предполагается, что человек выбирает сте- реотипизацию, так как она требует от него меньше когнитивных ресурсов, чем индивидуализация. Иными словами, стереотипы «в процессе социального восприятия избавляют индивидов от суровой [с. 288]необходимости реагировать на непостижимо сложный социальный мир»[Macrae et al.,1994, p. 642].
Однако в последнее время подобное объяснение стереотипизации подвергается серьезной критике, прежде всего из-за ориентированности сторонников теорий «сбережения ресурсов» на минимизацию активной роли воспринимающего субъекта в процессе переработки информации. Так, создатель теории самокатегоризации Дж. Тернер и его соратники подчеркивают, что стереотипы не являются низшей формой представлений о социальной реальности, которые используются только тогда, когда недостижимы высшие — более точные и индивидуализированные — представления. Восприятие человека как члена группы вовсе не означает искажения его «подлинной» индивидуальности, а сами стереотипы представляют собой более полезные и более сложные способы восприятия, чем обычно думают.
Развивая этот тезис, сторонники теории Тернера подчеркивают: наш мир почти неправдоподобно сложен для восприятия не только из-за количественной перенасыщенности информацией, но и в результате ее качественной неопределенности. Исходя из этого стереотипизацию они рассматривают как средство постижения социального значения информации, релевантного динамично изменяющемуся контексту. Иначе говоря, «стереотипизация существует главным образом не для того, чтобы экономить когнитивные ресурсы воспринимающего индивида, а скорее для того, чтобы отразить социальную реальность»[Nolan et al.,1999, p. 645].
Тэшфел особо подчеркивал, что стереотипы способны защитить не только ценности индивида, о чем говорил еще Липпман, но и социальную идентичность[Tajfel,198lb]. Исходя из этого в качестве основных социально-психологических функций стереотипизации следует рассматривать: межгрупповую дифференциацию, чаще всего оценочную в пользу своей группы, и осуществляемое с ее помощью поддержание позитивной групповой идентичности. Именно в том, что автостереотипы, как правило, более позитивны, чем гетерос- тереотипы, состоит важное их отличие от других категорий.
Однако межгрупповая дифференциация представляет собой функцию более общую, чем поддержание позитивной групповой идентичности. Во-первых, хотя внутригрупповой фаворитизм был выявлен у большинства групп, как уже отмечалось, встречаются и проявления внешнегруппового фаворитизма. Во многих исследованиях было показано, что одним из главных факторов возникновения такой тенденции является различие в социальном статусе групп. Низкостатусные группы, прежде всего этнические меньшинства, могут признавать существующие статусные различия в обществе [с. 289]или соглашаться с относительно более низким положением своей группы. В этих случаях они склонны развивать негативные автостереотипы и позитивные гетеростереотипы[Tajfel, Turner,1986].
Во-вторых, и без предпочтения чужой группы в стереотипах индивидов, поддерживающих высокую степень идентификации с этнической группой, не всегда проявляется мотив сохранения позитивной идентичности. В определенных обстоятельствах «четкая групповая идентификация может быть связана лишь с желанием быть группой, отличной от других»[Mlicki, Ellemers,1996, p. 112]. Так, польские студенты продемонстрировали высокий уровень негативной этнической идентичности: в основе их автостереотипа лежали негативно оцениваемые черты (пьянство, задиристость, недисциплинированность, грубость, нетерпимость). Они не проявили стремления защитить образ своей национальной группы, но всемерно подчеркивали свою культурную «особость». Такая стратегия объяснима для народа, которому на протяжении последних двухсот лет приходилось постоянно защищать свое культурное наследие и даже право на существование. На этом историческом фоне для поляков более важно дифференцироваться от других народов, даже если это приводит к негативному с ними сравнению, чем разделить с ними позитивные характеристики [Ibid].
Тэшфел выделил две социальные функции стереотипизации: а) объяснение существующих отношений между группами, в том числе поиск причин сложных и обычно печальных социальных событий; б) оправдание существующих межгрупповых отношений, например действий, совершаемых или планируемых по отношению к чужим этническим группам. Представляется правомерным добавить более общую социальную функцию — сохранения существующих отношений, ведь объяснение и тем более оправдание отношений между группами с помощью стереотипов необходимо прежде всего для сохранения этих отношений. Неудивительно, что психологический механизм стереотипизации во все времена использовался в различных реакционных политических доктринах, санкционирующих захват и угнетение народов, для сохранения господства поработителей путем насаждения негативных стереотипов о побежденных и порабощенных.
Иными словами, детерминанты содержательной стороны стереотипов следует искать в факторах социального, а не психологического порядка. И именно враждебные, полные предрассудков этнические стереотипы, а не механизм стереотипизации сам по себе — явление сугубо отрицательное, способствующее стабильности межэтнических отношений, основанных на господстве и подчинении.
[с. 290]С другой стороны, этнические стереотипы часто выполняют негативную роль, когда используются индивидом в процессе межличностного восприятия при недостатке информации о конкретном партнере по общению. К сложностям при налаживании взаимопонимания между людьми могут привести не только негативные, но и вполне положительные стереотипы. Если американцы будут ожидать — в соответствии со стереотипами, выявленными в исследовании, проведенном нами совместно с американскими коллегами, что русские дисциплинированны и трудолюбивы[Stephan et al., 1993], то российские партнеры могут не оправдать их надежд. А наши соотечественники ждут от американцев общительности и сердечности и бывают разочарованы, осознавая, что общение в США часто определяется деловой ценностью человека.
Э. Аронсон вообще считает, что на межличностном уровне стереотипы всегда наносят вред своему объекту: «Эти обобщения <…> являются обидными хотя бы потому, что лишают человека права быть воспринятым и понятым как индивидуальность, со своими особыми чертами, будь они положительными или отрицательными» [Аронсон, 1998, с. 310]. В частности, он приводит убедительные доказательства того, что важным фактором, способствующим отставанию в академических результатах чернокожих студентов, является их опасение подтвердить существующий стереотип «интеллектуальной неполноценности».
Эти примеры показывают, что при использовании стереоти- пизации — механизма межгруппового восприятия — при восприятии межличностном проявляются все недостатки стереотипов как образов схематичных, оценочных и устойчивых. Впрочем, об основных свойствах стереотипов есть смысл поговорить подробнее.