Тактика выполнения боевых заданий.

Швабедиссен Вальтер | Schwabedissen Walter

Сталинские соколы: Анализ действий советской авиации в 1941-1945 гг.

От редакции

«Небо войны... Оно позвало юных парней и девушек за штурвалы истребителей и бомбардировщиков, штурмовиков и легендарных По-2. Днем и ночью, летом и зимой, в любую погоду громили советские летчики сильного и жестокого врага. Громили в небе и на земле...»

«В Великой Отечественной войне советского народа, — отмечал в приказе от 19 августа 1945 г. Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин, — наша авиация с честью выполнила свой долг перед Родиной. Славные соколы нашей Отчизны в ожесточенных воздушных сражениях разгромили хваленую немецкую авиацию...»

«Советские летчики в боях за Родину покрыли себя неувядаемой славой и продемонстрировали свое полное превосходство над фашистскими стервятниками...»

Такой, или примерно такой образ советского летчика вставал перед нами, когда мы читали отечественную литературу, посвященную воздушным сражениям времен Второй мировой войны. Кто из нас не восхищался подвигами выдающихся советских летчиков? Имена Покрышкина, Кожедуба, Амет-Хана, Ворожейкина, Маресьева и ряда других известных пилотов вызывают чувство законной гордости за нашу славную авиацию. Они стали символом отваги и героизма. Они были высочайшими профессионалами ратного дела и ни на йоту не уступали в мастерстве и мужестве лучшим летчикам Германии. Это — правда!

Но есть и другая правда — о тысячах и тысячах безвестных летчиков, павших в воздушных боях, имена которых никто никогда не узнает и не вспомнит. Именно они, кое-как подготовленные, плохо обученные, почти не имевшие никакого летного опыта (не говоря уже о боевом), десятками тысяч тел накрыли и, в конце концов, погребли авиацию Германии. Их бросило в бой на верную смерть безграмотное, бездарное и, по сути дела, преступное высшее командование РККА.

Вот характерный пример — воспоминания наркома авиационной промышленности Шахурина о проводах на фронт в конце 1942 г. авиаполка, получившего новые современные самолеты:

«...На самолете У-2 лечу на аэродром, хочу своими глазами увидеть, кому мы вручаем самолеты. Лейтенантов среди летчиков не вижу, только сержанты. Спрашиваю:

— Какой налет имеете на боевых самолетах? Отвечают:

— Полтора-два часа, и то чаще всего на старых самолетах, редко кто летал на новых.

Спрашиваю у командиров:

— Как будет происходить освоение новой материальной части?

— Теорию им объяснили во время учебы, познакомили и с особенностями самолетов, ну а здесь даем один-два полета и потом — на Сталинград. Время не ждет.

Воевали молодые летчики беззаветно, помогая сталинградцам отстаивать город, уничтожая вражескую технику в воздухе и на земле».

Не хочется даже комментировать этот эпизод. Может быть, кто-то из читателей, понятия не имеющих об [4] авиации, и захлебнется от восторга, но людей, знающих суть дела, может только мороз по коже продрать. Между тем, даже сегодня многие «ура-патриоты» отвергают саму мысль о слабой летной и тактической подготовке основной массы советских летчиков и доказывают, что не могли немецкие асы иметь столь большие счета побед над «славными сталинскими соколами».

Лишь в последние годы правда о войне в воздухе на советско-германском фронте стала пробивать себе дорогу к нашему читателю. Масса негативной информации о советской авиации времен Второй мировой войны обрушилась на головы отечественных читателей. Казалось, что она навсегда похоронит героический облик советских летчиков. Однако этого не произошло. Правда глубоко ранит души заблудших и одновременно имеет странное свойство эти души лечить, делая людей мудрее. Главное, что мы должны помнить, — победа была за нами! Но цена этой победы непомерно велика.

Читатели, интересующиеся историей войны в воздухе, наверняка знакомы с отрывками из той книги, которую держат сейчас в руках, — их цитировали в советской литературе как образцы «горьких признаний недобитого гитлеровского генерала». Написанная сразу после окончания войны, когда боевые события были еще свежи в памяти ее участников — немецких командиров и офицеров всех родов войск (в первую очередь — Люфтваффе), книга дает вполне объективную картину состояния советских ВВС, уровня подготовки летных кадров и командиров, развития авиационной техники как накануне, так и в течение всей войны на Восточном фронте.

Очень важным является тот факт, что автор на страницах своего исследования дал слово не только летчикам и авиационным командирам, свое мнение о советской авиации высказывают представители армии и военно-морского флота Германии. Такой подход позволяет взглянуть на действия советской авиации с разных сторон, глубже понять суть тяжелейших поражений начального периода войны, неимоверных усилий по восстановлению воздушной мощи страны, трагической судьбы огромного количества рядовых летчиков, тактику и стратегию проведения воздушных операций, ошибок и просчетов, допущенных советским командованием.

Написанная в несколько суховатой манере, книга представляет собой аналитический материал, который в годы «холодной войны» мог служить своего рода пособием для западных специалистов в оценке возможностей боевой авиации враждебного им Советского Союза. Несмотря на некоторые вполне понятные статистические ошибки и слишком частые упоминания о подавляющем количественном превосходстве советской авиации как основного фактора ее успеха, эта работа достаточно, на наш взгляд, критична.

Даже сейчас по прошествии 55 лет после окончания войны и 15 лет с тех пор, как общество стало более открытым, она не потеряла своей актуальности как для специалистов, так и для людей, интересующихся историей военной авиации.

Редакция сочла возможным дать свои комментарии по некоторым спорным вопросам, касающимся организации советских ВВС, статистических данных потерь и производства авиационной техники, характеристик самолетов и т. д.

Предисловие автора

Для лучшего понимания мнений немецких армейских, флотских и авиационных командиров о русской авиации в период кампании 1941— 1945 гг., необходимо было в первую очередь иметь ясную картину состояния ВВС РККА перед началом Второй мировой войны. Важной частью этой картины являются предвоенные оценки русских ВВС германским командованием. Именно они повлияли на оперативные планы германских вооруженных сил, в частности Люфтваффе, и, следовательно, определили последующие действия немецких полевых командиров. В первой главе сделана попытка показать, насколько расходились эти оценки с реальным состоянием советских ВВС.

Перед началом русской кампании немецкое командование основывало свои оценки на «Orientierungsheft Union der Sozialistischen Sowjet Republiken (UdSSR)», документе, который далее в этой публикации мы будем называть «Отчетом...» разведки по СССР. Этот документ был создан IV секцией Отдела разведки Люфтваффе в феврале 1941 г. При написании первой главы автор основывался на этом документе, высказываниях немецких официальных лиц, занимавшихся этим вопросом и на материалах зарубежных обозревателей. При этом надо помнить, что публикации, появившиеся в последнее время, основываются на послевоенных материалах, недоступных немецкому командованию в начале кампании 1941 г.

В последующих главах сделана попытка описать советские ВВС, а также их боевые действия так, как их видели немецкие командиры трех родов войск в течение этой кампании. Эти главы основываются большей частью на воспоминаниях пилотов Люфтваффе и офицеров наземных служб. Расхождения в их взглядах объясняются тем, что свой опыт они приобрели в разное время и на разных участках фронта.

Автор также включил в свое исследование отчеты о боевых действиях и документы верховного командования Люфтваффе, содержавшие обобщение докладов и сообщений, полученных от строевых командиров. Здесь необходимо учитывать, что с момента начала немецкого отступления многие командиры лишились возможности оценивать ряд аспектов русских ВВС, таких как служба обеспечения, организация наземных служб и работа промышленности, оснащавшей ВВС техникой.

С учетом этих оговорок данную работу можно считать правдивым отражением мнений и оценок командного состава вооруженных сил Германии о русских ВВС в войне.

Часть I.
Развитие и становление русских ВВС

Глава 1.
Период с 1918 по 1933 г.

Будучи органической частью армии и флота, русские ВВС не претерпели значительных и независимых изменений в ходе Первой мировой войны. За исключением четырехмоторного бомбардировщика Сикорского{1}, сконструированного в 1914 г. — большого достижения для того времени, русские ВВС в 1914-1918 гг. во многом зависели от помощи союзников и были вооружены преимущественно французскими и английскими истребителями{2}. В 1915—1917 гг. русская авиационная промышленность производила приблизительно 1500— 2000 самолетов в год{3}.

После революции 1917 г. в строю осталось около 500 устаревших аэропланов в основном французской конструкции. Работали только два авиазавода. С 1918 по 1920 г. в России не было построено ни одного самолета. Большевистская революция, гражданская война и война с Польшей привели практически к полному уничтожению российской военной авиации, так что в начале 20-х годов необходимо было создавать ее заново{4}. Ленин, а позднее и Сталин ясно осознавали необходимость мощной военной авиации и энергично решали проблему создания ВВС. Советский Союз в то время не имел ни технической, ни промышленной базы для развития авиации, поэтому выход виделся в покупке иностранных самолетов, но главным образом — в привлечении заграничных технических и военных специалистов.

В военном отношении необходимые условия для такой помощи создавали хорошие русско-германские отношения в 20-х годах. Советские авиационные командиры получали хорошую подготовку на курсах командного состава министерства обороны в Берлине. В 1924 г. в Липецке — городе, находящемся примерно в 370 км к югу от Москвы, была открыта авиашкола для офицеров Рейхсвера{5}. Опыт организации подготовки, принципы обучения и ведения боя, разработанные для Люфтваффе, стали доступны и советским ВВС.

Поэтому не удивительно, что большинство немецких взглядов на применение военной авиации было принято и в России. В общем, они сводились к тому, что авиация должна играть роль вспомогательной силы по отношению к армии и флоту. И хотя командование Рейхсвера тщательно изучило теории Дуэ и Рожеро, их идеи еще не были приняты. Поэтому так же развивались и советские ВВС — как вспомогательная сила армии и флота.

Основной упор делался на создание истребительных, разведывательных и легких бомбардировочных частей. Когда в Германии Люфтваффе выделились в самостоятельный род войск, советские ВВС по-прежнему оставались вспомогательным родом войск. [7]

В технической сфере иностранное влияние было еще большим. Здесь первенство опять принадлежало Германии. В ответ на особый интерес России к цельнометаллическим самолетам, фирма Юнкерса из Дессау открыла в 1923 г. в подмосковном городе Фили свой филиал для сборки цельнометаллических самолетов. Здесь производились планеры и, в меньших количествах, двигатели «Юмо» L-5{6}. Управление заводом осуществляла немецкая сторона, там работали немецкие инженеры, конструкторы и мастера. Кроме того, наиболее квалифицированные и сложные задания поручали немецким рабочим. Именно на этом заводе и происходило знакомство советских инженеров и рабочих с передовой технологией.

Помимо ремонта «юнкерсов» моделей F 13, W 33 и А 20{7}, завод занимался разработкой самолета «Юнкере 21» — свободнонесущего высоко-плана с мотором «Юмо» L-5{8}. Самолет пошел в серийное производство и в качестве многоцелевого принят на вооружение советскими ВВС. До конца 1925 г. было выпущено около 100 таких самолетов. Кроме того, производился, но не в серии, Ju 22 — цельнометаллический одноместный истребитель-высокоплан, и К-30 — трехмоторный бомбардировщик{9}.

На этой стадии русские решили, что они достаточно обучились, и начали самостоятельное производство самолетов. Контракт на 25 лет с фирмой Юнкерса был досрочно расторгнут в 1927 г., а завод в Филях национализирован и стал советским авиазаводом № 22.

За время своего сотрудничества с Юнкерсом русские изучили первоклассную систему конструирования и испытаний цельнометаллических самолетов, а также ознакомились с превосходно оборудованным моторным заводом. Более того, работая в рамках этого контракта, большое число советских инженеров, конструкторов, техников, чертежников, а также рабочих разных специальностей получили отличную практику.

В области прикладной науки русские также извлекли большую пользу от сотрудничества немецких специалистов с Центральным институтом ВВС, известным как ЦАГИ{10}. Руководил институтом профессор Туполев, прославившийся впоследствии как авиаконструктор. Особую роль в этом партнерстве сыграл профессор аэродинамики Гюнтер Бок. После Второй мировой войны русские забрали его в Советский Союз. По возвращении оттуда, он стал преподавать в Высшей технической школе в Дармштадте.

Оглядываясь назад, не приходится сомневаться, что сравнительно быстрый прогресс русских в ранние годы становления ВВС во многом был предопределен помощью немецких технических и военных специалистов.

Влияние других стран на развитие советской военной авиации в первые несколько лет после революции, по сравнению с Германией, было относительно небольшим. Оно ограничивалось покупкой итальянских, французских, английских и голландских самолетов, а позднее копированием иностранных самолетов и моторов.

Италия и Англия внесли довольно значительный вклад: первая — двухмоторным бомбардировщиком{11} с моторами FIAT (Komtal), вторая — моторами «Бристоль» и «Нэпир» и самолетом DH 9а. Следует помнить, что в то время советские ВВС были оснащены почти исключительно иностранными самолетами с иностранными моторами.

Привлекая помощь из-за рубежа для развития своей авиации, Советский Союз одновременно прилагал [8] огромные усилия, чтобы не зависеть от нее. В этом направлении первым и наиболее важным шагом стало создание эффективной авиационной промышленности. Программа была логичной и решительной. Основной упор делался на постройку заводов по изготовлению самолетов, моторов и запчастей. В дополнение к упомянутому уже ЦАГИ в Москве было создано Главное управление ВВС, призванное координировать усилия по становлению воздушного флота. ЦАГИ должен был заниматься всеми технологическими и конструкторскими разработками, связанными с военной авиацией.

Новый толчок программе дал первый пятилетний план (1929—1932 гг.). В 1930 г. управление программой авиационных вооружений было децентрализовано; созданы отдельные министерства гражданской и военной авиации. Перегруженный ЦАГИ часть своих функций передал Центральному научно-исследовательскому институту авиационного моторостроения (ЦИАМ) и Всесоюзному научно-исследовательскому институту авиационных материалов (ВИАМ). Большинство заводов по производству авиационной техники и вооружений в то время закладывались в европейской части России к западу от Урала, в районах Москвы, Ленинграда и Донецкого бассейна. Рядом с Туполевым появились и другие конструкторы — Ильюшин, Микоян и Лавочкин, каждый со своими конструкциями, правда зачастую базировавшимися на западных прототипах.

Несмотря на все усилия, к задачам первого пятилетнего плана не удалось даже приблизиться. Так, планировался годовой выпуск в 600 бомбардировщиков ТБ-1 и ТБ-2, а произведено было едва ли 50% от этой цифры{12}. У одноместных самолетов — предмета основной заботы военных — это расхождение было еще большим. Самые серьезные трудности были связаны с недостатком оборудования, недостаточными поставками алюминия и меди и малым числом квалифицированного персонала.

Часто качество приносилось в жертву количеству, а, в целом, производство и сборка авиационных двигателей настолько отставали от нужд времени и потребности, что это привело к тому, что к концу первой пятилетки большинство войсковых самолетов были оснащены иностранными [9] моторами. Кроме того, самолеты местной постройки сильно проигрывали иностранным. Программе также помешали преследования троцкистов, начавшиеся в 1928 г.

Но, несмотря на все неудачи и просчеты, первая пятилетка дала один важный результат: советская промышленность авиационных вооружений стала практически независимой от иностранной помощи. Среди других положительных результатов можно назвать увеличение производства самолетов советскими авиазаводами, которые смогли добиться ежегодного выпуска приблизительно в 2000 самолетов{13}; внедрение передовых технологий в авиапромышленности; создание легкого металла — кольчугалюминия — значительное достижение русских. Этот прогресс в немалой степени был связан и с достижениями в области создания высокооктанового топлива. Производство авиамоторов следовало логическому курсу — концентрации всех усилий на производстве небольшого числа эффективных моделей.

Другой мерой, подстегнувшей развитие советских ВВС, явилась программа подготовки летчиков, работников наземных служб и другого квалифицированного авиационного персонала. Здесь советское правительство достигло большого успеха, благодаря гигантской пропагандистской кампании по подъему национального интереса к авиации. В 1923 г. было организовано «Общество друзей Русских ВВС», и уже через 2 года в его составе числился 1000000 член{14}. Массовое развитие планеризма во многом способствовало росту энтузиазма молодого поколения и очень помогло в первоначальном обучении летного и технического персонала. Такие национальные черты русских, как упорство, стойкость, бережливость и особенно послушание, вместе с безжалостными тоталитарными методами управления со стороны государства, заложили хорошие основы для подготовки авиационного персонала. Широко распространенное в те годы мнение о том, что у русских очень мало, если не сказать — совсем нет, технических способностей, было опровергнуто. Правдой оказалось совершенно противоположное.

Хотя нужны были годы, чтобы у советской авиации и промышленности авиационных вооружений появился резерв квалифицированных кадров, первые результаты программы подготовки персонала нельзя считать неудовлетворительными — ведь практически всех людей приходилось обучать с азов.

Создавая военно-воздушные силы, русские предприняли ряд шагов и для развития гражданской авиации. Результатом стало появление обширной гражданской транспортной службы. Частично, с целью пропаганды, в ней использовались только самолеты русского производства. Иностранные машины использовала совместная русско-немецкая компания DERULUFT, организованная в 1921 г. В определенной мере опыт и оборудование гражданской авиации оказались полезными и для ВВС.

Эволюцию советских ВВС в 1920— 1933 гг. можно разделить на следующие этапы:

1923 г. — первые подразделения начинают службу{15}.

1928 г. — состав русских ВВС достигает 100 эскадрилий с приблизительно 1000 самолетов. Авиачасти размещались и готовились практически исключительно в западной части России — в Ленинграде, Москве, Смоленске, Ростове, Киеве, Севастополе и других районах{16}.

1930 г. — отчеты говорят о существовании 20 бригад и 1000 самолетов первой линии и 25 авиационных школ{17}. [10]

1933 г — к концу первой пятилетки численность самолетного парка оценивалась в 1500 машин первой линии. Годовое производство — приблизительно 2000 самолетов{18}.

Подозрительность и скрытность русских, а также необъятные просторы России очень затрудняли иностранцам оценку роста русских ВВС. Справедливо предполагалось, что прогресс был достигнут наперекор большим трудностям с материальными и людскими ресурсами и что приобретен он был ценой значительных жертв. В дополнение, отдельные отчеты показывали, что уровень подготовки летных кадров значительно вырос. Например, в 1933 г. над Центральной Россией наблюдалось в полете соединение из 80—100 бомбардировщиков. Самолеты выдерживали строй и затем садились звеньями. В том же году сообщалось о том, что во время ночных учений над Москвой без происшествий звеньями пролетали группы бомбардировщиков.

Таким образом, состояние советских ВВС в 1933 г., незадолго до начала второй пятилетки, можно охарактеризовать следующим образом: благодаря иностранной помощи и собственным энергичным усилиям и невзирая на многочисленные трудности, советское правительство из ничего создало военно-воздушные силы, численность которых заставляла считаться с ними, хотя боевая эффективность ВВС не достигла еще мировых стандартов. Кроме того, удалось преодолеть зависимость от иностранной помощи как в военной, так и в технической областях и была открыта дорога к полной самостоятельности.

Глава 2.
Период с 1933 г. и до начала русской кампании в 1941 г.

Советское правительство и далее непоколебимо следовало принятым курсом, приведшим к успехам в 1933 г. Внимательно наблюдая за военным и технологическим развитием зарубежных ВВС, оно без колебаний принимало новые идеи. Наиболее подходящие модели самолетов, моторов и приборов закупались или копировались, и даже приглашались иностранные консультанты, в частности из США. Однако все эти меры имели второстепенное значение.

Основные усилия в этот период сосредотачивались на развитии ВВС и достижении высочайшей степени боевой готовности исключительно за счет русских идей и ресурсов. Этим целям служили второй и третий пятилетние планы, в которых развитию ВВС и авиационной промышленности отводилось одно из ведущих мест. Решающим фактором здесь служили слова Сталина: «...для защиты своего экономического развития и для достижения целей своей внешней политики Советскому Союзу необходимы военно-воздушные силы, в любой момент готовые к действию».

Хотя, как и в других странах, тактические принципы, организационно-техническая структура ВВС подверглись за эти годы многочисленным изменениям, фундаментальный принцип о вспомогательной роли авиации остался в силе. Все меры по развитию советской военной авиации нужно рассматривать исходя из этого постулата.

Далее приведена информация немецкой разведки, ознакомиться с которой необходимо для лучшего понимания данных, на которых базировались оценки верховного командования Люфтваффе перед началом русской кампании.

Источники разведданных и их интерпретация

Ранее уже говорилось, что возможность сбора информации в России сильно ограничивалась тем, что страна полностью отгородилась от остального мира. Ситуация осложнялась еще и беспомощностью немецкой разведки, до 1935 г. находившейся в стадии становления и до 1938 г. не предпринимавшей особых шагов против России.

После заключения советско-германского договора о дружбе 1939 г. по указанию Гитлера верховное командование вооруженных сил Германии издало декрет, категорически запрещавший сбор разведданных о Советском Союзе. Поскольку русский офицер связи при Люфтваффе не отвечал ни на какие вопросы, касавшиеся советских ВВС, в отношении сведений о них образовался полный вакуум. Деятельность разведки возобновилась только в середине 1940 г., когда уже было потеряно много драгоценного времени.

Сбором данных о советской военной авиации занимался в Германии авиационный сектор отдела контрразведки верховного командования Вермахта. Анализ сведений для Люфтваффе делал отдел иностранных ВВС рейхсминистерства авиации, а позднее отдел разведки верховного командования Люфтваффе.

Аналитические отделы сортировали полученные разведданные [12] по их важности и направляли их в отдел контрразведки, который монопольно занимался сбором информации. Сотрудничество между двумя агентствами не всегда было методичным, практичным и гладким. Как бы то ни было, верховное командование Люфтваффе во многом оставалось зависимым от действий отдела контрразведки, который давал лишь разрозненные сведения, а не картину в целом.

Данные, полученные из различных источников до весны 1941 г., можно обобщить следующим образом.

Советская пресса, включая многочисленные публикации об авиации. Только общие сведения, детали не публиковались. Поэтому обработка сообщений прессы не давала важной информации, кроме некоторых незначительных сведений о русской индустрии вооружений в целом.

Агенты. Из-за высокоэффективной системы контрразведки, действовавшей в Советской России, использование агентов было почти невозможно, поэтому этот источник не дал ощутимых результатов.

Информация от русских эмигрантов. Обычно, люди этой категории не имели ни малейшего представления о технике. Сведения были скудными и часто тенденциозными, поэтому принимать их следовало с осторожностью.

Служба атташе. Германский авиационный атташе в Москве подполковник Ашенбреннер не имел возможности сформировать точное мнение о советских ВВС. Он был строго ограничен в передвижениях, находился под постоянным наблюдением и не допускался ни в части ВВС, ни на авиазаводы. Однако, благодаря его усилиям, ряд сотрудников технического отдела Люфтваффе в апреле 1941 г. посетили несколько военных авиазаводов, в том [12] числе и на Урале. Естественно, эта поездка не дала полной картины советской промышленности авиационных вооружений, но она позволил а увидеть доселе неизвестные и неожиданные возможности этой промышленности. (Далее мы еще вернемся к этому визиту и рассмотрим заключения, сделанные на основании собранной информации.)

Советская военная мощь произвела на немецкого военного атташе большее впечатление, чем на верховное командование Люфтваффе. Мнение о том, что он просчитался в оценке советских ВВС и что перед началом русской кампании он был полностью согласен с выводами, приведенными в «Отчете...» разведки, является ошибочным. Наоборот, в кратком меморандуме Ашенбреннер высказал мнение, расходившееся с оценками разведки. Поэтому ему было приказано доложить его лично в штаб-квартире верховного командования Люфтваффе. Там начальник генерального штаба и начальник отдела разведки попытались убедить его в правоте их точки зрения, но, как Ашенбреннер писал 3 ноября 1955 г., он остался при своем мнении.

Здесь необходимо отметить, что главный штаб Люфтваффе не разделял взглядов своего атташе. Более того, главнокомандующий Люфтваффе неоднократно отказывался принять его, когда Ашенбреннер пытался лично доложить свою точку зрения. Такая позиция достойна сожаления, ибо находясь долгое время в России, атташе смог, невзирая на трудности, сформировать мнение о советской военной мощи, и оно заслуживало более пристального внимания верховного командования Люфтваффе.

Германским авиационным атташе в Японии, Турции, Балканских странах, Швеции, Финляндии и Соединенных Штатах также было приказано собирать информацию о русских ВВС. Атташе в Японии смог достать довольно ценные данные о советской авиации на Дальнем Востоке, но остальные офицеры предоставили очень скудные сведения.

Авиационная фоторазведка. Это был один из основных источников информации о советской авиации. Высотные самолеты группы стратегической разведки под командованием подполковника Теодора Ровеля смогли сфотографировать структуру наземной службы ВВС и фортификационные укрепления практически на всей территории западной части СССР. Группа также сделала снимки многочисленных заводов, транспортных узлов и больших городов. Из-за ограниченного радиуса действия самолетов не удалось получить информацию об аэродромах в глубине европейской части России, промышленных объектах Донбасса, Среднего Поволжья и района Урала.

Служба радиоперехвата. Она оказалась исключительно ценным и очень успешным средством получения сведений. Тщательно собирая обрывки информации, полученной из перехваченных русских переговоров, эта служба добыла довольно достоверные данные о стратегической концентрации, численности, системе управления, организации и самолетном парке ВВС в западных районах Советского Союза. Во многих случаях только благодаря такой информации можно было принять правильное решение об использовании авиаразведки.

Советские тактические и командные принципы

Политическое и военное руководство Советского Союза последовательно придерживалось концепции о [13] том, что военная авиация должна обеспечивать прямую поддержку действий армии и флота. В соответствии с этим мнением, авиация вплоть до 1935 г. являлась составной частью армии и флота. Даже после 1936 г., когда ВВС были реорганизованы и выведены из прямого подчинения армии и флота, однако по-прежнему оставались в их оперативном подчинении, основополагающая концепция осталась неизменной.

Формирование соединений тяжелых бомбардировщиков и сильных парашютных войск на какое-то время создало впечатление, что ВВС будут выполнять далеко идущие стратегические задачи, но вскоре стало ясно, что эти части также предназначены для борьбы с целями, важными для выполнения наземных или морских операций. Такое положение дел олицетворяло в целом оборонительную политику. И, напротив, тактические принципы, организация и стратегическая концентрация безошибочно говорили о наступательной природе советских ВВС.

Сведения о советской тактической авиационной доктрине, которыми располагало верховное командование Люфтваффе вплоть до начала русской кампании, можно изложить следующим образом.

В свете событий русско-финской войны, уровень взаимодействия с наземными войсками считался низким, особенно в условиях мобильной войны.

Верховное командование Люфтваффе ожидало, что советские ВВС и армия будут тесно взаимодействовать, причем ВВС — поддерживать армию в районах боевых действий и помогать в проведении армейских операций. Поэтому смешанные авиадивизии, приписанные к наземным армиям, будут вводиться в бой в оперативной зоне своей армии. В смысле стратегической воздушной войны, не удалось определить никаких приоритетных направлений. Командование считалось негибким и склонным к устаревшим методам ведения боя. Кроме того, создавалось впечатление, что оно было сковано политическим контролем партии.

Главной задачей советских истребителей считалась защита наземных сил и путей снабжения. Также можно было ожидать штурмовых ударов по скоплениям войск, колоннам на марше и прифронтовым аэродромам. Советские истребители могли проникать в глубь территории противника. В соответствии с советскими уставами основной целью истребителей было «...не допускать авиацию противника в воздушное пространство над наземными войсками». По этой причине использование истребительных авиачастей сильно зависело от характера армейских операций. Истребительным авиачастям, находившимся в непосредственном подчинении верховного армейского командования, в соответствии с ситуацией предписывалось прикрывать наземные войска в зонах, наиболее уязвимых для нападения с воздуха.

Кроме того, советские штурмовики должны были осуществлять взаимодействие с наземными войсками, нанося удары по дорогам, железнодорожным узлам и путям, скоплениям войск и колоннам на марше. Особое значение придавалось ударам с малой высоты под прикрытием истребителей, наносимым для поддержки собственных войск, ведущих как наступательные, так и оборонительные бои.

Опять же, во взаимосвязи с наземными операциями, соединения бомбардировочной авиации должны были наносить удары по тылам противника, нарушая снабжение [14] войск. Немецкое командование не предполагало сколько-нибудь значительного использования русскими бомбардировочной авиации, в том числе дальнего действия, для дневных ударов по Германии. С другой стороны, ожидалось, что одиночные дальние бомбардировщики будут осуществлять беспокоящие налеты по ночам и в подходящую погоду. Считалось вероятным, что такие удары будут наноситься по Восточной Пруссии и морским путям в Штеттине. Тем не менее верховное командование Люфтваффе не отвергало возможности, что русские будут использовать свои дальние бомбардировщики в определенном соответствии с концепцией стратегической воздушной войны.

О советской транспортной авиации было известно, что существовало много подразделений и что их задачей являлась переброска парашютных и десантных частей, а также другие транспортные работы. Было известно также о существовании планов по использованию гражданской авиации для выполнения военно-транспортных задач. Однако, ввиду отсталости гражданской авиации, немецкое командование считало, что значение ее в военных перевозках будет невелико.

О парашютно-десантных подразделениях, органичной части советских ВВС перед войной, мы поговорим отдельно в главе 4 данной части.

Опыт советско-финской войны свидетельствовал об отсутствии должным образом подготовленных планов использования ВВС и не показал никаких концентрированных усилий в операциях ВВС.

По сути, верховное командование Люфтваффе правильно оценивало тактические доктрины советских ВВС, невзирая на трудности в сборе информации. Это общее впечатление не нарушается и тем, что немецкие оценки были порой неточными, а иногда и вовсе ошибочными, о чем мы еще будем говорить позднее. И следует постоянно иметь в виду то, что в своих оценках верховное командование Люфтваффе сильно зависело от мнения высших чинов немецкой армии и, в частности, верховного командования Вермахта, а также, в конечном итоге, — от личного мнения Адольфа Гитлера.

У верховного командования Люфтваффе не было возможности влиять на формирование общих оценок, а иначе его ответственность была бы еще большей.

Организация и иерархия командования

До 1941 г. у верховного командования Люфтваффе в части организации советских ВВС превалировало мнение, которое более или менее точно можно сформулировать так: советское командование расценивает ВВС как вспомогательную силу армии и флота и организационно ВВС строятся исходя из этого.

Исследование всех перемен в организации ВВС в 30-е годы далеко вышло бы за рамки данной работы, да и вряд ли оно необходимо, поскольку, как уже говорилось выше, основополагающая концепция оставалась неизменной, несмотря на изменения в деталях.

Определенные прогрессивные сдвиги произошли в 1936 г., когда ВВС получили несколько большую самостоятельность{19}. До этого ВВС РККА были составной частью армии и флота. Воздушные операции планировались армейскими начальниками в соответствии с действиями армии. Такая же ситуация существовала и на флоте. [15]

Крупные авиационные подразделения — авиадивизии или бригады — обычно были смешанными по своему составу. Хотя после 1936 г. они больше не являлись составной частью армии или флота, в тактической организации и доктринах не произошло практически никаких изменений. Наиболее существенным нововведением было только то, что большинство крупных авиасоединений из смешанных стали однороднымы. Кроме того, было похоже, что больше внимания начали уделять развитию дальне-бомбардировочной авиации и парашютно-десантных войск.

Верховное командование Люфтваффе обладало к весне 1941 г. следующей информацией об организации советских ВВС.

Организация в мирное время. Авиационные части в составе армии находились под командованием начальника ВВС РККА, подчинявшегося непосредственно наркому обороны. В тактическом отношении армейские авиационные части контролировались командирами округов — их было 16, плюс 2 военных комиссариата и район армии на Дальнем Востоке{20}.

В каждом военном округе был начальник ВВС, подчинявшийся командующему ВВС РККА и выполнявший функции советника или заместителя командира по вопросам, связанным с авиацией (см. приложение 1). В его компетенции находились кадровые перестановки, административная работа, боевая подготовка, снабжение и организация наземных служб.

Главное управление ВВС РККА имело статус, эквивалентный министерству авиации в других странах. Оно подчинялось Главнокомандующему ВВС РККА и делилось на десять подразделений: инспекторат ВВС, авиационная исследовательская комиссия, комиссия по науке и технике, административный отдел, отдел вооружений, ремонтный отдел, отдел снабжения, метеорологический отдел, отдел подготовки и отдел кадров{21}.

Во флоте организация командования была аналогичной: части ВВС флота подчинялись начальнику ВВС ВМФ, который, в свою очередь, подчинялся наркому ВМФ. Управление ВВС советского флота выполняло те же функции, что и Главное управление ВВС Красной Армии в рамках Народного комиссариата обороны. Части авиации флота были приписаны к отдельным флотам, их подготовку и деятельность курировал начальник ВВС флота, член штаба Народного комиссариата ВМФ.

Наконец, части, охранявшие границу и предотвращавшие внутренние волнения, были организованы в ВВС наркомата внутренних дел. Их свели в бригаду, части которой были разбросаны по всей советской территории.

По мнению немцев, реорганизация, начатая в апреле 1939 г. и все еще продолжавшаяся весной 1941 г., внесла решительные изменения в организацию и мощь советской авиации. Важной особенностью этого процесса стало постепенное расформирование авиационных корпусов и бригад. Самым большим авиационным подразделением теперь должна была стать авиационная дивизия, однородного или смешанного состава. В ее состав входило от трех до шести полков и ряд авиабаз, которыми занимались части наземного обслуживания (см. приложение 1). В 1941 г. были известны 38 авиационных дивизий, а общее их число предполагалось около 50{22}. Как правило, в полку было 4 эскадрильи, в военное время планировалось увеличить их количество до 5{23}. По некоторым сообщениям, суще ствовало [16] 162 авиаполка, большей частью однородного состава.

Организация в военное время. (См. приложение 1). Считалось, что в случае войны, согласно директивам Народного комиссариата обороны, ВВС будут подчиняться верховному армейскому командованию. Предполагалось, что фронтовым группам армий будут подчинены истребительные дивизии и дивизии стратегических бомбардировщиков, возможно объединенные в авиационные корпуса; армиям будут подчинены смешанные дивизии; корпусам переданы полки легких бомбардировщиков и штурмовиков. Кроме того, имелось в виду, что все эти соединения будут иметь разведывательные самолеты.

Организация ВВС на флоте считалась точно такой же.

Дивизии дальнебомбардировочной авиации, треть истребительных дивизий и части стратегических разведчиков должны были находиться в резерве Наркомата обороны.

Кроме того, во внутренних районах страны должны были, наряду с зенитной артиллерией, действовать истребительные авиадивизии ПВО.

Состав и стратегическая концентрация. Последние подсчеты численности советских ВВС перед началом боевых действий были даны в «Отчете...» разведки по СССР, увидевшем свет весной 1941 г. Он стал источником информации для собственных расчетов численности советских ВВС, произведенных верховным командованием Люфтваффе незадолго до начала войны.

В соответствии с этим анализом, в полевых частях находилось 10500 военных самолетов, из них 7500 в европейской части России, и 3000 — на Дальнем Востоке. (Для сравнения: в 1939 г. по подсчетам верховного командования Люфтваффе в строю находилось 5000 самолетов: 4000 в европейской части, 1000 — на Дальнем Востоке.) Считалось, что около 50% составляют машины новых типов. Более подробно цифры были такими.

Разведчики	—
Истребители	2000 (И-16)
Бомбардировщики	2100(110005-2 и СБ-3, 1000ДБ-3)	—
Транспортные и многоцелевые	Всего 1800
Всего в европейской части
На Дальнем Востоке		2000<TR
Итого

Из указанной численности 1800 транспортных и связных самолетов не считались боевыми, так что реально в европейской части России находилось 5700 боевых самолетов. Поскольку процент устаревшей техники был довольно велик, реальная сила ВВС представлялась равной 50% от приведенных цифр. Также предполагалось, что в первой половине 1941 г. истребительные части будут пополнены 700 самолетами, из них — от 200 до [17] 300 новых истребителей И-18 (МиГ-3). Значительное усиление бомбардировочной авиации считалось маловероятным, но ожидалось, что около 50% авиачастей будут переоснащены новыми машинами{24}.

По подсчетам, в России имелось около 15000 полностью подготовленных летчиков, около 150000 человек наземного персонала и около 10000 учебных и тренировочных самолетов{25}.

По сведениям, приведенным в «Отчете...» разведки по СССР, в феврале 1941 г. в Ленинградском военном округе числилось 570 бомбардировщиков и разведчиков и 585 истребителей; в Прибалтийском военном округе соответственно — 315 и 315, в Западном особом военном округе — 660 и 770, в Киевском особом военном округе — 460 и 625 и в Одесском, Харьковском и Закавказском военных округах — 394 и 445. Кроме того, в резерве первой линии в Московском и Орловском военных округах находилось 320 бомбардировщиков и разведчиков, а также 240 истребителей. Эти цифры соответствуют общей оценке в 5700 боевых самолетов, о которой говорилось ранее.

В другом исследовании генерального штаба Люфтваффе 1941 г. назывались следующие основные группировки военно-воздушных сил- 1296 самолетов в Киевском военном округе, 1662 — в Западном особом военном округе и 1428 — в Ленинградском военном округе. Такое размещение авиации расценивалось как стратегические приготовления к наступательным действиям{26}.

В иных источниках приводятся другие цифры. По мнению верховного командования Люфтваффе, данные о наличии 4700 боевых самолетов, опубликованные в России в 1936 г., в целом совпадали с информацией, получаемой немецкой разведкой.

В издании «Handbuch der neuzeitlichen Wehrwissenschaften» («Обзор современной военной науки») численность русских ВВС в середине марта 1938 г. оценивалась в 6000 самолетов, 2000 из них — в Сибири и на Дальнем Востоке.

В отличие от приведенных выше источников, немецкая служба радиоперехвата на основе анализа переговоров сделала вывод, что у советской стороны имеется от 13000 до 14000 [18] боевых самолетов. Джордж В. Фойчер считает эту цифру достаточно точной.

Сделанные немецким командованием выводы о стратегической концентрации советской авиации в западных районах СССР, а также о существовании отдельных сил на Дальнем Востоке подтверждаются и другими источниками.

Таким образом, оценка концентрации советской авиации, проведенная верховным командованием Люфтваффе накануне русской кампании, была довольно точной. В отношении численности, однако, мнения расходятся. Позже станет ясно, что в этой сфере расчеты командования Люфтваффе оказались неверными.

Самолеты, вооружение, оборудование

Развивая свои ВВС, советское командование последовательно придерживалось концепции стандартизации самолетного парка и ограничения числа типов двигателей. В течение долгого времени очень сильным было техническое влияние немецкой промышленности и американских лицензий.

В «Отчете...» разведки по СССР приводятся следующие оценки самолетного парка, вооружения и оснащения советских ВВС.

Авиационные полки. Как уже говорилось, они всегда были однородного состава — истребительными, бомбардировочными или штурмовыми. По численности полк приблизительно соответствовал немецкой группе и состоял, как правило, из четырех эскадрилий. Эскадрилья являлась низшим стандартным подразделением. На вооружении полка состояло 60 самолетов. Однако в 1941 г. в истребительных и штурмовых полках находилось по 48, а в бомбардировочных и разведывательных — по 36 самолетов. Соответственно в эскадрилье было от 9 до 12 самолетов.

Разведывательные авиачасти. Они были сведены в разведывательные полки, отдельные эскадрильи воздушной разведки и отдельные эскадрильи дальней разведки. Как полки, так и отдельные эскадрильи входили в состав авиационных дивизий. На вооружении состояли Р-5, Р-6, P-Z, Р-10 и в некоторых случаях И-16. Все эти типы уже устарели, за исключением Р-10 и И-16, которых было не очень много. В дополнение к полкам и отдельным эскадрильям в составе авиационных дивизий имелись отдельные эскадрильи, которые непосредственно входили в армейские корпуса и осуществляли ближнюю разведку, артиллерийскую корректировку и связные полеты. Тыловым обеспечением этих эскадрилий занимались авиадивизии.

Истребительная авиация. Она была организована в полки и отдельные эскадрильи, которые входили в авиационные дивизии. Они оснащались самолетами И-16 «Рата», И-151{27} и И-153 (модификации И-15). И-15 считался устаревшим. Характеристики И-16 были вполне хорошими. Будучи не таким скоростным, как немецкие самолеты, он обладал большей маневренностью. И-16 могли успешно действовать против немецких бомбардировщиков.

Более старые типы истребителей, состоявшие на вооружении, имели примитивную деревянную конструкцию и были уязвимы в бою. В более поздних металлических моделях эти недостатки уже не так заметны. Пилот спереди прикрывался мотором, а сзади — 8-мм бронеплитой. Пушки на самолетах стояли в крыле, но мотор-пушек не было{28}. Для пушек применялись разрывные и бронебойные [стр 19 иллюстрация] [20] снаряды, для пулеметов — пули с фосфорными и стальными сердечниками. Огневая мощь такого оружия значительно уступала мощи пушек и пулеметов немецких истребителей{29}. На большинстве И-16 устанавливались 4 пулемета, на некоторых — 2 пушки в крыле и 2 пулемета в фюзеляже.

Очень мало имелось сведений о новых истребителях МиГ и ЛаГГ, которые начали поступать в части в рамках программы перевооружения. Практически ничего не было известно и о двухмоторном истребителе, который, судя по всему, не вышел еще из стадии испытаний.

Бомбардировщики.

Они также сводились в полки дальних бомбардировщиков и скоростных бомбардировщиков в составе соответствующих авиадивизий. Как правило, полки скоростных бомбардировщиков имели на вооружении самолеты СБ-2 и СБ-3, полки дальних бомбардировщиков — самолеты ДБ-3. В некоторых частях оставались на вооружении старые модели ТБ. Полагалось, что радиус действия СБ-2 и СБ-3 составляет 580 км с грузом 1000 кг. Предполагаемый радиус действия ДБ-3 составлял от 1000 до 1200 км{30}. Модели СБ являлись копиями американских бомбардировщиков «Мартин». Оборонительное вооружение считалось слабым, поскольку из пулеметов, оборонявших заднюю, вверхнюю и нижнюю полусферы, стрелял один человек, одновременно являвшийся и радистом. Оборонительное вооружение ДБ-3 признавалось более сильным. Старые модели ТБ-3, 5, 6 и 7 уступали немецким самолетам во всех отношениях и в качестве бомбардировщиков могли использоваться только ночью и в благоприятных метеоусловиях{31}. Не было никакой информации о наличии в серийном производстве нового двухмоторного бомбардировщика.

Штурмовики. Они были организованы в штурмовые полки, которые входили в состав авиадивизий. Исползовались самолеты P-Z, ДИ-6{32}, И-15 и, в некоторых частях, И-4. Все они являлись устаревшими. Кроме того, предполагалось, что в строю находятся 100-200 самолетов СБ-1 и Валти V-11 с более современным оснащением{33}.

Транспортная авиация. Состояла из так называемых тяжелых авиаполков. Ничего определенного не было известно об их подчиненности. Они использовались для доставки парашютно-десантных войск и для транспортировки различных грузов. Эти полки оснащались преимущественно самолетами ТБ-3, некоторые — самолетами ТБ-5, 6 и 7, и в меньших количествах — самолетами [21] DC-3, копиями самолета Дуглас{34}. ТБ-3 и ТБ-5 были на то время совершенным анахронизмом.

Наконец, существовало небольшое количество санитарных самолетов, которые в военное время придавались армиям, корпусам и дивизиям. О типах самолетов, использовавшихся в этой роли, ничего не говорилось.

Авиация ВМФ. Она была организована в бригады и отдельные эскадрильи{35}, включала также патрульные эскадрильи, на вооружении некоторых из них состояли самолеты наземного базирования. Тактически они подчинялись различным флотским соединениям, в других отношениях — командующему авиацией флота. Авиачасти ВМФ вооружались самолетами ТБ-1 и ТБ-3 на поплавках, летающими лодками «Савойя», «Сикорский», «Мартин» и «Консолидейтед», русскими РМ-5, АНТ-22 и МБР-2 и 5{36}. Показатели большинства летающих лодок были ниже мирового уровня. Авианосцев в советском флоте не имелось.

Вооружение. Стандартным оружием боевых самолетов являлся пулемет ШКАС калибра 7,62-мм и скорострельностью от 1300 до 1400 выстр./мин, устанавливавшийся неподвижно или на турели{37}. Он доказал свою пригодность в боевых условиях в Испании и Китае. Было известно, что он устанавливался на И-16, СБ-2, СБ-3 и ДБ-3{38}. На некоторых самолетах имелись спаренные пулеметы. Не было никаких сведений об авиационных пушках{39}. Пулеметы стреляли обычными, бронебойными, разрывными, зажигательными, дымовыми и трассирующими боеприпасами.

Во время русско-финнской войны удалось установить некоторые типы бомб, применявшихся русскими. Фугасные бомбы снабжались слишком чувствительными взрывателями, что снижало их проникающую способность. Неразорвавшиеся бомбы, напротив, уходили глубоко даже в твердый грунт, например 50-кг бомбы на глубину около 7 м, а 100-кг — на 13 м. Ударная сила варьировалась в широких пределах. При бомбежке с высоты 1000—2000 м ударная волна распространялась горизонтально, а с высоты 5000—7000 м — вертикально. Зажигательные бомбы оснащались эффективными взрывателями, но их легко было погасить, если только они не использовались совместно с разрывными зарядами.

Защита топливных баков. Она была только на И-16 и СБ-3. Считалось, что [22] на всех моделях сиденье пилота защищено броней.

Другое оборудование. Оно включало бомбодержатели, навигационное оборудование, приборы для ночных полетов и авиационные фотокамеры, преимущественно производившиеся на заводах в России. В большинстве своем они изготовлялись по лицензиям иностранных фирм и были хуже по качеству, чем немецкие. Использовались различные типы радиоприемников и передатчиков, а также приводные и пеленгационные приборы. Считалось маловероятным, однако, что радиостанциями оснащались все бомбардировщики. Скорее всего, это были только машины командиров. О том, насколько широко применяются системы радионаведения, сведений не имелось.

Итак, отдел разведки верховного командования Люфтваффе пришел к выводу, что большинство самолетов советских ВВС было устаревших типов и что советское командование предпринимало серьезные усилия по переоснащению своих частей современной техникой. Считалось, однако, что это перевооружение будет идти медленными темпами из-за внутренних условий в Советском Союзе.

Оценки зарубежных наблюдателей во многом совпадали с немецкими в том, что касалось типов советских самолетов, их вооружения и оснащения перед началом русской кампании. Таким образом, выводы верховного командования Люфтваффе были довольно реалистичными.

Подготовка авиационных специалистов

Верховное командование Люфтваффе придерживалось следующих взглядов на подготовку советских пилотов.

1. Начальная подготовка осуществлялась в военизированном обществе Осоавиахим. В течение трех лет летный и наземный персонал проходил здесь курс обучения, включавший [23] и парашютную подготовку. Свидетельство об окончании курса позволяло его владельцу поступить на службу в ВВС. Но к 1941 г. недостаточность такой подготовки стала очевидной.

2. Боевая подготовка осуществлялась в течение трех лет срочной службы в ВВС. К осени 1941 г. срок службы должен был быть увеличен до четырех лет. Вся программа подготовки летного и технического персонала находилась под контролем Главного управления ВВС Красной Армии.

3. Летная подготовка и дальнейшее обучение персонала, прошедшего подготовку в Осоавиахиме, осуществлялись в военных авиационных училищах{40}. Некоторые училища готовили только летчиков, другие — воздушных стрелков, летнабов (летчик-наблюдатель) и радистов. При этом использовались самолеты У-2, УТ-1, УТ-2 и, в некоторых случаях, И-5.

4. Кроме Осоавиахима, наземный технический персонал готовили в Школах молодого авиаспециалиста, которые были в каждой авиационной дивизии. Существовали специальные училища для подготовки инженеров и конструкторов.

Подготовка в частях ограничивалась, по-видимому, недостатком топлива и плохим техническим состоянием самолетов. В соответствии с требованиями советских инструкций, основной упор делался на отработку полетов в группе. Этому упражнению отводилось непропорционально большое время подготовки как летчиков-истребителей, так и летчиков бомбардировочной авиации. Пилоты были дисциплинированными и могли с успехом участвовать в боевых действиях днем в хорошую погоду. Летчики-истребители также были хорошо подготовлены для ударов по наземным целям.

Во всех частях большое внимание уделялось полетам на большой высоте. Хотя формально требовались навыки ночных и слепых полетов, такая подготовка большинства советских пилотов практически не проводилась. Заданий ночью и в плохую погоду по возможности старались избегать. Известные результаты учений по бомбометанию не впечатляли, и лишь небольшая часть бомбардировочных частей отрабатывала взаимодействие с истребителями. Точно также успехи в отработке взаимодействия с наземными войсками, вопроса весьма важного, оставляли желать лучшего.

Хотя уровень подготовки в советских ВВС в 1941 г. оценивался как значительно более низкий, чем в Люфтваффе, он все же был достаточно высоким. Однако экипажи были недостаточно подготовлены для слепых и ночных полетов, считалось также, что они весьма ограниченно способны к действиям вне группы, поскольку при усиленной отработке полетов в строю утратили способность самостоятельно мыслить и принимать решения. Но готовность к действиям днем в хорошую погоду расценивалась как вполне приемлемая.

Мнение зарубежных наблюдателей и последующий опыт Люфтваффе помогут обосновать и дополнить приведенную выше картину.

В своей послевоенной работе Эшер Ли, описывая довоенную подготовку советских летчиков, утверждает, что советское авиационное командование полностью осознавало важность летной подготовки. Она начиналась еще в школе, затем продолжалась в Осоавиахиме, который организовал множество аэроклубов. После годового теоретического курса, читавшегося по вечерам, выходным и праздникам, пилот получал начальную летную подготовку на самолете У-2. Первый самостоятельный полет осуществлялся после 25—30 часов налета [24] с инструктором. Далее шли еще 20 часов полетов над аэродромом и один-два прыжка с парашютом.

К концу 1940 г. аэроклубы почти достигли запланированной цифры в 100000 подготовленных летчиков. Таким образом, была создана база для удивительно быстрого восстановления численности летного состава после страшных потерь 1941 г.

Обучение летчиков в военных училищах занимало 2 года. Первые три месяца отводились исключительно строевой подготовке и теоретическому обучению. За этим следовало практическое обучение на У-2, а позже на УТ-2. После 12—15 месяцев учебы принималось решение: зачислить летчика в истребители, бомбардировщики или списать в наземные службы.

После двух лет базовой подготовки 50% пилотов переводились в школы летчиков-истребителей, где тренировались в течение 6—9 месяцев на УТ-2, И-5, И-7 и иногда на И-15{41}. Слабыми местами советских летчиков являлись тактика полетов и полеты в строю, тогда как общая летная подготовка, воздушные бои и удары по наземным целям были хорошо отработаны. Принципы подготовки расценивались как серьезные, основательные и эффективные.

Летчики-бомбардировщики и летнабы готовились очень тщательно, кандидаты отбирались весьма дотошно. Обучение летчика-бомбардировщика длилось 12 месяцев, на протяжении которых особое внимание уделялось отработке взаимодействия членов экипажа. Летчиков-штурмовиков готовили не так основательно и всего 3 месяца.

Подготовкой летчиков-разведчиков совершенно пренебрегали. Не существовало специальных школ. Этот факт невозможно объяснить, особенно если учитывать, что ВВС должны были поддерживать армию и флот.

Существовал ряд специальных учебных заведений, таких как Военно-воздушная академия{42}, где обучались офицеры генерального штаба, химическое училище, медицинское училище ВВС, авиатранспортное училище. Кроме того, существовали организации, где получали техническое образование женщины, а иногда их готовили в качестве пилотов транспортной авиации.

Итак, хотя взгляды командования Люфтваффе весьма мало расходились с послевоенными оценками Эшера Ли, можно видеть, что немецкое командование просчиталось в оценке размаха и эффективности начальной летной подготовки в Советском Союзе.

Наземные службы и снабжение

Перед началом русской кампании верховное командование Люфтваффе обладало приблизительно следующей информацией об организации наземных служб и служб снабжения советских ВВС.

Наземные службы находились в ведомстве Главного управления ВВС Красной Армии, входя на нижнем уровне в состав авиационных дивизий. Наземные авиационные части были в каждом военном округе, и их количество варьировалось в зависимости от важности округа. Разделения наземных служб на отдельные районы для бомбардировочных, разведывательных, истребительных или штурмовых частей не существовало. В западных районах СССР находилась плотная сеть наземных сооружений. Она постоянно улучшалась и была особенно насыщеной в районах Ленинграда и Москвы. Имелась информация, что после 1939 г. в Прибалтике и [25] Восточной Польше было построено множество аэродромов и это строительство продолжалось{43}. Быстрому возведению аэродромов способствовал равнинный ландшафт России. Расположение большинства аэродромов и летных полей на западе России удалось уточнить с помощью аэрофоторазведки.

Летные поля подразделялись на поля первого, второго и третьего классов, а также посадочные полосы. Аэродромы первого класса, обычно расположенные в пределах больших городов, были, как правило, площадью не менее 900000 м, а зачастую значительно больше. Могли принять, как минимум, один полк, на них имелись укрепленные бетонные ангары, бетонные полосы, часто железнодорожное и всегда автомобильное сообщение, наземные и подземные хранилища топлива емкостью, самое малое, 1100 тонн, а также склады бомб.

Аэродромы второго класса по размеру были сравнимы с аэродромами первого и могли принять подразделения вплоть до бомбардировочного полка. Укрытия обычно были бревенчатой конструкции, имелись бензохранилища, склады бомб и, зачастую, автомобильное сообщение.

Аэродромы третьего класса приблизительно соответствовали немецким тактическим аэродромам, но с более длинными полосами. На них не было постоянных построек, железнодорожного сообщения и имелся лишь небольшой запас топлива в бочках.

Посадочные полосы можно было сравнить с немецкими передовыми аэродромами. Служебных построек не имели. Таких полос было очень много и постоянно строились новые.

Чтобы принять авиаполк несколько аэродромов могли объединяться в так называемую систему аэродромов. В таком случае на аэродроме первого класса располагался штаб полка.

Руководство службами снабжения в советских ВВС осуществлялось Главным управлением ВВС Красной Армии, а в оперативном плане в мирное время они подчинялись военным округам. Для этого каждый штаб военного округа в зависимости от размера округа имел в своем распоряжении ряд основных баз снабжения, а тыловые части должны были выполнять функции, схожие с функциями авиационного парка в Люфтваффе. Организация службы снабжения находилась на примитивном уровне. Одним из главных недостатков выступала нехватка запчастей на складах. Для крупного ремонта самолеты приходилось отправлять на специальные ремонтные заводы или на авиазаводы.

С основных баз грузы поступали на мобильные базы (части снабжения авиадивизий), и далее — в войска. Как правило, командные пункты (КП) всех основных баз снабжения располагались на аэродроме первого класса. Этот аэродром, а также все аэродромы его системы относились к КП базы в рамках авиадивизии. Если летная часть перебазировалась на систему аэродромов, она располагала свой КП на основном аэродроме и принимала тактическое руководство базой, которая размещалась на нем. Подвижные базы не имели постоянного места расположения и перемещались со своими дивизиями. Командование советских ВВС уделяло большое внимание их мобильности и проверяло ее в многочисленных учениях.

Мобильная авиационная база снабжения включала в себя следующие элементы.

Одну аэродромную роту в составе трех взводов (один из них — оружейный); одну роту связи в составе трех взводов, в том числе один взвод радиосвязи [26] и метеостанцию (рота связи отвечала за связь между аэродромами и тактически подчинялась летной части, базирующейся на системе аэродромов); одну автотранспортную роту в составе трех взводов — взвод грузовиков, взвод тягачей (тракторов) и взвод спецмашин (водовозов, топливо- и маслозаправщиков, стартерных машин, пожарных и ремонтно-технических машин); один штабной взвод; один продовольственный склад; склады оружия, боеприпасов, оборудования, одежды и ряд мастерских{44}.

Об организации наземных служб и службы снабжения ВВС у верховного командования Люфтваффе имелись следующие данные.

Считалось, что большинство аэродромов, за исключением аэродромов первого класса и некоторых аэродромов второго, не отвечают современным требованиям. Из приблизительно 2000 аэродромов в Западной России только около 200 были пригодны для базирования бомбардировочных частей. Остальные имели плохую планировку и были слабо оборудованы. Более того, большое количество аэродромов в зависимости от времени года могли лишь ограничено использоваться из-за пыли, грязи, луж, снега и мороза.

Боеспособность летных частей снижалась из-за плохого обустройства аэродромов, недостаточных запасов топлива и запасных частей. Организацию наземных служб в ВВС нельзя было сравнить с Люфтваффе, и как указывалось в отчете о состоянии военно-воздушных сил верховного командования Люфтваффе в 1939 г.:

«...многочисленные аэродромы в европейской части России можно считать лишь ограничено годными для боевых действий».

По мнению немцев, организация службы снабжения была недостаточной, особенно в части снабжения и хранения топлива и запасных частей. Положительные стороны тесного взаимодействия летных частей с передвижными базами снабжения не могли компенсировать его отрицательного воздействия на мобильность воздушных частей. Потеря главной или передвижной базы могла серьезно нарушить всю систему снабжения. Эта ситуация усугублялась огромными пространствами, которые должна была охватывать система снабжения, недостаточным количеством железных дорог и их плохим состоянием, недостатком железнодорожного транспорта и в целом плохими дорогами.

Сейчас доступно лишь небольшое количество немецких документов, касающихся довоенной организации наземных служб советских ВВС. Они представляют ту же картину, что описана выше. Были, однако, люди, предостерегавшие немецкое командование от чересчур однобокого освещения советской наземной службы, основанного только на немецких данных и не учитывавшего как способностей русских к импровизации, так и природную русскую бережливость.

Предстояло убедиться, что русские подходили к вопросам организации наземной службы и снабжения с позиций, совершенно отличных от западных и гораздо более примитивных, а также в том, что выбранный ими подход вполне мог обеспечить успех в условиях России. Учитывая это, а также природную смекалку русских, можно сказать, что их недооценили практически во всех аспектах.

Служба связи ВВС