Месяц по календарю Мира людей, год 380 3 страница
Потому Юдзио предполагал, что Кирито находился в похожей ситуации, и поэтому держал эти мысли при себе даже теперь. Он догадался, что в его родном городе с ним могло произойти что-то мучительное и печальное. В городе где-то на востоке или юге, судя по волосам и цвету глаз. После чего он наконец достиг леса Рулид, скитаясь долгое время с потерянной памятью.
Это была одной из причин, почему он не спрашивал Кирито о его прошлом во время их путешествия до центральной столицы и во время их жизни в академии. Разумеется, причиной мог быть и страх того, что Кирито мог вернуться в свой родной город, как только вернёт воспоминания.
Однако.
Первосвященник, обладающая способностью заглянуть в каждый уголок Мира людей, сослалась на место рождения Кирито странными словами.
Другая сторона. Иными словами, он имела в виду горную гряду на Грани — Тёмную территорию, страну тьмы? Неужели единственная его зацепка касаемо места рождения Кирито, стиль Айнкрад с техникой последовательных ударов меча, касалась страны тьмы?
Нет. Первосвященник должна обладать детальной информацией даже по Тёмной территории. Рыцари Всецелого под её началом свободно пересекали горную гряду и скрещивали мечи с тёмными рыцарями. Так что он сомневался, что правящая ими Администратор не знает стран и городов на Тёмной территории, как и тамошних жителей. Ей ни к чему выражаться об этом месте такими расплывчатыми словами, как другая сторона.
Следуя этой линии мысли...
Слова Администратора ссылались на то, что вне этого мира, на место, которое не могут достичь даже её глаза?.. за пределами даже страны тьмы... вероятно, даже ещё дальше. Место, которое можно назвать другим миром?..
Такая точка зрения показалась Юдзио чересчур абстрактной, и он даже не смог бы подобрать нужных слов для описания своих мыслей. Однако интуиция подсказывала ему, что он находился на грани открытия чего-то чрезвычайно важного, что можно считать первоочередным секретом всего мироздания. Мучимый этим горящим желанием, Юдзио переключил взгляд и посмотрел на ночное небо, растянувшееся по ту сторону гигантских окон.
Океан звёздной пыли, текущий в разломах между плывущими тёмными облаками.
По ту сторону неба... Кирито родился там? Что это за место? И вернул ли Кирито память о нём?..
Тот, кто прервал мимолётную тишину, был его темноволосый партнёр, медленно поднявшийся на ноги.
— Вот именно.
Кирито ответил утвердительно на вопрос первосвященника краткой, но сильной фразой.
Практически оцепенев от шока, Юдзио посмотрел на профиль своего партнёра. Так Кирито в самом деле вернул свою память.
Нет — Вероятно, он с самого начала...
Глаза Кирито окинули Юдзио беглым взглядом. Среди вороха эмоций, видимых в его чёрных глазах, выделялся свет, что Юдзио расценил как призыв к доверию.
Его взгляд тут же вернулся к Администратору, стоявшей прямо перед ним. Несмотря на суровое лицо, Кирито слегка развёл руки в стороны и показал отчего-то горестную улыбку.
— ...И всё же мой уровень доступа эквивалентен обычным людям этого мира, он далёк от вашего, Администратор... нет, Квинелла-сан.
В тот миг, когда он назвал это имя, отдающее неким причудливым звоном, улыбка на прекрасном лике первосвященника слегка поблекла.
Тем не менее это продлилось всего миг, и на лоснящихся, жемчужно-серых губах Администратора возникла ещё более выразительная улыбка.
— Значит, то дитя из библиотеки любит трепать языком, рассказывая бестолковые истории. ...И? Ради чего конкретно ты сунулся в мой мир, мальчик? Да ещё без каких-либо прав администратора.
— Я обладаю некоторым знанием, пусть я и лишён этих прав.
— О? Например? Я не заинтересована в этих бессмысленных рассказах из прошлого.
— Тогда как насчёт рассказов о будущем?
Кирито стоял лицом к первосвященнику, положив обе руки на чёрный меч, упёртый в пол. Мрачное выражение лица вернулось к нему, отчего напряглись участки кожи рядом с его щеками, а в чёрных глазах сиял пылкий свет.
— Квинелла-сан, в ближайшем будущем вы уничтожите свой мир.
Улыбка на губах Администратора лишь усилилась, даже после таких ошеломляющих слов.
— ...Я? Не ты, кто принёс так много страданий моим прелестным куклам, мальчик, а я?
— Да. В конце концов, вашей ошибкой было организовывать Орден Всецелого для отражения вторжения с Тёмной территории... нет, такое решение было ошибкой само по себе.
— Фуфу. Уфуфуфу.
Словно услышав о своих ошибках впервые с того момента, как она стала правителем, первосвященник коснулась пальцем губ, а её плечи затряслись, слоно она сдерживала сильный смех.
— Фуфуфу. Это определённо звучит так, как сказал бы тот ребёнок. Похоже, он выучил несколько новых трюков. Подумать только, с её нынешней внешностью ей удалось окутать своей сетью мальчика. Как жалко... и это дитя, что так рьяно преследовало меня, и этот мальчик, угодивший по невнимательности в её лапы.
Смех продолжал изливаться из тонкого горла первосвященника.
Кирито открыл рот, чтобы продолжить речь, но его опередил суровый отзвук резкого голоса.
— Если позволите, Уважаемый Первосвященник.
Ступившей вперёд, побрякивая доспехами, была Рыцарь Всецелого Алиса, хранившая до сей поры молчание. Её длинные золотые волосы великолепно сияли в лунной свете, будто противопоставляя себя глянцево-серебристым волосам Администратора.
— Мнение о неспособности нынешнего Ордена Всецелого полностью управиться с комбинированным вторжением сил тьмы, ожидаемым в скором времени, разделяет как его Превосходство, Командующий Рыцарями Беркули, так и заместитель Фанацио-доно. И... я тоже согласна с ними. Разумеется, мы, Орден Всецелого, подготовлены сражаться до последнего рыцаря, но Уважаемый Первосвященник, обладаете ли вы возможностью защитить обычный народ после нашей гибели? Я сильно сомневаюсь, что даже вы сами верите, что способны мановением руки истребить превосходящие силы противника!
Мощный, но прекрасный голос Рыцаря Алисы пролетел по залу, подобно освежающему ветерку, качнув волосы Администратора. Убрав с лица улыбку, первосвященник взглянула сверху вниз на золотого рыцаря, выражая в своём взгляде лишь нотки удивления.
А для Юдзио слова Алисы стали ошеломительными.
Рыцарь Всецелого Алиса Синтез Тридцать. Временная личность, пребывающая в теле его драгоценной подруги детства, Алисы Щуберг.
Девушка должна была быть хладнокровным блюстителем закона, какой она себя зарекомендовала, отвесив смачный удар по щеке Юдзио в большом зале академии несколько дней назад. Рыцарь Алиса должна была лишиться многих эмоций, какими некогда обладала Алиса: нежность, невинность, и что превыше всего остального, привязанность.
Однако предыдущие слова Рыцаря Алисы показались в точности такими, как если бы их произнесла Алиса, как если бы она осталась собой и выросла в Рыцаря Всецелого.
Не подавая никакого вида, что она заметила на себе взгляд Юдзио, проглотившего дыхание, Рыцарь Всецелого воткнула Душистую оливу в пол с пронзительным лязгом и принялась спорить дальше.
— Уважаемый Первосвященник, я уже упоминала ранее, что ваша одержимость и лукавство привели Орден Всецелого к краху. Под одержимостью я имею в виду вашего вора, что украл всё оружие и силу у обитателей Мира людей, а под лукавством я имею в виду то, насколько сильно вы обманывали нас, Рыцарей Всецелого! Вы разлучили нас с родителями... нашими жёнами и мужьями, нашими братьями и сёстрами, и запечатали наши воспоминания, заменив их на фальшивые о том, как нас призвали из мнимого Небесного мира...
На этом моменте Алиса мимолётно свесила голову. Тем не менее рыцарь незамедлительно выпрямила спину и продолжила говорить ещё решительнее, чем раньше.
— ...Я бы не винила вас, если бы это было необходимо для защиты мира и его обитателей. Однако почему вы сомневались в нашей преданности и уважении к Церкви аксиом и вам, Уважаемый Первосвященник?! Зачем вы создали эту нечестивую церемонию, чтобы заставить наши души служить вам?!
Юдзио глядел, как несколько маленьких капель упали с гладких контуров щёк Алисы, когда она спрашивала всё это так, словно изливала душу.
Слёзы.
Рыцарь Всецелого Алиса, потерявшая практически все эмоции, плакала.
У Юдзио от потрясения перехватило дыхание; рыцарь у него на глазах смело выставила грудь вперёд и бросила взгляд на правителя, не вытереть щёки.
Несмотря на то, что её забросали словами более острыми, чем мечи, Администратор показала слабую, холодную улыбку, как будто она ни в грош их не ставила и не считала нужным даже тратить на них дыхание.
— Боже, боже, Алиса-тян. Похоже, ты нахваталась довольно неприятных идей. Прошло всего пять... или шесть лет? Прошло лишь столько... с момента твоего создания.
Голос был лишён всякой торжественности, как и следовало ожидать, был лишён и эмоций. Однако его отточенный отзвук отдавал чистым серебром. В нём отсутствовало даже малейшее тепло.
— ...Мне не хватает веры в вас, integrator units, ты это говоришь? Это немного расстраивает. Я вложила столько веры во всех вас... вы мои дражайшие куклы, тикающие так же благородно, как часовой механизм. Разве и ты не полируешь скрупулёзно свой драгоценный меч, чтобы он не заржавел, Алиса-тян? Это то же самое. Презент, что я дала вам всем, эти модули благочестия, служат доказательством моей любви. Чтобы вы, мои куклы, оставались прекрасными вечно. Чтобы над вами не довлели тревоги и страдания, к каким склонны массы.
Администратор с отчуждённой улыбкой приподняла левую руку и закрутила пальцем треугольную призму. Это был улучшенный модуль благочестия, извлечённый изо лба Юдзио.
Глядя сверху вниз сквозь фиолетовый свет на Алису, она нежно прошептала.
— Бедная Алиса-тян. Твоё прекрасное лицо такое потрепанное. Испытываешь печаль? Или, вероятно, гнев? ...Если бы ты только оставалась моей куклой, ты бы навеки спаслась от всех этих бессмысленных эмоций.
Мягкий звук, с каким слёзы стекали по щекам Алисы и падали на золотые доспехи, сопроводил другой: холодный лязг.
Душистая олива, вонзившаяся в пол у ног рыцаря, пронзила плотный ковёр и даже утопла в мраморном покрытии.
Вкладывая достаточно силы в обе руки, чтобы повредить материалы, составляющие нерушимый Центральный собор, Алиса выдавила из себя дрожащим голосом.
— ...Дядя... его Превосходство, Командующий рыцарями Беркули, никогда не беспокоился и не страдал за те бесконечные триста лет, что он жил как Рыцарь Всецелого; таково ваше мнение, Уважаемый Первосвященник? Вы утверждаете, что не знаете о той печали, какую он, преданный вам больше всего, носил долгое время в своём сердце?
Заметно более резкий отзвук прогремел под мечом. В тот же момент Алиса закричала так громко, что перекричала этот звук.
— Его Превосходство, Беркули, постоянно страдал, будучи обременённым миссией сохранять лояльность к Церкви аксиом и народу! Вам должно быть известно, что его Превосходство взывал к Палате старейшин усилить рыцарские ордена четырёх империй, что было лишено практического смысла, бесчисленное количество раз! Его Превосходство... дядя даже был в курсе того, что в наших правых глазах вырезана печать. Разве это не служит достаточным доказательством того, что он страдал больше всего?!
Вопрос, окрашенный слезами, прозвучал практически сквозь боль...
Тем не менее даже на это Администратор ответила холодной улыбкой на своём бледном, прекрасном лике.
— ...Как расхоложено. Подумать только, мою любовь столь просто можно спутать. Само собой, я знаю про это.
Нотка жестокости промелькнула в её нежной улыбке — или так это показалось.
— Скажу тебе следующее, бедная Алиса-тян. Не в первый раз номер один... Беркули забеспокоился о таких бесполезных вещах. По правде, это дитя высказывало похожие мысли ещё сотней лет ранее. Так что я исправила его.
Из неё полился смешливый писк.
— Я заглянула в воспоминания Беркули и стёрла всееее эти тревоги, что ему так докучали. Не только ему... то же самое произошло со всеми рыцарями, появившимися за сотни лет. Я позволила им забыть все беспокоящие их воспоминания. Не волнуйся, Алиса-тян. Я не буду на тебя сердиться за такую мелкую ошибку. Я непременно удалю эти воспоминания, из-за которых у тебя столь грустное лицо. Я непременно сделаю тебя снова куклой, которой не пристало думать.
Сдерживаемый смех Администратора был единственным, что сотрясало свинцовую, холодную тишь.
Она боле не была человеком.
Когда тряска атаковала его вновь и тело покрылось гусиной кожей, Юдзио убедился в этом факте.
Способность по своей воле стирать и, вероятно, переписывать память человека. Юдзио испытал ужас этого на своём собственном теле. Администратор запечатала его воспоминания и превратила его в Рыцаря Всецелого, направившего меч на Кирито и Алису, когда он произнёс строку искусства, состоящую из каких-то трёх слов.
Если бы Администратор провела ритуал Синтеза надлежащим способом, он бы уже не смог так просто вернуть своё сознание. Она воспользовалась уже существующей брешью в воспоминаниях Юдзио — хотя он не понимал, откуда она там — что позволило ему спастись.
Однако он ещё не искупил свои грехи. Юдзио лишь мог отвлечь Чуделкина своим искусством во время сражения. Он не мог простить себя, сделав лишь это. Он чувствовал себя бесполезным, даже стоя бок о бок с Кирито, если уж говорить на чистоту.
Он вцепился сильнее в рукоять Синей розы, свисающей с его правой руки, затем почувствовал на правой щеке взгляд Кирито. Однако Алиса зашептала прежде, чем он успел посмотреть на него в ответ.
— ...Определённо, в этот самый момент я испытываю такие муки, что моя грудь готова разорваться. Довольно странно, что я ещё способна стоять на ногах.
Её голос дрогнул, но вернул свою силу.
— ...Однако я не желаю, чтобы эта боль... эти эмоции, что я испытываю впервые, были стёрты. В конце концов, эта боль учит меня тому, что я не кукла, а человек. Уважаемый Первосвященник, я не желаю вашей любви. Я не желаю вашей благодати.
— ...Кукла, переставшая быть куклой.
Дослушав окончательные слова Алисы, Администратор мелодично заговорила.
— Это не человек, Алиса-тян. Это не более, чем сломанная кукла. К несчастью, твои мысли не представляют большой важности. Ведь как только я вновь синтезирую тебя, всякая эмоция в тот момент окажется стёртой.
Первосвященник с нежной улыбкой озвучила эти ужасные слова.
— Типа того же, что вы сделали с собой... да, Квинелла-сан?
Кирито, до этого молчавший, снова обратился к Администратору по этому странному имени.
Как и ранее, от этого улыбка девушки помрачнела.
— Слушай, мальчик, разве я не велела тебе завязывать со старыми историями?
— Даже если я так и сделаю, истину этим не сотрёшь. Даже вы не способны по своему усмотрению изменять прошлое. Вам не в силах стереть тот факт, что и вы родились человеческим ребёнком... ведь это так?
Ясно; про себя согласился Юдзио. Должно быть, Кирито слышал истории о настоящем имени и рождении Администратора от мудреца из Великой Библиотеки, Кардинала.
— Человеческим... человеческим, говоришь?
Улыбка незамедлительно вернулась к Администратору, и она пробормотала несколько иным, нежели ранее, тоном, с некоторой примесью цинизма.
— Это ведь ты сказал те слова, мальчик с «другой стороны», а это намекает на кое-что не столь очевидное. Другими словами, мальчик, ты ставишь себя превыше остальных? И все, кто живёт в Underworld`e, всего лишь глупцы... это ты хочешь сказать?
— Нет, нет, ничего подобного.
Кирито пожал плечами и отклонил слова первосвященника.
— Напротив, жители этого мира по многим аспектам превосходят тех, что с другой стороны. Но у них у всех человеческая сущность, обладающая одинаковой душой. Вы не исключение. И сколько бы сотен лет ни прошло, человеку никогда не стать богом.
— ...А что же? Ты говоришь так, словно мы сидим и пьём чай, как равные.
— Я всё сказал. ...Я лишь имел в виду то, что, как человек, вы не являетесь некой совершенной сущностью; вот что. Люди совершают ошибки. А ваши уже за гранью того, что можно исправить. С частично уничтоженным Орденом Всецелого Мир людей падёт, если совместное вторжение с Тёмной территории начнётся сейчас.
Кирито затем бросил взгляд на Юдзио и продолжил сдавленным голосом.
— ...Два года назад Юдзио и я сразились с отрядом гоблинов, зашедших в пещеру через противоположный вход в горной гряде на Грани. Быть может, Рыцарь Всецелого, отвечающий за тот регион, просмотрел их. И отныне такие инциденты начнут происходить чаще. Очевидно, единичные заходы перерастут во вторжение, и мир, какой вы с таким усердием защищали... или старались оставить в замороженном состоянии, подвергнется безжалостному, жестокому разрушению. Надеюсь, это не соответствует вашим желаниям?
— Хороши слова для того, кто поломал этих рыцарей, мальчик. Как бы то ни было, ладно. И что дальше?
— Если вы хотите лишь сами выжить, вам лишь нужно перезапуститься после этого... уверен, вы думали в таком ключе.
Кирито заговорил более напористо и пододвинул правую ногу на полшага вперёд.
— Ограничить те массы, что наводнят Мир людей, и сдерживать людей законами, затем создать новую организацию, чтобы править на новом месте... может, Церковь тьмы? Сомневаюсь, что это за пределами ваших возможностей, но всё равно ничего не выйдет. Есть люди с «другой стороны», удерживающие в своих руках абсолютную власть над всем миром. Вот что они подумают... в этот раз не получилось, давайте начнём с начала. И нажав Enter, они сотрут целый мир. Горы, реки, города... и все люди, включая вас, в один момент превратятся в ничто.
Слова Кирито уже вышли за рамки понимания Юдзио.
Надо полагать, то же касалось и Алисы. Она повернула лицо к черноволосому мечнику, вопросительно посмотрев на него глазами, покрасневшими в уголках.
Похоже, одна только первосвященник прекрасно поняла, что сказал Кирито. Улыбка почти полностью ушла с её губ, а в прищуренных серебристых глазах замерцал холодный свет.
— ...Признаю, это неприятно. Чтобы кто-то прямо сказал мне... что этот мир является миниатюрным садом, находящимся под контролем некоего неизвестного существа.
Гибкие пальцы её обеих рук сцепились в замок и скрыли низ её великолепного лица. Голос, что покинул её скрытые губы, лишился почти всей игривости, какой полнился во время разговора с Алисой.
— Но в таком случае что насчёт тебя... и «другой стороны»? Ты осознаёшь ту вероятность, что твой собственный мир был создан неким высшим существом, который тешит себя, наблюдая за твоими действиями?
Похоже, этот вопрос превзошёл ожидания даже Кирито.
Глядя сверху вниз на мечника, молчаливо прикусившего губы, Администратор плавно поднялась с невидимого кресла и развела руки в стороны. Её длинные ноги тоже вытянулись вперёд, словно она хотела показать их во всей красе. Её нагое тело обладало красотой, что превосходила красоту статуй богинь, и слегка поблёскивало, купаясь в лунном свете. Зал переполнялся запредельным духом божественного промысла.
— ...Конечно, не осознаёшь. Твой каприз привёл к созданию мира и живых существ, его населяющих, и ты сотрёшь его в тот миг, когда он потеряет своё значение. И ты, мальчик из такого мира, имеешь ли ты право порицать мой выбор?
Первосвященник обратила взор на потолок... нет, на далёкое ночное небо по ту сторону мраморного купола, и громко заявила.
— Предпочту сказать тебе «нет». Превозносить тех, кто играет роль божественных существ, и молить их о продолжении своего существования — столь это окаянно. Ты должен знать, раз слышал старые истории из уст того дитя, мальчик... единственная причина для моего существования — это править. Это единственное желание движет мной и поддерживает во мне жизнь. Эти две ноги нужны для продвижения вперёд и определённо не для преклонения пред кем-то другим!!!
От такого рыка закружился воздух вокруг, сильно взлохмачивая её серебристые волосы.
Ошеломлённый её напором, какой не допускал возражения, Юдзио неосознанно убрал правую ногу назад. Администратор переписала память Алисы, она была врагом, что закрыл глаза на порочность аристократов, но всё же Юдзио должен был признать, что она являлась верховным правителем мира — абсолютное существо, демиург, на аудиенцию с которым никогда не смог бы попасть такой, как он, не имеющий фамилии.
Черноволосый партнёр Юдзио, направляющий его всё это время, тоже был ошеломлён, судя по его дрожащему телу, но вместо отступления он сделал шаг вперёд. Он с силой вонзил чёрный меч в правой руке в пол, словно это придавало ему смелости.
— Раз так!
Его речь прозвучала достаточно громко, чтобы сотрясти стеклянное окно позади.
— Раз так — вы намерены смотреть, как попирают Мир людей, и рассиживаться на воображаемом троне как правитель государства без подданных, в одиночестве ожидая собственного уничтожения?!
В миг, когда она услыхала эти слова, женственная сторона великолепного тела Администратора исчезла, и на замену ей пришла чистая ярость, накопившаяся за ту вечность, что она прожила. Однако эта экспрессия вскоре растворилась, и её жемчужно-серые губы вновь украсила причудливая улыбка.
— Касаемо того вопроса о совместном вторжении, что ты упомянул, мальчик. Ты меня разочаруешь, если в самом деле будешь думать, будто я ничего против этого не придумала. У меня был избыток времени, чтобы подумать... время мой единственный союзник, в отличие от людей с другой стороны.
— ...Так вы заявляете, что обладаете средствами для предотвращения такого конца?
— Можешь звать это как средствами, так и целью. Я существую, только чтобы править... не бывать этому преград.
— Что?.. Что вы имеете в виду?
Администратор не ответила сразу на вопрос Кирито, который звучал озадаченно.
Наоборот, её улыбку обволокла аура загадочности, после чего она схлопнула две ладони, будто декларируя завершение разговора.
— Я позволю тебе дослушать остальное после того, как ты станешь моей куклой, мальчик. Конечно, и вы тоже, Алиса-тян, Юдзио. Если уж добавить напоследок... У меня нет намерений молчать не только по отношению к перенастройке Underworld`a, но и к «финальному нагрузочному эксперименту». Искусство для этого уже завершено. ...Возрадуйтесь, я предоставлю вам возможность узреть это раньше кого бы то ни было.
— Искусство?..
Чопорно ответил Кирито.
— Вы рассчитываете на системные команды, полные ограничений? Вы планируете уничтожить все силы тьмы какой-то командой, какая доступна лишь вам? Хотя вы и не в силах совладать с нами тремя?
— Ох, правда что ли?
— Именно. У вас нет ни единого шанса на победу. Алиса может остановить любое дальнобойное атакующее искусство за несколько секунд, а Юдзио и я зарубим вас в мгновение ока. Если думаете парализовать нас с помощью системной команды, которая требует непосредственного прикосновения к нам, я разрублю вас навыком, каким победил ранее Чуделкина. Я вовсе не хочу сейчас это говорить, но единственный заклинатель, лишённый защиты головного отряда, не может победить несколько мечников. Это должно быть абсолютным правилом даже в этом мире.
— ...Единственный... единственный, говоришь?
Администратор издала утробный смешок.
— Забавно, как ты это находишь. Да, в конце концов количество — это проблема. Мой контроль ограничен, когда пешек слишком много. По крайней мере, финальный нагрузочный эксперимент будет мне не по плечу. Во время техобслуживания я добавила в Орден Всецелого balance, но...
Верховный правитель, по идее оставшийся один после потери лояльного подданного Чуделкина, демонстрировал безграничное спокойствие, стоя перед тремя мятежниками и говоря себе под нос.
— Если честно, рыцарский орден был всего лишь промежуточным средством. Военная мощь, какую я по-настоящему желаю, не должна обладать мыслями, не говоря уже про память и эмоции. Она лишь должна быть сущностью, посвятившей себя истреблению врагов, представших перед ней, без перерыва. Другими словами... она не должна быть человеком.
— Что вы...
Игнорируя слова Кирито, Администратор высоко подняла левую руку. В ней она сжимала треугольную призму, сияющую очаровательным фиолетовым — модуль благочестия, извлечённый изо лба Юдзио.
— Может, он и был глупым клоуном, но даже от Чуделкина была польза. Он всё-таки даровал мне время на сопоставление всех сегментов этого длинного искусства. Теперь... пробудись, мой верный слуга! Бездушный палач!
Юдзио всё понял, услышав последние слова.
Это было искусство, что тихо доносилось из глубин кровати, когда он вернулся в эту комнату с вернувшимися чувствами. Абсурдно долгое заклинание, которое можно считать наиболее продвинутым даже по меркам первосвященника, со строками, что она не могла сократить силой своего разума. То самое искусство готовилось высвободиться в этот самый момент.
Следующее, что громко выкрикнула среброглавая девушка, было двумя словами, слишком короткими, чтобы их прервать, но несущими в себе столько смятения, каким перекрывали все прочие фразы.
— Release recollection!
Ядро искусства полного контроля вооружения. Секретное искусство для освобождения памяти оружия и привлечения мощи, выходящей за рамки любого священного искусства...
Однако нагая Администратор ничего при себе не имела, даже маленького кинжала. Неужели это модуль благочестия в её левой руке? Вот только треугольная призма не должна обладать памятью, какую можно освободить.
Тихий, но ясный звук кольнул уши Юдзио, и он бросил изумлённый взгляд на первосвященника.
Клац клац; сзади послышались пронзительные металлические звуки... нет, он слышал их слева и справа.
Юдзио быстро повернулся кругом и судорожно вздохнул от непомерного удивления.
Там были бесчисленные столбы, опоясывающие широкий зал, измеряемый сорока мэру в диаметре. Прикреплённые к ним имитации мечей, сияющие золотом и выполненные в различных размерах, слегка дрожали.
— Что... что это?!
Дрожащий голос Юдзио смешался с единственной фразой Алисы: «Невозможно!»
Крупнейшая имитация меча достигала в длину трёх мэру. Даже Администратор не в силах размахивать таким предметом направо и налево. Вообще, завибрировал не только тот меч, на который смотрел Юдзио. Тот же феномен происходил с каждым столбом, расположенным вокруг зала. А общее число имитаций мечей доходило где-то до тридцати.
Искусство освобождения воспоминаний не могло быть применено, пока не будет достигнут определённый уровень близости с оружием, когда оно становится практически частью тебя — или так должно было быть. Получить доступ к памяти драгоценного меча можно было лишь после установления между ним и владельцем глубоких связей.
Первосвященник, для кого подчинённые являлись всего лишь инструментами, не смог бы сформировать такие связи со всеми тридцатью имитациями мечей. А потому, что за воспоминания она хотела высвободить, и что это за мечи?..
На глазах трио, стоявшего неподвижно, загремела сверхъестественно мощная вибрация, и гигантские мечи вышли из столбов, полетев вперёд.
Задев волосы Юдзио, сгорбившегося в смятении, мечи интенсивно закрутились, взвились и собрались прямо над первосвященником, в середине зала. Феномен, ещё более поразительный, не заставил себя долго ждать.
Тридцать мечей различных размеров издавали металлический лязг, соединяясь в огромную массу. Юдзио тут же заметил, что получающаяся фигура напоминала человеческий силуэт.
Тонкий позвоночник пронзил его сердцевину, а в стороны потянулись длинные руки. Снизу произросли ноги: четыре штуки, вдвое больше, чем у человека.
Повернувшись к мечам, молниеносно превратившимся в причудливого гиганта, нет, монстра, Администратор выставила напоказ модуль благочестия в левой руке.
Эта треугольная призма — краеугольный камень искусства полного контроля первосвященника.
Как только Юдзио подумал об этом, Кирито закричал сбоку от него.
— Discharge!
Он глянул на него и увидел огненных птиц, удерживаемых на кончиках растопыренных пальцев на его правой руке. Один только Кирито произнёс искусство, пока Юдзио и, вероятно, Алиса ошеломлённо взирали на объединяющиеся мечи.
Выстрелившие огненные птицы выбрали целью треугольную призму в руке Администратора. Существует множество вариантов атакующих искусств, использующих тепловой элемент, но задействованная Кирито «форма птицы» отличалась автоматическим наведением на цель. В дополнение, взгляд Администратора был сосредоточен на гиганте-меченосце над ней, и она не приметила действий Кирито. Он должен попасть!..
Юдзио был в этом уверен.
Гигант-меченосец вытянул одну из ног, паря в воздухе, и закрыл путь пылающим снарядам. Неспособные увернуться птицы врезались в неё и тут же разлетелись на малиновые брызги. Мерцающая поверхность золотого меча едва покрылась тонким слоем копоти; не было видно никаких повреждений.
Что до Администратора, она полностью проигнорировала это действие и плавно выпустила треугольную призму из левой руки. Вместо падения призма поднялась сама по себе, заходя внутрь спины гиганта, состоящей из трёх мечей.
Вверх медленно пополз фиолетовый свет и остановился в месте, где должно было находиться сердце гиганта, будь он живым существом, а затем испустило значительно более мощное сияние.
Это излучение с металлическим шумом разошлось по всему телу гиганта и его бесчисленным мечам, некогда обладающим округлыми, декоративными клинками, а теперь получившим острые лезвия. В тот момент Юдзио инстинктивно понял, что искусство первосвященника завершено.