Н церковные dCjiûcth 4 страница

40 См.: P. A. Février. Le développement urbain en Provence de l'époque romaine

à la fin du XIV siècle. Paris, 1964. 41 С Fournier. Le Peuplement rural en Basse Auvergne durant le haut Moyen

Age. Paris, 1962.


Возникновение Франции 46

ским верховенством, долгое время была в меньшинстве. Это отражало особенности в самом содержании социальной эволюции севера и юга Галлии в VI—VII вв. В то время как на севере франкские и позднеримские порядки играли примерно равную роль, на юге в их взаимодействии явно превалировал позднерим-ский уклад. И хотя в процессе распада и синтеза этих двух общественных структур рождались сходные между собой элементы новых общественных отношений, последние еще долго будут хранить на себе «родимые пятна», указывающие на их различное происхождение и мешающие их слиянию.

Особенности пути, пройденного северными и южными областями Галлии, сказались и на этническом развитии. Различие в соотношении германских и галло-римских элементов обусловливало разницу в этническом типе, в языке, отчасти и в духовной культуре. Благодаря очень значительному преобладанию на юге Галлии галло-римлян и более высокому уровню их культуры латинский язык и элементы светской образованности долго сохраняются здесь и после франкского завоевания. Особенно это касается галло-римской знати. Домашние учителя обучают ее детей классической латыни. И даже в церковных школах изучение классического наследия продолжает играть заметную роль. Латынью пользовались и известные писатели и историки того времени — такие, как выходец из галло-римского сенаторского рода, составитель хроники «Деяния франков» Григорий Турский (влиятельный епископ, приближенный короля Снгеберта), провансальский аристократ Динамий Марсельский, автор многих «Житий», участники литературных кружков, действовавших в VI в. в Арле, Авиньоне, Вьенне, Бордо, Пуатье и других городах Южной и Центральной Галлии. Латинский язык сохранял свое значение и в среде простолюдинов. Об этом свидетельствуют латинские надписи на многочисленных надгробиях VI в., найденных в разных уголках юга Галлии 42.

Этническая и языковая обособленность германцев сохранялась на юге около столетия. В VII в. они были ассимилированы гал-ло-римлянами. Смешению здесь германцев с галло-римлянами способствовали их совместные поселения, смешанные браки, общая религия. Немалое значение имело широкое использование франкскими королями галло-римской знати в качестве своих советни-

Р. Riche. Education et culture dans l'Occident Barbare Paris, 1962, p. 232 252; E. Salin. La civilisation mérovingienne, t. IV, p. 450 et suiv.


47 Возникновение Франции

ков и чиновников. Документы, исходившие из королевских канцелярий (в том числе сборники формул для различных сделок), составлялись, естественно, по-латыни, ибо своей письменности германцы не имели. Латынь же легла и в основу нового разговорного языка, складывающегося на юге в течение VII—VIII вв. Потомки франков-завоевателей (не говоря уже о бургундах и вестготах, ассимилировавшихся еще раньше) усвоили, таким образом, словарный состав языка, на котором говорило все окружающее население, на котором составлялись и распоряжения королей, и проповеди христианских епископов. Но грамматический строй и фонетика этого нового языка отличались и от классической латыни, и от народной латыни IV—VI вв.

На севере Галлии франкский язык и франкская духовная культура продолжали жить дольше. Уцелевшая галло-римская прослойка была в ряде мест недостаточно многочисленна, чтобы оказать сильное воздействие на франкскую среду. Раздельность германских и галло-римских поселений затрудняла общение. Местное галльское население было здесь романизовано сравнительно слабо. Тем любопытнее тот факт, что, начиная, по крайней мере, с середины VI в., романское культурное влияние начинает все явственнее сказываться и на севере Франкского государства. Объясняется это в первую очередь привлечением франкскими королями к себе на службу администраторов из галло-римской аристократии, а также усилением роли христианства и галло-римского духовенства. К концу VI в. северофранкская знать порой не только говорила, но и читала по-латыни. В VII в. были открыты церковные школы; преподавание в них велось также на латыни43. Однако подавляющее большинство северных франков, особенно в деревнях, еще долго продолжали говорить на родном языке. На крайнем северо-востоке Галлии (фламандские районы современной Бельгии), наиболее густо населенном франками, основа этого языка сохранилась до наших дней. В остальных районах разговорная речь, складывающаяся в VII—VIII вв. на основе латыни, удаляется от своего прототипа заметнее, чем на юге. Она пополняется несколькими сотнями германских слов, в первую очередь — в лексике, связанной с военным делом, с названиями предметов домашней утвари, с описанием флоры и фауны. Заметно упрощается построение фразы; сильно изменяется произношение 44. Северогалльская речь оказывается, таким образом, не совсем похожей на южногалльскую. Даже утвердительная частица «да» на

P. Riche. Education et culture..., p. 254 et suiv; idem. De l'éducation antique à l'éducation chevaleresque. Paris, 1968, p. 25 et suiv. R. Sedilot. Survol de l'histoire de France, p. 88.


Возникновение Франции 48

севере и на юге произносилась по-разному. Равнозначное ей по смыслу латинское выражение «hoc illud» южане лишь сокращали, говоря кратко «ос». На севере же фонетическое изменение было глубже: hoc illud сливалось в oil (позднее — в oui). Отсюда появились в дальнейшем и названия этих двух языков: северного — langue d'oil, южного — langue d'oc.

Различия в этническом составе населения в Галлии VII— VIII вв. не исчерпывались особенностями севера и юга. Самостоятельные этнические группы представляли, кроме того, бритты Арморики, в V—VI вв. переселившиеся сюда из Англии, и испанские баски, колонизовавшие в конце VI в. области между Пиренеями и Гаронной (будущая Гасконь).

На территории Галлии складывалось, таким образом, несколько различных народностей 45. Наиболее многочисленными из них были северофранкская (будущая северофранцузская) и южнофранкская (будущая провансальская). Именно они сыграют впоследствии главную роль в складывании французской нации. В VII— VIII вв. ( как и в более позднее время, вплоть до XIV—XV вв.) они различались между собой не только по языку и территориальному расположению, но, как мы видели, и по особенностям социально-экономического строя.

Тем не менее представление об этнической общности севера и юга Галлии уже зарождалось. И так как господствующую политическую группу первоначально составляли почти повсюду франки, именно их имя постепенно становится, начиная с VII в., общим «самоназванием» населения — независимо от действительного его происхождения. Новое имя появляется и у самой страны. В VII—VIII вв. ее все реже называют Галлией и все чаще «государством франков» (Regnum francorum) 46.

Особенности социального и этнического развития наложили отпечаток и на духовную культуру севера и юга Галлии. Это видно, в частности, по распространению христианства, число приверженцев которого росло на юге значительно быстрее, чем на севере. Даже после обращения Хлодвига и его приближенных христианизация сельского населения в северных областях шла

4? См.: А. Д. Люблинская. К вопросу о развитии французской народности (IX—XV вв.).— «Вопросы истории», 1953, № 9.

46 В VI в. возникает уже и укороченная форма этого названия — Frantia, Francia, но им обозначают в это время не всю Галлию, а лишь область наиболее древних франкских поселений в бассейне Мааса и Шельды В VII в. и, особенно, в VIII в. под термином Francia подразумевают иногда уже всю территорию между Рейном и Луарой, включая и Южную Бургундию, но чаще — междуречье Соммы и Луары (см : F. Lot. Naissance de la France. Paris, 1948, p. 196; R. Sedilot. Survol de l'histoire de France, p. 84; R. FoU. Le couronnement impérial de Charlemagne, p 21, 40).


49

Возникновение Франции

медленнее, чем на юге. В течение всего VI в. абсолютное большинство галльского крестьянства, особенно на севере, оставалось языческим. Положение изменяется лишь в VII—VIII вв. Постоянная поддержка, оказывавшаяся франкскими королями христианской церкви, позволила ей постепенно укрепить свои позиции. Растет число монастырей (уже к концу VI в. в Галлии было основано около 200 монашеских обителей47). Меровинги раздают им щедрые пожалования. Представители знатных родов создают в своих владениях новые церкви, содействуя проникновению христианства в отдаленные уголки страны. Увеличивается влияние епископов, назначавшихся королями. Облеченные также политической властью, они усердно насаждали новую религию, либо запрещая, либо христианизируя языческие обряды и обычаи.

Значение христианизации Галлии не ограничивается теми социально-политическими последствиями, о которых говорилось выше. В конкретно-исторических условиях Галлии VI—VIII вв. христианство имело немалое значение для сохранения ряда достижений римской культуры. Проклиная и осуждая «языческую» культуру Рима, христианская церковь вынуждена была в то же время заботиться о сохранении некоторых элементов латинской образованности для удовлетворения своих собственных потребностей. Один из немногих обломков Римской империи, уцелевших в Галлии после ее падения,— церковь оказалась объективно как бы преемницей Рима в отдельных областях культурного развития. Это был ненадежный и «нерадивый» преемник. Но другого не было. И потому именно христианской церкви обязана была Галлия сохранением письменности, спасением хотя бы части накопленных во времена античности врачебных знаний, сведений о мореплавании и т. п. Более того, многие литературные и научные произведения древности дошли до потомков только в копиях, изготовленных по античным рукописям монастырскими писцами, в том числе и галльскими.

Не приходится удивляться и тому, что влияние христианизации явственно сказалось на развитии изобразительного искусства Галлии V—VII вв. По своему характеру это искусство очень сильно отличается от того, которое мы обрисовали выше, говоря о периоде римского господства в Галлии. Почти полностью исчезла скульптура. Неузнаваемо изменилась живопись. Главная тема изобразительного искусства римской поры — человек — была забыта. Начиная с V в. ведущей отраслью изобразительного искусства становится ювелирное дело. Драгоценности были теперь главным показателем социального положения человека, как бы заменив в этом отношении каменные постройки древности, играв-

4' G. Fournier. Les Mérovingiens. Paris, 1966, p. 95.


Возникновение Франции 50

шие в свое время ту же роль. В причудливой форме и замысловатом орнаменте поясных пряжек, застежек, бус, браслетов, в украшении домашней утвари и воинских доспехов проявлялось ныне мастерство художника. Техника его работы представляла как бы сложный сплав римских ремесленных навыков с приемами работы «варварских» мастеров. Главным элементом произведений ювелирного искусства стали либо стилизованные изображения зверей, либо геометрические узоры, невольно напоминая ведущую тему галльского доримского искусства. Важнейшим изобразительным средством была теперь не форма, но цвет. Ювелирные изделия этой поры поражают сказочной игрой черной эмали, багровых рубинов, зеленого и голубого стекла, золота48.

Столь резкое изменение тематики и формы галльского изобразительного искусства было связано с действием сложного комплекса факторов. Немаловажную роль сыграло влияние церкви, которая всячески подчеркивала превосходство духа над плотью и объявляла греховным всякий интерес к человеческому телу и его изображению. Но, вероятно, не меньшее значение имела специфика присущего «варварам» видения мира. Именно цвет и цветовая гамма были излюбленным изобразительным средством у германских народов. Не случайно именно тот или иной цвет играл у многих из них роль охраняющего талисмана. Что же касается линии, формы, то они обычно передавались не в своем реалистическом воплощении, но в сильно деформированном, вытянутом или искаженно угловатом виде. Отсюда превращение фигур зверей в чудища, вплетение их в сложный орнамент, порой с трудом поддающийся расшифровке. Нерасчлененность рисунка, смешение в нем самых различных сюжетов и тем — характерная черта франкского искусства, связанная с синкретизмом общекультурных представлений германцев того времени. По своему содержанию рисунки часто были рассчитаны на то, чтобы произвести на зрителя устрашающее впечатление. Выполняя роль талисмана, они должны были отпугивать врагов, «охранять» и оберегать от опасностей.

Лишь в VII в. начинается возрождение антропоморфного искусства. Благодаря влиянию церкви важнейшими темами этого искусства было изображение человекоподобного божества или библейских сюжетов.

*

Более двух веков ученые вели спор о роли германских и римских институтов в истории меровингской Галлии. Спор этот продолжается и поныне, хотя хронологические его рамки значитель-

48 См.: Е. Salin. La civilisation mérovingienne, t. IV, p. 450—470; G. Fournicr. Les Mérovingiens, p. 83. 84.


51 Возникновение Франции

но расширились, а постановка вопроса в корне изменилась: вместо противопоставления германских и романских порядков в историографии сложилась тенденция отрицать самый факт социального перелома, связанного с германской колонизацией .

Углубленный анализ фактического материала заставляет, однако, отказаться как от упрощенного подхода родоначальников дискуссии, требовавших признать определяющее значение либо только франкского, либо только романского начала, так и от концепции «подобия» римского и германского обществ. Трудами многих исследователей (в том числе историков-марксистов и прогрессивных западных ученых) выяснено, что, как это отмечалось выше, между галло-римскими и франкскими распорядками существовала принципиальная разница. Прямая преемственность в социальном развитии Галлии в V—VII вв. оказывалась поэтому исключением, а не правилом. Но подспудное влияние римского наследия было огромным. Оно обнаруживается во всех районах Галлии. Его интенсивность и значение для путей социальной эволюции зависели от конкретно-исторических условий, существовавших в той или иной области. Действительную роль галльских, римских и германских институтов в становлении общественного строя франков можно поэтому определить только при тщательном учете локальных особенностей, и прежде всего различий между севером и югом Галлии.

Однако, каково бы ни было соотношение германских и романских элементов в том или ином районе Галлии, повсюду смысл социальной перестройки, пережитой после падения Рима, состоял в постепенном переходе к новой общественной системе — феодализму.

С этой точки зрения рассматриваемый период повсеместно был временем глубокого общественного переворота, опережавшего по времени своего осуществления многие соседние страны.

49 Тенденции такого рода прослеживаются уже у немецкого историка начала XX в. А. Допша, доказывавшего сходство общественного строя в поздне-римской империи и во Франкском государстве. Они получают затем отражение у бельгийского медиевиста Анри Пиренна, подчеркивавшего сохранение позднеантичных отношений в меровингский период и считавшего, что гибель римского наследия была связана лишь с арабскими вторжениями VIII в. Идеи германо-римского континуитета защищали затем послевоенные последователи А. Пиренна — С. Булин, М. Ломбар, Р. Лопес, отстаивавшие преемственность экономического развития Галлии вплоть до вторжений норманнов в IX в, или даже вплоть до XI в. О сходстве или даже родстве позднеримских и германских порядков пишут и авторы только что вышедших во Франции общих работ по западноевропейскому средневековью Р. Фоссье и Г. Фуркэн (см.: «Histoire médiévale». Serie dirigée par G. Duby. Paris, 1969—1970).


Возникновение Франции 52

ФРАНКСКОЕ ГОСУДАРСТВО: КАРОЛИНГИ

Наследники Хлодвига сохраняли за собой титул франкских королей более двух с половиной столетий — до середины VIII в. фактически, однако их власть довольно быстро ослабела, а территория, на которую она распространялась,— сузилась. Ряд завоеванных в начале VI в. территорий перестает подчиняться франкам. В конце VII в. восстанавливается в качестве независимого герцогства Аквитания. Почти полностью отделяется Прованс. В Арморике усиливается государство бриттов, правители которых объявляют себя королями и значительно расширяют свои владения. Под властью франков к концу VII в. остаются реально только земли между Луарой и Рейном. Но и эта область не сохраняет единства. Внутри нее складываются три самостоятельных франкских королевства—Австразия («Восточное государство»), Нейстрия («Новое западное государство») и Бургундия, которые ведут между собой постоянную борьбу.

Этот ход событий был естественным и неизбежным следствием сложившейся в Галлии (особенно в северной ее половине) социальной системы, о которой мы уже говорили выше. Усиливавшаяся земельная знать всячески стремилась к укреплению своей власти, к расширению своих владений. Франкские короли могли поэтому рассчитывать на поддержку знати только ценой передачи ей все новых прав, все новых пожалований. По мере того, как земельные ресурсы франкских королей истощались, росло самовластье знати, и сами короли оказывались нередко игрушкой в руках наиболее могущественных аристократических родов.

В VIII в. распад и раздробление Франкского государства, однако, не только приостановились, но и были, казалось бы, решительно преодолены. Франкские королевства вновь воссоединились. Удалось остановить и отбросить за Пиренеи арабов, уже подчинивших было себе средиземноморское побережье и часть Аквитании. Восстановлена была власть франков над всей южной половиной страны. На рубеже VIII—IX вв. границы Франкского государства раздвинулись далеко за пределы древней Галлии, включив в себя Италию, значительную часть Германии, ряд западнославянских областей и Северную Испанию.

Чем объясняется этот поворот в истории Франкского государства? Наиболее очевидной представляется, на первый взгляд, его связь со сменой королевской династии. Пришедшие к власти Каролинги (носившие вначале имя Пипинидов) принадлежали к знатному роду рипуарских (восточных) франков, выдвинувшемуся '/же в конце VI в В середине следующего столетия в руки этого рода попадает высшая административная должность майор-домов при королях Австразии. Майордомы ведали доходами и


53 Возникновение Франции

расходами королевского двора, командовали дворцовой стражей, распоряжались людьми, находившимися под королевским патронатом. Не удивительно, что обладание этой должностью позволило роду Каролингов укрепить свою власть, расширить свои земельные владения и еще более увеличить число лично зависимых от них людей. Добившись главенствующего положения в Австразии, они уже в конце VII в. объединяют под своей властью и Нейст-рию, и Бургундию и становятся, в полном смысле слова, некоронованными правителями Франкского государства.

Влияние Каролингов особенно резко усиливается во времена майордома Карла Мартелла. При нем получает особое развитие секуляризация церковных земель. Карл Мартелл стал значительно шире, чем его предшественники, вознаграждать своих приближенных путем передачи им земельных владений, принадлежавших не ему самому, но аббатствам или епископствам, находившимся в Галлии. Он опирался при этом на издавна укоренившуюся практику замещения должностей епископов и аббатов людьми, назначенными королевской властью. Сменяя на этих постах неугодных ему лиц, Карл распределял затем ту или иную часть их владений среди тех, кто был готов служить ему и приводить вместе с собой вооруженных слуг. В результате армия Карла пополнилась «новыми людьми» среднего достатка, теми, кто был достаточно состоятелен, чтобы служить в коннице, приобретавшей в эту пору все большую роль, и достаточно свободен от хозяйственных забот, чтобы овладеть необходимыми для этого рода службы воинскими навыками (само вооружение, так же как и содержание, необходимое на время ежегодной трехмесячной службы, приобретались тогда каждым воином за свой собственный счет). Имя Карла Мартелла связывают обычно и еще с одной важной реформой. В период его правления постепенно прекращается раздача земельных пожалований в наследственную собственность. Воины Карла получают землю лишь на срок своей жизни, т. е. на срок службы своему сеньеру. В случае отказа от службы или измены пожалованные им земли (или другие права) подлежали конфискации. Это способствовало развитию особого вида землевладения — условных держаний за службу (так называемых бенефициев). Реформы Карла Мартелла не остались безрезультатными. Они в немалой степени подготовили его победы над фризами, алеманами, баварами и главный его успех — отражение натиска арабов (в битве при Пуатье в 732 г.). В результате Мартеллу была обеспечена прочная власть над всеми землями между Луарой и Рейном и значительное влияние в ряде соседних областей.

Сын Карла Мартелла — Пипин Короткий, продолжавший политику отца, сделал следующий шаг на пути к упрочению вла-


Возникновение Франции 54

сти своего рода. Воспользовавшись благоприятными политическими обстоятельствами и заручившись поддержкой римского папы, он в 751 г. официально короновался королем франков; последний из Меровингов был пострижен в монахи. Пипину удалось сломить упорное сопротивление южногалльской (аквитанской и га-сконской) знати. В ходе многолетней войны значительная ее часть была истреблена, а ее владения — так же, как и земли, опустошенные арабами,— переданы служилым людям короля. Это была как бы вторая волна германской колонизации юга Галлии, имевшая далеко идущие социальные и этнические последствия.

Арабы были изгнаны из последнего своего оплота на галльской земле — Септимании. Под властью Каролингов объединилась, таким образом, территория всей страны — от Ла-Манша до берегов Средиземноморья. Своего апогея Франкское государство достигло при сыне Пипина Короткого Карле Великом (768—814 гг.), распространившем свою власть на большую часть Западной Европы и при содействии папы получившем титул императора.

История прихода Каролингов к власти показывает, что восстановление единства Франкского государства и его усиление в течение VIII в. действительно были в немалой степени заслугой представителей новой династии. Важную роль сыграл уже тот факт, что они сумели собрать в своих руках значительные земельные владения, позволившие им привлечь к себе большое число сторонников (около 800 г. Каролингам принадлежало несколько сотен вотчин в разных областях Галлии, особенно в Австразии; многие из них насчитывали по 1000 га и более) 50. Не меньшее значение имело проведение первыми Каролингами таких внутриполитических акций, как секуляризация церковных земель, вознаграждение приближенных условными пожалованиями, требование от них присяги в личной верности. Ни одна из этих мер не была «изобретена» новой династией. Но именно ее представители впервые стали применять их широко и в комплексе51. Они же ввели в политическую практику европейских монархов тесный союз с папством, призванный освящать королевскую власть. Самая возможность использовать подобным образом авторитет римских первосвященников появилась во Франкском государстве лишь тогда, когда христианство стало повсеместно господствующей ре-

50 F. Lot. La grandeur des fiscs à l'époque carolingienne.— «Revue belge de Philologie et d'histoire». 1924, p. 54; R. Boutruche. Seigneurie et féodalité, t. !, 2ème ed., p. 114.

61 См.: R. Folz. Le couronnement impérial de Chailemagne, p. 32—37, 54, 55, 66 etc.; R. Boutruche. Seigneurie et féodalité, t. 1. 2èmeed., p. 174 et suiv.


55 Возникновение Франции

лигией. И Каролинги не замедлили воспользоваться этим новым положением.

Однако, воздавая должное политической изобретательности и находчивости предс1авителей новой династии, нельзя не заметить еще более важных объективных предпосылок усиления их власти. Никакие политические реформы Каролингов не смогли бы дать результата, если бы не существовало социальных слоев, способных поддержать их борьбу за укрепление и расширение Франкского государства. Во времена Хлодвига и его ближайших преемников опору королевской власти составляла не только франкская знать, но и основная масса свободных франков, составлявших народное ополчение. В завоевании новых земель участвовала тогда значительная часть племени; война была привычной формой жизни большинства населения. Участие в войне было доступно для всех и с материальной точки зрения, поскольку вооружение тогдашнего пехотинца было несложным и имелось у каждого франка.

Ко времени Каролингов положение существенно изменилось. Франки прочно осели на галльских землях. Перестроилось сельское хозяйство: в нем выросла роль таких интенсивных отраслей, как хлебопашество. Усложнилось военное дело: все большее значение стало приобретать конное войско. По мере обособления малых семей совмещение земледельческого труда с участием в войне становилось все более затруднительным. Покупка коня, вооружения и приобретение необходимых навыков в пользовании им для большинства были теперь непосильны. Это же касалось и мелких земледельцев галло-римского происхождения. Зато из среды тех и других в процессе имущественного расслоения постепенно выделялся слой зажиточных людей, заинтересованных в силу самого своего положения в закреплении своих привилегий. Их не могла не привлекать военная активность Каролингов, сулившая новые назначения, новые должности и владения. Каролинги были для них реальной силой, способной помочь им войти в состав господствующего класса. В то же время их имущественное положение рождало особый интерес к ним со стороны представителей подымающейся династии, которая нуждалась в пополнении нового конного войска. Так сложился естественный союз Каролингов с верхушкой зажиточных аллодистов, сыгравший особую роль в восстановлении и укреплении Франкского государства52.

'2 Тесная связь политического усиления Каролингов с процессами социального расслоения франкского общества была показана Энгельсом (см. R. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., г. 19, стр. 507 — 518). Она подчеркивается в работах ряда историков-марксистов (см.: А. И. Неусыхин. Возникновение зависимого крестьянства ляк класса раннефеодального общества в Западной Европе


Возникновение Франции 56

В основе возникновения этого союза лежал процесс социального расслоения франкского общества, особенно бурно протекавший на той поздней стадии, которая предшествовала завершению раскола общества на классы крестьян и крупных землевладельцев. В разных районах Франкского государства эта стадия была достигнута не одновременно. И потому не одинакова была и роль, сыгранная различными географическими областями в подъеме Ка-ролингов. Особенно активную поддержку оказали в VIII—IX вв. Каролингам те центральные области севера (западная Австразия, восточная Нейстрия), в которых социальная дифференциация шла интенсивнее всего именно в VIII—IX вв. (в западной Нейстрии и Бургундии ее апогей относится к более раннему времени).

Все это, разумеется, не значит, что Каролингов поддерживала только «новая знать», выросшая из числа мелких и средних землевладельцев Северной Галлии. По мере того как росли успехи новой династии, вокруг нее сплачивались многие представители старой знати, рассчитывавшие на расширение своих прав и привилегий и на новые территориальные пожалования. Каролинги добились также поддержки со стороны церкви, которая сохранила в Галлии, несмотря на секуляризацию, громадные владения (около трети земель)53.

Тесно связывая становление Каролингской империи с ходом социального развития, нельзя в то же время недооценивать то обратное воздействие, которое оказал процесс укрепления и расширения государства на внутреннюю историю франкского общества. Начать с того, что воссоздание Франкского государства со-

VI—VIII вв. М, 1956; Е. Müller-Мег tens. Karl der Grosse, Ludwig der Fromme und die Freien. Berlin, 1963; S. Epperlein. Herrschaft und Volk irn Karolingischen Imperium. Berlin, 1969). Близкой точки зрения придерживаются видные французские историки — Р. Бутрюш, Ш Перрен (см.: R. Bout-ruche. Seigneurie et féodalité, t. I. 2eme ed.; Ch. Edm. Perrin. La seigneurie rurale en France et en Allemagne, t. I—III. Paris, 1951 —1953). В отличие от них западногерманские историки школы Т. Майера рассматривают подъем королевской власти у франков вне связи с социальной эволюцией, а при его объяснении придают особое значение поддержке Каролингов со стороны «королевских свободных» — слоя, созданного самими королями (см. подробнее: Ю- Л. Бессмертный. Некоторые проблемы социально-политической истории периода Каролингов в современной западноевропейской медиевистике.— «Средние века», вып. 26, 1964, стр. 107 и след ; M Л. Варг. Буржуазная историография о социальной структуре средневекового общества.— «Вопросы истории», 1966, № 12). 53 R. Fossier, Histoire sociale, p. 55.


57 Возникновение Франции

провождалось географическими перемещениями ряда этнических и социальных групп. Преобладающая часть поддерживавшей Каро-лингов новой знати из Австразии и Нейстрии принадлежала по своему племенному происхождению к франкам, алеманам и другим германским племенам. В пользу этой новой знати происходили значительные по масштабам изменения в распределении земельной собственности. В той или иной мере они затронули все области Франкского государства, поскольку повсеместно земли, секуляризованные у церкви или конфискованные у политических противников, передавались сторонникам Каролингов. Но особенно значительными были эти изменения в южной части страны. Восстановление власти Каролингов было достигнуто здесь ценой многолетней упорной войны, в процессе которой франкская знать получила ключевые административные должности и обширные земельные пожалования.