Требования к архитектурной композиции 4 страница
Болонский архитектор Фьораванти, взяв за образец владимирский Успенский собор при строительстве Успенского собора Кремля, существенно перерабатывает его крестово-купольную структуру в направлении большей цельности объема, характерной для рационалистического мышления эпохи Возрождения.
Венецианский зодчий Алевиз Новый строит новый Архангельский собор в традициях русской архитектуры, однако с декоративным убранством фасадов в духе итальянского Ренессанса: раковинами и круглыми окнами в закомарах, капителями на лопатках, филенками и ярусными членениями на пряслах стен.
К XVI в. русские зодчие, усвоив знания западной строительной техники, как раньше византийской, обратились к решению задачи создания своей самобытной храмовой архитектуры, в том числе с применением шатровых покрытий и богатством объемной композиции.
Шатровые храмы являлись одной из распространенных, привычных и любимых форм в деревянном зодчестве. Высокий четырех- или восьмигранный сруб церкви увенчивался обычно высокой шатровой кровлей с одной главой наверху. Этот тип постепенно усложняется, к храму пристраиваются приделы, покрытые чаще всего так называемой "бочкой" или шатром меньшего размера. Иногда шатровый храм опоясывается крытой галереей внизу у подклета или на высоте второго этажа.
Многие шатровые каменные храмы, возведенные в XVI в., посвящаются определенным событиям. Их объемно-планировочное решение зачастую подчинено мемориальной задаче, иногда в ущерб основному назначению храма - богослужебному. Таковы церковь Вознесения в Коломенском и Покровский собор на Красной площади.
XVII в. знаменуется определенным обмирщением храмового зодчества. Оно выражается в стремлении к разукрашенности, обилии декоративных средств, характерных для гражданского зодчества, включении деталей западноевропейского происхождения, отказе от традиционной крестово-купольной структуры храмов.
Строившиеся в большом количестве посадские приходские храмы были, как правило, сравнительно небольшие, бесстолпные, пятиглавые с горкой декоративных кокошников наверху, дополненные трапезной, высокой шатровой колокольней, галереями, крыльцами и другими пристройками, придававшими всей композиции чрезвычайно живописный вид, характерный для традиций псковского зодчества. Яркими примерами могут служить такие московские храмы, как церковь Рождества Богородицы в Путинках, церкви Святой Троицы в Никитниках и Останкине.
В конце XVII - начале XVIII в. возводятся храмы, архитектура которых близка современной им барочной архитектуре Западной Европы. Такова, например, центричная, ярусная церковь типа "восьмерик на четверике" и "под колоколы" в честь Покрова Богородицы в Филях. Во многих храмах конца XVII в. наблюдается решительный отказ от канонической традиции древнерусского зодчества, обилие декора, близость с архитектурой светских сооружений.
Процесс секуляризации церковной жизни сказался на всех видах церковного искусства: архитектуре, живописи, церковном пении и т.д. Воспользовавшись мыслями В.Н. Мартынова, анализирующего причины трансформации древнерусского церковного пения, можно то же самое сказать и о процессах, происходивших в церковной архитектуре:
"Когда существующее в средневековье единство жизни, молитвы и творчества, могущее создавать храмы небесной красоты, было нарушено, то неизбежно начался процесс деградации церковного искусства. Секуляризация жизни, резко обозначившаяся в XVII в. и окончательно оформившаяся в связи с Петровскими реформами, отразилась в архитектуре русских храмов в увлечении декоративными приемами внешней выразительности, привнесении элементов архитектуры светских сооружений. В результате Петровских реформ, направленных против определенных форм жизни и повлекших за собой разрушение как форм молитвы, так и традиционных архитектурных форм, составляющих единое целое, существование храмовой архитектуры как иконы Небесного Града стало просто невозможным. Присутствующее в древнерусском храме целомудрие Красоты Небесного Царства сменилось следованию изменяющимся вкусам эстетствующего сознания художников. Храмостроительство, как служение Богу, превратилось в область художественного формотворчества, средство самовыражения зодчего. Послушание перестало быть способностью слышать Небо и превратилось в исполнительную послушность, сводимую к проблеме подчинения своей воли чужой воле, в частности заказчика храма или следованию традиционной форме. Утрата аскетической традиции привела к тому, что древнерусское храмостроительство как система прекратила существование и была полностью предана забвению.
Миросозерцание Нового времени строилось на понимании, что небо - это та же земля, только находящаяся в другой части единого пространства. Процесс десакрализации древнерусской храмостроительной системы был лишь частным случаем общего процесса расцерковления, или десакрализации, в земной истории. Возникает расцерковленная культура, оторванная от принципов Церкви и обусловленная принципами мира. При воцарении секулярной культуры даже внутри Церкви понимание храмовой архитектуры было сведено на землю и она начала восприниматься как некая область строительного искусства. Однако исчезновение древнерусской архитектурной традиции из храмостроительной практики прошло совершенно незамеченным, так как к этому моменту церковное сознание перестало ощущать разницу между канонической храмовой архитектурой и архитектурой как искусством. Архитектурное формотворчество заступило место следования канонической традиции и тем самым сделало незаметным ее исчезновение. С точки зрения апологетов архитектуры Нового времени древнерусское храмовое зодчество должно рассматриваться в качестве первоначального периода прогрессирующей истории храмостроительства. Таким образом, переход от крестово-купольного четырех(шести)-столпного храма к бесстолпному и смена центричной иерархически упорядоченной структуры динамичной композицией ярусного храма типа "восьмерик на четверике" был воспринят как смена устаревшего, отжившего новым, прогрессивным. Забвение древнерусских традиций произошло чрезвычайно быстро. Если в конце XVII в. традиционные типы храмов создавались сотнями, то уже к середине XVIII в. они были видоизменены на западный лад".
В царствование Екатерины II по ее указу закрывается множество монастырей и храмов. В столичной храмовой архитектуре стиль барокко уступает место классицизму, заимствующему ордерные системы античного мира. Композиция собора Александро-Невского монастыря в Петербурге в виде трехнефного здания базиликального типа, увенчанного огромным куполом на высоком барабане, с дорическим портиком и двумя башнями-колокольнями на западном фасаде - типична для храмов Западной Европы того времени.
Начиная с 20-х годов XIX в., классицизм начинает вытесняться подражаниями историческим архитектурным стилям, в том числе византийскому. В храмовой архитектуре широко используются мотивы английской и французской готики, а также формы русского зодчества конца XVII в. Обращение к формам европейского средневековья скоро привело и к пристальному вниманию к отечественной старине.
Попыткой вернуться к традиции было предпринятое архитектором Константином Тоном обращение к византийским и древнерусским образцам. К. Тон был основоположником так называемого "русско-византийского" стиля, в котором с классицистической основой были соединены многие черты, характерные для византийского и древнерусского церковного зодчества. Во внешнем оформлении храма Христа Спасителя, имеющем близкую к классицизму пространственную основу, К. Тоном были использованы такие характерные для древнерусского зодчества элементы, как колончатый пояс и белокаменная резьба стен, перспективные порталы входов и килевидные завершения закомар, пятиглавие и луковичная форма куполов.
В противовес официально признанному направлению в храмовой архитектуре, основанному на византийских прообразах, развивается другое направление, опирающееся на прообразы древнерусского зодчества XVI-XVII вв. Архитектура храма в честь Воскресения Христова "На Крови" в Петербурге представляет собой подражание московскому храму Василия Блаженного с его асимметричным многоглавием и дробной отделкой фасадов. Новый русский стиль, характеризующийся измельчением масштабного строя, пестротой и дробностью форм и деталей, внешне отличался от крупномасштабных, величественных сооружений русско-византийского направления, но формирование архитектуры осуществлялось все теми же методами поверхностного использования традиционных архитектурных форм.
На рубеже XIX-XX вв. направление движения к традиции было продолжено представителями стиля "модерн". Однако освоение прошлого лишь по внешним признакам образцов без того единства жизни, молитвы и творчества, которое было причиной их создания, не могло привести к полному успеху. Россия была уже не православным царством, а секулярной империей, к аскетике враждебное отношение было не только в среде просвещенного общества, но, подчас и в церковной среде. Для большинства представителей Церкви, выступающих заказчиками храмов, главным критерием выбора зодчего были его профессиональные качества, а не вера и аскетический опыт. Архитектор А.В. Щусев (1873-1949), будучи прекрасным архитектором, но человеком, далеким от Церкви, от православной аскетики, создал много храмов, известных своими новациями в эстетике модерна. Однако насколько далеки они от той духовности, которая присуща тем образцам, к которым обращался Щусев! Не зная ее первопричины, но понимая необходимость ее обретения, в 1905 году он опубликовал программное положение неорусского стиля, где говорилось: "Религиозное искусство как искусство чистой идеи, чуждое утилитаризма, должно быть свободно в своих проявлениях; оно должно подчиняться только религиозной идее и не терпеть рабского стеснения в формах... Архитекторам необходимо уловить и почувствовать искренность старины и подражать ей в творчестве не выкопировкой старых форм и подправлением, то есть порчей их, а созданием новых форм, в которых бы выражалась так искренне и так красиво, как в старину, идея...". Без Церкви "почувствовать искренность старины" оказалось невозможно, но такая попытка имела, безусловно, положительное значение, способствовала изучению древнерусских образцов и их теоретическому осмыслению.
После захвата власти большевиками и установления богоборческого идеологического направления в государственном строе России храмостроительная деятельность Церкви была прекращена на 70 лет.
Русская Зарубежная Церковь, которая свободно развивалась на Западе, не потеряла преемственности храмостроительной практики и в ряде случаев показывает пути современного подхода к традициям русского храмостроения. Таков, например, русский православный храм в Вашингтоне (США), построенный из монолитного железобетона, но имеющий ясно выраженный характер владимиро-суздальского храмового зодчества XII в.
Основой православного исповедания христианства является строгое соблюдение церковных канонов, основанных на Священном Писании и святоотеческом Предании. В принципе то же самое относится и к области храмостроительной практики Православной Церкви. Однако здесь больший акцент делается на Предании, "канонической традиции". Канона в прямом смысле как свода твердо установленных правил в храмостроительстве никогда не было и не существует. Тем не менее, прослеживается тенденция к сохранению исходного крестово-купольного типа храма с центричной, купольной композицией. В последующие времена этот тип храма частично видоизменялся, но основные принципы архитектурного решения храма оставались неизменными, как и само богослужение, для которого он был предназначен.
Церковно-каноническая традиция дает современному проектировщику широчайший выбор архитектурно-композиционных решений (рис. 7). Можно выделить лишь ограниченное количество достаточно строго соблюдаемых правил, отражающих смысл православного вероучения (см. табл.3), в том числе следующие:
ориентация здания храма по оси восток-запад алтарем на восток. Это требование объясняется тем, что Второе Пришествие Христа ожидается с востока и Сам Христос именуется в Писании "Востоком Свыше", "Солнцем Правды";
венчание храма Крестом как символом спасения, Крестной Жертвы Христа;
отделение алтаря от части храма, где стоят молящиеся. Так как алтарь храма представляет собой образ Рая, Небесного Царства, где пребывает Бог, а другая часть храма, где стоят молящиеся, символически изображает землю, то обе части храма разделяются иконостасом, на котором находятся изображения святых, молящихся Богу о нашем спасении и возвращении Рая;
приподнятость здания храма над поверхностью земли и алтаря с солеей над поверхностью собственно храма, отражающая ступени духовного восхождения от земного к небесному.
Рис. 7. Примеры храмов, соответствующих церковно-каноническим требованиям
1 - Великая Успенская Печерская церковь в Киево-Печерском монастыре (XI в.);
2 - Успенский собор на Городке в Звенигороде (XV в.); 3 - церковь Трифона в Москве (XV в.); 4 - церковь Петра Митрополита Высокопетровского монастыря в Москве (XVII в.);
5 - церковь Спаса в Уборах под Москвой (XVII в.); 6 - церковь Косьмы и Дамиана в Москве (XVIII в.)
Особенности современного этапа храмостроительства
Отличительными чертами современного этапа храмостроительства в России являются следующие:
потребность в строительстве большого количества новых храмов, в том числе в регионах нового освоения;
строительство, как правило, не отдельных храмов, а храмовых комплексов, включающих здания и сооружения, обеспечивающих весь спектр деятельности Церкви: богослужебной, просветительской, благотворительной, хозяйственной;
отсутствие зарезервированных мест для строительства храмов в населенных пунктах;
потеря преемственности в храмостроительстве и отсутствие как опыта проектирования храмов у большинства современных архитекторов, так и необходимой проектно-методической базы;
отсутствие централизованных церковных источников финансирования строительства храмов.
Задача строительства большого количества новых храмов может быть успешно решена только при условии наличия достаточного количества квалифицированных проектировщиков и строителей, финансовых средств и поддержки органов власти. Подобная задача стояла в России в середине XIX в., когда шло активное освоение вновь заселяемых районов Сибири. Тогда это можно было осуществить, так как существовала государственная программа с целевым финансированием и строительство велось при наличии "образцовых" проектов, специально разработанных для этой цели опытными архитекторами. Сегодня можно говорить лишь о наличии моральной поддержки властей. Что же касается финансовых возможностей застройщиков в лице церковных общин и наличия квалифицированных кадров проектировщиков, то их пока еще не достаточно. Поэтому очень важным является разработка проектов храмовых комплексов недорогих в строительстве и обладающих возможностью строительства очередями.
Строительство в регионах нового освоения, в том числе Севера и Сибири, где отсутствует традиция храмостроения, требует поиска архитектурных решений, которые не связаны с региональными особенностями храмовой архитектуры, на образцы которой могли бы опираться современные архитекторы. Здесь могли бы появиться свои традиции, образцами для создания которых может служить весь опыт православного храмостроительства.
При отсутствии места традиционного размещения храма в центре населенного пункта его строительство может быть осуществлено и в ином месте, но с соблюдением принципа доминантности храма среди окружающей застройки. Требуемая доминантность может быть достигнута различными способами в зависимости от места размещения и характера окружения. Свободно стоящая, пластичная форма храма в любом случае будет выделяться среди современной застройки населенных пунктов, а сочетание с другими зданиями храмового комплекса обеспечит его градостроительную значимость.
Отсутствие опыта проектирования при потере преемственности в храмостроительстве и отсутствие проектно-методической базы на данном этапе проектной деятельности может частично компенсироваться соблюдением практикующими архитекторами главного принципа православного храмостроительства: соблюдение канонической традиции и подчинение личного творчества опыту Церкви. Полезным могло бы стать и создание базы данных "образцовых" проектов из числа созданных в прошлое и настоящее время.
В современной храмостроительной практике при выборе "образцов" из богатого наследия русского церковного зодчества следует иметь в виду, что они в историческом развитии всегда оставались каноническими и традиционными по своей сути при всем разнообразии средств художественной выразительности, связанным с региональными особенностями или архитектурными стилями эпохи. Храмовая архитектура всегда выражала один и тот же образ "Царства Небесного", но различными средствами, соответствующими умонастроениям эпохи и людей, избиравших эти средства выразительности в соответствии со своими представлениями о Красоте.
Хотя для Церкви принципиально не имеет значения, каковы эти средства, все же следует особо выделить период XI-XV вв., когда Русь приняла пришедший из Византии крестово-купольный тип храма, в образе которого его идея была выявлена наилучшим образом, а также были выработаны русские национальные и региональные черты храмовой архитектуры.
Продолжая мысли В.Н. Мартынова, можно утверждать, что "в условиях современного мира каноническая храмовая архитектура, понимаемая как присущая древнерусскому храмостроительству система жизни, молитвы и творчества, может существовать только как предмет научного исследования. Невозможность ее существования является следствием многих причин, в том числе следствием изменения структуры сознания как создателей храмов, так и людей, воспринимающих их архитектурный образ. Сложная, множественная структура сознания, присущая современному миру, просто не может охватить каноническую архитектуру древнерусского храма во всем ее единстве, из-за чего составляющие каноническую храмовую архитектуру элементы распадаются на части. Существующие ранее как единое целое аскетика как молитвенная организация жизни, знание богослужения, обладание техническими навыками храмостроительства распались на отдельные виды деятельности и области знаний и существуют теперь сами по себе. Сознание уже не в силах сфокусировать их в единое целое. Мы можем интеллектуально осмыслить символику храма, мы можем констатировать, что те или иные формы храма обозначают одновременно и тектонику конструкции, и определенный аскетический акт сознания, но мы не можем актуально переживать факт того единства, которое заложено в архитектуре древнерусского храма. Единство архитектуры древнерусского храма, объединяющей в себе и тектонику конструкции, и движение молящегося сердца, является продуктом другого сознания и адресовано оно также другому сознанию. Современное сознание, обладающее сложной множественной структурой, может осознать сообщение, исходящее от сознания единой и простой структуры, но оно не в состоянии реально пережить это сообщение, оно не может принять участия в процессе живого переживания храма как образа Царства Небесного. Осмыслить такую невозможность мешает та же множественность современного сознания.
Многим людям представляется, что каноническая храмовая архитектура, присущая древнерусскому зодчеству, может быть воссоздана волевым путем. Теоретическое обоснование этой иллюзии заложено во многих историко-архитектурных исследованиях, не видящих принципиальной разницы между архитектурой древнерусского храма и храмов Нового времени, между канонической храмовой архитектурой и храмостроительным искусством. Им кажется, что если расшифровать символику и закономерности построения форм древнерусских храмов и обеспечить их автентичное исполнение, то тем самым произойдет возвращение древнерусской храмостроительной системы к жизни. При этом совершенно упускается из вида, что существование этих форм немыслимо без выполнения определенных молитвенных, социальных и бытовых условий. При помощи историко-архитектурных исследований можно достичь знания о существовании системы взаимосвязанностей, но нельзя рассчитывать на то, что открытая архитектурной теорией древнерусская храмостроительная система станет предметом реального переживания и тем самым воплотится в жизнь, ибо для такого воплощения современный человек не имеет жизненных возможностей. Восстановление древнерусской каноничной храмостроительной системы и преодоление деградационного процесса в современном мире невозможно человеческими средствами и на этот счет не должно быть никаких иллюзий.
Только отбросив любые попытки воссоздания каноничной храмостроительной системы, как единого живого целого во всей глубине и во всем ее объеме, мы найдем доступ к ее пониманию. Тогда мы найдем возможность исследования ее по частям и можем попытаться восстановить утраченное целое путем соединения составляющих элементов. Современному исследователю в той или иной степени доступны три отдельно существующие ныне области явлений, некогда образующих единую храмостроительную систему. Это сохранившиеся храмы XII - начала XVII в., это богослужебный Устав и это аскетическая практика, осуществляемая в рамках монашеской жизни".
Выводы, сделанные В.Н. Мартыновым в отношении церковного пения и интерпретированные применительно к храмовой архитектуре, приведены здесь для понимания всей глубины проблемы воссоздания подлинной канонической храмовой архитектуры как системы в условиях современного мира. Однако на данном этапе нам достаточно констатировать, что каноническая храмовая архитектура в отличие от архитектуры других типов сооружений представляет собой совершенно особый вид архитектурного творчества, полностью подчиненный опыту Православной Церкви и не допускающий привнесения тех новшеств, которые не соответствуют этому опыту.
Современным архитекторам при обращении к теме храмового зодчества следует иметь в виду, что здесь свобода архитектурного творчества должна осуществляться в границах канона и традиции. Это не означает, что нужно слепо следовать образцам прошлого, копировать их объемную композицию и архитектурный декор. Также и новации, вводимые в современную храмовую архитектуру, не должны вступать в противоречие с традиционными решениями, которые и стали таковыми ввиду максимально возможной адекватности языка архитектуры внутреннему содержанию религии, ее догматам. Модернистские течения в архитектуре могут привнести чуждые религии настроения и идеи, которые могут искажать религиозное сознание людей. В поисках образа современного православного храма следует ориентироваться не на модернистские течения в архитектуре, а на созвучное современным людям живое отражение в архитектурных формах смысла храма, красоты божественного устроения мира и Небесного Царства, что так ярко выражено в древнерусских храмах. Привычные формы "осовременит" применение новейших достижений строительного искусства, а также лаконизм в декорировании фасадов, связанный с современными социально-экономическими условиями строительства храмов и применяемыми строительными материалами.
По словам Патриарха Московского и всея Руси Алексия II: "Современная храмовая архитектура призвана учитывать в своем развитии принцип гармонического сочетания новых форм и стилей с уже устоявшимися в истории традициями зодчества".
2. ПРОЕКТИРОВАНИЕ И СТРОИТЕЛЬСТВО ПРАВОСЛАВНЫХ ХРАМОВ
2.1. АРХИТЕКТУРНЫЕ РЕШЕНИЯ
Функциональная типология православных храмов
Православные храмы, имея общую богослужебную функцию, тем не менее, можно разделить на несколько групп, в которых отличия объемно-планировочных решений связаны с функциональными особенностями, типом храма, материалом стен, размерами и особенностями размещения храмов (табл. 4).
Современные православные храмы подразделяются по функциональным особенностям на соборы, храмы приходские, кладбищенские, монастырские (в том числе трапезные, больничные, надвратные и скитские), храмы-памятники, храмы-усыпальницы, домовые храмы, храмы при учреждениях (посольствах, больницах, учебных заведениях, приютах и домах престарелых, тюрьмах и исправительных учреждениях, воинских частях, промышленных предприятиях). Кроме того, храмы различаются по вместимости, основному строительному материалу и особенностям объемно-планировочного и композиционного решения.
Вместе с храмом, как правило, возводится звонница: встроенная, пристроенная или отдельно стоящая. Звонница может быть в виде башнеобразной колокольни, в виде стенки с проемами для колоколов, управление которыми производится с земли, или в виде крытой площадки, иногда возвышенной. В храмах "под колоколы" звонница встраивается в центральную или боковые главы храма.
Приходские, усадебные и кладбищенские храмы
Наиболее массовым типом храма является приходской храм. Приходские храмы, располагаемые в городах, как правило, бывают вместимостью от 450 до 1500 человек. В малых населенных пунктах приходские храмы могут быть вместимостью 50-100 человек. Вместимость храмов определяется исходя из численности и демографического состава населения. Приходские храмы бывают, как правило, одноэтажными, но могут быть и двухэтажными или с цокольным этажом. В городах храмы строят, как правило, кирпичные, а в сельской местности бревенчатые. Для труднодоступных районов Севера могут быть применены быстровозводимые щитовые здания храмов.
Для приходских городских храмов характерно наличие нескольких дополнительных приделов для возможности совершать две Литургии в воскресные и праздничные дни, для совершения частных богослужений, в том числе Таинства Крещения, отпевания покойников и др. Алтарь главного престола храма должен иметь 4-5 м в глубину. Боковые приделы могут иметь и меньшие габариты, но не менее предельных, указанных в СП 31-103-99. Для размещения таких вспомогательных помещений, как гардеробная верхней одежды, церковная лавка, сторожка, техническое помещение и прочие используется развитый притвор. Для размещения церковного хора может использоваться клирос на солее или антресоль над притвором. Вместе с храмом устраивается колокольня или звонница. Храмовый комплекс включает, как правило, дом причта и хозблок.
Таблица 4
Типология храмов
В кладбищенских храмах, располагаемых на территории кладбищ, проводятся те же богослужения, что и в приходских храмах, поэтому они в целом не имеют каких-либо существенных особенностей в архитектурно-планировочном решении и внешнем облике. Однако для кладбищенских храмов характерен развитый притвор, служащий местом отпевания покойников и совершения поминальных панихид, в том числе наиболее массовых, совершаемых несколько раз в году в дни особого поминовения усопших. В них особого внимания требует место размещения поминального кануна, который должен быть окружен свободным пространством для совершающих поминовение с радиусом порядка 3-5 м. На паперти должно быть достаточно места для размещения нескольких крышек гробов, а габариты притвора храма, предназначенного в основном для совершения отпеваний покойников, должны обеспечивать одновременную установку нескольких гробов и место вокруг них для служащего священника, диакона, певчих и пришедших на отпевание близких покойного. Минимальные габариты одного места с гробом должны быть порядка 5,4´2,4 м (см. рис. 3). Количество таких мест должно быть указано в задании на проектирование. Габариты входных дверей и их открывание должны обеспечивать беспрепятственный вынос гроба. Ширина дверного проема должна быть не менее 1,8 м. Для удобства перемещения гробов в кладбищенских храмах разницу отметок земли и пола храма желательно делать минимальной. При наличии перепадов отметок при входе желательна установка пандуса, который, впрочем, должен быть установлен и в приходских храмах для беспрепятственного доступа инвалидов и престарелых, габариты и уклон которого должны соответствовать требованиям СП 31-102-99 "Требования доступности общественных зданий и сооружений для инвалидов и других маломобильных посетителей".
Для дореволюционной практики было характерно возведение на территории кладбища, монастыря или усадьбы храма (часовни) усыпальницы с криптой под ней.
Разновидностью приходского храма служит усадебный храм, который возводится на территории частных лиц и предназначен для посещения только членов семьи и приглашенных. Вследствие этого он бывает небольшого размера и не содержит вспомогательных помещений, характерных для приходского храма. К усадебному храму может примыкать погребальная часовня.
Соборы
Собором называется главный храм в городе или монастыре. Собор, где находится кафедра архиерея, управляющего епархией, называется кафедральным. В современных условиях кафедральный собор вмещает, как правило, 2-5 тысяч человек. Особенностью планировочной организации собора является многопридельность (от 3 до 8 приделов), а также наличие в алтаре у Горнего места возвышения с сидячими местами для епископа и священства и архиерейской кафедры в средней части собора. Архиерейская кафедра устраивается на возвышении и отделяется от остального пространства храма невысокой решетчатой оградой.