ON THE SHORT-TERM MEMORY SPAN
S.D. Medvedev
Sen. res. ass., Scientific-Research Institution ofneurocibernethics, Rostov-on-Don
The propositions of vector quality of short-term memory span and the exponential dependence of this volume on the extension of events' alphabet indices are considered. Its incompetence is shown. The theoretical basis of the possibility to prognoze the short-term memory span on multiplicative alphabets of different order in order of the theory of probabilities in discussed. The method of experimental examination of this possibility is suggested.
Key words : memory, volume, alphabet, prognosis.
стр. 90
ДИСКУССИИ. КОММЕНТАРИИ К СТАТЬЕ С.Д. МЕДВЕДЕВА "ОБ ОБЪЕМЕ КРАТКОВРЕМЕННОЙ ПАМЯТИ"
Автор: А.Н. Лебедев, доктор биолог, наук, проф., зав. лаб. психофизиологии ИП РАН
Уравнение объема памяти, предложенное С.Д. Медведевым, действительно просто и даже изящно:
1/ Н= 1/ А + 1/ В + 1/( АB )
сравнительно с громоздким уравнением, опубликованным ранее,
1/ Н = 1/ A + 1/ В + 2 D /sqrt( AB ).
Здесь D - некая константа, А и В - объемы памяти на элементы, различающиеся лишь по одному из двух признаков. Символом Н обозначен объем памяти на элементы, образованные комбинацией обоих признаков. Выражение sqrt означает квадратный корень.
Требуется пояснить обе формулы, лучше на простом примере привычных всем букв алфавита. Признаками могут быть только конфигурация или только размер запоминаемых символов. В случае А запоминаемая строка может выглядеть, например, как "АБВГДЕЖ", в случае В как "АааААаА", а в случае Н, т.е. при комбинации признаков, строка может быть такой "АвВдГдеЖ". Разумеется, элементы строк выбираются случайным образом из ограниченного набора, называемого алфавитом. Алфавит должен быть известен испытуемому. Это важно подчеркнуть. Объем алфавита в первом примере 33 буквы. Во втором -всего два элемента (прописная и заглавная буквы), а в третьем случае - 66 букв, так как каждая из 33-х букв может быть в этом списке заглавной или строчной. Задача испытуемого - запомнить и воспроизвести правильно запомненную строку после ее однократного предъявления в течение 3-5 секунд. Чем длиннее правильно воспроизведенная строка с учетом формы, размера и позиции в ней каждого элемента, тем больше объем памяти. Спрашивается, если известны из опыта объемы памяти в первом и втором случаях, можно ли правильно предсказать объем памяти в третьем случае и затем проверить предсказание? Существует ли теория, обеспечивающая точный прогноз?
Задача с виду крайне простая. Но до сих пор, включая работы наших сотрудников да и самого С.Д. Медведева, еще никем не решенная. Добавим,
стр. 90
что подобного рода предсказаний в психологии до сих пор вообще не было. Все математические формулы, известные психологам, включая формулы основного психофизического закона, знаменитую формулу объема памяти "семь плюс или минус два" Дж. Миллера, уравнение скорости обработки информации У. Хика и т.п. являются, по сути, лишь математическим описанием известных экспериментальных наблюдений, простой подгонкой тех или иных известных всем математических зависимостей под опытные данные. Так всегда было и есть в других науках, не только в психологии.
В астрономии, физике подобными примерами подгонки служат законы Кеплера для движения планет и, соответственно, Галилея для падения тела. Они были получены (в отличие от уравнений Ньютона) именно подгонкой известных математических зависимостей под результаты наблюдений. С тех пор физика сильно изменилась. Она стала теоретической дисциплиной. А психология с давних пор, - со времен Гартли, Вебера и Фехнера, так и застыла на своем начальном уровне накопления и обобщения фактов без каких-либо попыток собственных теоретических расчетов и прогнозов.
Для сравнения хорошим примером теоретического расчета в новой физике служит прогноз А. Эйнштейна. Он взял самое легкое тело во Вселенной - один квант света, и самое тяжелое тело, расположенное рядом с Землей, - Солнце. По формуле Ньютона Эйнштейн рассчитал, с какой силой оба притянутся друг к другу и, следовательно, насколько сильно притянется луч света далекой звезды к диску Солнца, пролетая мимо. Расчет оправдался. Звезда, сфотографированная вблизи диска Солнца в момент полного солнечного затмения, оказалась смещенной в сторону Солнца на небольшой угол, соответствуя расчету. Ошибка прогноза была не такой уж и малой, порядка десяти процентов, и тем не менее это был блестящий результат. Никто и представить не мог, что звезды могут изменить свою вековечную позицию на своде небес так, как предсказывает теория. Это не было подгонкой формул под опытные данные.
В психологии впервые подобное предсказание относительно объема памяти (о масштабе открытия скромно помолчим) было проверено несколько лет назад четырьмя независимыми группами исследователей Н.А. Скопинцевой, С.А. Мариновым и др. в Москве, М.Н. Сыреновым - в Горно-Алтайске, В.И. Лупандиным и О.Е. Сурниной - в Свердловске, И.Ю. Мышкиным и В.В. Майоровым - в Ярославле. Исходной для расчета послужила формула (1) в статье С.Д. Медведева, выведенная нами ранее из нейрофизиологических предпосылок также путем расчета, но отнюдь не подгонки. Точность прогноза для элементов и их сочетаний, хорошо известных испытуемым, оказалась непривычно высокой для психологов. Потому и проверяли друг друга много групп. Так, в опытах М.Н. Сыренова с шахматистами по запоминанию одно- и двухцветных шахматных фигур ошибка теоретического расчета составляла всего 1-3% для групповых средних. В опытах других исследователей с разными наборами стимулов ошибка была чуть больше, достигая 5%, редко 10%, и только в опытах Н.А. Скопинцевой были найдены, наконец, условия, при которых ошибка прогноза возрастала до 15-25%. Так случилось при создании новых комбинаций, еще непривычных для испытуемого, не запечатленных прочно в его долговременной памяти.
Именно это новое обстоятельство и побудило к поиску обобщенной формулы для расчета объема памяти. Впервые такое обобщение было выполнено Б.В. Пулькиным с сотрудниками. Но цена оказалась высокой. Это - дополнительная константа D , о чем уже говорилось выше, в начале нашего комментария.
Против веских аргументов С.Д. Медведева возразить нечего. Можно лишь объяснить ход мысли первой группы исследователей, приведшей к такому результату. В Институте психологии РАН давно развивается идея о многомерном представлении в сознании человека даже объективно одномерных стимулов. Эта линия исследования была начата К.В. Бардиным. Линия правильная, перспективная. Под ее-то обаяние и попали, видимо, авторы первого обобщения. Примерно так можно объяснить появление злополучной константы D. (По всему, без какой-либо константы не обойтись.)
Но никакой дополнительной константы нет в формуле С.Д. Медведева! Формула легка, красива, изящна. Так и хочется сравнить ее со стихами Пушкина или музыкой Моцарта. Ничего против не скажешь и не добавишь. Только одно. Цепочка формул - это как полет ракет. Сначала сработала первая ступенька (наша исходная формула), затем вторая - формула Б.В. Пулькина, наконец, третья ступенька - уравнение С.Д. Медведева. Согласитесь, без первых двух не было бы и третьего уравнения, венчающего предыдущие. Пришла пора браться за новые опыты и расчеты.
Наконец, психология, после долгого пути становится действительно теоретической дисциплиной, и статья С.Д. Медведева служит одним из свежих примеров превращения ее в точную науку со своими далекими прогнозами, сочным и кратким языком формул.
Похвально решение редакции "Психологического журнала" шире открыть двери для альтернативных позиций, для живого обмена мнениями. Было бы неплохо и впредь почаще публиковать статьи, особенно спорные, вместе с рецензиями и аннотациями, отражающими разные мнения.
стр. 91
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПУБЛИЦИСТИКА. БЕСЕДЫ С ЖАНОМ ПИАЖЕ(*)
Автор: Жан-Клод Брангье
Беседа шестая
(Май-июнь, 1969):
ЗНАНИЕ И АФФЕКТИВНОСТЬ
Брангье: Ваш подход к проблеме человеческого развития, изучению его стадий состоит исключительно в рассмотрении развития интеллекта, не так ли?
Пиаже: Да.
Брангье: Вы вообще не имеете дело с уровнем эмоций?
Пиаже: Только потому, что я не интересуюсь им. Я не психолог, я эпистемолог. (Он улыбается, как будто разыгрывает меня.)
Брангье: Однако Вы практикуете в экспериментальной психологии?
Пиаже: Постольку, поскольку меня интересуют факты.
Брангье: И Вы не находите фактов на аффективном уровне?
Пиаже: Эта проблема не интересует меня как научная, потому что это не проблема знания, которая является моей специальностью; к тому же все теории аффективности, существующие на данный момент, кажутся мне временными, дающими время физиологам, которые предоставят нам точные эндокринологические объяснения.
Брангье: То есть факты.
Пиаже: То есть достоверные факты.
Брангье: Но как можно интересоваться исключительно интеллектом ребенка, его развитием, и совершенно не интересоваться его аффективной стороной? Разве можно эти стороны разделять?
Пиаже: Разумеется, для того, чтобы интеллект функционировал, он должен мотивироваться силой, энергией эмоций. Человек никогда не будет решать проблему, если проблема его не интересует. Импульсом ко всему служит интерес, аффективное побуждение.
Брангье: Любишь одну вещь и ненавидишь другую.
Пиаже: Это, конечно, определяет побуждение. Но возьмите для примера двух мальчиков и их уроки арифметики. Одному мальчику они нравятся, и он вырывается вперед; другой думает, что он не понимает математику, он чувствует себя ниже, и имеет все типичные комплексы людей, которые слабы в математике. Первый мальчик будет обучаться быстрее, второй - медленнее. Но для обоих "два плюс два" - это "четыре". Аффективность не влияет на приобретенную структуру в целом. Если рассматривать проблему создания новых структур, то аффективность, конечно, необходима как мотивация, побуждение, но она не объясняет сами структуры.
Брангье: Это странно, что аффективность не проявляется на уровне структур, и так отделена от них! Индивидуум-то целостен.
Пиаже: Да, но в изучении чувств, когда вы находите структуры, это структуры знания. Например, в чувствах взаимной привязанности имеется элемент понимания и элемент восприятия. Это когнитивные элементы. В поведении вы имеете, и я думаю, что все ученые согласны с этим, структуру поведения и мотивацию, направляющую это поведение. То есть мотивация с одной стороны, а с другой - механизм.
Брангье: И Вы интересуетесь механизмом.
Пиаже: Да, правильно.
Брангье: Но если, как Вы говорите, каждый индивид подчинен структурам, то Вы теряете из виду индивидуальность, уникальные качества каждого человека.
Пиаже: Вы забываете то, что я говорил Вам об аккомодации. Есть большое разнообразие структур. И даже одни и те же структуры, применяемые разными индивидуумами...
Брангье: У каждого есть свой собственный стиль аккомодации...
Пиаже: Конечно. Аккомодация вызывает неисчислимые вариации. Структуры очень общи. Факт состоит в том, что число является одним и тем же для каждого, и ряд целых чисел - один и тот же для всех, но это не мешает математикам,
* Bringuier Jean-Claude. Conversations with Jean Piaget. The University of Chicago Press, 1980. Перевод Сатина Д.К. (Продолжение, начало в N 2-5, 2000.)
стр. 92
взятым отдельно друг от друга, быть уникальными как индивидуумы. Имеется такое разнообразие структур ...
( "Конечно..." - думал я про себя - "конечно... Но разве может человек сводиться к аккомодации? Даже если этот термин для его автора является несравнимо более богатым, и многогранным, чем может быть понят случайным интервьюером..." Это пуританско-техническое слово "аккомодация" увязло в моем сознании. Оно заставило меня снова говорить с Жаном Пиаже... о самом Жане Пиаже).
Брангье: Вы всегда были неверующим?
Пиаже: Да... Но не в юности.
Брангье: У Вас был религиозный кризис?
Пиаже: Нет, потому что я рано начал верить в имманентность.
Брангье: Охваченный любовью к знанию.
Пиаже: Знание неотделимо от жизни.
Брангье: Разве Вы не бежите от того, что некоторые называют "вертикальными" чувствами?
Пиаже: Нет, потому что верить в субъект означает верить в дух. В этом смысле я все еще верю в имманентность.
Брангье: А разве верить в дух не то же самое, что верить в Бога?
Пиаже: Нет. Верящий в дух не нуждается в артикулированной системе метафизики.
Брангье: Но является ли метафизикой религиозный поворот сознания к мистике, тоска по единству? Это то, как я понимаю философию. Человек обладает потребностью в единстве.
Пиаже: Но применительно ко мне поиск единства намного более существенен, чем подтверждение единства; потребность и поиск, и идея, что каждый занимается этим...
Брангье: Таково научное исследование?
Пиаже: Смотрите, психология, моя область, пытается объяснить целостного человека в его единстве, а не его атомизированное поведение. Каждое исследование детского интеллекта, восприятия вносит вклад в картину целого. Я не вижу, почему это нельзя назвать поиском единства. Только наука движется шаг за шагом со своими методами контроля и проверки получаемых знаний. Она движется чуть медленнее, чем строится система.
Брангье: И это менее захватывающе.
Пиаже: Это менее захватывающе. Вид системы, о котором Вы говорите, достигает единства очень быстро, за несколько лет рефлексии. Но это единство некоторого индивидуума, который верит в свою систему. Если кто-то не верит в нее, то это уже не единство! А наука - это коллективная работа, в которой ученые разных стран добавляют свою частицу к тому, что является единством всемирного психологического исследования, если в качестве примера взять психологию.
Брангье: Вы говорите, что психология рассматривает, или пытается рассматривать человека в целом?
Пиаже: Да. Фрейд сказал, что ни один предмет не может стать табу в психологии.
Брангье: Однако если послушать, что Вы говорите об аффективности, например, можно подумать, что психология имеет к ней слабое отношение, оставляя за ней лишь побудительное значение.
Пиаже: Нисколько! Я думаю, что это проблема, которая сегодня лежит за пределами наших возможностей. Через лет пятьдесят мы будем способны говорить о ней более разумно, потому что она очень сложная, у нас нет о ней неврологических данных. Но если использовать Вашу терминологию, научное исследование представляет собой поиск: эта проблема ежедневно подтверждает силу человеческого духа.
Брангье: Хорошо... Мы говорили в течение нескольких минут - слишком долго для Вас - и у меня создалось чувство, что человек, сидящий передо мной, защищен своей профессией, своей работой. Вы не кажетесь открытым миру. Или я не прав?
Пиаже: Нет, Вы совершенно правы. Работа позволяет уйти от многих жизненных разочарований.
Брангье: Я надеюсь, что Вы простите мне эти слова, но Вы не кажетесь человеком, переживающим жизненные разочарования.
Пиаже: Может быть, однако я был одним из наиболее критикуемых ученых, и мои ранние работы подвергались резким атакам, особенно в Соединенных Штатах. Энтони, психиатр, написал: "Пиаже слишком самовлюблен, чтобы реагировать на критику, и он мирно идет своим собственным путем".
Брангье: Он был прав?
Пиаже: Да. В другой раз группа американских психологов прислала мне сигнальный экземпляр книги, содержащий комментарий, который мне очень понравился - в течение сорока лет я полностью пренебрегал популярными идеями вокруг меня.
Брангье: Которые носились в воздухе.
Пиаже: Теперь, когда меня обнаружили, я оказался не предком, а современником, и даже в авангарде. Конечно, я пренебрегал тенденциями в течение многих лет, поскольку я действительно читал очень немного.
Брангье: Да, с этой точки зрения Вы работаете один. Возможно теперь в меньшей степени?
Пиаже: Я всегда нуждался в том, чтобы работать в группе.
стр. 93
Брангье: Я вижу, что Вы носите свою булавку Почетного легиона. Она французская...
Пиаже: Да, это очень полезно.
Брангье: Как это?
Пиаже: Для таможни, и даже в ресторанах.
Брангье: Но Вы же не проходите таможенный контроль каждый день!
Пиаже: Прохожу! Граница отсюда всего в десяти минутах езды на велосипеде. Так что фактически я каждый день пересекаю границу... И официальные таможенные лица создают мне меньше неприятностей, когда видят Булавку.
Брангье: Я только задавался вопросом, были ли Вы польщены почестями, которые Вы получили.
Пиаже: О, это всегда прекрасно, но я не могу сказать, что я много думаю о них. Я восхищен самой последней докторантурой, потому что это двадцатая. Я никогда не думал, что их будет двадцать!
Брангье: В следующем октябре?
Пиаже: Да.
Брангье: Где?
Пиаже: В Чикаго, в Loyola University. Таким образом, у меня будет медаль Московского университета и докторантура от Иезуитов!
Брангье: Что за эклектизм! (Смеется). Теперь Вы пользуетесь почти повсеместным признанием!
Пиаже: Признание, Вы знаете... (Тишина) я рад ему, конечно, но это просто катастрофично, когда я вижу, как меня понимают.
Брангье: Вы чувствуете, что Вас ужасно интерпретируют?
Пиаже: В целом, да.
Брангье: Вас огорчает педагогическое применение, или понимание Ваших исследований в целом?
Пиаже: Нет, нет. Именно понимание самой теории. Хотя, я думаю, что это обычное дело. Мои непосредственные коллеги понимают ее полностью. Кроме того, каждый ученый думает, что он будет лучше понят позже.
Брангье: Как Вы думаете, в Вашем случае можно говорить о - это слово Вам, конечно, не понравится - страсти к исследованию?
Пиаже: О, да. Определенно можно.
Брангье: Вы можете сказать что-нибудь об этом? В чем это выражается?
Пиаже: Ну, это довольно трудно проанализировать, просто каждое обнаружение чистого факта заполняется одной лишь радостью.
Продолжение следует
стр. 94
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ. ЛАУРЕАТЫ КОНКУРСА "ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ИТОГИ СТОЛЕТИЯ"
Автор:
11 июня сего года в Санкт-Петербурге в торжественной обстановке были сообщены результаты Всероссийского национального конкурса "Профессиональные итоги столетия". Учредитель конкурса - "Психологическая газета", генеральный спонсор - ГП "ИМАТОН". Итоги конкурса, проводившегося в четыре этапа психологическим сообществом нашей страны по семи номинациям в течение 1999-2000 гг., были подведены большим жюри, в состав которого вошли ведущие российские психологи. Победители получили дипломы лауреата и статуэтки "Золотая Психея" (работа скульптора П. Шевченко). (Подробнее см.: Психологическая газета. 2000. N 6; "Психология и психотерапия в России-2000", Спб., 2000. Стр. 7-9.)
НОМИНАЦИЯ 1