Русское библиографическое общество (1889-1930)

Свою деятельность общество начало в 1889 г. как Московский библиографический кружок, а с 1900 по 1930 г. продолжало существовать как Русское библиографическое общество при Московском университете. В центре внимания Общества были проблемы истории, теории, методики и организации библиографического и - шире - книжного дела.

Организатором и первым председателем кружка был известный впоследствии библиографовед А.Д. Торопов (1851-1927). В его трудах основное внимание было уделено проблемам упорядочения государственной регистрации произведений печати.

Активнейшим деятелем кружка и Общества был Б.С. Боднарский (1874-1968). Он вошел в историю отечественного книговедения как крупнейший теоретик и практик библиографии, основной областью занятий которого были проблемы выявления сущности, содержания, структуры библиографии, соотношения ее со смежными областями знаний, обоснование и разработка библиографической классификации, внедрение международной десятичной классификации в практику библиографического дела.

Б.С. Боднарский был бессменным редактором первого русского книговедческого журнала «Библиографические известия» (1913-1927, 1929), от начала и до последнего номера выдержавшего свою программу, не «разбавлявшего» своих материалов историко-литературными публикациями. Несмотря на свое «библиографическое» название, журнал отличался широкой книговедческой тематикой. В 64 номерах (26 книг) «Библиографических известий» было опубликовано около 100 статей. Более половины из них представляли собой доклады, прочитанные на заседаниях Русского библиографического общества. Среди публикации журнала-статьи по общей теории книговедения, по истории книги, по истории, теории, методике и организации собственно библиографии, по библиотековедению, издательскому делу, журналистике. На страницах журнала появилось большое число персоналий деятелей книги. Кроме статей, «Библиографические известия» помещали материалы других жанров - обзоры, хронику, рецензии, библиографические списки под названием «Библиография русской библиографии».

Группировка материалов отражала принятое журналом представление о составе книговедческого знания. Выделялись разделы: Пролегомены (Общий раздел). - Печать и цензура. - Общая библиография. - Библиология (Теория библиографии). - Индивидуальная библиография. - Коллективная библиография. - Журнальная библиография. - Национальная библиография. - Специальная библиография. - Каталоги библиотек и книжных магазинов. - Библиотековедение. - Библиотекография. - Руководство чтением. - Библиофилия. - Книжное дело. - Общие сочинения. - Книгопечатание и книжная торговля.

Содержание публикаций журнала отражало реальные процессы, происходившие в отечественной науке о книге.

К сотрудничеству в журнале были привлечены книговеды, которых сегодня мы называем в числе первых деятелей советской науки о книге: Н.М. Лисовский, А.М. Ловягин, М.Н. Куфаев, А.Г. Фомин, С.А. Венгеров, И.В. Владиславлев, К.Н. Дерунов, А.В. Мезьер, Н.А. Рубакин, П.К. Симони, А.Д. Торопов, А.А. Сидоров, Н.Ю. Ульянинский и др. Именно журнал объединил их усилия в разработке теоретических, исторических, методических вопросов книговедения.

Наибольшее количество статей было посвящено, естественно, истории, теории, методике и организации библиографии; общей теории книговедения - 7 статей.

Содержание этих статей исторически точно соответствует основной проблематике общей теории книговедения в первые два десятилетия XX в.: соотношение объемов понятий «библиография» - «книговедение» - «библиология» и определение состава книговедения, т.е. важнейшие методологические, проблемы. Первая была наиболее актуальной для книговедения предреволюционных лет; вторая - для первых лет становления советской науки о книге.

В теоретических публикациях «Библиографических известий» противоборствовали две точки зрения на библиографию и книговедение. Одна традиционно отождествляла эти два понятия. Б.С. Боднарский придерживался ее особенно последовательно и считал, что только недостаточная развитость библиографии мешает ей «служить синтезом книжной мысли во всех ее проявлениях». Аналогичную позицию в самом начале века занимали и такие известные впоследствии теоретики книговедения, как Н.М. Лисовский и А.М. Ловягин. Объясняется это, с одной стороны, отсутствием общей теории книговедения и теории отдельных книговедческих дисциплин, а с другой - обретшей теоретическое содержание подменой слов. По словообразовательной традиции библиография есть книгоописание, практика (по аналогии с географией-землеописанием); библиология есть изучение этой практики, наука об этой практике; термины «книговедение» и «библиология» существовали тогда как синонимы. Следовательно, если заменить «библиологию» русским эквивалентом, получится: книговедение есть теория библиографии. И наоборот: теория библиографии есть книговедение.

Согласно другой концепции общей наукой о книге выступало библиотековедение, которое включает в себя всю совокупность знаний о книге. Эта точка зрения особенно распространилась после перевода с немецкого на русский язык книги Ф. Эйхлера , который определял библиотековедение как «исследование литературных памятников, условий и истории их возникновения, распространения и эксплуатации». Подобную позицию разделяли и развивали многие русские библиотековеды того времени. Книговеды-теоретики, напротив, считали библиотековедение чисто практической, прикладной областью книжной деятельности, связанной с «устройством библиотек». Однако очевидно, что разнообразные сведения, ранее установленные эмпирические факты, теоретические и методические знания из разных областей книговедения не вмещались только в библиографию или только в библиотековедение.

Объективно необходимым становится обоснование общей теории, которая систематизировала бы все накопленные знания о книге. И еще в конце XIX в. понятие «книговедение» наполнилось иным содержанием, обусловленным исторически закономерным процессом дифференциации областей книжного дела и книговедческих знаний, теоретическим обособлением отдельных книговедческих дисциплин в границах постепенного формирования единой науки о книге, где библиография и библиотековедение существуют как равноценные составные части наряду с другими специальными книговедческими дисциплинами.