Глава 4. Условия развития отношений социальной помощи в первобытно-общинный исторический период
Важнейшим условием возникновения и развития отношений социальной помощи являлось формирование религиозного мировоззрения древнего человека. Анализируя особенности общественных отношений, характерных для первобытно-общинного строя, необходимо рассмотреть развитие их значимой составляющей – религии.
Религиозные представления, по мнению ученых, возникли еще у неандертальцев, возможно, имевших зачаточные формы родовой организации. Бесспорные свидетельства первоначальных религиозных верований датируются 20-40 тыс. лет. до н.э. и соответствуют распространению человека современного вида – Homo sapiens (“Человек разумный”).
Материалисты связывают возникновение религии с ограниченностью первобытной общественной практики, бессилием людей перед лицом враждебной природы. Страдания, страх порождали отчаяние и в то же время надежду на избавление от гнета чуждых сил, веру в сверхъестественное, ожидание лучшего.
В рамках отдельных родоплеменных общностей стали формироваться религиозные представления, связанные с магией, фетишизмом (культ неодушевленных предметов, поклонение идолам), тотемизмом (поклонение растениям, животным), анимизмом (вера в существования душ и духов). Религиозные верования изменялись по мере трансформации характера производственной деятельности человека и социальных отношений.
Коллективным носителем религии был род. Каждому роду соответствовали свои боги, божества, духи, тотемы. Установление сверхъестественных отношений с родовыми божествами предполагало в первую очередь получение от них покровительства, помощи, то есть основа этой связи была вполне рациональной, опосредованной господствующей идеологией взаимопомощи, присущей сформировавшимся общественным отношениям. Исполнение культовых обрядов, приятных божествам, жертвоприношения были тем даром, за которым должен был последовать “отдар” (воздаяние за дар), посланный сверхъестественным покровителем, например, удача на охоте, богатый урожай, выздоровление, – то, что было сущностно важно для людей и рода в целом.
Первобытный человек, используя положительный опыт практики взаимопомощи как сложившийся стереотип межличностных отношений, пытается установить “партнерские” отношения и с силами ирреальными, чтобы с их помощью позитивно влиять на свою материальную деятельность. Для этого он “принимает” в состав рода сверхъестественного патрона, покровителя, обязанного, в силу этого членства, помогать родовой общине. Модель отношений взаимопомощи предполагает, как мы знаем, механизм “дар – “отдар”, что, вероятно, и обусловило возникновение культовых действий, направленных на общение с иллюзорными объектами.
С религиозными обрядами возникают и культовые формы помощи, связанные, как правило, с культом смерти, языческими праздниками, богослужением и т. п. Исполнение культовых обрядов сопровождалось угощением, общественной тризной, раздачей даров. В этом случае жертвы богам фактически доставались слабым соплеменникам и являлись одной из форм социальной помощи. Позднее на этой основе сформируется институт милостыни как жертвы богу.
В этот период складывается идеология божественного архетипа действий и поступков первобытного человека, появляется стремление идентифицировать себя со сверхъестественным, могущественным и великодушным покровителем рода, стать похожим на него.
Как известно, подражание является одним из важнейших свойств человека. Референтность как свойство личности выражается в потребности индивида соотносить свое поведение со значимыми для него объектами.
В первобытном обществе референтными объектами, то есть объектами подражания, в силу религиозного сознания являлись не столько успешные сородичи, сколько вымышленные религиозные объекты: божества, духи, герои, ирриальные кумиры и т. п.
Человек идентифицировал себя с референтным объектом, подражая, стремился реализовать в своем поведении приписываемые ему позитивные свойства: великодушие, щедрость, милосердие, готовность защитить слабых, поддержать нуждающихся и другие, рассчитывая получить его одобрение.
Приписываемые ирриальным силам моральные характеристики становились реальными нормами и ценностями, формировали поведенческие стереотипы, включающие милосердие, дружеское участие, отношения помощи.
Развитие культовых действий потребовало специализации в этой сфере деятельности. Так появляются служители культа: шаманы, колдуны, жрецы, волхвы и другие, которые становятся идеологическими носителями этических принципов взаимопомощи и способов поддержки.
В рамках культовых действий реализуется и еще одна важная функция общественной помощи – регуляция психологической устойчивости членов рода, их социальная адаптация и реабилитация. Существование в крайне неблагоприятной обстановке, в ситуациях устойчивого стресса, страданий, страха, непонимания природы влиявших на жизнедеятельность людей материальных процессов, необъяснимых первобытным сознанием явлений вело к психическим патологиям, что требовало помощи в сфере сознания человека.
Помощь нужна была тем членам рода, которые стали слабыми, получили физические или психологические травмы, сильным вера в могущественного покровителя придавала психологическую устойчивость и стойкость в процессе преобразования природы. Колдовство, магия, шаманство, участие в коллективных культовых действиях, изгнание злых духов, внушение, гипноз использовались служителями культов как формы психотерапии, реабилитационного воздействия на сознание, социальной помощи человеку, попавшему в трудную жизненную ситуацию.
Таким образом, в родовом сообществе появляются люди, в круг обязанностей которых входили забота о духовном и физическом здоровье соплеменников, участие в распределительных отношениях (пища, орудия труда, жертвы божествам и т. п.). Они являлись субъектами социальной помощи, несущими функции социальной адаптации, реабилитации, предоставления социальных услуг. С учетом этих функций мы можем отнести представителей религиозной сферы – служителей культа к первым социальным работникам, действовавшим в условиях первобытно-общинного строя.
Материальным условием возникновения и развития отношений социальной помощи в первобытном обществе являлось излишнее количество экономических ресурсов по отношению к потребностям рода. По мере развития производства продуктов природы, скотоводства и земледелия, орудий труда первобытное общество имело все больше возможностей наращивать свои ресурсы, которые давали возможность не бросать слабых членов рода, иждивенцев, а заботиться о них.
В то же время отношения социальной помощи не были устойчивыми и постоянными, помощь была скорее ситуативной, по возможности. Регулирование численности рода происходило исходя из “экономической” ситуации. Поэтому борьба за материальные ресурсы была непрерывной и непримиримой: сильные племена изгоняли (уничтожали) слабые и за их счет могли развиваться дальше, в том числе оказывать социальную помощь, оставлять в живых больше родившихся детей и т. п.
Снижение ресурсной базы рода, например, в результате неурожаев, падежа скота, захватнических действий других племен и других факторов, неизбежно влекло изменения и в отношениях социальной помощи: они становились невозможными. Общество в целях самосохранения вновь избавлялось от слабых членов.
Итак, мы можем выделить два важнейших фактора социальной помощи: материальный и идеологический. Зародившаяся социальная помощь непосредственно зависела от состояния материальных ресурсов общества, от наличия излишков производства. Она оказывалась из остатков. Остаточный принцип формирования ресурсов социальной помощи прочно вошел в практику человечества и существует, правда в более цивилизованных формах, и по сей день.
Идеологически в основе социальной помощи лежала религия, конкретнее – сакральные формы помощи, связанные с магией, культом предков, смерти и т. п. Они прочно вошли в сознание людей и устойчиво воспроизводились как традиция, обычай, норма морали.
Зарождение отношений социальной помощи у славянских племен. Процесс формирования отношений социальной помощи у наших предков – древних славян не имел принципиальных отличий от мировой практики. “Праиндоевропейская история славян позволяет сделать предположение, что зарождение древнейших форм защиты и поддержки происходило в той же исторической последовательности и по той же логике, что и у других народов праиндоевропейской группы, что процессы сапиентации и формирования родового общества имеют общие социогенетические условия, тенденции и формы общественной практики”*20.
*20: {См.: Фирсов М. В. История социальной работы. – С. 62.}
На ранних этапах своей истории древние славяне также не знали отношений общественной помощи. Взаимопомощь, как необходимое условие жизнедеятельности реализовывалась на бытовом и сакральном уровнях, но отношения помощи требовали для иждивенцев экономических ресурсов, а их не было. Род не мог допустить социального иждивения, не способные к самообеспечению, слабые сородичи умерщвлялись.
Сохранились свидетельства о традиции сожжения жены вместе с умершим мужем, что объективно избавляло род от иждивенцев – вдов. Так, путешественник аль-Массуди (X в.) и географ Шамс-ад-дин Дамешки (XIV в.) описали этот обычай языческих славянских племен. О сожжении жены вместе с умершим мужем славян свидетельствовал в VIII в. Св. Бонифаций Майнцкий.
Помимо вдов, избавлялись и от других категорий иждивенцев – детей и стариков. Таким способом род регулировал свою численность исходя из имеющихся ресурсов и господствующих норм морали.
“Говоря о жестоких обычаях славян языческих, скажем еще, что всякая мать имела у них право умертвить новорожденную дочь, когда семейство было уже слишком многочисленно, но обязывалась хранить жизнь сына, рожденного служить отечеству. Сему обыкновению не уступало в жестокости другое: право детей умерщвлять родителей, обремененных старостию и болезнями, тягостных для семейства и бесполезных согражданам. Так народы самые добродушные, без правил ума образованного и Веры истинной, с спокойною совестию могут ужасать природу своими делами и превосходить зверей в лютости! Сии дети, следуя общему примеру, как закону древнему, не считали себя извергами: они, напротив того, славились почтением к родителям и всегда пеклись об их благосостоянии.
Другие народы языческие, Пруссы, Герулы поступали так же”*21.
*21: {Карамзин Η. М. История государства Российского: в 4 кн. – Ростов н/Д.: Ростовское кн. изд-во, 1989. – С. 126.}
Отношения взаимопомощи и помощи у древних славян формировались в общинно-родовых формах и были связаны с языческим родовым пространством, частью которого выступала вервь – круговая порука. Вервь была не только древней формой гражданского права, но и системой взаимопомощи членов общины. В силу верви общинники были обязаны оказывать взаимную помощь друг другу.
Характерной для языческих славян формой взаимной помощи, также отражающей древний механизм эквивалента “дар – “отдар”, являлось приймачество. Этот древнейший славянский обычай строился на взаимной помощи внутри семьи, когда не способный к самообеспечению член общины приймался (принимался), то есть усыновлялся семьей, не имеющей наследников. Принятый в семью должен был помогать по хозяйству, а в свое время и похоронить новых родителей.
Древним славянам был известен обычай потлача (дарения), который мы также можем рассматривать как одну из форм социальной помощи. Развитие производительных сил приводило к тому, что у некоторых людей образовывались излишки продуктов, которые они не могли реализовать в силу неразвитости товарных отношений и общинных норм морали. Эти люди устраивали праздники, сопровождавшиеся пирами и раздачей подарков соплеменникам. Такое поведение способствовало повышению социального статуса в общине.
В основе помощи у языческих славян лежали сакральные отношения. Так, перераспределение пищи, имущества происходило во время ритуальных обрядов, праздников, таких, как братчина (праздник общины, посвященный покровителю), обрядов почитания предков (общинные трапезы), обрядов, связанных с культом смерти (погребальные тризны и милостыня), культом героя (княжеские пиры) и т. п.
В связи с этим важнейшей формой социальной помощи древних славян являлось совместное потребление пищи, доступное для всех, в том числе неспособных к самообеспечению членов рода. Основанная на религиозном сознании практика угощения была объективно направлена на установление благоприятных отношений с ирреальным миром в целях получения помощи в делах общины, сохранения родового единства. Субъективно она давала возможность выжить иждивенцам возле сильных членов рода.
Отношения общинной помощи-взаимопомощи отражала устойчивая практика сельскохозяйственной трудовой помощи – толока, “помочи” – совместное строительство как трудовой праздник. По своему характеру они представляли собой “приглашение соседей на спешную работу, причем работающим не предлагали плату, а обильно угощали по окончании работы”*22.
*22: {См.: Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. – Л., 1963. – С. 37.}
Мы отметили лишь некоторые формы общинно-родовой взаимопомощи языческих славян. Все они имели в своей основе идеологию взаимообмена услугами, дарами, характерную для первобытно-общинного строя. Именно устойчивые традиции взаимопомощи внутри рода, общины дали возможность постепенно перейти от помощи взаимной, межличностной к помощи социальной.
Некоторые исследователи (например, М. В. Фирсов) связывают изменение отношения к иждивенцам, возникновение отношений помощи с социокультурными, психологическими факторами. “Возможно, это та стадия развития общины, когда достаточно точно дифференцировались статусы родства и сложились определенные представления на основе бинарной оппозиции типа: “этот свет” – “тот свет”, “молодость – старость”. Однако, когда происходит социовозрастная стратификация общинной жизни, когда к бинарной оппозиции “старый – молодой” добавляется оппозиция “старший, мудрый – младший”, “главный – неглавный”, формируются ритуалы поминовения предков, ритуал отправления “на тот свет” заменятся на культ “мудрой старости”*23.
*23: {Фирсов М. В. История социальной работы. – С. 74.}
Несомненно, возникновение культа “мудрой старости” сыграло свою роль в формировании отношений социальной помощи и, в том числе, помощи “старцам”, но этот фактор не был главным, решающим. Зарождение отношений социальной помощи, возможность содержать иждивенцев могли быть связаны только с возникновением коллективных излишков по мере развития производства над потребностями и возможностью их распределять в племенах, обладающих богатыми территориями и наиболее эффективно использующих ресурсы рода, в том числе человеческие. Именно более развитые, более многочисленные родоплеменные славянские образования могли подойти к отношениям социальной помощи, так как имели не только осознанное желание, но и реальную возможность ее реализации.
Одним из важнейших факторов, формирующих отношения заботы о “слабых” членах рода, была религия. Общемировой ход развития религиозных представлений народов, находящихся на одном уровне исторического развития, в данном случае – имеющих общинную форму организации общества, позволяет сделать предположение, что языческие славяне не только знали сакральные формы помощи в рамках рода, связанные с ритуалами, традициями, обрядами почитания предков, но и имели опосредованную религией систему норм отношений к немощным – “старцам”.
Этот вывод можно сделать, опираясь, например, на исторические факты помощи старцам в древнееврейском обществе.
Так, у древних евреев именно религия инициировала и закрепляла в обыденном сознании заботу о стариках, почтение к родителям. Ветхий Завет устанавливает нормы: “Кто ударит отца своего или свою мать, того должно предать смерти”, “Перед лицом седого вставай и почитай лице старца, и бойся Господа Бога твоего”.
И у древних славян существовали неписаные правила, инициируемые религией, предписывающие заботу о немощных: стариках, родителях, убогих. Во всяком случае, в предхристианский период исследователи уже отмечают у славян традиции как семейного, так и общинного попечения о немощных. Очевидно, без перемен в сознании архаичного человека, формирования стереотипов поведения на основе религиозного мировоззрения, осознания ценности сородича как части родового сакрального целого отношения социальной помощи не возникали.
Мы пытались найти и обосновать условия развития отношений социальной помощи. Можно сделать некоторые выводы. Зачатки социальной помощи возникают в период развитых первобытно-общинных общественных отношений.
Почему социальная помощь появляется и начинает воспроизводиться? Как отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс в “Манифесте Коммунистической партии”, “...вместе с условиями жизни людей, с их общественными отношениями, с их общественным бытием изменяются также и их представления, взгляды и понятия – одним словом, их сознание”. Развитие общественного производства, разделение труда, рост продуктов производства дали возможность изменить общественные отношения, выйти за рамки господствующего животного рационализма, обусловленного крайне ограниченными ресурсами.
Возникновение излишков по отношению к собственной потребности, которые невозможно было обратить в сокровища, явилось объективным материальным условием для формирования общественных связей и отношений, предполагающих помощь слабым членам общества.
Развитие производственных отношений сделало трудовой процесс более дифференцированным, что позволило в рамках рода найти полезное применение и вывести из категории иждивенцев (а значит, обреченных на исключение из общества), ранее объективно нетрудоспособных людей, например, имеющих физические дефекты. Разделение трудовых функций приводило к накоплению стариками особых навыков и умений владения орудиями труда и охоты, ведения земледелия и скотоводства, опыта выживания в неблагоприятной среде, которые было полезно передать молодым соплеменникам.
Рост значения нетрудоспособных, но обладающих ценным опытом и навыками сородичей, их возросшая общественная полезность постепенно приводит к осознанию целесообразности и практике их общинного содержания. Вначале, видимо, выборочно, с позиции рационализма – только лиц, представляющих общественную полезность, ситуативно – когда позволяли ресурсы. Детоубийство как вынужденная мера регулирования численности рода постепенно сокращалось, что благотворно влияло на рост рода, племени.
Изменившееся вслед за общественным бытием общественное сознание стало воспринимать старость как естественное состояние каждого человека. Общество понимало, что, помогая престарелым сегодня (дар), его члены обеспечивают себе отложенную во времени ответную помощь (“отдар”). Это гармонично вписывалось в идеологию взаимопомощи как предтечи помощи социальной, являвшейся столпом человеческого бытия.
Возможно, имел влияние и психологический фактор. По мере развития общества групповые семейные отношения сменяются парными (парный брак), начинается постепенный переход к моногамии. Происходит развитие семьи в рамках рода. В этот период дети уже хорошо знают не только свою мать, но и отца. С ростом благосостояния отдельной семьи, ее укреплением, опосредованными развитием производственных отношений, появляется объективная материальная возможность внутрисемейной помощи, заботы о престарелых, но уже не только как о немощных членах всей общины, а, в первую очередь, как о конкретных постаревших родителях. То есть личностный, психологический фактор стал действовать как дополнительная мотивация призрения (заботы) “старцев” в рамках рода, и первобытное общество осознанно подошло к отношениям иждивения.
С развитием общественного сознания рефлексы сострадания как основа социальной компенсации при болезнях, увечьях, ранениях сородичей начинают играть все большую роль в формировании отношений помощи.
Господствовавшая в рамках рода идеология взаимопомощи формировала обычаи и традиции, общественные стереотипы поведения, способствовавшие развитию альтруистических отношений, гуманности и сострадания, что явилось социальным условием возникновения и воспроизводства социальной помощи как системы поддержки слабых, в первую очередь нетрудоспособных (малолетних, калек, стариков) членов рода.
Религия пронизывала общественное сознание, была важной частью первобытного общества. Она вырабатывала общие ценности, выступавшие фактором интеграции индивидов в обществе. Религиозная связь между членами рода выступает как их социальная связь. Освященные религией нормы, в том числе нормы помощи-взаимопомощи, становятся обязательными для членов рода. Практика культовой поддержки как части системы социальной помощи в этот исторический период была объективно направлена на социальную консолидацию сородичей, нейтрализацию рисков, угроз, социальную реабилитацию и адаптацию и имела полезные для общества результаты. Она несла регулятивную функцию и действовала в сфере человеческого сознания, способствовала гуманизации общественных отношений.
Идеологическим условием возникновения социальной помощи явилось формирование в рамках первобытно-общинных отношений религиозного мировоззрения, которое обусловило духовное восприятие социальной помощи вообще и формы культовой поддержки в родовом сообществе, в частности. Языческие религии отражали условия жизни людей, особенности материальной и духовной культуры, были объективно нацелены на сохранение родового пространства.
Важно отметить, что социальная помощь возникла в социально-однородном, бесклассовом обществе, не знавшем эксплуатации, частной собственности на средства производства, деления на богатых и бедных. Общество (род) брало на себя ответственность за нейтрализацию рисков социального положения и организацию помощи сородичам. Все члены этого общества были кровными родственниками, все были равны. Круговая порука в рамках рода поддерживала отношения взаимопомощи. Социальная помощь, имеющая в своей основе идеологию взаимопомощи, обеспечивалась из общественных фондов рода путем перераспределения ресурсов, оказывалась по остаточному принципу, реализовывала социальную справедливость и выражала солидарность архаического общества.
Рассмотренные социально-экономические факторы лежали в основе зарождения социальной помощи, отражали объективные условия, возможность и необходимость ее возникновения и воспроизводства в период господства родоплеменных отношений.
Сложившаяся в первобытно-общинный период система социальной помощи может быть названа архаичной. Она обусловлена общинным способом производства, который формировал общественное сознание, социокультуру древнего человека. Отмеченные родоплеменные и общинные формы помощи и взаимопомощи также порождены особенностями образа жизни человека, его трудовой деятельностью в рассматриваемый период. Совокупность характерных особенностей организации помощи, идеологии, подходов, форм и способов, а также экономических основ, соответствующих периоду господства первобытнообщинных общественных отношений, позволяет рассматривать ее как первобытно-общинную, архаичную парадигму социальной помощи.
Таким образом, социальная помощь как система защиты человека от рисков в обществе и при помощи общества зародилась в период первобытно-общинного строя.
С этого времени система социальной помощи существует и развивается как специальный социальный институт, созданный обществом в целях заботы об особой части не способных к самообеспечению граждан, временно или постоянно нуждающихся в поддержке общества. Он действует в интересах всего социума и отражает политические, социально-экономические предпочтения, нормы и ценности, господствующие в обществе в каждый конкретный исторический период его развития.
Вопросы для самоконтроля:
1. Назовите основные условия возникновения социальной помощи.
2. В каких формах осуществлялась социальная помощь в первобытно-общинном обществе?
3. От какого рода рисков, угроз должна была защищать древнего человека социальная помощь?
4. Определите особенности оказания социальной помощи в рамках родоплеменной общины.
5. Кого можно назвать первыми социальными работниками?
6. Почему древние обычаи предполагали убийство детей, стариков, вдов и иных “бесполезных” для общества категорий сородичей?
Вопросы для обсуждения на семинарских занятиях
1. Влияние природно-географических факторов, среды обитания на развитие отношений взаимопомощи в рамках рода, племени.
2. Определите роль религии в возникновении отношений социальной помощи.
3. Какие формы культовой помощи существовали в первобытно-общинном обществе?
4. Как происходил процесс становления отношений социальной помощи у древних славян?
5. Покажите основные формы и механизмы родовой модели помощи.
6. Какие точки зрения на возникновение отношений социальной помощи существуют в науке?
7. Определите роль и значение развития производства в формировании отношений социальной помощи.
Литература
Аничков Е. В. Язычество и Древняя Русь / Е. В. Аничков. – СПб., 1914.
Антология социальной работы в России. – М., 1994.
Атеистический словарь. – М.: Политиздат, 1985.
Боровский Я. Е. Мифологический мир древних славян / Я. Е. Боровский. – Киев, 1982.
Велецкая Η. Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов / Η. Н. Велецкая. – М., 1978.
Ключевский В. С. Сочинения: В 9 т. / В. С. Ключевский. – Т. 1, –Ч. 1. –М., 1987.
Котляр Η. Ф. История в жизнеописаниях / Η. Ф. Котляр, В. А. Смолий. – Киев, 1990.
Кузьмин К. В. История социальной работы за рубежом и в России (с древности до начала XX века) / К. В. Кузьмин, Б. А. Сутырин. – М.: Академический проект, 2002.
Макушев В. Сказания иностранцев о быте и нравах славян / Макушев В. – СПб., 1861.
Мельников В. П. История социальной работы в России: Учеб. пособие / В. П. Мельников, Е. И. Холостова. – М.: Маркетинг, 2002.
Соловьев С. М. Сочинения: В 18 кн.: История России с древнейших времен / С. М. Соловьев. – Кн. 1. – М., 1988.
Фирсов М. В. Введение в теоретические основы социальной работы (историко-понятийный аспект) / М. В. Фирсов. – М.: Институт практической психологии, 1997.
Фирсов М. В. История социальной работы: Учеб. пособие / М. В. Фирсов. – М.: Академический проект: Трикста, 2004.
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства (в связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана) // Историческая публицистика: О военном искусстве. О теории насилия / Ф. Энгельс. – М.: Эксмо, 2003.