Необычайное происшествие с антикварной книгой 8 страница
Что за чудо природы, скрытое от чужих глаз? В глубине заповедного леса, куда не ведут людские следы, тихо разливалось великолепное небывалое сияние. Радуга была повсюду.
Чуть повернешь голову, и цвета начинают играть, слегка меняя оттенок. Здесь, под покровом тени буйно разросшихся крон, таился сверкающий радужный мир.
Узловатые стволы деревьев, толстые ветви, теряющиеся в вышине пышные кроны — все вокруг преобразилось, окрасившись радугой, как на картине.
И не только деревья. Даже с трудом пробивающаяся хилая травка, никогда не видавшая солнечного света, даже земля, устланная прелыми листьями, все сияло в темных лучах этой странной радуги.
«Как же это?..»
Шаолин остолбенела, пораженная, не в силах оторвать глаз от разливавшегося по лесу нездешнего зрелища.
8+i
Черная густая влага заливает лодыжки. Воздух, окрашенный тьмой, щерится тысячью клыков. Тело попеременно пронзают то лед, то пламень, словно ты преступник с заживо содранной кожей.
Море.
Ночное море перед началом мрачного, исполинского, не виданного прежде отлива.
На сумрачном дне едва различим силуэт застывшей магмы. Будто спина спящего дракона, миллион лет смотрящего свои окаменевшие сны.
Плоть в огне. Такая боль, словно кожу выжигает напалм, словно кости разъедает кислота.
Жгучая боль. Это ли кара для того, от кого боги отвернули свой лик? Мука. Огненные судороги плоти. Опаляющий жар дыхания. Извержение магмы в трахее. За что? И тут...
Она снова здесь.
Эта женщина.
Вновь возникла.
Из сумрачных глубин. Она вновь являет себя, женщина цвета ночи. О Левиафан! Убереги раба твоего от зла!
Воздух, таящий в себе мириады опасностей, пронзает предчувствие бури. Начинается мрачный, исполинский, не виданный еще отлив.
Схлынула черная густая влага, напоследок лизнув лодыжки. Волны вымывают песок из-под босых ступней. Земля будто уходит из-под ног. Страшно.
Вдруг небо озаряет молния, чья-то гигантская тень отражается на низком брюхе ночных облаков.
Тень женщины.
Где-то в этом сумрачном море. Ее тень совсем близко.
Резкая боль, пронзающая внутренности, огонь, сжигающий их воспаленную оболочку, безошибочно предрекают ее приход.
Эта женщина.
Мука.
Боль.
И в эту ночь стражи, верхом на морских коньках прибывшие до утра охранять императорскую виллу Хайдора в зарослях алых кораллов, вновь услышали крики государя.
Разве одна ночь может состарить дом на тысячу лет?
Замок мадам Розе превратился в развалины.
Скрипнула позеленевшая калитка, Шаолин вступила в запущенный сад. Здесь буйно разрослись травы, а дом, казалось, рассыпался под тяжестью лет. Конек свалился с крыши, бывшие некогда белыми стены изъедены дождем со снегом и сплошь покрыты красноватыми пятнами высохшего плюща.
Сорняки заполонили цветочные клумбы в саду, который некогда возделывали с таким тщанием. Не тронутые ножницами садовника, деревья разрослись вкривь и вкось.
Только выбралась на свет из леса, переливающегося темной радугой, наконец-то дошла до места, и на тебе! В отчаянии Шаолин побрела по саду, сшибая высокие, по пояс стебли. Разом пахнуло запахом молодой травы, чем-то напоминающим аромат мальчишеской кожи.
Толкнув дубовую дверь, едва державшуюся на петлях, Шаолин вошла в замок. Ее встретили темнота и мертвая тишина запустения.
Совсем сгнила изящная мебель в стиле рококо, вылинявшие ковры и шпалеры изъедены молью. Ни следа прежней роскоши: спертый воздух, запах пыли.
Где-то зазвонили церковные колокола.
Шаолин машинально — давало себя знать воспитание — закрыла глаза и принялась шептать молитву. Чтобы забыть только что пережитый ужас, сойдет и пустая скорлупка давно отринутой веры: все лучше чем ничего.
Склонив голову, она безмолвно молилась, пока не стих последний отзвук колокольного звона. И тут...
Открыв глаза, Шаолин очутилась в сверкающих роскошью покоях.
Замок Розе вернул свое былое великолепие. Перед Шаолин стояла мадам Розе, вышедшая ей навстречу в сопровождении слуг. Она грациозно протянула девушке руку.
9+i
В глубинах Моря мнимых чисел возвышается гора Ге, Потухший Вулкан. На ее плоском плато построена государева столица, а в ней — дворец Морского дракона.
Во дворце — Зал тайных советов.
Хмуро, мрачно было сегодня в зале. Совет собрался, разумеется, для того, чтобы обсудить августейший недуг, но даже глава придворных лекарей, лучший врачеватель во всей Посейдонии, и тот не смог доискаться до причин хвори, томящей душу молодого государя.
Диковинная болезнь бушевала в столице: ночные страхи заражали одно за другим людские сердца и вот добрались до Его Величества, каждую ночь вторгаются в его сны.
Столичных министров не покидало уныние: печалила их участь государя, заботили грядущие невзгоды. На ком же, как не на Тайном совете, лежит вина за новые испытания, обрушившиеся на страну. Ведь уберечь императора и сохранить порядок в его владениях — прямой долг Совета.
Однако какие приказы, какие распоряжения уместны в таком деле? Снадобья, что лечат болезни тела, бессильны против душевных недугов. По всей стране лекари сбились с ног, но так и не принесли государю исцеления от снов, смущающих его ночной покой.
— Сходных историй о кошмарных сновидениях не отыскать, пожалуй, ни в древних записях, ни в императорских хрониках.
— Отчего же. Народное собрание чудес и несчастий «Сутра синего моря» повествует о странной болезни, кошмаре, свирепствовавшем на улице Вязов. Возможно, она и сходна с нынешней, но подробностей, увы, никаких...
— Воистину загадочная болезнь. Я справлялся у знаменитых магов и кудесников. Они поведали, будто издревле существует заклятие, позволяющее проникнуть в чужие сны и, страхом разрушив душу, погубить жертву. Но такие чары не способны передаваться другим. Удивительно.
— В удаленных монастырях бывает, когда несколько монахов предаются вместе аскезе, их посещают общие видения или на них нападает одна и та же хворь. Но ведь о страхах, не оставляющих императора, известно лишь ближайшим придворным. Однако, судя по последним донесениям, столицу терзают те же самые сновидения. Ох, неспроста все это!
— На сумрачном берегу издалека раздается, словно эхо, призрачный голос, и наконец проступают неясные очертания самого призрака. И с каждой ночью фигура неотвратимо надвигается. Все ближе и ближе. Вы об этом?
— Ох, господин министр, воздержитесь от подобных речей. Посейдонии угрожает великая опасность. Более грозная, чем августейшая болезнь или беспорядки в столице. Поверьте мне, в городе действует чье-то колдовство. Быть может, это «Перевернутое приветствие Небес»[68], заклятие, о котором говорится в древних книгах. Так или иначе, прежде всего необходимо избавить город от злых чар, колдовством одолеть колдовство.
— Ну что ж, в храмах по-прежнему возносят молитвы, дабы благодать снизошла не только на императорский дворец, но и на всю столицу. На каждое окно, на каждую дверь наложены заклятия. С наступлением темноты на всех углах поют луки[69]воинов-монахов. Остальное не в нашей власти.
— Стыдитесь, министры Совета! Откуда эти малодушные речи? Болезнь государя — беда всей державы. Неужели недостало нам мужества открыто взглянуть в лицо врагу, раз и навсегда спасти страну от напастей?! — воскликнул Первый министр.
Замерли сановники от таких слов, каменная тишина повисла в зале Совета.
— Добро пожаловать, Шаолин!
— Здравствуйте, мадам, давненько мы не виделись. Вы простите меня, но сегодня я, увы, не задержусь. Вы не знаете, что такое творится нынче вокруг?
Все в замке было исполнено невыразимого изящества, сверкала хрустальная посуда. Мадам Розе в непринужденной позе расположилась за столиком в большой гостиной. Она лишь улыбнулась в ответ на юную дерзость Шаолин, на ее лице не было видно ни капли недовольства.
— Я должна извиниться перед тобой, Шаолин. Знаю, как непросто ко мне добраться, как долог путь через лес. Спасибо, что все-таки навестила меня.
— Дорога — это так, ерунда, но в лесу и вправду страшно. Мадам, что же это было? Словно я очутилась на рисунке Айо[70]. Мне привиделось? Или какой-то свихнувшийся художник и впрямь разукрасил весь лес? Что случилось?
— Ничего, Шаолин, пока ничего. Если нам и суждены испытания, то они еще только ожидают своего часа. Ты видела радугу в лесу? Это лишь одно из предзнаменований. Радуга — порождение дракона.
— Того самого радужного дракона?
Мадам Розе кивнула.
— Да. Когда же это было? Мы тогда только познакомились. В лесу жили два дракона. И вы убили одного из них.
Радуга была творением этой драконьей пары. Его звали Рад, ее — Уга. Пламя, вырывавшееся из их пастей, смешивалось в воздухе, выгибалось дугой, вставало над лесом радужной аркой.
Несколько лет назад, а может, только вчера — в Юмэджинито не знали времени — вся компания вместе с Шаолин отправилась к Морю мнимых чисел. Их дорога вела через лес. Шли налегке, прихватив с собой только мечи. Тогда-то Жорж и убил одного из радужных драконов, мешавшего им на пути.
Огненное дыхание второго дракона, не найдя опоры, столбом поднялось к небу. Когда шторм утих, Шаолин с товарищами заметили с берега, омываемого волнами Моря мнимых чисел, удивительную вертикальную радугу на ясном небе. Полюбовавшись диковинным зрелищем, они двинулись в обратный путь.
— Так значит, это и была...
— Уга. Вы убили ее супруга. Хороша была лесная радуга, а, Шаолин? Это ее дыхание. Велико горе женщины, потерявшей мужа. Жестоки ее страдания. Ведь драконье дыхание смертоносно, и теперь она сама отравлена собственным ядом. Этот яд мучает ее, жжет изнутри. Потому она и извивается, бьется в судорогах, пытаясь выблевать из себя смертоносную радугу.
Шаолин представила себе эту картину. От ужаса слова застряли у нее в горле. Где-то там, в темноте, словно символ мощи великой матери-природы, мечется Уга, отравленная собственным ядом, зовет пропавшего супруга. Смертной мукой рвется ее дыхание, окрашивая все живое радужным семицветьем.
Шаолин приняла из рук хозяйки стакан с каким-то неведомым травяным чаем и, лишь отпив этой освежающей жидкости, немного пришла в себя.
— Мадам Розе, я все поняла про лесную радугу, поняла, что это знамение. И что же оно нам предвещает?
Хозяйка дворца сверкнула глазами. Шаолин ощутила какой-то внутренний трепет.
За сверкающими хрустальными окнами сгустились сумерки, комната неожиданно погрузилась во мрак.
В полной тишине мадам Розе поднялась, метнув в сторону Шаолин пылающий взгляд, от которого та окаменела.
— Ты знаешь, кто я, а, Шаолин?
— Мадам Франсуаза Вэн Розе. Вечная красавица, затворницей живущая в лесу, — холодно ответила Шаолин. Она тоже встала, не позволяя себе поддаваться панике. Мадам Розе кивнула.
— Да, это одно из моих имен. Но есть и другие. Иногда я зовусь Розой Селяви. А иногда — Стоглавой Девой, воплощением раздора.
— В-в-вы и есть Стоглавая Дева?
Мир стремительно менялся вокруг растерявшейся Шаолин, переворачивался с ног на голову, растворялся в подступившей темноте. Исчезла изысканная мебель рококо и сверкающая хрусталем посуда.
И на самом дне в слабых лучах света они остались один на один: Шаолин и Стоглавая Дева, принявшая облик божества Вишну — олицетворение страшных разрушений и смут.
И тут Шаолин неожиданно — будто спикировала хищная птица — сразила таинственная дрема. И в этот миг...
...ей открылась вся истина, снизошло великое прозрение. Так значит...
X0
Обессиленный, Аргус прикрыл последний глаз.
I
— Здравствуйте, господин Первый министр, и вы, господа министры.
— Приветствуем вас, Ваше Величество. Нижайше просим нас простить, что осмелились потревожить вас по такому затруднительному делу в то время, как занемог император.
— Довольно, господин Первый министр. Его Величеству не станет легче от моего присутствия, а государственные дела не терпят отлагательств. Говорите!
— Спешу доложить Вашему Величеству, что невзгоды последнего времени, жестокая болезнь, томящая яшмовое тело вашего драгоценного супруга и разъедающая всю страну, — несомненно дело рук жителей Города грез, наших заклятых врагов. Это все их козни. И потому нам следует как можно быстрее поднять под знамена всю армию Моря мнимых чисел, вторгнуться в Город грез и покончить с врагом. Таково единодушное решение Совета.
Из-под полусмеженных век императрицы Дежа Вю, тихо слушавшей доклад, внезапно сверкнул огонь. Она взглянула на министра:
— Здесь нет ошибки?
— Нет, все верно. Каково будет решение императрицы?
— Ну, что же, будь по-вашему. Повелеваю всей армии собраться в поход, не мешкая ни минуты. С этого дня Море мнимых чисел прерывает всякие отношения с Юмэджинито, Городом грез и объявляет ему войну. Ступайте же!
Очертания мадам Розе расплылись.
Вокруг расстилалось лишь море тусклого света, со дна которого звучал ее голос, голос Стоглавой Девы:
— Ты поняла, Шаолин? Во сне ты спешила к Налиму, в Море мнимых чисел. Шла к нему, сбивалась с пути и снова шла. Столько раз ты проникала в чужие сны и вот, наконец завладела и его ночными грезами.
И вот результат. Императрица Дежа Вю приняла твое вторжение в сны ее супруга за атаку Города грез. Так что сегодня Море мнимых чисел объявило войну твоему городу. Ничего уже не исправить. Ни Налину, ни его жене, ни тебе. Грядет война.
Стоя в сероватой пустоте, Шаолин чувствовала себя на удивление спокойно. Она холодно спросила:
— Мадам Роза Селяви, зачем вы рассказали мне все это?
Ее собеседница еле слышно говорила откуда-то издалека, куда Шаолин было уже не дотянуться. В ее голосе слышалась улыбка:
— Послушай, Шаолин. Твой город — город людских снов. Подобно тому, как сон каждого человека возникает на границе подсознания и уснувшего сознания, Юмэджинито построен там, где встречаются общее бессознательное и реальность.
Это прекрасная иллюзия, и я люблю ее. Но битвы мне все же милее, не будь я Стоглавой Девой. Шаолин, отправляйся на войну. Устрой там настоящую заваруху, порадуй меня.
Нет, не так, Шаолин. Тебе придется идти на эту войну. Ведь она началась по твоей вине, к тому же в ней и заключена твоя судьба. Охранный компьютер Города должен призвать под знамена войска всех четырех «Времен года». И ты станешь во главе этой армии.
В Город грез, иллюзорный город, вечно соперничающий с реальностью, начала проникать, непрерывно просачиваться «действительность».
Да, и еще одно: когда-то в Море мнимых чисел, где во всем действует закон контрапункта, Морской дракон основал свою державу. Царство снов, перевернутая реальность. Ей на роду было написано стать заклятым врагом Города грез.
«Шаолин, отправляйся на войну!»
Шаолин почувствовала, как от приливающего к коже жара под шелком туники начинают пламенеть соски.
«Что ж, если так...»
Шаолин резко раскрыла глаза. Перед ней при свете дня расстилалось поле битвы. Войска всех «Времен года» вышли на бой, пять тысяч солдат под ее началом. Во вражеском лагере стояла армия Моря мнимых чисел, морские войска государя Налина.
Высоко подняв в руке меч, Шаолин издала боевой клич и кинулась вниз по крутому склону. Внезапное торжество дрожью отозвалось в ее теле.
— В атаку!
Мир, дернувшись, накренился над пропастью небытия.
Марико Охара.